Отлично, теперь все в сборе, Людмила Анатольевна с хлопком опустила толстенную папку на сцену и опёрлась на неё же.
Дима осмотрел собравшихся: шесть человек из его класса, трое из параллели, двое из десятого «б» вроде немного народу, а дышать уже тяжело.
Женя мельком глянула в его сторону, но быстро отвернулась. Но Дима заметил, как она невесомо, словно собственным мыслям, улыбнулась. А у неё была милая и загадочная улыбка, как у девушек прошлых веков, которых рисовали художники. Губы Димы дрогнули, но в мысли вновь ворвался голос Людмилы Анатольевны.
В этом году я решила поставить немного нестандартную постановку с Дедом Морозом и Снегурочкой. Как я говорила, это будет кое-какое переплетение сказки «Морозко», которую вы наверняка смотрели, сказки «О мёртвой царевне и семи богатырях», ещё будет взято немного деталей от «Петушок золотой гребешок», ну и чуть атмосферы «Снежной королевы».
Вот это микс! присвистнула Маша, покачивая ногой. Женя рядом с ней молча и спокойно наблюдала за Людмилой Анатольевной.
Да, зато вам будет интересней. Сейчас мы начнём по ролям читать сценарий, и вы увидите, в чём смысл истории. Вопросы есть?
Карина рядом с Димой фыркнула, будто Людмила Анатольевна говорила какую-то ересь.
Главное не опозориться, выдохнула Карина.
Что ж, продолжила Людмила Анатольевна, но её перебила поднятая рука Егора.
А если я не знаю какую-то из сказок?
Твои проблемы, отрезала она. Тогда тебе дополнительное задание на дом: прочитать, ну или посмотреть, сказку.
Э-э, но вы говорили, что мы будем освобождены от домашки, а не давать нам что-то дополнительно сверху, громко возмутился Егор, от негодования хлопнув ладонями по бёдрам.
Не нам, а тебе, махнула рукой Маша. Не надо тут обобщать.
Дима усмехнулся, Егор исподлобья глянул на него, но промолчал.
Да, домашнего задания вам можно будет делать меньше, но если оценки испортятся, то меня винить никто не будет, а только вас. Поэтому в ваших же интересах не забрасывать учёбу и сильно не расслабляться. Всё же это развлекательный концерт относимся серьёзно, но не до такой степени, чтобы потом, в новом году, навёрстывать, как умалишённым. Понятно?
Людмила Анатольевна посмотрела в глаза каждого, в то время как вокруг неё разливалось неуверенное, но дружное протяжное «поня-ятно».
Отлично. Теперь расскажу вам про роли и про номера, и слова раздам вам повезло, что они не в стихотворной форме. Если забудете, сможете сымпровизировать, но обязательно с передачей смысла.
Людмила Анатольевна подхватила папку со сцены и раскрыла её, достала оттуда листы, много листов. Дима заметил, как она хитро улыбалась и изредка посматривала то в сторону компании Димы, то на Женю и Машей, словно что-то задумала такое, отчего сейчас разразится дикая, захватывающая интересность.
Дима заметил, как Женя сцепила руки на груди, как тяжело выдохнула и перетрясла плечами, а потом она опять, как и в столовой, посмотрела на него. Прямо и чуть испуганно, будто почувствовала взгляд, но не ожидая, от кого он будет.
Дима улыбнулся ей. Непроизвольно. Женя часто заморгала и на долю секунды нахмурилась, но всё же улыбнулась в ответ. Опустила глаза в пол, покачала головой и посмотрела уже на Людмилу Анатольевну, которая раздала мелкие роли и добралась до главных. Егору достался Ветер, который будет помогать Богатырю в поисках.
Богатырь, что будет спасать Снегурочку и подарки Дима Ковалёв.
Дима поднялся и подошёл к протянутым листам. Так и подмывало спросить не из-за роста ли и мышц ему приписали эту роль, но промолчал.
М-м, силач, хохотнул Егор, когда Дима вернулся на место. Кого же ты будешь спасать?
Дима понял, что Егор намекал на Карину, которой ещё не дали роль, на Карину, которая с начала года больше всего проявляла внимание к Диме, чем к остальным парням из класса. И это было для него до сих пор мало объяснимо.
