Варис! воскликнул молодой человек. Ну наконец-то! Ты почти перещеголял меня в выборе спутницы.
Поразительное заявление, сказала женщина и обратилась к Лумивесте: Простите его, милочка. Он все время привирает.
Да, конечно, сказала Лумивеста. То есть ох, здравствуйте.
Миледи, это Винтерхольм, мой друг и коллега, сказал Варис. Винтерхольм, познакомься, это миледи Лумивеста, коронесса Великого Разбойничьего Кряжа.
Очень приятно, ответил Винтерхольм. Судя по всему, это очень официальный прием. Варис на время утратил свое чувство юмора, иначе представил бы меня как великого разбойника.
Я постараюсь исправиться, сказал Варис.
И я тоже, но еще слишком рано. Позвольте представить вам обоим Малису Айни, вдовствующую герцогиню острова Давеск. Малиса, это Варис и Лумивеста, легитимные лескорийские лорд и леди. И, пожалуй, аллитерации на сегодня достаточно. (В центре залы взвизгнули струны.) Кстати, музыканты уже настраивают инструменты. Позвольте пригласить вас на танец?
О Богиня, вздохнула Малиса Айни, это же линеарегия. Ее невозможно танцевать на трезвую голову.
Нет-нет, как раз сейчас самое время, сказал Винтерхольм, беря герцогиню под руку. Пока мы не захмелели и не устали. Потом будет куда опаснее.
Линеарегия бальный танец со строго определенным набором фигур, возникший много столетий назад, в доцарственные времена. Как всегда, начался он чинно и степенно, но его темп постепенно возрастал, и под конец танцующие быстро менялись партнерами и стремительно кружили, как шестеренки в туго заведенных часах. Уследить за своей дамой или кавалером было почти невозможно, запомнить свое место тоже трудно. В конце концов прозвучала барабанная дробь, звонко ударили литавры и танцоры остановились, чудом не сбив друг друга с ног.
Варис быстро отыскал Лумивесту. К ним присоединились Винтерхольм и герцогиня.
У вас очень хорошо получается этот дурацкий танец, сказала герцогиня.
Меня учила мать, объяснила Лумивеста. Она рассказывала, что танец придумали в старину для лордов Тарса, чтобы холостяки и девицы на выданье могли поближе познакомиться друг с другом, не нарушая строгих правил приличия.
Правда? рассмеялась герцогиня.
В Тарсе, продолжила Лумивеста, когда нужно менять партнеров, то вот этот жест означает Она раскрыла левую ладонь, чуть согнув кончики пальцев. «Нет, спасибо, я остаюсь со своим».
Я обязательно съезжу в Тарс, сказала герцогиня.
Прошу прощения, с поклоном произнес Винтерхольм, мне не терпится рассказать Варису последние сплетни. Зато мы вернемся с прохладительными напитками.
Варис недоуменно глянул на него, но тоже поклонился и последовал за приятелем.
Сплетни?
Ни за что не догадаешься, кто умер сегодня в полдень, почти весело сказал Винтерхольм.
Разумеется, не догадаюсь. Говори уже.
Некий тип по имени Ферт. Лейтенант кавалерийской гвардии. Попал под колеса кареты в Парусном переулке. Сообщают, что тело изуродовано до неузнаваемости.
В Парусном переулке? Это недалеко от эстуария?
Увы, место не такое фешенебельное, как парк Ив протянул Винтерхольм и добавил: Кстати, посольство герцогини находится совсем рядом с парком Ив. Сегодня утром она наблюдала за дуэлью. Только прошу тебя, не говори ей, что тебе это известно по-моему, дамам неловко в таком сознаваться.
Все это как-то связано с вашим знакомством?
Ну да, посольство Только это давно было. А потом я узнал, что пистолет был незаряжен Ух ты, а вот это выглядит убийственно. Винтерхольм наполнил высокие бокалы искрящимся розовым пуншем. Братишка, возьми мне парочку вот этих шоколадных штучек. Я сегодня не ужинал.
Малиса и Лумивеста сидели на банкетке.
