Прости меня, вдруг заявил он, это вышло случайно.
Я сказала отвали.
Извини меня. Знаю, отвратительно получилось, очень жалобно произнёс Дэн. Я не хотел.
Ты меня толкнул! Оставил одну! В моём голосе послышался упрёк.
Это случайность. Я и не собирался тебя толкать! он улыбнулся, разводя руки в стороны. Правда, прости.
Ты меня бесишь.
Мне очень жаль, так не должно было случиться. Я потом искал тебя, куда ты пропала?
Ушла домой. Я развернулась, собираясь уходить, а он пошёл за мной.
Что там случилось? Что он сказал? Угрожал полицией?
Слава Богу, нет. Но он понял, что это был ты, со злостью выпалила я. Теперь у тебя будут неприятности.
Со мной обойдётся. Он попытался погладить меня по плечу. Главное, что с тобой всё в порядке.
Какая забота! фыркнула я, собираясь сесть на велосипед и умотать от сюда, как можно скорее.
Майя! Прости меня! У Дэна был очень виноватый голос, но мне по-прежнему не хотелось его прощать. Как мне загладить свою вину?
Никак, отрезала я.
Я могу много тебе рассказать о нём, хочешь?
С чего ты взял, что мне это интересно? Давай, Дэн, пока.
Я села на велосипед и поехала от него прочь.
Увидимся! раздался его крик мне вдогонку.
Меня переполняло негодование, но то, что он попросил прощения и не один раз, слегка подкупило меня. Может он и в правду толкнул меня неспециально? Хотя зря я пытаюсь найти для него оправдание.
Эта встреча не смогла прервать мои мысли об Оскаре Више. В моей голове был настоящий калейдоскоп. А мне очень хотелось разложить всё по полочкам.
К тому же я поймала себя на отчётливой мысли, что хочу увидеть загадочного художника ещё раз. Это было похоже на желание вляпаться в историю с потенциально плохим концом. Желание узнать правду? Нет, это не про меня. Любопытство, которое сгубило не одну кошку? Да, это уже ближе ко мне. Где-то в глубине души я уже знала, что найду какой-нибудь предлог и пойду к художнику. На этом фоне маячило понимание того, что я в здравом уме хочу пойти к тому, за кем закрепилась слава убийцы. Это нормально? Совсем нет. Глупо говорить, что так становится интересней. Для меня моя смерть ради чьего-то искусства это совсем невесело. Бешеное количество адреналина не искупает этого, тут нельзя сказать: «Это того стоило». Очень похоже на дешёвый фильм ужасов: «Я знаю, что там опасно и ночь на дворе, почему бы мне не зайти в этот страшный дом с его мрачным обитателем»? Тем не менее, как-то так.
Да что я пытаюсь рассуждать об этом?! Я не знаю, в какой последовательности двигались мои мысли. Не знаю, какое из моих чувств двигало мной. На следующий день я приехала в Кирккоярви и более чем неспеша двинулась к дому художника.
Педали велосипеда я крутила как можно медленнее, пытаясь отсрочить встречу.
Небо затянули тучи и редкие капли дождя уже падали на землю. Такая мрачноватая погодка не добавляла мне смелости.
Я строила в голове остроумные диалоги, проговаривала фразы, пыталась почувствовать уверенность в себе, но чем ближе подходила к цели, тем больше представляла, что просто пройду мимо. Это же так просто сделать вид что ты просто следуешь куда-то по своим делам.
Всегда боишься заговорить с тем, кто тебе симпатичен, потому что думаешь: «А вдруг тебя пошлют». Это самое неприятное. Смесь позора и разочарования. Где же взять смелость? Как сделать так, чтоб казаться естественной и сделать вид, что тебе одновременно всё равно и нет? Говорить правду и то, что придет к тебе в голову? Я так уже делала. Может, это и есть нужная модель поведения? Не всем она по вкусу, но всё же. Тут и ситуация не самая стандартная.
За всеми этими мыслями я прятала свою робость. Вот уже показался забор, выкрашенный в тёмно-зелёный цвет, и заветная калитка бордового цвета в окружении кустов сирени. На ней белой краской стоял номер дома 77/1. Что за 1? Не знала, что здесь есть корпуса.