Он видел, как Карина расправила плечи, приосанилась и выпятила подбородок вперёд, словно уже представляла, как важно и величественно будет ходить на празднике, как отчаянно просить Диму спасти её.
Да-альше, протянула Людмила Анатольевна и подняла один из листков к глазам. Чуть прищурилась, словно и не она сама там это всё писала. И, наконец, продолжила: Баба-Яга у нас Карина Трошина.
Карина сдулась. Она недоумённо открыла рот и резко захлопнула его, глянув на остальных участников постановки. Дима заметил, как недовольно Карина поджала губы и грациозно пошла за словами, будто показывая Людмиле Анатольевне, да и всем остальным, кого же потеряли для роли Снегурочки.
Проклятая Баба-Яга, фыркнула Карина, присаживаясь рядом с Димой, но она тут же просияла и хитро прищурилась: Зато я буду строить тебе козни и мешать.
Ага, будешь, неопределённо ответил Дима, обращаясь в слух. Всё же именно Снегурочку ему придётся спасать и праздник, и было интересно, кто её сыграет. И были у него некоторые догадки
Снегурочка, торжественно продолжила Людмила Анатольевна. И только барабанной дроби не хватало, чтобы ещё больше понагнетать обстановку.
Дима скосил глаза на Женю, которая, сжав кулаки на груди, что-то шептала себе под нос. Маша слегка похлопывала её по локтю, словно успокаивала. Напряжённые плечи и подрагивающие крылья носа говорили о недовольстве, нежелании участвовать в происходящем. И чего она тогда здесь делала?
Дед Мороз Никита Романов, резко сказала учительница и сама подошла к Никите, который тихо и неприметно сидел позади Жени.
Никита был из параллели Димы. Высокий, худоватый для своего роста, но всё равно внушительный. Дима с ним пересекался редко, потому что Никита был отстранённый, нелюдимый. Даже было интересно и необычно, что его позвали играть Дед Мороза. И как его уговорили на это?
Снегурочка Короткова Женя, быстро добавила Людмила Анатольевна, передавая теперь уже Жене листы.
Что-о? достаточно громко зашипела Карина. Она?!
Возмущённо гадючные её слова потонули в привлекающих внимание хлопках Людмилы Анатольевны.
Сейчас мы с вами прогоним, почитаем по ролям. Без движений и мимики. Есть вы и ваши слова. Гляну, всё ли нормально. Ковалёв, принеси-ка мне стул.
Ни тебе «пожалуйста», ни тебе «будь любезен». Поднимаясь, Дима обречённо выдохнул, желая верить, что Людмила Анатольевна не со зла так ими командует, а вошла в роль организационного распорядителя.
Когда они расселись в кружок, когда Людмила Анатольевна посадила их четвёрку главных персонажей в центре, когда с одной стороны Димы оказалась Женя, а с другой Карина, он опять почувствовал, как кровь окрашивает и без того раскрасневшиеся от духоты в зале щёки.
Женя сидела бледным привидением, неловко поджав ноги под стул. Дима решил, что это должно быть неудобно, и сам, не осознавая, почему, сел прямо, расправил плечи, отчего получилось, что на Женю он глядел сверху вниз.
Она приподняла подбородок и выглянула из-за листов, осмотрела его позу, и уголки губ у неё дрогнули, словно Женя собиралась улыбнуться, но передумала.
Остальных, кто не играл, отправили домой, и осталось их в актовом зале чуть меньше.
*
Спаси меня, милый Богатырь, отведи на праздник, верни к дедушке.
Когда Женя прочитала первую фразу своим мягким, нежным голосом, которым только и рассказывать истории на ночь, у Димы по ногам пошли мурашки, уверенно направившиеся к пояснице. Он почувствовал какое-то дрожание от знакомого успокоения. Было в тембре и интонации Жени нечто такое чуткое и трепетное, что хотелось слушать её и слушать.
«Богатырь поражён красотой Снегурочки, но отвечает ей уверенно», гласила выделенная курсивом надпись в бумажке Димы. Он прочитал свои слова о «я тебя сберегу» и «доверься мне», после чего поднял глаза.