а мой третий супруг, сорок седьмой герцог, был пиратом, бурно жестикулируя, рассказывала герцогиня. Разумеется, у него был каперский патент от Лескории и два от Алинсеи алинсейцы всегда щедро раздают такое добро. Естественно, я все это пресекла, хотя он и настаивал, что не имеет никакого отношения к печальной участи сорок шестого герцога. Она вздохнула. Но сорок седьмой был очень несчастен. Он часами просиживал в герцогском парке, устраивал в утином пруду потешные баталии. Она обернулась. А, вот и наши молодые люди. Милорд Варис, вы не знаете, когда появится новый посол? Или я все пропустила? Мне вообще не везет с послами если они не выдвигают никаких требований и не объявляют войну, то я их попросту не замечаю.
Он придет к восьми, ваша светлость. Через десять миним.
Они чокнулись. Винтерхольм ловко удерживал на весу тарелку пирожных. Все сделали по глотку крепчайшего пунша, и Лумивеста спросила, кивнув на группу гостей в дальнем конце залы:
А что там происходит?
Не знаю, ответил Варис. Давайте посмотрим.
Они оставили Винтерхольма с герцогиней на банкетке и направились к толпе.
На столе перед чарокнижником лежала Книга карточная колода, но расклад был Варису незнаком: дуга из семи карт над треугольником из трех. Напротив чародея никто не сидел. Несколько зрителей украдкой доставали свои Книги, вытаскивали карты парами, изучали их и снова вкладывали в колоду.
Варис вгляделся в карты: три нижние явно составляли предмет чтения шестерка Камней (карта изображала виадук с шестью арками), перевернутый Небосвод и Правосудие. Над ними были открыты Столица, туз Фонтанов, перевернутые Врата, перевернутая пятерка Клинков, принц Фонтанов, король Жезлов и перевернутое Уединение. Не зная, как читать расклад, Варис не мог точно в нем разобраться, но понимал, что в нем представлены сильные карты.
К чарокнижнику подошел один из посольских гвардейцев в сопровождении младшего дворецкого. Гвардеец, в декоративном золотом нагруднике-горжете и с длинным мечом у пояса, негромко и вежливо произнес на сносном лесканте:
Прошу прощения, досточтимый господин, но я обязан проверить ваше разрешение осуществлять чародейство на территории Ферангарда.
Чарокнижник предъявил золотую розетку:
Я действительный член гильдии чародеев Листуреля.
Да, конечно, досточтимый господин, но посольство это не территория республики Лескория. Либо предъявите разрешение, либо прекращайте.
Чарокнижник легонько коснулся карт и добродушно сказал:
Да-да, извините. Я не имел в виду ничего плохого.
Я понимаю, досточтимый господин.
Чародей собрал карты, вложил их в золоченую эмалевую шкатулку и с подчеркнутой вежливостью обратился к гвардейцу:
Надеюсь, вы лично засвидетельствуете мое почтение и передадите мои извинения господину послу.
Гвардеец вопросительно посмотрел на младшего дворецкого.
Клянусь честью, досточтимый господин, сказал тот, все будет исполнено.
Чарокнижник окинул обоих взглядом, будто хотел что-то добавить, потом встал и по лестнице вышел из залы.
Любопытно, сказал Варис Лумивесте, но лучше держаться на расстоянии.
Они вернулись к Винтерхольму и герцогине, которая как раз говорила:
а вот уткам было не смешно. В тот же день мы титуловали нового, сорок восьмого герцога, а потом сыграли свадьбу. И на месте пруда разбили ханасийский сад. Она взглянула на Вариса и Лумивесту. О, вы вернулись. Там снова начинаются танцы?
В некотором роде, сказал Варис и описал происшедшее.
Пять или шесть чародеев, откланявшись, покинули бальную залу.
Надо бы сообщить Извору, предложил Винтерхольм.
Извор наверняка сам все заметил, остановил его Варис. И ничего по этому поводу не скажет. Во всяком случае, здесь
На верху лестницы появились два лакея и четыре гвардейца.
и уж тем более сейчас, закончил Варис.