Как по заказу дождь стал накрапывать сильнее. Тёмное с бледно фиолетовыми полосами небо низко опустилось над городом и казалось, что можно дотянуться до него рукой. Сильно пахло сиренью, влажной травой и почему-то мятой.
Ещё пару секунд и я бы проехала мимо, но тут же мысленно одёрнула себя: не сделаю сейчас, буду жалеть всегда.
Резко остановившись и бросив велик на землю, я подошла к калитке. Осторожно открыв её, вошла на участок, отчего-то постоянно оглядываясь. Опять мелькнула мысль уйти, правда уже это было бы чересчур глупо. Поздно, уже поздно.
Веранда дома была длинной, более новой, чем сам дом и остеклённой, что позволяло полностью рассмотреть, что внутри. Но мне не понадобилось тайно заглядывать в окно. Ведь я уже здесь.
Открыв дверь на веранду, я оказалась внутри, но не все препятствия были пройдены, ведь входная дверь всё ещё была закрыта.
Я поддалась нерешительности и бесцельно застыла на веранде не в силах постучать в дверь. Здесь пахло сосновым деревом, красками и той самой мятой, запах которой я почувствовала ещё у калитки. Пристроенное помещение не было захламлено, но вещей и различных предметов мебели было много.
Помимо маленького круглого столика, деревянных стульев и двух кресел, у стены разместились полки, на которых лежало столько всего разного и непонятного, что с первого раза всё и не запомнишь. Повсюду стояли рамы для картин. Большие, маленькие, высокие, длинные, узкие. Разных цветов и форм. Прямо на полу в хаотичном порядке лежали коробки и парочка старых чемоданов внушительного размера. Имелся даже старинный на вид комод, стоявший при входе у самой двери, на котором стоял керамический горшок с араукарией.
На пару секунд я прикрыла глаза, а когда открыла их, то сделала глубокий вдох и постучала в дверь.
Никакого отклика не последовало. Удивляясь самой себе, я постучала второй раз. Неуютное ожидание под шум дождя длилось дольше обычного.
Дверь распахнулась резко, словно её дёрнули нетерпеливо и рывком. Хмурый художник появился на пороге, посмотрел на меня с явным удивлением, но ничего не сказал.
Его каштановые волосы были собраны в небрежный хвост, а «лёгкая» небритость придавала ему довольно брутальный вид.
Он продолжал молчать, только слегка кивнул головой и чуть поджал губу. Этот жест напоминал фразу: «Ну и чего тебе надо?»
Я опустила глаза, уставившись на чёрные пуговицы его синей рубашки.
Добрый день, изрекла я, не решившись взглянуть прямо на него. Прошу прощения, что побеспокоила
Почему-то я рассчитывала, что он начнёт говорить, и помедлила, но он по-прежнему ничего не произнёс, только немного склонил голову к плечу. Выражение его лица стало чуть более заинтересованным.
Ну мне хотелось думать, что оно стало заинтересованным.
Хочу ещё раз извиниться за произошедшее и, Его молчание было хуже, чем любые слова и ставило меня в полнейший тупик. Вы же меня помните? зачем-то спросила я. К счастью, этот вопрос был успешным. Он утвердительно кивнул.
Ну да, чуть усмехнулась я, не зная, куда деться от стыда. Глупый вопрос.
Я начала дергаться и делать странные движения, которые напоминали порывы к бегству. Я ожидала всего, была готова к любому развитию диалога. Но так? Это предугадать было сложно.
Мне очень стыдно, что я опять надоедаю вам. Я решила, что терять мне уже нечего, и скорее всего вам совершенно не нужны мои извинения, но, тем не менее, я чувствую себя виноватой. Я знаю, что вы занятой человек, которого явно достало внимание посторонних людей. Это неприлично с моей стороны, но вы не могли бы дать мне автограф? Я высоко подняла брови, пытаясь изобразить жалостливые глаза, и улыбнулась.
Ты же вроде не фанатка, очень спокойным голосом, наконец-то ответил он, а я вздохнула с явным облегчением, что не укрылось от его глаз.
