Есть ли где-то в этом предложении скрытый комплимент? спросила я, прищурившись.
Его губы слегка приподнялись. Мне вдруг стало так легко на душе. Казалось, если он и дальше будет уделять мне свое одурманивающее голову внимание, я просто сдуюсь, как воздушный шарик.
Ты хочешь, чтобы это было так?
Чувствуется, что, несмотря на его спокойный тон, он не так уж и невозмутим, как ему хочется, чтобы я в это верила. Мое сердце наотмашь ударяет по грудной клетке. Но поскольку надежда умирает последней, я стараюсь изучить его со всех сторон. Возможно, он явился сюда за моей шикарной, эксцентричной подругой, и скоро он отвернется от меня, пока будет ее обхаживать. Я провела бесчисленное количество ночей в неловких разговорах со случайными парнями, в то время как Пиппа вовсю флиртовала. Обычно меня это не беспокоит, но на этот раз я знаю, что будет больно, если он захочет ее.
Какую музыку слушаешь? он меняет тему, кивая подбородком в сторону наушников, висящих у меня на плечах, как раз в тот момент, когда я спрашиваю:
Так ты здесь в отпуске, или
Мы оба смеемся. Сначала отвечаю я:
Лучшую песню всех времен и народов.
Never Gonna Give You Up Рика Эстли? Он с комичным видом выпучил глаза.
Мы засмеялись еще больше.
Не совсем, но ты попал в правильное десятилетие.
Вызов принят. Он потирает ладони. Видно, что его интерес разгорелся. Ну-ка, посмотрим Он медленно обводит меня взглядом, впитывая, словно ответ написан где-то на мне. Думаю, это Where Is My Mind? группы Pixies.
Ошибаешься, друг мой. Я разворачиваю к нему телефон, чтобы показать приложение iTunes, все еще пляшущее на моем экране. Save a Prayer группы Duran Duran.
Черт. Это действительно хорошая песня.
Мама тоже ее любит. Такое ощущение, что моя улыбка вот-вот расколет мое лицо.
Теперь твоя очередь. Он подносит свой телефон ближе, затем что-то там пролистывает и выбирает песню. Ну-ка, что есть в моем iTunes
Назови мне любое десятилетие.
Девяностые.
Круг поиска не особо сузился. Я опираюсь на стеллаж с лубрикантами. Хочу похвалить за то, что ты не слушаешь что-нибудь вроде Smells Like Teen Spirit.
Да брось. Лучше гадай в сторону Англии, он улыбнулся.
Я хмурюсь, размышляя:
Dont Look Back in Anger группы Oasis.
Это твой окончательный ответ?
Нерешительно киваю.
Да. Он разворачивает свой телефон ко мне, и я вижу, что не ошиблась.
Ух ты. Святое дерьмо. Неужели я повстречала мужскую версию себя?
Как тебе это удалось? спрашивает он, уже глядя на меня по-новому, как будто я преодолела какое-то испытание.
Методом дедукции. В борьбе между Blur и Oasis, несомненно, побеждает группа, представляющая рабочий класс. О да, у них такие гитарные соло.
Забавно найти англофила-американца в Испании.
Моя мама англичанка. Что на это скажешь?
Ну а моя не оттуда. Он пожимает плечами. Иногда просто рождаешься не в том месте. Не в том десятилетии. Или даже не в той эпохе.
Как же мне это знакомо, слышу я себя. Теперь твой черед отвечать на мой вопрос.
Его лицо завораживает меня. Как будто я никогда в жизни не видела перед собой красивого человека. Такое поведение для Эверлинн не норма. Обычно, когда я пересекаюсь с другим человеком, то мысленно считаю минуты до того момента, пока не попрощаюсь с ним. Я не то чтобы ненавижу людей. Некоторые из них мне даже нравятся. Тем не менее я предпочту провести время за музыкой, с домашними животными и тщательно подобранными книгами. Эти трое меня никогда не подводили.
Я не успевает начать Курильщик, как к нам в разговор врывается Пиппа, размахивая двумя пластиковыми пакетами в руках.
Эй, гляди. Я накупила нам дохренища шоколада. Месячные, что поделать. У тебя они сейчас случаем не идут? С тех пор, как наши циклы начали совпадать, я чувствую, что я она замолкает, заметив Курильщика (как его зовут, кстати?). Теперь я еще больше сгораю от стыда из-за того, что теперь он знает не только все мое сексуальное прошлое, но и все о моем менструальном цикле.