Голосом, более мелодичным, чем у младшего дворецкого, мажордом объявил:
Его честь представитель суверенного государства Ферангард и его Мирных административных властей в республике Лескория, посланник Роха Серестор.
Появился посланник, грузный мужчина в узко скроенном темно-зеленом мундире, шитом золотом по обшлагам и лампасам брюк. Роха Серестор шел по лестнице пружинящим шагом, будто готовился к прыжку. Темные, чуть волнистые волосы, напряженное лицо. Гости встретили посланника вежливыми аплодисментами.
Спустившись в залу, он произнес не самым приятным, но хорошо поставленным голосом:
Гости чтимые высоко, приход ваш назначение мой приветствовать сегодня радость и удовольствие для мне. И представляется меня, что вы, в стране своей люди торжественные и ценные, наверное, вопросы торжественные и ценные иметь про мне: какой курс политический? Какое отношение? Просто сказать, человек этот кто быть и что хотеть знание получить. Время вы и я возможно лет много иметь для трудные беседа. Позвольте коротко заверить вам, что говорить за мир намерен я, новость приятная для все вы. А сейчас бал мы иметь и не задерживать веселье.
Музыканты заиграли станданцу. Под медленную ритмичную музыку гости собрались группами по восемь человек. Когда танец закончился, герцогиня принялась рассказывать Лумивесте о печальной участи сорок восьмого герцога, а Варис подошел к Извору.
Варис, я очень надеюсь, что ваше настроение улучшилось, хотя и поневоле.
Да, не жалуюсь.
Что ж, может быть, вы развеселитесь еще больше. Если постараетесь. Вы завтра придете на заседание ассамблеи?
Это вопрос?
Покамест да.
Мой поезд отходит в шесть вечера.
Прекрасный повод выспаться. Вам комфортно спится в парламентских покоях? Мне вот места не хватает. Извор картинно расправил широкие плечи.
На завтрашней повестке дня три вопроса, сказал Варис.
Петиция о предоставлении домовладения, которую не одобрит палата общин, разрешение на снос зернохранилища эпохи Среднецарствия, поскольку туда провалились четыре коровы и едва не угодил ребенок, и прокламация о наступлении Равноденствия, которое произойдет безотносительно нашего решения по этому вопросу. Так что выспитесь хорошенько, Варис.
Извор
А после этого приходите в парламент. Я объявлю перерыв, и мы с вами отобедаем.
Варис сообразил, что спорить с Извором бесполезно.
Хорошо, я приду завтра к полудню.
Доброй ночи, Варис. На самом деле доброй.
Когда Варис вернулся к Лумивесте, она сказала:
Тому, кто блуждает в тумане, нужен колокольный звон.
Я извините.
Дело было не в тумане, а в бешено вращающейся стрелке компаса. Варис смотрел на Лумивесту, на ее прекрасный наряд, и чувствовал, что сейчас скажет то, о чем серьезно пожалеет через день, через месяц, а может, и никогда.
Мажордом снова стукнул жезлом.
Гости, посланник желает объявить, что сейчас в Южном саду пройдет интересная и увлекательная демонстрация искусства и науки. Будьте любезны, следуйте за мной.
Похоже, сейчас начнется спектакль, сказал Варис. Миледи коронесса, вы любите представления? Он предложил ей руку.
А там будут клоуны? шепнула она, беря его под руку.
Над головой серп луны вспарывал облака. В саду горели светильники, как попало расставленные среди клумб. Часть сада с мощеной садовой дорожкой была отгорожена шнуром. В одном конце дорожки на столике лежало многозарядное магазинное ружье, в другом, шагах в тридцати, стояла большая круглая мишень, как для лучников, а не для стрелков.
Досточтимые дамы и господа, объявил мажордом, центурион Арден Тенати!
Из тени выступил офицер в парадной форме, поклонился, снял китель и поправил подтяжки. Варис вздохнул. Неужели так было сегодня утром?
Арден Тенати взял ружье, проверил ствольную коробку, прицелился и выстрелил. Из центра мишени вылетело облачко опилок. Зрители зааплодировали, не зная, что еще делать.
