Да, сир
Но, если не ошибаюсь, ты и твои друзья не участвовали в этой вакханалии?
Да, Ваше величество, мы воевали в Палестине
Король посмотрел на советников.
Сейчас совсем другое дело, Ги. Мне и короне нужна твоя помощь. Помнишь, или уже забыл, свое путешествие в Арагон по землям Фуа и Тулузы?
Как не помнить, сир! Оттуда я привез свою любимую супругу.
Король замялся, советники потупили головы.
Дороги и прочие «достопримечательности», случаем, не забыл? С подковыркой в голосе спросил Филипп.
Нет, сир. Все помню. К тому же, у меня еще сохранились черновые наметки
Просто прекрасно! В этом походе, чтобы он, не дай Боже (король перекрестился), не отвернул в сторону от цели, нужны именно такие, как ты, де Леви.
Спасибо за добрые слова, сир
Не благодари. Лучше скажи мне, как ты охарактеризуешь своих товарищей по Палестине?
Ги подумал, после недолгой паузы сказал:
Робер де Мовуазен отличный юрист и законовед. У нас он заведовал «финансами» наших отрядов. Он мастер по созданию всяких осадных и штурмовых приспособлений
Король кивнул
Бушар де Марли и я отвечали за осадные работы, оборону крепостей и фортов, заведовали снабжением, вооружением и провиантом
Прекрасно продолжай, пожалуйста.
Граф Симон де Монфор был, как бы Вам сказать удачнее, нашим главным стратегом. У него гибкий ум, он грамотный полководец, привыкший малыми силами громить врага, но
Что? Король Филипп заинтересовался.
Сир. Мессир Симон страшно вожделеет богатство и грезит о новых титулах, владениях и почестях это грех, сир.
Ага прекрасно. Я не ошибся он-то, мне и нужен
Ги удивился. Он прекрасно знал, что Филипп не любил стяжателей
Это просто отлично! Громко хлопнув в ладони, сказал король. Вы и будете там воевать
Советники переглянулись и улыбнулись. Король разложил карту пред де Леви:
Смотри. Земли графа Раймона «обложены» вассалами короля Арагона. Он показал пальцем на владения графов де Фуа, Комминжа и владения виконта де Тренкавеля.
Вижу, сир
Первым делом, быстро пройдя восточнее Тулузы, надо разгромить герцогство Нарбоннское и виконтство де Тренкавеля с главными городами Каркассон и Безье.
Ги понимающе кивнул.
Второй волной, как можно быстрее, занимайте северные области графств Фуа и Комминж. Этим, вы отрежете графа Раймона от сношений и возможной помощи извне. Если, под шумок, погромите Бигорр и Беарн, ругаться не стану!
Сир! Это, довольно-таки, трудно произнес Ги, всматриваясь в карту.
Дней сорок, может, чуть больше, у вас будет большое войско крестоносцев во главе с герцогом Эдом и графами Невера, Осерра, Бара, плюс, множество нормандцев и анжуйцев, которые мечами будут «доказывать» мне свою верность.
Это чуть легче, сир.
Да. Но, потом, когда они уйдут, исполнив свой «сорокадневный» поход, вам придется туго. Останетесь только вы одни, может быть, еще несколько сеньоров, но небогатых
Будет тяжеловато, сир. Грустно заметил Герен, молчавший до этого.
Король посмотрел на него, потом перевел взгляд на Рауля:
Ничего, мы поможем. Он кивнул, разрешая говорить советникам.
Первым начал Рауль. Старик немного дребезжащим голосом сказал:
Мои агенты помогут вам. Да, можете рассчитывать на всех аббатов и прочих священнослужителей, которых поставят на восстановленные приходы. Это будут проверенные и надежные люди
Он замолчал, переведя взгляд на Герена. Тот заговорил:
Наемников небольшими отрядами будем присылать, по возможности. Денег подкинем, чтобы вы сами могли нанимать «провансальцев» и прочих «ребят удачи». Будет тяжело, но мы вас не оставим
Король Филипп понял, что уже все необходимое было произнесено, сказал:
Ты, естественно, понимаешь, Ги, что этого разговора вообще никогда не было?
Ги встал и поклонился:
Да, сир, понимаю.