Приветики. Она в замешательстве склоняет голову набок.
Он сует руку в ее пластиковый пакет, достает оттуда шоколадку, срывает обертку и съедает все одним махом.
Привет, похититель сигарет. Пиппа разинула рот от удивления. И что еще ты ешь таким образом?
Лучше тебе не знать.
А я бы и не отказалась, она вызывающе улыбается ему.
Он изображает из себя скучающего плохого парня-звезду того типа, который убеждает подростков покупать постеры.
Глядя на них, мне не дает покоя мысль о том, что становлюсь свидетелем эпического момента влюбленности.
До меня вдруг доходит, что я совершенно, совершенно не хочу слышать от нее, как он целуется. Я не хочу умиляться и притворяться, что рада за нее, как только случится неизбежное и они переспят. Чем дольше они пялятся друг на друга, тем сильнее я чувствую на себе холодный пот. И это становится невыносимо. Тишина. Уже представляю, как они будут сидеть с Пиппой в приглушенном уголке какого-нибудь ночного клуба под медлячок Arctic Monkeys, а я буду сидеть и болтать ни о чем с одним из его приятелей.
Что случилось с простыми смертными, которые не бывают решительными?
Пиппа открывает рот, без сомнения, чтобы пофлиртовать с ним. Во мне что-то екнуло. Я хватаю ее за руку и оттаскиваю. Она, спотыкаясь, идет за мной, пытаясь высвободиться. Но мной движет страх и мотивация.
Ты что творишь? возмущается она. Уф, передо мной такой амбал, что я аж вся горю! Давай вернемся.
Нет. Кондиционер в аптеке буквально выдувает нас на улицу, на усаженную деревьями аллею. Я не собираюсь позволять тебе поддаваться вожделению и срывать весь наш девичник, подстраивая свои дни под какого-то левого парня.
Именно это, по-видимому, и станет причиной нашего раннего отъезда. Я ей столько всего наговорила, а тут выпал такой шанс. Я его должна заполучить сама.
Господи! Ты псих. Так вот почему ты это сделала? Она останавливается, когда мы оказываемся на углу улицы, затем шлепает меня по руке. Ты думала, будто я собиралась к нему приставать?
Мы уже отошли довольно далеко от аптеки. Я останавливаюсь, оглядываюсь по сторонам.
Или это он собирался к тебе приставать? Без разницы, в общем. Ничего нового.
А вот и нет, Лоусон, ведь когда я сказала, что он милашка, я это сделала для тебя. У вас с ним как будто одна душа на двоих. Никогда прежде такого не встречала. Вы улыбались, как два идиота, пока разговаривали. Хотела сделать так, чтобы вы обменялись номерами. Не каждый день видишь подругу настолько жизнерадостной.
Тут у меня перехватило дыхание.
Так вот зачем ты это сделала?
Она бьет меня по руке одним из своих пакетов.
Ну конечно, дуреха!
Вы двое так уставились друг на друга.
Он бросал на меня многозначительные взгляды, призывающие исчезнуть, она засмеялась. Он даже не скрывал этого.
Меня сейчас стошнит. По правде говоря, я уже это сделала, чуть-чуть, у себя в мыслях. Вот прям только что.
Так почему же ты этого не сделала?
Я хотела проследить за тем, чтобы он ничего не испортил.
Ох, Пиппа.
Не надо мне тут вздыхать. Беги обратно и дай ему свой номер!
Вот так вот просто? Я хлопаю глазами, замерев на месте.
Она приподнимает одно плечо.
Для большего эффекта можешь сверкнуть ему своими сиськами.
Я буквально рассекаю воздух, как хищная птица. Врываюсь в аптеку, вертя головой из стороны в сторону. Если Курильщик спросит, почему я здесь, скажу, что потеряла бумажник. Прогуливаюсь по проходам. Проверяю туалеты. Захожу даже в фотобудку. Но Курильщика нигде не видно.
Внутри меня нарастает паника. А что если он ушел? Не похоже, что он действительно пришел сюда за карандашом для губ. А вдруг я его упустила? А что если это конец? Мне никогда в жизни теперь не узнать ни его имени, ни где он живет. Никогда не узнаю, кто ему больше по душе Guns N Roses или Nirvana (лучше бы он был за Guns N Roses, иначе ему не поздоровится).
