Всего несколько часов этой работы пробрали меня до самых костей. Быстрое окончание смены, вот то единственное, о чем я мог мечтать так как в голове завелась одна пугающая меня мысль.
«Люди могут быть такими же тушами, в таких же холодильниках даже в этом мире, в этой реальности, в этой действительности». Вскоре эта мысль спровоцировала галлюцинацию, и я увидел вместо животных тела людей такие настоящие, слегка обледеневшие трупы, подвешенные за ключичные кости на крюках.
Осознав это, я бросил тушу, зашёл в офис, взял деньги за отработанное мной время и покинул это место. Психоз в это время рассказывал мне страшные истории о смерти.
День семьдесят пятый.
Я смотрю в темноту и сверлю ее множеством взглядов. Это множество формируется из взгляда моего, совместно со взглядами тысячи глаз моего психоза. Я смотрю в темноту и сверлю ее своими взглядами я хочу купить у нее свободу, расплатившись ржавыми дукатами. Я хочу покинуть стены дешманского отеля, пропахшего человеческими секрециями, в котором остановился на несколько непродолжительных суток. Здесь оказалось настолько мерзко, что спать приходится на полу душа, предварительно промыв его горячей водой и вытерев грязной простыней, испещренной пятнами самого разнообразного происхождения От таких манипуляций становится чуть менее мерзко.
Первую ночевку здесь я провел сразу после мясокомбината. Снедаемый собственными страшными фантазиями, я не заметил даже половины всей той мерзости, которой наполнены эти стены. Я не заметил ни криков постояльцев, ни запаха, который впитался в каждый атом этого места.
«Что же творится в аду, если то, что было раем, превратилось в это?! подумал я, вспоминая свой город Грусти, лежа на холодном, кафельном полу временного ночлега, больше похожего на наркопритон. Как же человечество смогло настолько кануть в бездну собственной грязи, что теперь не замечает тараканов и вшей, что копошатся на теле?!»
«Просто»
«Просто»
«Ну, так просто»
«Как так»
«А не все ли равно?»
Психоз начинает горячую дискуссию, мешая мне провалиться в сон.
День семьдесят шестой.
Денег становится все меньше и меньше. Мои прогнозы и подсчеты оказались мечтами наивного ребёнка, бегущего со своей копилкой в магазин за кучей игрушек. Это вынуждает меня отказаться от автобусов и продолжить своё путешествие автостопом. Благо погода позволяет пешкарить настолько долго, насколько далеко способны унести ноги и с каждым днём эта дистанция расширяется, подобно Вселенной. Ещё я вдруг обнаружил, что в этом мире есть добросердечные люди, которые не чураются путников и способны подвезти.
«Странно почему они, их лица, не наделены печатью грусти? Где?.. Где всеобъемлющие, черно-фиолетовые, с примесью синего, мешки под глазами? Почему уголки рта растянуты в улыбке, от которой не веет цинизмом, или сарказмом, или пластмассой?» вопросы, на которые нет ответов.
Также, по какой-то интересной случайности, меня подвозят, в основном девушки. Улыбчивые, светлые, радостные Я часто меняю машины, чтобы не напрягать и чтобы путешествие было путешествием, но почему в основном девушки?.. Это меня не только интересует, но и начинает волновать.
День семьдесят седьмой.
Я определил, куда меня несут редкие встречные. Я еду на юг Погода становится благосклоннее. Ветра сильнее. Одежда, которую я несу на себе с города Грустных, все меньше подходит под окружающий меня антураж. Работа, попадающаяся мне, становится все менее разнообразной, и в основном это либо лопата, либо тяпка, либо ручная перекладка с одного места на другое чего-нибудь весомого.
Не знаю, в чем причина, но после ночи на вокзале, после работы лопатой и бросания угля, после въевшейся под кожу чёрной пыли я чувствую себя превосходно! Кажется, внутри меня даже проросли ростки чего-то нового, красивого, окрашенного в красно-зелено-синюю гамму и в смеси этих цветов. До этого я был прочно связан верёвкой из апатично-серого цвета меланхолии.
В очередную свободную от работы ночь меня подобрала одна прекрасная леди, и мы поехали дальше, на юг. Она загадочно поглядывала на меня, словно стараясь понять, зачем я еду в одну с ней сторону. Будто бы я чужак, который пытается проникнуть в запрещённую область. Словно меня там ждут лишь тлен надежд и тотальное непонимание.
День семьдесят восьмой.
Мужчин действительно становится все меньше, и работу они выполняют все менее презентабельную. Машины, которыми они вынуждены пользоваться, преимущественно грузовые или приспособленные под выполнение определенных типов работ, типа: укладки асфальта, перевозок, ремонтных работ «на коленке» и прочих. Меня это вводит в ступор, хотя бы потому, что интеллект этих людей сильно занижен и не дотягивает до отметки статистического планктона из офиса. Кажется, некоторые практически не умеют или просто не могут говорить. Это странно так же странно, как и реакция женщин на меня. Это смесь любопытства, страха, презрения и непонимания.