Центурион передернул затвор и снова выстрелил, поразив цель. Опять передернул затвор и выстрелил.
Потом он начал быструю стрельбу, пятнадцать выстрелов в миниму, длинной грохочущей очередью. Его обволокло дымом.
В свою гвардию я его не взяла бы, шепнула Лумивеста Варису.
Нам демонстрируют не точность стрельбы, сказал он.
Лумивеста присмотрелась. Арден Тенати продолжал стрелять, как заведенный. И тут до нее дошло, в чем дело.
Откуда берутся пули?
Сделав пятьдесят выстрелов, центурион остановился, вскинул ружье на плечо и отдал честь, едва заметно поморщившись, потому что раскаленный ствол обжигал кожу.
Досточтимые гости, объявил мажордом, указывая на зрителей, научная часть представления закончена. Чародей магистр Эмед Эрекем.
Из толпы выступил невысокий толстяк в коричневом фраке и с дурно повязанным галстухом, настолько неприметный, что до начала представления на него вряд ли кто-нибудь обратил внимание. На плече толстяка висела кожаная сумка, из которой он достал пачку патронов пятьдесят штук. Эмед Эрекем вытащил патрон из упаковки и щелкнул пальцами. Вспыхнула искра.
В дальнем конце сада Арден Тенати прицелился и выстрелил.
Раздались аплодисменты.
Варис окинул Эмеда Эрекема пристальным взглядом. Сумка из искусно выделанной кожи, кожаные пуговицы, из-под манжет выглядывают браслеты, сплетенные из кожаных шнуров. Судя по всему чароплёт, творящий заклинания через скорняжный промысел. Интересно, где в данном случае сосредоточена его магия, подумал Варис, в упаковке патронов, в браслете или где-нибудь еще?
Варис повернулся к Ардену Тенати, собираясь получше разглядеть ремень многозарядного ружья, но тут воздух дрогнул.
В дальнем конце сада сверкнула молния, послышался раскат грома. Туда быстро зашагали гвардейцы. Пока все гости смотрели на них, Варис заметил, что чародей удивленно разглядывает свои руки, а центурион едва не выронил ружье. Немного погодя капитан гвардейцев вернулся и объявил, что все в порядке, какие-то юнцы озорничают.
У нас что, места в тюрьмах не осталось? пробормотал издатель Пиннер, ухмыляясь в бакенбарды.
Гости внезапно вспомнили, что на улице прохладно, и потянулись в залу.
На этой счастливой ноте представление окончено, сказал Варис. Не хотите ли еще потанцевать?
С удовольствием, ответила Лумивеста таким тоном, что у Вариса вспотели ладони.
Оркестр заиграл риколетту, парный танец. Музыка накатывала мягкими волнами, пары изящно кружили по зале.
Как только танец закончился, Лумивеста спросила:
А когда можно уйти без того, чтобы показаться невежливым?
«Это зависит от того, чародей вы или нет», чуть не сказал Варис под влиянием пунша, но все-таки сдержался и предложил:
Пойдемте со мной.
Ферангардский посланник дружелюбно беседовал с Извором, но в том, как эти два здоровяка стояли друг против друга, было что-то угрожающее. Роха Серестор то и дело косился на орден, которым Извора наградила оппозиционная партия.
но многое из того, что люди считают нужным и необходимым, на самом деле всего лишь то, к чему они привыкли, говорил Роха Серестор. Если они какое-то время поживут без этого, то забудут, почему считали его нужным.
Как оказалось, посланник прекрасно изъяснялся на лесканте.
Таинство причащения очень важный ритуал, сказал Извор.
Он способствует расколу и многое ставит под сомнение. Священнослужители утверждают, что это явление божества. А что, если они ошибаются?
Естественно, я не осуждаю действия вашего правительства. Вы вправе поступать по-своему. Но, к вашему сведению, я вынужден сказать, что запрет причащения не встретит поддержки среди лескорийцев. По крайней мере на нашем с вами веку.
Но вы же запретили королевское причащение, которое представляло угрозу для общего политического курса.