Король протянул ему руку для прощального целования. Ги встал на одно колено и прикоснулся губами к руке монарха.
Удачи тебе, рыцарь Ги де Леви, маршал де Ла Фо в армии крестоносцев
ГЛАВА V
В которой крестоносцы и Ги де Леви, маршал де Ла Фо, начали Альбигойский крестовый поход.
Целый год продолжались обмены гонцами между королевской Курией Франции и Римом.
Несмотря на кажущуюся простоту, Филипп прекрасно отдавал себе отчет в том, что касалось деликатности предстоящего крестового похода.
Кроме небольшого акта привлечения крестоносцев в эти земли в конце восьмидесятых годов прошлого столетия, никогда еще рыцарство Европы не выступало с оружием и священными хоругвями против земель католических князей.
Род Раймона де Сен-Жиль был одним из славнейших и могущественнейших феодальных семейств того времени.
Достаточно вспомнить, что предок графа Тулузы, знаменитый Раймон IV де Сен-Жиль, был одним из руководителей первого крестового похода и основателем графства Триполи в Палестине.
Правда, еще в то время, его, мягко говоря, «своеобразные» поступки вызывали негодование и недоверие среди остальной массы рыцарства, участвовавшего в походе. Чего стоила, к примеру, его «непонятная» верность символической клятве верности императору Византии, лишившая его возможности даже призрачной надежды на избрание королем Иерусалима вместо мессира Годфруа де Бульон.
Двуличность и постоянные изворотливости этого семейства уже порядком «поднадоели» многим.
Королю Франции, которому графы то приносили оммаж, то отказывались, сбегая к королю Англии.
Королю Арагона, вассалов которого граф Тулузы периодически притеснял, заставляя приносить оммаж за земли и замки, ранее подвассальные Арагону.
Наконец, надоел он и папе Римскому, которого граф постоянно «водил за нос» своими обещаниями исправить положение католиков в его владениях.
Плотина, долго копившаяся, прорвалась, выплеснув на земли юга Франции море крестоносного рыцарства, горящего желанием «разобраться с вероломным графом де Сен-Жиль, подозреваемым в ереси, и привести народ и земли Готии к свету истинной веры».
Заметьте, прямого обвинения графа в ереси не было.
«Подозрение в ереси» было, но это размытые формулировки. А вот, к примеру, о графах Фуа, Комминжа и виконте де Тренкавеле в призвании папы Римского вообще не было и речи! Но
Крестовый поход начался.
В конце весны возле города Лион стали появляться палатки крестоносцев.
Крест приняли: герцог Эд Бургундский, Эрвэ де Донзи граф де Невер и де Осерр, Гуго де Шатильон граф де Сен-Поль, граф Гильом де Бар, графы Фореца и Женевы из империи.
Множество баронов и рыцарей Франции, Италии и, что было самым удивительным, несколько сеньоров из юга Франции. Среди них особенно выделялись граф Бернар де Арманьяк, наследственный враг Тулузского дома, и виконт де Тюренн, прибывшие со своими вассалами.
Предводителями крестоносного войска было решено избрать герцога Эда Бургундского и аббата монастыря Сито, папского легата монсеньора Арно-Амори.
После недолгих колебаний, знатные владетели и рыцари избрали главнокомандующим войсками мессира графа Симона де Монфор, отдавая дань уважения его вере и талантам полководца и стратега.
Ги де Леви, новый маршал де Ла Фо, был определен командующим арбалетчиками, ну а кавалерией крестоносцев поручили командовать Бушару де Марли.
Граф Раймон Тулузский перепугался не на шутку, понимая, что теперь эта армада ударит по нему. Его земли практически вплотную соприкасались с местами сбора крестоносной армии.
Герцог Бургундии, графы Невера, Осерра и Сен-Поля после принятия «креста» получили отдельное письмо короля Филиппа, их верховного сюзерена, которое предписывало им и их вассалам рассматривать данный крестовый поход как сорокадневный феодальный поход, предоставив им право возвратиться в свои земли. Бароны ничего не имели против этого решения их сюзерена.
Рыцарство пока без должной серьезности отнеслось к начавшейся войне и даже не предполагало, что этот поход перевернет всю Францию и затянет ее на много десятилетий в кровавую мясорубку религиозных войн.
