Только сейчас я задумался: убийца ведь был наверху, когда мы с дедом ходили рядом с маяком. Даже когда вошли внутрь и глядели наверх, убийца мог быть всё ещё там и слышать, как мы вызывали Кампиона, и поднимись мы тогда, возможно, его застали бы.
Кто мог это сделать? Кому потребовалось убивать Рэя Кампиона, да ещё так зверски? Кому принадлежал этот гарпун? Кому потребовалось красть его с места преступления? Я решил, что хозяин гарпуна и убийца разные люди. Иначе убийца вытащил бы гарпун сразу. А вот кем был похититель гарпуна? Может, его хозяином, который сам не убивал, но знал о преступлении? Или убийцей, который задним числом сообразил, что по оружию и его хозяину можно выйти на него самого?
В спальню не пошёл никто. Адама сморило прямо за столом.
С первыми лучами солнца в магазин явилась мисс Гилберт с корзиной для покупок. Кое-как придя в себя к утру, дед поприветствовал её, заметив, что ещё не открывал для покупателей.
Ах, разве? взметнулись костлявые дряблые руки. Да я думала, раз случилось такое, уж всяко вы и открыты уже, раз с вечера не закрывали.
Дед покачал головой, тихо произнеся:
Странно такое думать.
Мисс Гилберт неудачный вариант Летисии Вудс. Суть та же, вот только готовить она не умеет, голос её небогат разнообразием, а откровенно зануден. Внешне неопрятная старуха, хотя не удивлюсь, если она моложе мисс Вудс. Главное топливо в жизни мисс Гилберт сплетни, но, как правило, Летисия всегда её опережает. У Летисии есть стиль, если можно так выразиться. Мисс Гилберт же одна из многих.
Тем не менее этим утром мы вынуждены были держать оборону.
Мисс Гилберт разъяснила нам:
Пышка Пэм у нас не открывает раньше десяти лежебока, как и её мать. Любит поваляться! А мне с утра позарез нужна крупа перловая для моей знаменитой похлёбки! Что прикажете делать? Пришлось ковылять через вереск к вам. Я подумала
Дед перебил её:
Разумеется, мисс Гилберт. Вы правильно сделали, что пришли.
Видно, решил поскорее от неё отделаться, да не тут-то было.
Мисс Гилберт кивнула.
Мистер Макэвой заходил к вам, да? принялась она за осаду.
Джон приходил среди ночи. Откуда, чёрт подери, ей это известно? Хотя какая разница?
Заходил, признал дед.
Бедняжка. У них совсем нет денег. Да ещё и подозревают его теперь, голос мисс Гилберт чуть дрожал, ведь его хозяйка была крайне огорчена соседскими проблемами. Ну вот что я вам скажу: он еле держится за свою работу. Так что мало ли
В каком смысле? спросил дед.
Ну, мало ли зачем он там ходил к Рэю. Это ничего не доказывает.
А что это должно доказывать?
Ну как что? Что он последний, кто видел Рэя. Ведь он просил у Рэя взаймы, но тот отказал. Ведь так? Да ещё платок этот с инициалом Джона Раз уж мы разговариваем, не завернёте мне толокна?
Дед в изумлении поднял брови.
Вы же похлёбку собирались готовить?
У меня всё равно нет тыквы, отмахнулась мисс Гилберт. Давайте-ка, взвесьте фунт толокна. Отварю потроха, так что можете зайти на обед.
Благодарю, мисс Гилберт.
Ерунда какая! Заходите и Джозефа берите. Махнула она в мою сторону.
Это очень великодушно с вашей стороны.
Только глупости не говорите. В вашем состоянии кто-то просто обязан за вами присматривать. Нижняя челюсть мисс Гилберт тряслась от удовольствия, с её губ капельками слетала слюна.
Мисс Гилберт, я Макс, сказал я.
Она вытянула ссохшуюся физиономию.
Кто?
Это Макс, мой внук, сказал дед. Вы забыли?
Ничего я не забыла. Давайте, заворачивайте.
Я помог деду с упаковкой толокна, лишь бы эта неприятная женщина поскорее ушла.
Мисс Гилберт вздохнула.
Чудесная семья. Да разве можно так, а? Сыпаться несчастьям одному за другим! Просто кара небесная.
Вы Кампионов имеете в виду? спросил я.