Что дальше читала Женя, он слышал, словно через помехи или пургу, что запутывает и сбивает с пути. В голове шумело, уши загорелись, а он всё смотрел, как губы верхняя совсем незаметно, но чуть больше нижней приоткрываются, как мелькают светлые зубы, когда Женя старалась чётко, с расстановкой, прочитать слова, что впервые видела. Как она хмурилась, пытаясь сориентироваться в написанном, как дрожали её пальцы, державшие листы, и как эти самые листы стали чуть влажными в этих местах.
А ну стоять, не уйдёте от меня! вначале Дима услышал слова, что преувеличенно громко, кричаще, были сказаны прямо возле его уха. Только потом он почувствовал запах Карины, что в одиннадцатом классе увлеклась большим количеством цветочно-сладостного парфюма, и также ощутил тяжесть на руке: она всё же опять повисла на его локте. И что это у неё за нежности такие сегодня? Почему решила так часто трогать его и разговаривать с ним?
Дима, как мог, аккуратно выпутался и глянул на Женю. Ему показалось или она и правда скривила губы? Ей не нравились нежности? Или Карина? Или Дима? Ему стало интересно, что это за реакция такая.
*
Отлично! воскликнула Людмила Анатольевна, когда они закончили читать по ролям: Баба-Яга была прощена, а подарки и Снегурочка вернулись к Деду Морозу. Превосходно. На сцене, конечно, придётся читать громче микрофонов на всех не хватит. И двигаться, да-а. И контактировать со своими собеседниками. Трошина, молодец, хоть и было немного несвоевременно.
Карина уже давно не держалась за Диму, но сейчас отпрянула от него, покраснела. Сидящие хохотнули над этим, из-за чего Карина осмотрела каждого, особенно дольше всего задержавшись взглядом на Жене, на её скомканной позе. Но ничего не сказала, что удивительно. И Дима успел подумать, что здравый смысл в ней всё же присутствует.
Так, время Людмила Анатольевна поднесла кисть к лицу, всматриваясь в маленькие часики на руке. Позднее. Вам ещё делать домашнее задание. Поэтому всё, можете идти.
По потемневшему залу разнеслось недовольное гудение. И как такое небольшое количество людей умудряется порождать столько звуков? Словно где-то за стенкой заработала дрель и сверлит, укает, давит на мозги.
Дима встал и с удовольствием потянулся: после долгого сидения на уроках в школе ему всегда казалось, что его позвоночник спрессовывается, укорачивает его тело до невозможности. Потягиванием после каждого урока он старался исправить естественную усадку организма за день, но получалось не очень.
Занимаясь в местном небольшом спортзале, который открылся буквально два года назад, он старался распределить нагрузку на все мышцы, но больше всего ему нравилось просто висеть. И если год назад некоторые посмеивались над этим его пристрастием, то сейчас, когда Дима сам стал старше и больше, никто даже не улыбался, когда он шёл на брусья.
Так, я побежал домой, мама написала, сказала, что скоро будут звонить какие-то родственники, надо будет ответить, всё, давай.
Дима только и успел пожать Егору руку, как его сдуло ветром. Ну, или он сам стал ветром.
Раздевалка у одиннадцатого «а» была на втором этаже, где и остались вещи, правда придётся спасаться через главный вход, потому что раздевалки уже закрыты вот тебе и минусы оставаться допоздна в школе.
Ведьмой! Она поставила меня играть ведьму, негодовала Карина, широко шагая, отчего казалось, что она каблуками заколачивает гвозди в несчастный паркет.
Баба-Яга не ведьма, задумался Дима. По крайней мере, не простая. И не только.
Да не суть, оборвала его Карина, ставя сумку на подоконник и надевая пальто, которое у неё почему-то было с собой. Голос её стал повышаться по мере того, как Дима приближался к раздевалке, пропадал в ней, словно хотел спрятаться от громкости и бессмысленной тирады о несправедливости. Это я должна была быть Снегурочкой. Ну на крайний случай сказочницей. А то что ведьма?!