Большинство сеньоров взяли с собой семьи, жен, детей и кучу прислуги, превращая армию в медлительную черепаху, едва ползущую с севера страны на юг.
ГЛАВА VI
Как Ги де Леви неожиданно женился во второй раз
Однажды, когда Ги по каким-то делам брел среди палаток крестоносного войска, его окликнули. Голос показался ему знакомым. Он остановился.
Мессир де Леви? Доброго вам дня и крепкого здравия из-за палатки вышел рыцарь приблизительно одних с ним лет. Поначалу, я решил, что обознался, но он обезоруживающе улыбнулся, но, нет, не обознался. Это Вы.
Ги де Леви с интересом всмотрелся в его лицо рыцарь действительно был ему смутно знаком.
Мессир если я не ошибаюсь он специально сделал небольшую паузу, как бы приглашая его назвать себя и свой титул.
Мессир Пьер де Вуазен, сеньор де Бланшфор и прочая, он поклонился с улыбкой. Можно сказать ваш отдаленных сосед, мои замки как раз на границе с Шартром, на юго-запад от ваших владений.
Бог ты, мой! Ги обнял его. Прости меня, Пьер, совершенно голову тут потерял со всеми этими заботами и делами похода. Еще раз приношу свои извинения за невольную свою забывчивость и бестактность.
Тебя можно понять, ответил Пьер, довелось услышать краем уха о твоем несчастье. Смерть любимой супруги все-таки
Ну и это тоже. Мы же с тобой, если не ошибаюсь, сначала порядком покормили вшей под Зарой, а потом случайно пересеклись под Сен-Жан-дАкр. Так ведь?
Все верно.
А куда ты потом оттуда уехал? Ты же как раз вроде в порту кого-то дожидался
Да вот, решил было счастья попытать и подался под Константинополь. Его светлость де Фландр наобещал гор золотых кривая ухмылка его сама за себя все красноречиво рассказала.
От добра грех добра искать. Отшутился Ги.
Мне немного свезло даже похвалился де Вуазен. После штурма успел урвать много чего из их храмов и дворцов. В общем, остался не в накладе.
А чего с нами подался снова сейчас?
Да скука дома заела, жена своим вечным ворчанием допекла Пьер махнул рукой обреченно, как тебе сказать есть такиев общем горы золотые притащи а им все мало и мало. И «бу бу бу бу» целыми месяцами
В каждом плюсике есть огромный минусище прыснул смеху де Леви.
Поэтому я и оставил дома жену на хозяйстве Пьер кивнул в сторону большой палатки, а вот недавно ко мне нежданно-негаданно приехали матушка и сестрица. Видимо и им получше тут, чем с моей Бертрадой. Кстати, пошли ко мне в палатку, заодно и представлю тебя им.
Ги попытался отказаться, но, принял его предложение.
Ну, что же, не откажусь от бокальчика хорошего вина и милой беседы с дамами.
Пьер жестом подозвал оруженосца, что-то шепнул тому на ухо. Воин убежал выполнять распоряжения сеньора.
Они за пустым разговором прошли еще немного, Пьер приоткрыл полог, Ги вошел и увидел сидящих в походных креслах женщину лет около пятидесяти, наверное, и юную брюнетку с огромными глазами и длинными косами, красиво уложенными кольцами.
Матушка, сестрица, торжественно и с нескрываемой гордостью в голосе представил его Пьер, Его светлость мессир маршал Ла Фо армии воинов Христовых, сеньор Ги де Леви, владетель Сент-Ном, шевалье мой старинный приятель по походу на Константинополь.
Полагаю, это излишне, Пьер, покраснел Ги. Я не думаю, что титул маршала Веры позволяет применять в обращении ко мне «его светлость»
Моя дражайшая матушка, сеньора Эрменгарда де Вуазен, урожденная де Бланшфор. Ги дежурно поцеловал ее протянутую руку. Моя любимая сестрица, мадемуазель Жанна. (девушка стала пунцовой от смущения) де Леви поклонился ей и коснулся губами нежной кожа на ее руке.
Это честь для меня, сеньора Эрменгарда и мадемуазель Жанна.