Нет, не фанатка. Я постаралась улыбнуться, как можно радужнее. Не зная куда деть руки, я выкручивала их, загибая пальцы и запястья, что в принципе было мне не свойственно. Знаете, даже в искусстве толком не разбираюсь. Просто вы личность очень известная, как я выяснила, так что Я бы с удовольствием стала обладателем вашего автографа. Только после сказанного я поняла как это тупо и глупо: «Я не фанатка, но вы знаменитость, так что дайте автограф».
А мне казалось, что ты не знаешь о моём существовании. В его голосе звучало столько эмоций, что хватило бы на целую толпу девчонок, но их не было, так что всё досталось мне. Или ты прониклась чувствами ко мне после того, как повалялась в могиле?
В конце фразы его губы всё-таки тронула лёгкая улыбка, видимо, чтоб хоть чуть-чуть скрасить резкость. Или он был очень саркастичен, или обладал специфичным чувством юмора. Если бы ситуация была другой, то я смогла бы воспринимать его фразы как остроумные и забавные.
Признаться, рассказ Дениса и вся ситуация заинтриговали меня. Судя по всей информации, которую я нашла, вы личность неоднозначная и интересная. Я чуть помедлила, прикусывая губу. Даже можно сказать загадочная. Я окончательно пришла к выводу, что полная откровенность единственная верная политика разговора.
Интернет помог? хмыкнул он. И, конечно, журналист Денис.
Художник слегка вздохнул и даже на миг закатил глаза, что напоминало фразу: «О, господи, да как мне это надоело и сколько уже можно». Но ручаться за правильность расшифровки жеста я не могла. Мало ли что у него на уме.
Я пожала плечами.
Оскар вышел на веранду, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я отошла на несколько шагов вглубь веранды, чтоб не стоять к нему так близко.
А ты очень любопытная, да? На этот раз он улыбнулся, не разжимая губ, видимо для того, чтобы показать, что это не оскорбление.
Наверное. Я скованно улыбнулась в ответ, наблюдая как он отрывает пожухлую веточку араукарии.
По-твоему, я личность неоднозначная и загадочная? Он взглянул на меня всего лишь раз, мельком, а потом его внимание полностью захватила оторванная ветка растения. Да и двигался он так, словно у него есть свои дела, а я просто оказалась здесь случайно. Хотя так оно и было.
Оскар выглянул на улицу, вытянул руку ладонью вверх, поймав на ладонь множество дождевых капель. Рассмотрел их, будто там было зашифровано послание, а потом лёгким движением стряхнул воду. Развернулся в мою сторону, прислонившись плечом к косяку входной двери, и сложил руки на груди. Теперь он выражал всё своё полное и безраздельное внимание к моей персоне.
Я непроизвольно сглотнула, ведь он перекрыл мне выход. Специально или нет, этого я знать не могла, но заволновалась. Это не помешало мне с удовольствием разглядывать его фигуру. Всё в нём было небрежно гармонично. Тёмно-синяя рубашка на выпуск, чёрные зауженные джинсы, коричневые ботинки с красными шнурками. Мне определённо нравился его стиль. Особенно меня увлекли его тонкие пальцы и изящные запястья, украшенные кожаными браслетами, под которыми виднелась татуировка.
Я не могла скрыть от себя, что художник был более чем привлекательным. При этом он казался слегка жутковатым из-за той ауры таинственности, которую создала ему пресса. Мне не удавалось отделаться от чувства, что я смотрю на убийцу.
Определённо загадочная, ответила я. Про вас много пишут, и всё написанное покрыто тайной.
Ты говоришь о славе убийцы? прямо спросил он, посмотрев мне в глаза. Я тут же отвела взгляд в сторону.
Об этом пишут больше всего.
А ты как считаешь? почти вкрадчиво спросил он, и я подумала, что мне пора идти домой подальше от всех этих волнительных загадок.
Это не самый простой вопрос. Это была моя попытка «съехать» со скользкой темы для разговора.
А ты попробуй ответить, с настойчивостью попросил он. Пока я думала, Оскар достал из ящика комода обрывок листка и карандаш и быстрым росчерком нацарапал автограф. Но не отдал его мне, как можно было предположить. Он вернулся в исходное положение, вновь перекрывая выход, зажав листочек пальцами.