Посетительница вновь уставилась на меня, будто вопрошала, кто я вообще такой. Затем, сдвинув жидкие брови, значительно произнесла:
А? Ну да, и их, конечно, тоже. А Джон Макэвой ни в чём не повинен, запомните. Чудесная у него семья. Я ходила к ним на днях, траву отнесла им, Ровена как-то просила. Всё-то у них в доме неладно.
Я поставил пакет на прилавок, постаравшись при этом, чтобы он шлёпнул погромче. Может, эта ржавая мисс прекратит скрипеть и уберётся восвояси со своим толокном? Но какое там!
Девица эта новая, с веснушками, что у них работает, всё мне рассказала, пока я в передней ждала. Говорит, её хозяева ссорятся постоянно. Это и на ребёнке их отражается. Ну, думаю, опять сплетни, не иначе. А он, когда вышел, весь в слезах был, глаза красные, чихает. Бедное хворое чадо. Совсем больное. Ну надо ж было таким уродиться! Ровена его всё пытается вылечить. А ребёнок-то полное отражение отношений родителей. Вот не заладилось-то. Мисс Гилберт наконец глянула на пакет. Мистер Гарфилд, я понимаю, вам не до этого, у вас тут смерти, убийства, но не могли бы вы мне дать толокно в кредит? Я такая глупая, представляете? Она повернулась к нам с Адамом и весёлым громким голосом продолжила: Корзинку взять-то взяла, а кошелёк забыла! Ну? Представляете?
Представляем, хмуро сказал я.
Ну какая же я глупая! Так вы не возражаете, мистер Гарфилд? Забыла кошелёк!
Разумеется, мисс Гилберт, вздохнул дед. Такое случается каждый раз, когда мы идём за продуктами в шесть утра.
Мисс Гилберт сарказма не понимает.
Вот спасибо! Рада, что вы не утратили чувства милости, хотя у вас такое горе.
Ну что вы, мисс Гилберт.
Я пошла. А то ведь столько дел ещё. Да и у вас, наверное, накопилось. Я потом занесу должок.
Дед кивнул.
Не утруждайтесь понапрасну.
Мисс Гилберт ушла. Рассеялась, как утренний туман. Разумеется, дел у неё по горло. Растрезвонить там, где ещё не гремел рупор мисс Вудс.
А потом, разумеется, по воле судьбы-злодейки мисс Гилберт будет вынуждена ковылять из восточной части сюда, чтобы отдать деньги, а заодно раз уж так сложились обстоятельства и она снова здесь разузнать новые подробности.
Глава 8
Гарпун
Завтракали мы вчетвером спустился Стэнли. Его первыми и единственными за всё утро словами были:
Слава богу, эта женщина ушла. Терпеть не могу, как она пресмыкается.
Он, конечно, имел в виду Летисию. Навряд ли мисс Гилберт хоть раз заговаривала с ним, тем более пресмыкалась.
После трапезы мы с дедом и Адамом вышли прогуляться к маяку, и нас овеял утренний бриз, и прохладная свежесть приятно стала проникать под одежду. Долгое время я не знал другого лета, потому что всё детство приезжал только сюда, на север, чтобы побыть с дедом и поиграть с его лодкой, и каждый день ощущать на языке привкус морского ветра и соли. Я носился по воде и пугал заплутавшую олушу[22], и каждый раз изничтожал новую пару ботинок. Я по-прежнему возвращаюсь в своё прошлое, когда бываю здесь, оттого сильнее теперь чувствую, как у меня его отбирают.
Рэй Кампион часть той дорогой мне жизни, такая же, как и Джозеф, и как маяк, на который мы с Адамом взбирались и играли в смотрителей. Сейчас он стал местом жестокой драмы, и детство моё, к которому я так трепетно относился до той поры, вытоптали и смешали с грязью. Буквально с кровью.
Над нами сияло всё ещё прохладное солнце, и я услышал, как Адам, шаркая по траве, сказал негромко:
Гарпун как будто прилетел в окно и улетел обратно.
Почему в окно? удивился я. Тёрнер сказал же, убийца стоял рядом, когда закалывал Кампиона.
Да я знаю, знаю! А мне представилось вдруг, что гарпун этот вестник злого рока. Он ворвался через окно, оповестил о грядущих несчастьях и скрылся обратно. Есть в этом что-то мистическое, дьявольское.
Гарпун дьявола, обронил дед.
Маревое оцепенение мгновенно слетело с меня.
Почему ты это сказал?
Дед приподнял кустистые брови так, что они стали похожи на двух парящих чаек, потёр лоб большой морщинистой рукой и со вздохом сказал:
Так мы называли всякий гарпун, который был использован не по своему прямому назначению.
