Вечный танец баланса вокруг пустоты
«Вот только при чём тут пустота?» спросил мой рассудок.
«Пустота это существование», ответил психоз.
День сто тридцатый.
Затем мы долгое время ехали молча. Я смотрел в окно, а оттуда тьма смотрела на меня. Она лезла внутрь. Длинными тонкими пальцами она проникала через грудную клетку и создавала вакуум внутри. Не было ни мыслей, ни желания, ни настроения. Мы просто ехали под мерный тихий стук колёс.
Психоз и разум тоже молчали, что было удивительным. В последнее время я устал от этого скопления голосов в моей голове, а сейчас начал думал о том, что мне их не хватает. И это были первые мысли за не малый промежуток времени.
А куда ты едешь? прозвучал голос киборга.
Я не знаю, честно ответил я. Куда-нибудь
Это хорошее место? мужчина в лохмотьях задал мне очень правильный вопрос, на который я не смог быстро ответить.
Наверное в моём голосе были задумчивость и нерешительность. Наверное, это не так уж и важно.
Почему?
Мы продолжали нашу беседу, сидя по разные стороны.
Потому, что я никогда его не смогу найти ответил я и подумал о том, что мои слова похожи на бред. Хотя я не ищу ничего конкретного. Просто еду
Может быть, это «просто еду» и есть то место, которое ты ищешь? спросил киборг.
Возможно пожал плечами я. Возможно, я ищу место, которое находится ни «где», а «когда» а может, и нет.
После такого моего ответа вновь повисла тишина.
День сто тридцать первый.
А ты в курсе, что мы уже покинули тоннель? спросил киборг, вырвав меня из сладкого плена сна.
Что? я не расслышал его вопрос и, щурясь со сна, тут же переспросил.
Ты в курсе, что мы вышли из тоннеля? мой сосед повторил свой вопрос.
Я посмотрел в окно. Там, в тусклом свете одиноких лампочек, отразившись от неизменной тьмы, властвующей по ту сторону стекла, я увидел своё помятое отражение.
И с чего ты взял, что мы покинули кишечник? вот, о чём спросил я, продолжая наблюдать своё лицо, выражением которого игрались психоз и рассудок.
Звук, коротко сказал киборг, после чего я прислушался, но не услышал ничего, кроме мерного «тук-тук, тук-тук» в исполнении колёс.
Все тот же стук колес, холодно ответил я, устраиваясь поудобней на своей руке, приложенной к прохладному стеклу.
Нет внимательней, сухо сказал киборг, который решил достать меня своей загадочностью.
Слышь, может, ты просто радиопередачу поймал и теперь гонишь? небрежно спросил не я, мой рассудок, озвучив те мысли, которые я предпочёл бы оставить при себе.
Нет, сказал собеседник, не обратив внимания на мои слова. Слушай внимательней.
Чтобы проявить к нему уважение, я решил ещё раз попробовать услышать хоть что-нибудь помимо мерного «тук-тук, тук-тук». И я услышал! Это было большое количество еле различимых ударов, которые барабанили по обшивке вагона.
Это дождь? спросил я и почувствовал свет внутри своего сердца. Это дождь!
Стало так легко, и я наконец-таки осознал, что спустя столько времени, пешком преодолев пустыню и два подземелья, я оказался выше линии горизонта. Я выбрался на поверхность земли.
Город Мечты
День сто тридцать второй.
Добро пожаловать на вольные поля, сообщил робот нашей электрички, и двери распахнулись. Первым вышел мой собеседник. Он оказался намного выше, чем казался всё то время, пока пребывал в перекрученной форме на месте номер двадцать три. Я вышел следом за ним и почувствовал тонкую линию прохлады на своём лице. После, буквально спустя несколько секунд, к первой дорожке присоединилась вторая, такая же тропка приятной свежести на лице. Это были слезы, впитывающие в себя ветер и кислород, перемешанный с запахом свежескошенной травы, цветов и раннего, полного росы, утра.
Эй! Куда ты? крикнул я киборгу, который за время моего краткого забвения ушёл на достаточно дальнюю дистанцию. Тот остановился и повернулся, чтобы посмотреть на меня.