Облизав пересохшие губы, я решила сказать то, о чём не стала бы разглагольствовать в иной ситуации.
Дело в том. Если бы я сказала, что вы не убийца и, допустим, это правда, то вы мог бы подумать, что на самом деле я так не считаю и просто боюсь показаться глупой, говоря так. А если бы вы были убийцей, а я сказала бы, что так не думаю, вы только бы посмеялись над моей наивностью. Назвав вас убийцей, я бы опять поставила себя в глупое положение если это не так и оскорбила бы вас такими обвинениями. В любом случае мой ответ был бы дурацким. Поэтому я говорю, что не знаю.
Сложно разобраться, да? Его ухмылка была очаровательной.
Да, сложновато. Я передёрнула плечами, всем видом показывая, что мне неприятен этот разговор. Почему вам так важно моё мнение?
Интересно, что у тебя на уме. Он слегка скривил губы, словно в глубокой задумчивости, и опять склонил голову набок. Всё же, каков твой вариант?
Я решила, что настало время уходить, и сделала пару шагов к двери, то есть к нему.
У меня его нет. Мой голос непроизвольно стал тихим. Чтобы исправить эту ситуацию, следующую фразу я произнесла громко, не забывая на всякий случай самозабвенно улыбаться. Всегда есть вариант, что у вас где-то припрятана лопата. Так что спасибо за автограф, мне пора домой.
Я намерилась решительно выйти несмотря на то, что он стоял на пути.
Оскар протянул мне листочек, но не отпустил его и даже не двинулся с места, чтоб дать мне пройти.
На улице дождь. Он не просто смотрел на меня, он пристально меня разглядывал, и я уже не знала куда себя деть, что говорить и делать. При этом его голос был безразличным, почти холодным. Останься. А то промокнешь.
Не думаю, что это хорошая мысль. Я выдернула листик из его пальцев и почти попыталась высунуться на улицу.
Значит, всё-таки считаешь меня убийцей? Он криво улыбнулся и чуть отодвинулся от двери, что вселило в меня надежду. От всех этих жестов и слов я уже давно покрылась мурашками, а сердце отбивало ритм военного марша.
Сейчас мне действительно становится страшно. Я лучше пойду. Опустив голову, я двинулась вперёд, но он загородил мне дорогу рукой, откровенно не давая пройти, и наклонился ко мне, чтоб заглянуть в глаза.
Я не буду тебя убивать.
Это фраза окончательно вывела меня из баланса. Весь диалог и вся ситуация были в высшей степени нелепыми и напоминали мрачноватые гротескные рассказы. Но от этого становилось только страшнее.
Что? И я должна поверить?! ляпнула я, поперхнувшись словами.
Ну ты же пришла многозначительно сказал он, приподняв бровь.
Да и что? А теперь я напугана и хочу уйти.
Он неохотно убрал руку от прохода, освободив дверной проём.
Хорошо. Прости.
Кивнув, я взглянула на него и чуть улыбнулась для приличия, не забывая выходить при этом на улицу. Но его голос заставил меня остановиться.
Хочешь посмотреть мои картины?
Предложение было действительно неожиданным, но не соблазнило меня.
Не думаю
Ах, да, Он провёл рукой по подбородку, ты же не поклонница искусства.
Да, не поклонница.
Я уже сделала шаг на ступеньку, и почти оказалась на улице под дождём, когда Оскар резко схватил меня за руку и почти потащил в дом.
Пойдём со мной, я хочу кое-что тебе показать.
Удивительным было то, что я не стала сопротивляться, и желание уйти совсем пропало. Я безвольно следовала за ним под бешеный ритм ударов своего сердца. Мне ясно запомнилась планировка и обстановка дома. Наверное, мой мозг таким образом составлял план побега на экстренный случай. Хотя куда уж экстренней?
Мы вошли в узкую длинную прихожую без окон, из которой попали на такую же длинную, но широкую кухню-столовую. Слева вместо дверей были просто широкие проходы, один из которых вёл в большую комнату, где виднелась ещё одна закрытая дверь, а второй на дополнительную веранду, которая явно задумывалась как столовая.
Мы направились именно на веранду, которая была превращена в мастерскую художника.
Там было много света, несмотря на мрачную погоду, и очень много пространства.