Л. Шэн
Прекрасный Грейвс
L. J. Shen
Beautiful Graves
© 2022. BEAUTIFUL GRAVES by L.J. Shen
© Куликов И. А., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
То, что мы любим, говорит нам о том, кто мы есть.
Фома Аквинский
Надежда это сон наяву.
Аристотель
Плейлист
Duran Duran Save a Prayer
Oasis Dont Look Back in Anger
Annie Lennox No More I Love Yous
Dubstar Stars
The Hollies The Air That I Breathe
Goldfinger Put the Knife Away
Пролог
Не так я себе представляла поход в церковь.
Одета во все черное, глаза запали, губы потрескались.
Единственное, что сейчас бурлит у меня в животе, теплый кофе, выпитый залпом, чтобы запить успокоительное.
Несмотря на то что здесь собрались все знакомые, чтобы поддержать меня, я знаю, что это не так уж и важно. Особенность трагедий в том, что невозможно избежать Великого Одиночества. В один прекрасный момент оно все равно настигнет тебя. Посреди ночи. Когда поспешно принимаешь душ. Когда переворачиваешься в постели, а сторона, где обычно лежит возлюбленный, пустая и гладкая.
Важные моменты в жизни всегда испытываешь в одиночку.
Но я не готова прощаться.
Не обязательно присутствовать на похоронах, очень кстати замечает отец. Мы проходим мимо людей. Я твердо смотрю на двери, избегая зрительного контакта с кем-либо. Они поймут. Прямо сейчас ты проходишь через ад.
Возможно, это плохо не придавать значения тому, что думают другие, но мне действительно плевать. Не собираюсь оставаться здесь, чтобы смотреть, как гроб опускают в землю. Я уйду задолго до того, как все развалится на части. Прежде чем все станет реальностью. Наверное, от этого я кажусь трусихой, но я просто не могу этого вынести. Еще одно преждевременное прощание.
Уверена, у него будет прекрасная могила, слышу я собственный голос. Он доносится из глубины моей души, словно изливается желчь. Он прекрасен во всем.
Был, поправляет меня голос за спиной.
Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это.
Это мужчина, которому принадлежит вторая частичка моего сердца.
И все я больше не могу этого выносить. В двух метрах от дверей церкви я падаю на колени, опустив голову, начинаю рыдать. Скорбящие вокруг меня шепчутся: «Бедное дитя», «С ней такое не впервые», «Что же ей теперь делать?»
Они не ошиблись. Я понятия не имею, что буду делать. Потому что даже в лучшие времена я всегда разрывалась на части.
Между человеком, которого вот-вот похоронят.
И тем, кто сейчас стоит у меня за спиной.
Часть первая
Глава 1
Восемнадцать
Все началось с пари на улице Рамбла.
А именно, с жалкой попытки моей лучшей подруги привлечь внимание какого-то парня.
Ты убиваешь себя, бро.
Пиппа дотягивается до сигареты, зажатой у него во рту. Затем вынимает ее и разламывает пополам.
Часа не прошло, как мы в Барселоне, а она уже ищет изощренные способы прикончить нас обоих.
Вот. На здоровье. Только что спасла тебя от рака. Откинув свои волосы цвета омбре, она проскальзывает мимо раздвижных дверей аптеки, оставляя парня стоять на улице.
Прости. Мы забыли взять с собой ее манеры, выдергивая наушники из ушей, бормочу курильщику на обочине.
Это то, что мы делаем, Пиппа и я. Она устраивает пожары, а я их тушу. Она разгоряченная и хаотичная, я бесстрастна, как ледяная статуя на королевской свадьбе. Она готова трахнуться хоть с фонарным столбом, а я ну у меня, похоже, интереса к сексу нет от слова совсем, несмотря на то (а может, даже из-за того), что пару месяцев назад я потеряла девственность.
Я и Пиппа знакомы давно. Мы познакомились в первый день в детском саду и подрались за логический кубик (которым, как легенды гласят, она стукнула меня по голове). С тех пор мы неразлучны.
С ее сияющей, яркой внешностью Арианы Гранде я выгляжу мрачной, обутой в армейские сапоги готкой.
Мы ходили вместе в начальную, среднюю и старшую школы, а летом отдыхали в одних и тех же лагерях.
Сейчас мы с Пиппой обе учимся в Калифорнийском университете в Беркли.