Разве это имеет значение? крикнул он мне в ответ, и тут же я нашёл что ему сказать.
Тогда идём вдвоём!
Я нашёл идеального собеседника и вспомнил древний обычай североамериканских индейцев. У них допускалось прийти к соседу, молча покурить полчаса и уйти Зачастую невербальный контакт чище, разумнее, лучше потому что в нём нет слов.
Киборг посмотрел на меня. Немного подумал и пошёл ко мне Думаю, он тоже понял, что вдвоём идти молча будет намного более комфортно, намного более громко, нежели идти в одиночестве, наедине со своими мыслями Или он просто решил проявить милосердие, зная о том, что человек не в силах выключить свои мысли, в отличие от киборга, у которого такая возможность есть.
День сто тридцать третий.
Погода была замечательной. Воздух был чистым. Мы шли по бескрайнему душистому полю, а вдалеке видели бесконечный горизонт ферм, разделённых хрупкой системой деревянных заборов, сочетающихся с оградами и клетками из швеллера и сетки-рабицы. Мы шли молча и не нарушали это состояние неловкими перебежками разговора. Мы общались только тогда, когда у одного из нас появлялся действительно интересный вопрос. Так, киборг спросил меня о том, могу ли чувствовать свою душу, а через время я задал ему вопрос о том, как он понимает, что что-то чувствует. Такие темы привели меня к единственному верному выводу: «Я не ошибся в выборе собеседника».
Если что, ты готов поработать? поинтересовался я, когда мы преодолели границу неощутимого расстояния до ферм и наконец-таки начали приближаться к крайней.
Я существую для того, чтобы работать, неизменно спокойно ответил мой друг.
Отлично! меня обрадовал его ответ. Я тоже не прочь подзаработать! В моих карманах поселилась плесень, выросшая на пыли.
Тебе надо есть, пить и спать, так? еле различимое любопытство сыграло в голосе собеседника.
А тебе нужна самая сексуальная розетка для подзарядки, да?
В ответ на мой вопрос я получил укоризненный смех.
Я на солнечных батареях и энтузиазме! смеялся киборг.
А если серьёзно? спросил я, внезапно ощутив приступ голода и поняв, что не знаю, как необходимо поддерживать жизнеспособность друга.
Достаточно подключить к нормальному аккумулятору на несколько часов, сказал мой попутчик. И я смогу отработать неделю без остановки.
Мне бы так, мой желудок недовольно заурчал. Ладно, давай скорее иначе мои батарейки окончательно разрядятся, сказал я, и мы прибавили шаг.
День сто тридцать четвёртый.
Был поздний вечер, когда мы добрались до крайнего из домов. Я постучал в дверь, и нам открыл бородатый мужчина в косоворотке, подвязанных штанах и галошах. Позади маячили разновозрастные дети и женщина с короткой стрижкой. Само жилище было из деревянных брёвен, а внутри обставлено техникой. Несколько секунд я завороженно смотрел, после чего обратился к хозяину дома.
Простите, начал я неуверенно, я и мой друг, мы путешествуем. Вы не могли бы приютить нас на этот вечер? спросил я и получил внимательный, взвешивающий взгляд.
Мужчина молча изучал нас, и от этого внутри было какое-то паскудное чувство, будто бы я псина безродная, что приползла на порог боярина. Молчание затягивалось. Я развернулся и сделал несколько шагов в сторону ограды.
Эй! прозвучал за спиной тяжёлый голос. Заходите
Несмотря на всю тяжесть и грозность, в этом голосе слышалась какая-то пронизывающая доброта. Такая, которой доверяешь, даже несмотря на общий грозный или до крайности опасный вид.
Спасибо, сказал киборг и направился к хозяину дома, в дверь которого мы постучали.
Мы вас точно не стесним? решил уточнить я, призывая к порядку бушевавшие внутри меня паранойю, нерешительность и страх.
Всё в порядке! голос стал теплее, несмотря на по-прежнему тяжёлый взгляд, полный усталости. Там ляжете, мужчина указал пальцем в сторону амбара. Там есть второй этаж. Там лечь можно! Он говорил громко, неспешно. Он напоминал мне постаревшего богатыря, отошедшего от военного дела и вернувшегося домой для ухода за грядками.