Так можно и про любой кухонный нож сказать. В рыбной лавке, например, один рыбак вспылил и заколол другого во время разделки. И при чём тут дьявол?
Боюсь, что не так, устало вымолвил дед.
Не вижу разницы, упорствовал я.
По старому поверью, дьявол всегда пользовался гарпуном в виде трезубца, пояснил дед. Кто-то звал его богом морским Нептуном или Посейдоном. Мы на судне всегда считали, что это лишь чёрт, а какой у него гарпун, дело десятое. В добро он его не употребит.
Усталость подкрадывалась по всему телу к голове, я чувствовал, как мой физический резерв пустеет, но мысль о чёрте закралась слишком глубоко, чтобы просто забыть о ней, и я терпел её ещё минут десять, пока мы бродили вдоль берега.
Я никогда не верил ни в одну религию, поэтому мне нравились дедовские объяснения по разным вопросам, выдуманные скорее для потехи. Хотя моряки суеверны, но далеко не все. Некоторых, как деда и его соратника Кампиона, к примеру, никогда не пугал выход в море в пятницу, а уж сколько плевали нерадивые моряки у них на палубе, не счесть.
Что касается морского дьявола, мне была очень по душе дедовская трактовка. Мне явственно представлялся чёрт с гарпуном. Нож не выглядит так внушительно, пистолет слишком прозаически. Чёрт обязательно захочет, чтобы вы подошли к нему поближе, доверившись, как простачок, и тогда он предстанет самим собой, вытащит гарпун из-за пазухи.
Хотя нет, сказал Адам. Гарпун не был вестником, он был свидетельством злого рока, потому что вестник был за ночь до этого.
Джозеф? спросил я.
Мой друг кивнул.
Мы дошли до белокаменной башни маяка и посмотрели вверх, туда, где была лавка свиданий. Вечером стремнистый[23] выступ можно было только угадывать, сейчас же всё было зримо и банально. Сейчас убийце вряд ли удалось бы скрыться.
Я прищурился, воображая, что могло произойти вчера.
Как думаешь, обернулся я к другу, и вправду невозможно такой гарпун запустить со скалы?
Немыслимо, категорически сказал Адам, поправляя на носу очки. Гарпуны не летают как стрелы. Тем более такие, в которых три с половиной фута.
А если арбалет? не отступал я.
Тогда скорее гарпунная пушка, сказал дед. Но она очень громоздкая.
А если учесть, что видимость была нулевая, попадание в цель с пятнадцати ярдов равно нулю, настаивал Адам.
Я и сам понимал, насколько глупа эта мысль. Но я уже не чувствовал ни головы, ни ног, и мне было сейчас всё равно. Мы повернули обратно. Вдруг ещё одна мысль, показавшаяся мне странной, всплыла, как потревоженный песок со дна моря. Это случилось у крыльца дома:
Не пойму, зачем инспектор спросил у Стэнли, есть ли у него враги. У него лично. Он думает, Стэнли хотят подставить?
К моему удивлению, Адам ответил сразу и совсем тихо:
Нет. Он считает, что хотели убить Стэнли.
Вот чёрт! До меня только сейчас дошло: убийца не знал, что на дежурстве будет не Стэнли, а его отец. Значит, Кампиона могли убить по ошибке?
Когда я проснулся, на часах был полдень. Адама нигде не наблюдалось, как и Стэнли. Вставать не хотелось. Я потянулся со своей верхней кровати вниз и схватил с тумбочки Адама сигареты. Под ними лежала книга в обложке холерных тонов, под стать названию «Тайна жёлтой комнаты» Гастона Леру[24]. Детектив, вышедший сорок лет тому назад и произведший фурор, стал бестселлером на десятилетия. Адам рассказывал, в чём там суть. Восемнадцатилетний парень распутал загадку, которая оказалась не по зубам всей полиции Франции. Абсурд на ровном месте.
Адам проникся детективами в школе наравне с книгами Эдвина Сатерленда[25] и учебниками по биологии. Тогда и выяснилось, что это совершенно не мой жанр. Я не полюбил криминалистику выходного дня за внимание публики, несправедливо легко достающееся её тщеславным сочинителям, и за то, что из обычных людей там клещами тянут самое низменное, обнажая их пороки, а то и толкая на преступление. У них часто люди порядочные становятся убийцами.
Зачем они это делают, писаки чёртовы? говорил я. Понятно, что у каждого есть скелеты в шкафу и разной глубины второе дно. Зачем насильно выуживать из людей?