Идея отправиться в Испанию на две недели пришла в голову именно ей. Это последняя возможность оторваться перед началом учебы. По материнской линии Пиппа наполовину испанка, а одна из ее тетушек, Альма, проживает в Барселоне, и это значит, что у нас есть место для ночлега.
Давай-ка установим новое правило. Поправляю рюкзак на одном плече, в то время как мы проходим под светящейся зеленой вывеской Farmacia 24 Horas. Хватит доставать каждого местного. Если твоя задница ввяжется в уличную драку, я пройду мимо и сделаю вид, что не знаю тебя.
Это ложь. Я бы приняла пулю за нее. Просто предпочла бы этого не делать.
Да ну брось, фыркает Пиппа, подхватив зеленую корзину по пути в отдел личной гигиены, у нас в распоряжении целых две недели, чтобы оттянуться по полной, прежде чем мы окунемся в реальность. А колледж серьезное дело, Лоусон. Сейчас самое время ввязаться в уличную драку. Особенно с таким красавчиком, как этот чувак.
Она бросает в нашу корзину шампунь, кондиционер, зубную пасту и две зубные щетки. Я добавляю обезболивающее, солнцезащитный крем и лосьон для тела. Никто из нас не горел желанием упаковывать в чемоданы что-либо взрывоопасное.
Пиппа встает посреди стеллажей с бритвенными принадлежностями.
Как думаешь, здесь продают экстренные контрацептивы без рецепта?
Зачем они тебе? Ты планируешь заняться незащищенным сексом со случайным парнем? спрашиваю я.
Твоей девочке любопытно, ясно? Никто ничего не говорил о том, чтобы взять их. Она пожимает плечами, потом хватает меня за руку и тянет к следующему стеллажу. Я осознаю, что мы примерно на пять децибел громче, чем все остальные в магазине. А он отнюдь не пустует. Тут и пожилая пара, болтающая с фармацевтом, и беременная женщина, разглядывающая флакон со слабительным, и кучка парней в спортивной форме, выбирающих кремы от зуда.
Остановилась Пиппа в итоге возле стеллажа, который мы в шутку называем «Сексуальное время». Пиппа проводит своим острым ногтем, словно огненным кинжалом, по различным продуктам.
Не забудь купить презервативы. Мне очень хочется выбраться отсюда, настолько, что я уже обгрызла весь свой черный лак на ногтях. Так и тянет окунуться в душ ее тети и смыть с себя тяжесть двенадцатичасового перелета, а потом расслабиться. Ну это так, на случай если передумаешь привозить домой хламидиоз в качестве сувенира.
Хламидии хреновый сувенир. Пиппа переводит на меня взгляд и усмехается. Нам нужен настоящий сувенир. Мы сделаем тату.
Ты сделаешь, поправляю ее. Я пас.
Почему? Не похоже, что ты боишься иголок. Она разглядывает мое кольцо в перегородке, приподнимая бровь.
Я прячу его поглубже в нос.
Пирсинг это еще ничего. Татуировки означают обязательства, а я этого не делаю. Напомнить тебе, что я даже не могу придерживаться привычки есть хлопья?
Тебя от них не оторвешь, хмыкнула она. «Риз Паффс».
Как бы сильно я ни обожала «Риз Паффс», я не прочь уничтожить миску «Фростед Флейкс» и «Эппл Джекс».
«Эппл Джекс». Она вздрагивает. Иногда мне кажется, что тебе уже ничем нельзя помочь. В любом случае тебе нужно сделать татуировку. Твоя мама будет страшно тобой гордиться, если ты решишься на это.
Возьму на себя бремя ее разочарования.
Пиппа права. Однако Барбара «Барби» Лоусон совершенно не обрадовалась бы, расскажи я ей, что у меня будет татуировка на всю руку. Хотя она сама исписала ими большую часть спины, икр и запястий. Цитатами, которые дороги ее сердцу. «Татуировки это все равно что клеить обои на выкрашенный обычной краской дом», всегда говорила она.
Родилась мама в Англии, в городке Ливерпуль, но в 16 лет сбежала в Сан-Франциско. Типичной матерью ее не назовешь. Поэтому я люблю ее не только как свою маму, но и как человека в целом.