О! Кстати, у сеньора Ги дочку вроде бы также звать. неуклюже вставил фразу де Вуазен. Так ведь, Ги?
Да. Смутившись, ответил ему Ги.
Лицо матушки, бывшее до сей фразы выражением радушия, немного посуровело.
Матушка, мессир маршал, к несчастью, недавно овдовел и потерял свою супругу
Ги смутился, чем еще сильнее покорил и мать и, что более важно, сестру Пьера красавицу Жанну, которой недавно исполнилось шестнадцать лет и она, можно сказать, уже засиделась в невестах.
В те времена замуж могли выдать чуть ли не с пеленок, после чего юная будущая невеста увозилась в дом жениха, где за ней следили, кормили и воспитывали до оговоренного срока.
Чаще всего сама свадьба намечалась на двенадцатилетие невесты или после наступления первой женской крови.
А то, что двадцатидевятилетний сеньор Ги был знатным сеньором, да еще и маршалом крестоносной армии, ну и по слухам еще и любимчиком самого короля, а также вдовцом с молоденькой дочкой от прошлого брака, это была несказанная мечта для практически любой невесты.
В отличие от своей чрезмерно серьезной и подозрительно недоверчивой матери, юная Жанна де Вуазен просто светилась искренней наивностью, чистотой и обескураживающей доверчивостью.
Девушка заслушивалась рассказами Ги, который в ее глазах казался каким-то непобедимым Ахиллесом, словно сошедшим со страниц Илиады Гомера.
Его своеобразная манера вести беседу во время ставших частыми дневных прогулок по окрестностям крестоносного лагеря или верхом на лошадях в моменты перемещений армии окончательно покорила девушку, которая просто влюбилась в него по уши, что не преминула отметить ее мама, которая прямо и безо всяких обиняков сказала своему сыну:
Пьер, сын мой. Она напряженно поджала свои губы, Твоя сестра не на шутку увлечена нашим частым гостем.
Я не думаю, мама, что сеньор Ги просто пришелся по сердцу нашей Жанне, ответил сын, не до конца понимая намек матери.
Пьер, господи, ты вроде сам отец, а не понимаешь меня и мои намеки. Эрменгарда де Вуазен, а так звали его матушку, сердито нахмурила брови и топнула ногой. Твоя сестрица влюбилась в него она сделала паузу, и потом добавила: как кошка.
Рыцарь хохотнул, чем ее сильнее рассердил матушку.
И ничего тут смешного вовсе нету. Нам надо думать, как организовать сватовство твоего товарища. Насколько я понимаю, он, хотя и не вот уж какого знатного и древнего рода, но обеспечен и она придала своему лицу многозначительное выражение, сам его величество король привечает его, так что, или ты с ним поговоришь по-свойски, или она уперлась руками в бока, мне придется самой строго спросить с него.
Пьер удивленно поднял брови:
Вам, матушка? Строго спросить с него? Но, что? И о чем вы желаете спросить, ежели он ни в чем не согрешил да и не виноват вовсе. Жанна у нас девушка увлекающаяся, романтичная и мечтательная
Эрменгарда вздохнула и сказала:
Я так и поняла. В нашей семье все всегда самое ответственное приходится делать самой. От вас проку мало
Ги же, как назло, несколько дней не появлялся у них в гостях. Этим основательно взволновал и, откровенно говоря, перепугал не на шутку матушку Эрменгарду, которая решила, что ее сын проболтался рыцарю и тот попросту ретировался от греха подальше, и саму Жанну, которая уже невесть что себе навыдумывала, не находя себе места и скучая по де Леви.
И вот, по прошествии пяти дней к ряду, после дневной службы, которая проходила на виду большого собора в Бурже на огромной поляне, Ги де Леви, ни о чем себе не подозревая, снова заглянул в гости к своему приятелю Пьеру, но, вместо него буквально натолкнулся на мадам Эрменгарду.
Желаю вам здоровья, уважаемая сеньора. Приветливо улыбнулся и поклонился рыцарь. Вот, если вы не возражаете, я хотел бы пригласить вашего сына на небольшую охоту. Так сущая безделица лишь бы время убить в этом нудном и медленном походе.