Я в бешенстве, но не хочу, чтобы наш разговор слышала вся столовая. На нас и без того многие стали оборачиваться.
Она задумчиво отводит взгляд, и я продолжаю:
Во-вторых, Элайза знала, что ты давно пускаешь слюни на Леннарда. Она была твоей лучшей подругой. Ты знаешь, она бы ни за что так не поступила с тобой!
Черт
И в-третьих, травмы на ее теле говорят сами за себя, я устало потираю пальцами глаза. Я говорила все эти слова уже так много раз, что прихожу в ужас от осознания, что меня больше не бросает в дрожь от этого. Я привыкла.
Но этого не было в отчетах шепчет Линда, качая головой, будто до сих пор не желает верить, что все это правда. Почему ты так уверена?
Рейли видела первоначальный отчет. Тот, который потом «отредактировали», я изображаю в воздухе кавычки, раздраженно фыркая. Линда, разве у нее были еще причины убивать себя?
Мы с ней, конечно, были лучшими подругами. Но ты была для нее ближе всех, Изи, вдруг говорит она, и от этого мне становится одновременно тепло и больно в груди. Если ты считаешь, что это могло быть единственной причиной, то она замолкает, пожав плечами.
Я поражена. Во-первых, тем, что наш разговор длится уже, наверное, минут пять и мы с Линдой до сих пор не поубивали друг друга. Во-вторых, тем, что она наконец рассказала мне правду. Но не успеваю я порадоваться, как вдруг она почти шепотом добавляет:
Но ты же понимаешь, что я никогда не подтвержу это в полиции.
Меня будто облили из ведра ледяной водой. И на что я надеялась? Что Линда примет мою сторону? А точнее, сторону Элайзы?
«Как глупо, Изи!»
Почему нет? шиплю я, теряя самообладание.
Есть вещи, которые решаем не мы, Изи. Прими это. Живи дальше. Повзрослей, наконец, говорит она уже чуть громче, своим привычным, сучьим тоном. И я вспоминаю, за что ее так ненавижу!
Детка, что ты здесь делаешь? знакомый глухой голос заставляет меня поднять взгляд.
Мерзкий Кайл. Стоит рядом с Линдой и сжимает ее плечо, отчего та заметно напрягается.
Мои кулаки сжались так сильно, что, будь в них хоть десять пластиковых вилок, они бы сломались так же легко, как и первая.
«Не теряй самообладание, Изи. Тебе не нужно еще одно наказание после уроков. Ты еще должна встретиться с офицером Миллсом!» говорит мне мой внутренний голос.
Я объясняла этой психопатке, что не стоит к нам лезть, пищит Линда, продолжая многозначительно смотреть мне прямо в глаза.
Я молчу и глубоко дышу, мысленно считая от десяти, чтобы не сорваться.
Десять.
Кайл сжимает ее плечо сильнее, поторапливая. Девять.
Чувствую, как вся столовая оборачивается к нашему столику, и голоса затихают. Восемь.
Стул Линды отодвигается с мерзким скрипом, отдающимся внутри моей головы, и она поднимается. Семь.
Берет свою сумочку. Шесть.
Целует Кайла. Лицемерка! Пять.
Кайл кладет руку на ее талию. Ублюдок. Четыре.
Цоканье каблуков Линды отдаляется, отражаясь эхом в моей пульсирующей голове. Три
Когда они скрылись из моего поля зрения, я, наконец, могу разжать кулаки и прийти в себя.
Ощущаю, как все присутствующие пялятся на меня с нескрываемым интересом. Наверное, они ожидали очередного шоу, что Линда получит от меня кофе в лицо или перцовым баллончиком в глаза. Но этого не случилось.
И я удивлена не меньше них.
Опустив взгляд на свой недоеденный обед и разломанную вилку, валяющуюся рядом на столе, я раздраженно вздыхаю. После такого разговора мне точно расхотелось есть. Теперь вместо голода в животе я ощущаю лишь обжигающую ярость в груди. И я не думаю, что она исчезнет, если я снова посчитаю. Или вообще когда-нибудь.
Глава 23
Изабель
Andrew Belle Drought
Когда невыносимо долгий учебный день заканчивается и я наконец оказываюсь дома, то решаю перекусить, пока жду офицера Миллса. Мы договорились, что он заедет ко мне во время своего перерыва.