«Наверное, он счастлив», шепнул психоз, изучая гостеприимного хозяина.
Чё, пожрать на два рта есть? спросил он у домашних.
Я не буду, строго ответил киборг.
На одного накрой! тут же крикнул он, уже не сомневаясь, что ужина может не хватить.
День сто тридцать пятый.
Нас посадили за стол. Поставили на стол два дополнительных комплекта посуды. Вокруг царила домашняя, семейная атмосфера. Тёплая, добрая и очень далёкая оставшаяся где-то в воспоминаниях.
«Господи я так давно не навещал своих стариков, подумал я и был готов разбить голову о стену, осознав свой эгоизм. Я оборвал часть контактов, выбросив ноутбук в речку свинцового цвета, содержащую в себе ртуть и прочие химические элементы очутился в психушке и вышел из лечебницы. Порвал оставшиеся контакты, избавившись от телефона даже сам не помню того, как это произошло и ушёл в неизвестном направлении. Оставив у двери ещё одно кладбище цветочных писем от той, чьи огоньки глаз наблюдал по всей длине тьмы тоннелей».
С трудом проглотив комок собственной никчёмности, я смог поблагодарил хозяев за их гостеприимство, после чего поймал озадаченный взгляд моего попутчика, который указывал на обломок механизма руки. Это было настолько красноречиво, что я понял есть он не будет, потому что не может.
Простите, тут же сказал я, мой друг не нуждается в пище если вы позволите, я объясню Что-то подсказывало мне, что они никогда не задумывались о человекоподобных машинах. Мой друг не совсем человек.
В каком смысле? напрягся мужчина, который впустил нас в дом своей семьи.
Покажи попросил я, понимая, что это будет самый простой и быстрый способ объяснения.
Мой друг вынул поврежденную руку из тряпок и показал свой обломок.
А ты из этих пожал плечами мужчина, практически не удивившись. Это не проблема. Как раз в том амбаре, куда мы вас разместим, есть аккумулятор.
Вы уже встречали киборгов? спросил я, выдавая напряжение.
Да некоторые обломки работают на фермах. Это хорошие сотрудники, он пожал плечами, после чего жестом предложил начать ужин.
День сто тридцать шестой.
Нас разместили там, где и обещали. В принципе, это было не просто хорошее место, а замечательное. Я и мой друг сохраняли тишину долгое время. Киборг не спал. Его тело питалось энергией аккумулятора. Я тоже не спал. Морфей то ли решил не приходить, то ли обиделся на меня.
Слушай у тебя же никаких планов нет, ведь так? спросил я своего друга, который сидел на небольшом стульчике, прицепив клеммы к раскрытой грудной клетке, где был спрятан сложный механизм.
Никаких. Нет, исчерпывающие ответил он, не открывая своих глаз.
У меня деньги заканчиваются. Хочу подзаработать немного Что скажешь? спросил я, уперев свой взгляд в аккуратный потолок из досок, поднимающийся под углом.
Если у них найдётся и работа, и чем заплатить да и я не против, спокойно ответил киборг, сохраняя за собой слепоту и полное отсутствие движений.
Давай завтра обсудим это с хозяином. Вроде бы, они неплохие люди, сказал я, укладывая ладони под затылок.
Я не против. Нам нужны средства для дальнейшей дороги, сказал друг, и вновь воцарилась тишина.
«Как же это удобно молчать в компании. Как же это замечательно находить общий язык. Как же это необычно не быть одному», думал я, взвешивая шансы и возможность остаться здесь на некоторое время. А ещё я вновь думал о той девушке из города Грусти. Мне захотелось, чтобы она увидела всё то, что увидел я.
«Ха!»
«Тупой!»
«Кретин!»
«Забудь уже!» взбунтовался психоз.
Он смеялся над моей наивностью и надо мной, повторяя, что та девушка боялась встречи.
«Почувствуй эту боль! засмеялся рассудок. Когда ты неоправданно вселяешь ужас в сердце!» И при мысли об этом меня свернуло в клубок от боли, вызванной непониманием.
День сто тридцать седьмой.