Моим очевидным вторым дном выступал байронический герой, глубоко засевший во мне. Лорд Байрон задумывал Чайльд-Гарольда как революционера, а на деле вышел мрачный и разочарованный скиталец-мизантроп. Герой даже больше походил на отрицательного, а симпатии к нему рождались благодаря его загадочности и напускному романтизму вперемешку с высокомерием и тонким цинизмом. Вот и я временами ощущал себя таким, а может, просто хотел им быть в силу незрелости жизненных воззрений.
Над своей кроватью я повесил небольшой снимок Энтони Жака Мэнтла[26] и его крылатого коня DH.9A, одномоторного лёгкого бомбардировщика. Экземпляр не из числа моих фаворитов, несмотря на замену в нём маломощного шестицилиндрового двигателя из предыдущей модели на американский V-12 Liberty. Я вижу себя за штурвалом не военного, а более позднего частного красавца серии Waco F[27]. Что касается Мэнтла, то он не перелетал Атлантику, как много позже сделал Чарльз Линдберг[28], и не возглавлял захватывающий рейд по Японии, как Джимми Дулиттл[29] несколько лет назад. Мэнтл вызвался добровольцем в Королевскую военно-морскую службу в семнадцать лет. В восемнадцать его назначили вторым лейтенантом на испытательном сроке.
Мне стукнет восемнадцать в сентябре. Чёрно-белое присутствие Мэнтла в моей комнате стимулировало меня духовно. Я понимал, что до того, как меня засадят в университет Глазго, как Мэнтла в тюрьму в Москве, у меня был шанс, хоть и мизерный, стать вторым помощником авиатора. В теории я знаю о внутренностях бипланов довольно много, хотя до сих пор мне доводилось чинить только мебель, бытовую технику и дедовский «Форд».
Я докурил и потушил сигарету о блюдце. Курить я, к слову, начал этим летом, назло отцу. То же самое насчёт спиртного. Отец ещё не в курсе этих дел. Но, по-видимому, так я решил начать обозначение границ своей свободы. И, возможно, я сейчас, как Третий рейх, от злости и твердолобости захожу туда, куда не следует. Я знаю, по возвращении домой меня ждёт серьёзный разговор. Но я к нему готовлюсь. Надеюсь, к моменту, как мы засядем с отцом друг против друга, я буду держать сигарету так же невозмутимо и дерзко, как Черчилль свою любимую гаванскую сигару.
Я принял душ, истратив воды вдвое больше, чем разрешал дед. Хотел смыть с потом и грязью весь вчерашний день. К тому же я не сильно переживал за растраты теперь, когда дом опустел на две души. Нерастраченная вода, решил я, как вещи покойника, обязательно кому-то достанется. Закрутив кран, я вышел из ванной. Сделал несколько упражнений, пока обсыхало тело. Перевёл дух. Затем взял незажжённую сигарету из пачки и подошёл к зеркалу в полный рост. На самом деле это дверца от старого ссохшегося шкафа со встроенным зеркалом. Мы нашли её на блошином рынке в Леруике[30], куда её приволокли из самого Лондона.
Зеркало-герой, оно всё, что осталось от шкафа, сообщил продавец. Представляете, бомба пощадила только эту дверцу!
В зеркале-герое, стоявшем теперь на полу у стены в нашей комнате, на меня недружелюбно поглядывал парень лет, как мне кажется, двадцати двадцати двух. Шесть футов росту. Смоляные мокрые патлы, закрывающие лоб, квадратная челюсть, резкие черты лица. Тело атлета широкие плечи, мускулистые ноги, накачанный брюшной пресс. Недурно. У этого типа, бьюсь об заклад, ни стыда ни совести. Ещё бы это было не так. Стоит, пялится на тебя, а ты в чём мать родила рисуешься с сигаретой перед отражением, будто тебе лет десять, а сигарету ты стащил у отца.
Выкинув сигарету в окно, я потянулся к комоду с чистым бельём и, пока одевался, вспомнил про таинственное жёлтое пятно, виденное Летисией, и как она помянула факел Прометея. Мифология куда больше отвечает моим вкусам в литературе, и я даже вижу в ней куда больше связи с реальностью, чем в выдуманных преступлениях. Прометея, с древнегреческого означающего «предвидящий», явно писали с кого-то, кто походил на Адама, а его брата, Эпиметея («крепкий задним умом»), конечно, с меня.