Обшариваю кухонные полки в поисках своих любимых ореховых мюсли и натыкаюсь на припрятанную Рейли бутылку виски в глубине шкафчика. Точно такую же я недавно разбила, выхватив из рук Дивера. Чувствую, как начинаю глупо улыбаться при мысли о нем. Но я тут же беру себя в руки.
Решаю, что стоит отвезти эту бутылку Нейтану. Не то чтобы мне нравилось спонсировать его алкоголизм, но я чувствую, что хочу отблагодарить его за эссе. Он меня выручил, ведь миссис Боланд оно понравилось.
Пока я прячу бутылку в своей комнате, раздается дверной звонок.
Здравствуйте, офицер Миллс, кричу я еще через дверь и через несколько секунд, запыхавшись, открываю ему.
Добрый день, мисс Харт, вежливо улыбается он, заходя внутрь. Как школа?
Неплохо. Сегодня я никого не убила, говорю я вполне серьезно, ведя его в небольшую гостиную, соединенную с кухней.
Это радует, мягко смеется он, присаживаясь на диван.
Боже, и как ему удается всегда быть таким доброжелательным? Когда я пытаюсь быть милой с людьми, меня хватает от силы на пять минут!
Я узнала кое-что важное Я все еще стою у низкого журнального столика, нервно хрустя костяшками пальцев.
Миллс замечает это, и вопросительное выражение его лица сменяется настороженным.
Что?
Весь день мне не терпелось рассказать ему или хоть кому-нибудь то, что я узнала о Кайле, а теперь я не могу собраться с мыслями и стою перед ним как последняя идиотка!
Понятия не имею, почему вдруг я так нервничаю? Миллс проявляет искреннюю заинтересованность этим делом и, кажется, верит мне. Так почему я чувствую себя так, будто, если открою рот, произойдет что-то страшное? Может, я боюсь, что и в этот раз мне никто не поверит? Сейчас, стоя перед человеком в полицейской форме и говоря об Элайзе, я ощущаю дежавю. И боюсь, что, услышав скептический или снисходительный ответ Миллса, я снова столкнусь с ненавистным чувством. Снова почувствую себя беспомощной.
И где мои манеры? Офицер, может, вы хотите кофе?..
Нет, я в порядке. Он наблюдает за моими беспокойными движениями и хмурится еще сильнее. Наконец он решительно спрашивает: Что такого вы узнали?
Чувствуя, как неуверенность, растекшаяся по моим ногам, поднимается к животу, я опускаюсь на диван рядом с ним и, шумно выдохнув, начинаю говорить. Офицер Миллс слушает мой бурный рассказ о произошедшем в школе: сначала о реакции Кайла на записку, а затем о разговоре с Линдой. Пока я говорю, его лицо выражает смятение, а в особо важных моментах удивление, но он не перебивает меня, вежливо позволяя мне высказать все. И когда я наконец замолкаю, то смотрю на него в ожидании ответа.
Плечи Миллса заметно напряглись, а брови сошлись на переносице. Какое-то время он молчит, наверное, убеждаясь, что я сказала все, а затем ладонями потирает лицо.
Черт Это дерьмово, растерянно шепчет Миллс.
Я удивленно смотрю на него, потому что прежде не слышала от него подобных выражений. Заметив мое удивление, он, неловко отбросив свою кучерявую прядь со лба, добавляет:
Простите.
После всех тех бранных слов, что я бесстыдно произносила при нем за все время нашего знакомства, он извиняется за слово «дерьмово». Удивительно! Видимо, Хеджесвилль еще не успел испортить этого молодого офицера.
Мы ничего не можем сделать с полученной информацией, да? тихо спрашиваю я, заранее зная ответ.
Пока все молчат, покрывая Леннарда, боюсь, что нет, говорит Миллс, разочарованно глядя в пол.
Он выглядит так, будто расстроен даже сильнее меня, хотя это невозможно. И я решаюсь нарушить молчание, задав вопрос, который давно повис между нами без ответа:
Офицер, почему вы мне помогли?
Да разве я помог? Теперь у вас есть ответы, но вы ничего не можете с ними сделать, он растерянно потирает подбородок.
И все же почему? допытываюсь я.