Эвер! Пиппа топнула ногой. Меня зовут Эверлинн. Но давайте быть реалистами: жизнь слишком коротка. Ну же.
Я изображаю указательными пальцами крест, будто пытаюсь изгнать из Пиппы нечисть.
Уф, ладно, Пиппа вскидывает руки в воздух, прежде чем взять упаковку презервативов, никаких татуировок, но я собираюсь развратить тебя. Я устраиваю интервенцию. Эверлинн Беллатрикс Лоусон, ты была плохой, очень плохой девочкой. И под «плохой» я подразумеваю «хорошей». Очень хорошей. Тошнотворно хорошей. Мы поколение Z! Испорченность заложена в нашем ДНК, ясно? Мы выросли на социальных сетях и семье Кардашьян.
Я уже достаточно испортилась, ни с кем не трахаясь, заявляю я, хотя мы обе знаем, что это ложь. Когда приходит время бунтарских поступков, со мной становится откровенно скучно.
О татуировке я забуду, если пообещаешь во время нашей поездки воспользоваться хотя бы одной из этих малышек. Она размахивает презервативами. Я сейчас просто рассыплюсь на мелкие кусочки от смущения. Только одно меня останавливает буянить и скандалить здесь совсем не хочется.
Из прохода рядом с нами доносится смешок. Похоже, у нас зрители. Йо-хо-хо.
Я не девственница. Выхватываю презервативы, засовываю их в самую глубь корзины, под тампоны и зубную пасту.
Ну, это было с Шоном Данэмом, считается ли вообще? съязвила Пиппа.
До нас снова доносится фырканье, но я не могу разглядеть, кто это, потому что все перекрывает стена из упаковок с презервативами. Болтать на английском отстой. Неважно, в какой точке мира ты находишься, все равно все поймут, о чем ты говоришь.
Эй! Мы прошли весь этот путь.
Скорее, доползли, как черепахи. Было так невпечатляюще. И вы расстались через полсекунды после этого, возражает Пиппа.
Точно. Пугающе точно. Не могу с этим поспорить.
Что если мне никто не понравится? Я сложила руки на груди.
Тебе никто никогда не нравится, вздыхает она. Я не рассчитываю на то, что ты здесь влюбишься. Просто делай это ради удовольствия.
Человек по другую сторону уже вовсю смеется. Голос определенно принадлежит мужчине. Низкий и грубоватый.
Не хочешь ли попкорн с маслом, приятель?
Тебе нужно научиться работать в команде, Эвер. Это и есть твое испытание на всю поездку: оттянуться с абсолютно незнакомым человеком. Но без последствий. Никаких отношений, просто перепихон в другой стране.
Ну точно, тот парень уже достаточно наслушался о моей сексуальной жизни (или же ее отсутствии), я поворачиваюсь к Пиппе с убийственным взглядом.
Я не буду трахаться с незнакомцем.
Нет, будешь.
Ни за что.
Значит, мне придется уломать тебя сделать татуировку вместе со мной.
Устав от ее выходок, я со стоном отвечаю:
Как скажешь. Я воспользуюсь одним. А ты иди пока раздобудь нам чего-нибудь перекусить. Мне нужно сделать звонок.
Если ты звонишь Барби за эмоциональной поддержкой, можешь даже не стараться. Ты же знаешь, она всегда на моей стороне. Пиппа упорхнула от меня, словно фея, оставляя за собой звездную пыль смеха.
Я достаю свой телефон из рюкзака и жду, пока на экране не отобразится хотя бы одно деление на значке сигнала мобильной связи.
Набираю маму. Она берет трубку на первом же гудке, хотя в Калифорнии сейчас ночь или что-то в этом роде.
Эвер! сказала она воркующим голосом. Как там в Барселоне?
Только прилетели, а Пиппа уже успела повздорить с местным жителем, купить презервативы и пыталась убедить меня сделать татуировку.
Я так полагаю, ты в ужасе от всего этого? в мамином голосе звучит улыбка.
Ну мам, мы же все-таки не первый день знакомы.
Что ж, для Пипперленда это в порядке вещей. Пипперленд = Пиппа + Эвер. Мне так нравится, как она сложила два наших имени в одно. Барби Лоусон крутая мама.
Уже соскучилась по тебе. Впиваюсь зубами в нижнюю губу.