Я поговорил с хозяином дома, в котором нас приютили. Оказалось, что работы много очень много работы В первый же день кожа с моих ладоней осталась на лопате. Это было больно но это была приятная боль. Никогда раньше я такого не чувствовал. Впервые мои ладони покрылись чем-то большим, чем тонкий слой краски с бумаги. Теперь на моих руках были земля, кровь и собственный пот. Возможно, впервые за все годы, проведённые на планете, я почувствовал себя
«Человеком, хотел было подумать я, но остановился. А что это значит «быть человеком»? вопрос, который заставил меня прервать череду размышлений.
Эй! Что значит быть киборгом? обратился я к своему другу.
Работать, ответил тот, не воспользовавшись ни единой секундой на раздумье.
То есть ты хочешь сказать, что человек тот же самый киборг? хмыкнул я, понимая, что истина где-то рядом.
Нет. Быть человеком другое, сказал мой друг.
Да? И что такое быть человеком, по-твоему? спросил я, пользуясь очень удачным случаем.
Работать и чувствовать себя отбросом, сказал киборг. А быть киборгом просто работать. Не испытывая ненависти ни к работе, ни к окружающим, ни к себе.
Мне нечего было ответить на это заявление. Даже рассудок и психоз не изъявили никакого желания высказаться, так как согласились с тем, что сказал киборг.
«Всего лишь грязь», выдохнул рассудок в огромной, опустошенной комнате, где обычно размещаются мысли, и его слова застыли в пространстве стен в виде протяжного эхо.
День сто тридцать восьмой.
Моему другу соорудили протез, чтобы заменить обломок. Это были компактные пневматические щипцы, которые прекрасно хватали и крепко удерживали самые различные предметы. За это мы расплатились частью заработанных денег.
Я уставал до крепкого сна. Впахивал до полного отсутствия мыслей. Даже голоса психоза и рассудка перестали донимать меня, и я почувствовал спокойствие. В связи с этим, я осознал одну истину: «Человек счастлив, пока чем-то занят». Самое главное в том, чтобы не давать мозгу продуцировать мысли. Как только в голове начинают копошиться мерзкие червячки раздумий, сразу дела кажутся утомительными и длинными. Мысли яд для тела и для души
О чём думаешь? спросил меня мой друг, вырывая из закрывающейся клетки.
Ой да так, ответил я, продолжая кидать сено вилами.
Лучше начни размышлять о том, куда мы отправимся дальше, сказал он, хватая тележку при помощи своей руки и нового протеза. Ты же не собираешься остаться здесь навсегда?
Нет ни в коем случае, ответил я, но что-то сидящее внутри меня ухватило эту мысль, саму идею. «Отсюда срочно надо бежать», подумал я, осознав высокую вероятность того, что могу остаться здесь.
День сто тридцать девятый.
Спасибо вам за гостеприимство, сказали мы, стоя на пороге дома, в котором незаметно для себя провели несколько месяцев. Я до сих пор не мог поверить в то, что время столь скоротечно особенно тогда, когда у тебя нет времени, чтобы думать о времени.
Возвращайтесь! огромный бородатый добродушный мужчина с внешностью кровожадного мясника махал нам рукой точно так же, как и его домашние, которые, безусловно, успели привыкнуть к нам.
«Ни за что» где-то в отдалении проговорил психоз.
«Ни-ког-да»
«Ни в ко-ем слу-ча-е!»
«Ни при каких обстоятельствах».
Расстройство личности равномерно становилось громче. Я даже заметил пропорциональную зависимость: чем дальше мы были от дома фермера, тем более отчётливо бурчал психоз.
Куда дальше? спросил киборг.
Я не знаю, коротко ответил я. Разве в этом есть смысл?
Мой друг промолчал. Так, сохраняя тишину, мы шли в сторону вокзала. Мы покидали это невероятное место и не жалели об этом. Я думал о девушке из подводного города диггеров. Мне казалось, что она, так же, как и мы, потерялась здесь на длительное время и сама не заметила об этом. Также я размышлял о том, что мне непременно захочется вернуться сюда, после того, как моё путешествие в полной мере исчерпает само себя, но также я знал, что это не то место, куда я так хочу попасть.