Какое-то время на его лице я вижу смятение, будто в мыслях он ведет борьбу с самим собой. Затем, вздохнув, Миллс поворачивается ко мне и говорит:
Я рассказывал вам, что в академии у меня была подруга
Я начинаю вспоминать наш недавний разговор в закусочной и киваю. Нахмурившись, он продолжает:
На одной из студенческих тусовок с Сарой произошло он запинается на секунду. В общем, ее изнасиловали парни из академии. Опустив голову на руки, он проводит пальцами по своим темным кудрям. Никто не стал с этим разбираться. Руководство закрыло глаза на это, чтобы не бросать тень на департамент оглашением такого дела. «Копы-насильники» ужасный подрыв репутации для них.
Опустив взгляд, Миллс едва заметно качает головой, и при теплом свете лампы, тускло освещающем его лицо, я могу видеть, как заблестели от слез его карие глаза. Я тут же отворачиваюсь, чтобы не смутить его.
Я видел, как насилие влияет на пострадавших от него. Сара не сделала того же, что ваша кузина, но ее не стало в каком-то другом смысле. Она перестала быть собой. Изолировала себя от всех: семьи, бойфренда, от друзей, включая меня. Бросила учебу и внезапно уехала черт знает куда, он запинается, а затем, сглотнув, продолжает: Когда я стал копом и получил доступ к базам данных, то в первую очередь я вбил в поиске ее имя. Нашел множество рапортов. Вождение в нетрезвом виде, пьяный дебош в баре, хранение наркотиков, магазинная кража его голос становится все ниже и тише. Я не мог поверить в это, потому что я знал ее как сильную личность. Она всегда сама решала проблемы, справлялась со всеми трудностями. Но произошедшее на той вечеринке сломало ее. А те выродки закончили академию и стали полицейскими. Черт возьми, им все сошло с рук, а она опустилась на самое дно. Он замолкает и мрачно потирает лоб, и я чувствую, как по мере рассказа ком все сильнее сжимает мне горло. Он продолжает: Я понял, что не смогу работать плечом к плечу с этими тварями, сломавшими жизнь моей подруге. И попросил перевести меня куда-то подальше. И вот меня закинули в Хеджесвилль.
Слушая его рассказ, я начинаю понимать, почему его так волнует история с Элайзой. Я понятия не имею, как правильно утешать людей в такой ситуации. Недавно я и сама была на месте Миллса. Но в такой момент, кто бы что ни сказал, абсолютно любое слово, фраза все кажется неуместным. Поэтому я лишь говорю:
Это ужасно.
Хеджесвилль не настолько ужасен, мисс Харт, горько усмехается он.
Я не про и я замолкаю, поняв, что он только что пытался пошутить.
Знаю, что ему сейчас невесело. Миллс едва сдерживает слезы. Но, судя по всему, закончить разговор шуткой это его способ справляться с тяжелыми чувствами. Я же в такой ситуации обычно впадаю в бешенство или истерику.
Мы с Миллсом виделись от силы раз пять, и нас с ним, по сути, ничего не связывает, но почему-то он открылся мне так легко. Я вспоминаю поведение Дивера и снова злюсь на него. У меня намного больше общего с Нейтаном, но этот придурок не пожелал рассказывать о своем прошлом даже после того, как я рассказала ему о своем!
Ну и какого черта я снова думаю о Нейтане? Мне следует сейчас думать об Элайзе или Миллсе. Но Дивер снова лезет мне в голову. И от этого чувства вины вдруг кольнуло в груди. Слишком часто в последнее время то, о чем мне следует думать, не совпадает с тем, о чем я на самом деле думаю.
Оборачиваюсь в сторону входной двери, услышав скрип поворачивающейся ручки. Рейли. Надеюсь, новость о Кайле отвлечет ее, и она не станет доставать меня из-за того, что я не ночевала дома прошлой ночью.
Заметив Миллса, сидящего в нашей гостиной, Рейли удивленно моргает, а затем, резко приняв невозмутимый вид и опустив пакет из супермаркета на пол, спрашивает:
Пришли арестовать эту хамку, офицер?
Услышав это, я удивляюсь и пытаюсь вспомнить, в чем я снова провинилась перед Рейли.
Ч-что? переглянувшись, спрашиваем мы с Миллсом одновременно.