На самом деле, посмеиваясь, говорит она, я не могу уснуть потому, что просматриваю твои старые фотоальбомы. Просто не верится, что мой ребенок сейчас по ту сторону моря, где-то в Европе, на девичнике.
Эх. Я не собираюсь плакать в отделе «Сексуального времени». Ни в коем случае.
Сама поверить не могу, мам. Ладно, мне пора. Люблю тебя.
И я тебя, до Луны и обратно.
На этом я заканчиваю разговор.
Только мне стоило убрать телефон обратно в задний карман, как тут же передо мной возникает тень и загораживает проход. Я поднимаю глаза. Это тот самый Курильщик с улицы. Все-таки Пиппа не ошиблась, он и правда горяч. Но так сразу и не заметишь. Кажется, он создан по моему вкусу. Нарисован резкими мазками угля, как персонаж манги. Он довольно высокий, внешне весьма привлекательный и худощавый. Его поза напоминает поникший подсолнух. Голова наклонена вниз, как будто он изо всех сил пытается расслышать людей нормального роста. Глаза у него темно-синие, челюсть квадратная, а нос слегка длинноват и заострен. За счет умеренной формы носа его и без того безупречные черты лица выглядят наиболее выразительно. Это финальный и самый гениальный штрих природы, сделавший его одновременно притягательным и располагающим к себе.
Водяные бомбочки, невозмутимо произносит он с американским акцентом.
Э-э, что?
Он кивком головы указывает на полку с презервативами. Верно. В голове крутится это нелепое предложение Пиппы использовать хотя бы один презерватив.
Наполни его чем-нибудь и стукни ей по голове.
Это подло, говорю я.
Подло? Нет. Справедливо? Да.
Я не умею их делать. Вынимаю пирсинг из-под носа. Это же нечестно по отношению к ней.
Хочу, чтобы он обратил внимание на мой пирсинг. Сама не знаю, зачем я это делаю. Возможно, потому что на нем пара выцветших Levis, подвернутые на лодыжках и поношенные кеды от Chucks. А может быть, потому, что у него взъерошенные темные волосы, футболка с надписью Anti Social Social Club: Applicant Need Not Apply[1] привлекают меня с таким же успехом, с каким вас привлек бы незнакомец в поезде, читающий вашу любимую книгу.
Не думал, что мы тут меряемся своим моральным превосходством. Его лицо расплывается в диковатой улыбке. Что-то внутри меня тает. В животе становится тепло и приятно. Боже мой! Теперь я понимаю, почему Пиппа помешана на парнях. Это почти как катание на американских горках после того, как набил рот буррито.
Я вдруг зациклилась на своих руках. Неужели они всегда были такими длинными? Такими тяжелыми и неуклюжими?
Ты все это время подслушивал? спрашиваю я, пытаясь увидеть себя в отражении его глаз, в клетчатой юбке и с невероятно яркими рыжими волосами. Их цвет не сравнится даже с цветом идеально высушенного осеннего листа. А поскольку рыжеволосые составляют менее двух процентов всего населения Земли, то мне совершенно не хотелось бы их перекрашивать.
Он приподнял руку, указывая на небольшой пакетик в своей руке.
Я пришел, чтобы купить это.
Карандаш для губ? Я вздернула бровь. К своим накладным ресничкам, что ли?
В его улыбке проскальзывает темная нотка, которая так и зовет меня придвинуться ближе, заглянуть внутрь.
Хорошо, он пожимает плечами, я зашел, чтобы высказать твоей подруге все, что о ней думаю, но остался ради зрелища. Подай на меня в суд.
Прости за это, с усмешкой говорю я. Знаешь, Пиппа клевая. В том смысле, что иногда хочется заклеить ей рот скотчем, но в душе я все равно люблю ее.
Как скажешь.
Да, скажу. Буду повторять это, и не раз. Она моя лучшая подруга.
Где-то в подсознании понимаю, что веду себя крайне странно. Но я хочу продолжить нашу беседу.
Вы с ней такие разные.
С чего бы? С того, что она вся из себя такая Мисс Популярность, а я просто готка?
Типа того, сухо отвечает он.
Этот парень настоящий бунтарь. Не то что я со своим маленьким миленьким септумом в носу.
Затем он говорит:
Простые смертные не бывают решительными. Из них никогда не выходит ничего хорошего. Простота в человеке равна комфорту.