Он пошел за тобой, с сильным испанским акцентом произносит фармацевт за прилавком.
Я поворачиваюсь к нему.
Правда?
Да, он был быстр, фармацевт виновато улыбается, но ты быстрее.
Глава 2
На протяжении следующих полутора недель мы вкусно едим и пьем, смотрим достопримечательности. Еще мы заглянули на футбольный стадион Камп Ноу и прогулялись по магазинам одежды. Пиппа встречается с парнями в клубах, я хожу по магазинам, пока ноги не отвалятся. А парень по прозвищу Курильщик и вовсе стал уже выдумкой. Не уверена, что он существует где-то, кроме как в моей голове.
За четыре дня до вылета в Штаты мы сумели отыскать выгодное предложение на остров Гран-Канария и долететь туда на самолете. Во время полета Пиппа быстро подружилась с компанией каких-то американок, с которыми потом вместе и отправились на пляжную вечеринку в ночь перед отлетом.
На небе сияет огромная и чуть ли не белоснежная луна, нависая над головой, словно гигантский леденец. Песок, загорелый и прохладный между моими пальцами ног, отличается от светлых песчинок Сан-Франциско.
Я сижу перед костром, из динамиков льется поп-музыка. В этом месте порядка ста человек, все частично или полностью раздеты, выпивают и танцуют.
Пиппа где-то среди них. Она ушла двадцать минут назад с какими-то девчонками из Таллахасси на игру в переворачивание стаканчиков[2].
Я потягиваю пиво и думаю о Курильщике. Точнее, о том, как жестока и несправедлива жизнь. Все, что разделяет меня с ним сейчас, это его полное имя. Я хочу превратиться в Гвинет Пэлтроу из фильма «Осторожно, двери закрываются». Я хочу успеть на поезд. Хочу, как она, повторить все сначала. Чтобы в этот раз сделать правильный выбор.
Рядом со мной я замечаю черный холщовый рюкзак. Из него вываливается блокнот. Похоже, его кто-то забыл. Брошенный на произвол судьбы, ищет нового хозяина. Мои пальцы так и тянутся к нему. «В жизни моей дочки не было ни одной книги, которую она не захотела бы прочитать», нередко хвастается моя мама, и это чистая правда.
Я понимаю, чужое без разрешения брать не следует. Но искушение обвивает мои конечности, словно плющ.
Ну он ведь валяется тут, на пляже, полном людей, в раскрытой сумке. Если бы он был личным, его владелец носил бы его с собой.
Я решаю дать владельцу блокнота десять минут, прежде чем начать читать. Если он пошел в туалет, то будет шанс остановить меня. Ну а если владелец в каком-нибудь другом месте, что ж, в таком случае его не так уж и волнует, что кто-то прочтет блокнот.
Проходит десять минут, потом пятнадцать. Я подбираю блокнот и раскрываю его на случайной странице. Мое сердце бешено колотится. Чувствую себя воровкой. Он похож на какой-то журнал или даже сочинение? Слова накладываются друг на друга, как будто они были написаны в жуткой спешке.
На часах два, и он решил, что сейчас спрыгнет. Может, прыжок это все, что осталось сделать. И не слишком ли это убого, что одна его личность не хочет прыгать, потому что боится реакции своего босса, увидев, что завтра он не появится на работе?
Но в этом как раз и проблема. Именно по этой причине он и оказался здесь, на этой крыше. Он так усердно работал, чтобы заработать себе на жизнь, что совсем забыл о том, каково это жить. Теперь эта заезженная фраза на дешевых кружках в мелких магазинчиках довела его до самоубийства.
У него был шанс, но он его упустил.
Надо было бежать за ней быстрее. И настигнув ее, он схватил бы ее за блузку, не заботясь о том, что с ней станет.
И он бы сказал ей, что она само совершенство.
Но он этого не сделал и теперь вынужден совершить последний прыжок. Прыгнуть или предпринять что-то еще.
Сделать еще что-то более масштабное.
Собрать чемодан и уехать в Новый Орлеан. Искать ее.
У меня глаза на мокром месте. Это похоже на коротенькую историю. Или вступление к какому-нибудь роману. Я переворачиваю страницы, желая узнать больше, но на меня смотрит множество пустых страниц.
На мое плечо опускается рука, отчего я резко поднимаю голову.
Никакого чтения, мисс!