Твой темперамент больше подходит для этой роли, спокойно проговорил Дима. Вестибюль был уже пустой. Все ушли. Дима раздражительно выдохнул, не понимая, кого именно он собирался перехватить. И с какой целью.
Тоже мне, вспыльчивость не показатель того, кого мне играть, дёрнула плечом Карина.
Но с ней можно совладать, приструнить, чтобы в следующий раз тебе не давали ведьму. Тьфу ты, Бабу-Ягу, улыбнулся Дима, надевая тонкую шапку.
Ха, больно надо, воскликнула Карина, пугая пожилого охранника с красными, дряблыми веками над ещё живыми и блестящими глазами. Ещё чуть больше полугода и всё, никаких нам концертов.
Они стояли на крыльце. Карина была в как будто лёгком пальто, на шее не было ни шарфа, ни горла какой-нибудь водолазки, а на голове не было шапки, только тёмные, местами со светлыми, желтоватыми прядками волосы. И хоть Дима чувствовал температуру и холод иначе, его всё же перетрясло от вида Карины.
А в институте ты не собираешься участвовать в подобных мероприятиях? удивился Дима, стоя под зимним, промозглым ноябрьским ветром. Застегнул куртку до самого подбородка.
И без меня будет кому заниматься подобной ерундой, Карина расправила плечи, словно и не замечая холодного ветра, что крутился на школьном крыльце, закидывая на её лицо волосы то с одной стороны, то с другой.
Дима промолчал. Если человек думает, что это ерунда, если ему это не интересно, то чего напирать и пытаться донести свою точку зрения?
Ладно, я пошла, Карина похлопала по карманам, словно что-то проверяя. Надо ещё порядок дома навести к маминому приезду.
А-а, протянул Дима. Поэтому ты никуда не торопишься?
А что дома делать? выдохнула облачко пара Карина, задумчиво поглядывая прямо. Всё, пока.
Карина вяло улыбнулась, махнула рукой и пошла по лестнице к бюсту Ленина, и дальше, домой.
*
Из-за невысоких, одноэтажных домиков, что стояли по обе стороны от широкой заасфальтированной в рытвинах дороге, как раз и гулял ветер, путался в частично голых ветках, срывал жухлые листы и бросал их под ноги, под колёса, разводил грязь и скользкость.
Когда Дима повернул за розоватое здание, где сейчас открылся магазин с канцтоварами, и где раньше, как говорили, была гостиница, он заметил, как впереди по улице шёл человек: высокий, тонкий, в еле прикрывающей зад курточке, с пакетом в руке и рюкзаком за спиной.
Дима знал, что Женя жила недалеко от него, но он никогда с ней не пересекался.
Глава 3. Женя
Спрятав хлеб и сыр в пакет, Женя вышла из магазина. Ветром принесло листок, опуская его прямо на плечо, но тотчас забирая с собой, словно говоря: полюбовалась и хватит, теперь отдай.
Женя с умиротворённой улыбкой посмотрела в небо. Она часто смотрела в небо, пытаясь понять: стало ли оно ближе к ней, чем было раньше, когда она ещё не успела вытянуться? Когда мама не смотрела не неё снизу вверх и не говорила, что дочь пошла в отца, а потом неопределённо усмехалась, словно сказала отличную шутку Улыбка сошла с лица Жени, что первый снег, который успел выпасть на каникулах, но так и не дожил до начала второй четверти.
Женя, спрятав руки в карманы тонкой куртки, еле прикрывающей зад, пошла домой против ветра, который изо всех сил старался её сломать и склонить, словно молодое деревце. Но Женя-то знала, что молодые деревья более стойкие к ветрам и бурям, что они на раз-два переживают шторма и держатся за счёт своей некоторой пластичности и гибкости. Но Женя не чувствовала никакой гибкости и приспособленности к обстоятельствам со своей стороны. Да и шторм затянулся: уже невозможно было выносить нападки и обзывательства одноклассников. И ладно бы только их. С недавних пор вот и старшеклассники навалились. Мёдом Женя, что ли, намазана? Сколько её можно донимать? Вон, в одиннадцатом «б» есть мальчик в очках. Интересно, почему его не дразнят?