Почему мне на работу звонит директор школы и сообщает о твоей очередной выходке, Изабель? возмущенно бросает мне Рейли, видимо, совершенно не смущаясь присутствием Миллса. А пока сгораю со стыда, я все еще пытаюсь понять, в чем меня обвиняют. Вылить горячий кофе на Линду Джонс? «Ах, так вот оно что». Серьезно?! Рейли почти срывается на крик и скрещивает руки на груди.
Он был не такой уж и горячий! оправдываюсь я, поднимаясь с дивана. Правда. Кофе был комфортной температуры
Чтобы пить его, а не обливать им кожу человека! все так же разъяренно бросает тетя, и я замечаю, как ее шея покрывается красными пятнами. Как всегда, когда злится или напивается.
Да ладно тебе, это же Линда
Мне совершенно не хочется выяснять отношения с Рейли перед помощником шерифа, но, когда тетя начинает нападать на меня, я не могу молчать. И уж тем более я не стану извиняться.
И что? Будь это хоть сам Сатана, это не оправдание твоему поведению!
Боже, да ты бы слышала, что она говорила об Элайзе, обо мне, о И тут я вспоминаю, что Линда предлагала мне отсосать Миллсу, и резко замолкаю.
Рейли лишь раздраженно прикрывает дергающиеся веки в попытке успокоиться. Миллс, который все это время сидел в недоумении от происходящего, поднимается с дивана. Привлекая к себе внимание кашлем, он вежливо, как и всегда, говорит:
Я лучше оставлю вас, дамы.
Рейли вздрагивает от звука его голоса, будто только что вспомнила о его существовании.
Напомните, почему вы здесь, офицер? устало спрашивает она.
Переглянувшись с Миллсом, я отвечаю за него:
Насчет Элайзы. Мы знаем, кто это сделал.
Осторожно поднимаю взгляд на Рейли: ее лицо будто не выражает никаких эмоций. Но я знаю, что это именно то лицо. Говорящее о том, что Рейли накрывает волна чувств: ярости, смятения, замешательства.
С полминуты мы так и стоим втроем в тесной, слабо освещенной гостиной, вокруг низкого журнального столика, в напряженном молчании. Затем Рейли, все еще сверля мое лицо свирепым взглядом, наконец произносит непривычно низким голосом:
Лучше оставьте нас, офицер Миллс. Переводит взгляд на него. Пожалуйста.
Да, мэм, тут же отвечает тот. Всего доброго, говорит он мягко, обращаясь к нам обеим, а затем, обеспокоенно взглянув на меня, поспешно скрывается за дверью.
Глава 24
Изабель
Billie Eilish Bored
Как только входная дверь захлопывается за помощником шерифа, я тут же выпаливаю:
Это сделал Кайл Леннард! Он был с нами на вечеринке в ту ночь. Он парень Линды, и эта сучка его покрывает!
Следи за словами, Изабель, шипит Рейли, и ее губы сжимаются в тонкую полоску.
Ох, ты вдруг вспомнила о своих обязанностях по воспитанию?! Позволь заметить, что ты последний человек, к которому я бы стала прислушиваться! чересчур резко выдаю я.
И что это, черт возьми, должно значить? Ее глаза яростно блестят.
То, что ты позволяешь себе напиваться каждые выходные и забивать на меня, а когда вдруг оступлюсь я, даже если незначительно, то слышу от тебя только обвинения и упреки! Я замолкаю на секунду, чтобы вдохнуть поглубже и продолжить: И после того, что я сказала о Кайле и Линде, ты точно не имеешь права обвинять меня в том, что я пролила на нее кофе! Сегодня я едва сдержалась, чтобы не прикончить их обоих прямо там, в столовой!
Выпучив глаза, она молчит несколько долгих секунд, а затем вдруг начинает причитать в своей привычной манере:
Дело не только в кофе, Изабель! И не в Линде! И не во мне! Ты никогда никого не слушаешь! А после того, как Элайза Рейли запинается. Ей все еще тяжело произносить это вслух. Ты совсем потеряла контроль. Ведешь себя как ненормальная. Все лето мне на тебя жаловался шериф Осборн, а с начала учебного года мой телефон атакует директор; тебя наказывают почти каждую неделю, и слишком уж часто я слышу имя Линды Джонс! Мне надоело краснеть за тебя. Тебе пора научиться вести себя в обществе. Пора опустить ситуацию
После этих слов мне кажется, будто стены обступили меня и комната уменьшилась в несколько раз. Я невольно издаю нервный смешок.