Пиппа напилась так, что не стоит ровно. Я вздыхаю с облегчением, потому что это не владелец блокнота. Но также испытываю разочарование по той же причине.
Пошли. Столкнись с дерьмом лицом к лицу. Поживи немного. Пиппа швыряет блокнот на песок, затем тянет меня за собой и, танцуя, направляет нас к группе людей. Вокруг собрался хоровод из загорелых тел, зажав меня со всех сторон. Я переставляю ноги из стороны в сторону, чувствуя себя неловко, словно кожу, в которой я нахожусь, только что пришили ко мне. Я пытаюсь угадать, кому же принадлежит блокнот. Той девушке с локонами? Или парню с татуировками на груди?
Отдаляюсь от Пиппы. Она танцует со своими новыми друзьями, напевая песни прямо им в лицо.
Я направляюсь к морю. Вдоль берега есть лишь один безлюдный участок. Замираю. Внимательно рассматриваю знаменитую статую Нептуно де Меленара. Это четырехметровая скульптура Нептуна, возвышающаяся над морем, неподалеку от побережья. Вода вокруг нее цвета синего металлика, она так мерцает под звездами. Я окунаю туда ногу. Вода совсем не холодная. Я могла бы добраться до статуи вплавь. А плавать я отлично умею: мы с братом выросли на серфинге. Ренн (его имя означает «возрожденный» или же «маленький, но преуспевающий») даже построил на этом карьеру.
Тихий голосок внутри меня говорит, что я веду себя как тупица. Что лезть в незнакомый водоем в кромешной тьме распространенная ошибка новичков. Но скульптура всего лишь в сотне метров от меня, а за спиной жаркая тусовка. Упустить такое из виду было бы трудно.
Я выскальзываю из своего платья. Бреду в воду. Резкими движениями плыву к Нептуну. Вода здесь уже неспокойная и намного холоднее, чем я думала. Меня уносит течение. Вот этого я не ожидала. Снаружи море выглядело таким тихим. Изнутри я чувствую, что оно несет меня за собой, как бы я ни старалась плыть прямо. Подняв голову, чтобы определить, как далеко я нахожусь от статуи, я обнаруживаю, что нахожусь примерно в пяти метрах в стороне от нее.
По моей коже пробегают мурашки. Очевидно, я в опасности.
Разворачиваюсь и резко меняю курс. В этот момент огромная волна швыряет меня о большой камень. Я отталкиваюсь от него ногами, но тут же снова налетаю на него. Соленая вода попадает мне в рот, и я немного глотаю. Страх перерастает в панику.
Не размахивайте руками. Пусть течение унесет вас, а потом оцените обстановку еще раз.
Все эти вещи я хорошо знаю слышала о них в летних лагерях. Но теперь, когда я сама попала в такую ситуацию, впадаю в панику. Зову на помощь.
А что если я утону? Что если я умру? Они никогда не найдут мое тело. Неужели Пиппа подумает, что во всем виновата она? Неужели я и ей испорчу жизнь? Стоп, а мне вообще не все равно? Это ведь она настаивала, чтобы я пришла сюда сегодня.
Мам. Мама. Мамочка.
Папа и Ренн, возможно, смогут такое пережить, но мама уж точно не выдержит.
Мне нельзя умирать. Осознав это, я начинаю бороться и понимаю, что я слабачка.
Течение здесь сильное. И все же я пробиваюсь вперед, изо всех сил стараясь удержать голову над водой и разглядеть берег. Но вот очередная волна обрушивается на меня, отбрасывая на несколько метров. Я позволяю ей увлечь меня за собой, вытягиваю шею и оглядываюсь на окружающую меня темноту. Проходит несколько секунд, прежде чем я понимаю, что волна поднесла меня ближе к берегу. Передо мной мелькает тонкая золотая цепочка из огней. На меня накатывает чувство облегчения. Тогда я начинаю плыть. Все мои мышцы горят, тело дрожит, но адреналин заглушает боль. Я словно русалка, уплывающая от пиратов, жаждущих меня выпотрошить.
Чем ближе я подбираюсь к берегу, тем острее чувствую, как внутри меня крепнет надежда. Вдруг сверху меня хватает чья-то пара рук и тянет за подмышки. Я становлюсь вялой и тяжелой, когда кто-то прижимает меня к себе, как в медовый месяц, и приваливаюсь к теплой сухой груди.