«Ну, хоть в чём-то я способен понять вас», думаю я, подсаживаясь к очередной девушке-водителю, от которой пахнет медовым гелем для душа и таким же кондиционером для волос.
Что у вас с лицом? спрашивает она, уставившись на меня, во время ожидания переключения цвета светофора.
Меня гложет тоска проговариваю я, поймав себя на мысли о той, что слала мне записки-головоломки в облике цветов.
День семьдесят девятый.
Я чувствую скорое достижение странной точки, аномальной геопатогенной зоны, не отмеченной на карте. Я это замечаю даже по мотелям, которые становятся и дешевле, и чище. Это что-то невероятное. Что-то, что не вписывается в рамки той реальности, к которой я так привык.
Я плачу всего пару грошей, за которые получаю чистые простыни, целые унитаз и раковину, идеально чистые зеркала, в которых отражаюсь я и мысли моего психоза. Так же, за тот бесценок, за отдаваемую в оплату шапку сухарей я получаю пускай не обильный, но очень вкусный завтрак. Но меня крайне напрягает ситуация гендерного плана ведь я привык к численному равенству, а тут тут мне нравится куда больше! Ведь каждую секунду глаз сам цепляется за длинные ножки и подкаченные ягодицы, за узкие щиколотки и сводящие с ума ключицы. И если бы меня не влекло бы в неизвестность, я мог бы сказать, что мое сердце начало оттаивать, а я счастлив.
Подкинешь? спрашиваю я, опуская руку с поднятым вверх пальцем.
Тебе куда? девушка удивлена даже растеряна и заинтересована ситуацией, не мной.
Куда угодно, отвечаю я, посылая уставшую улыбку.
День восьмидесятый.
Эй как ты, попутчик? услышал я голос все той же милой девушки, которая согласилась взять меня на борт своего авто. Ты чего такой подвисший? Ты не винда растормаживайся!
А да все норм. Задумался просто, ответил я, переставая залипать в точку на пластике панели перед собой. Думаю, я уже далеко от родного города
Хочешь домой? сочувственно спросила она и прервала своё бдение на дорогу, чтобы улыбнуться мне.
Нет наоборот. В свой город Грусти я возвращаться не хочу. Во всяком случае, пока что не хочу, отвечаю ей, неловко пожав плечами и вновь утыкаясь своим взглядом в точку.
А зачем тогда думаешь? её брови скатились к переносице в вопросительной гримасе.
Да так вновь неловкое движение плечами. Неважно.
И, вообще, вот ты говоришь, что в твоём городе много таких, как ты! с завидным энтузиазмом поинтересовалась она в попытке изменить течение разговора. Как это?
Эм в смысле?.. Ты спросила, много ли таких, как я Я ответил.
Я не понимал того, что она имеет в виду, и лоб собирался складочками.
У нас таких, как ты, нет теперь она пожала плечами, а лицо вобрало в себя оттенки грусти. Мужчин нет точнее они есть, но
«Зона дружеского общения?» подумал я, поймав ту самую-самую привлекательную точку во Вселенной. В салоне воцарилась тишина, такая же, как задолго до мироздания.
День восемьдесят первый.
Мы практически на месте, сказала попутчица, улыбка на лице которой за проведённые со мной несколько дней поблекла. Сама она стала чуть более сгорбленной и словно потеряла свою балетную осанку под крестом на ржавых цепях. Я в скором времени буду дома! она мечтательно протянула слова и немного потянула спину, уперевшись руками о руль и выгнув уставшую спину. Душ, горячий ужин приготовленный своей рукой и о-о-отдых!
Спасибо охрипшим за часы молчания голосом сказал я. Редко можно встретить такого человека, как ты.
Что ты имеешь в виду?
Переносица покрылась редкой рябью небольших морщинок.
С тобой так комфортно помолчать, сказал я, закрыл глаза и откинулся в кресле пассажира настолько, насколько возможно. Я не хотел увидеть те эмоции, которые появились бы на её лице.
Дальше ехали молча, и так было до тех пор, пока мы не пересекли невидимую черту, за которой начался огромный, яркий, шумный город с улицами, заполненными пешеходами и двигающимися по дорогам машинами.
Здравствуй, мой дорогой город Женщин, сказала она, и я понял, что среди людей не вижу ни одного мужчины.
Здравствуй, мир, полный красок, сказал я, почувствовав дискомфорт в своём чёрно-белом восприятии.
Город Женщин
День восемьдесят второй.
Девушка оставила меня в центре странного мегаполиса. Как только она высадила меня из машины, взгляды прохожих, наполнивших улицы, устремились ко мне, и на лице каждой из жительниц отразилась смесь из презрения и брезгливости. Словно я был измазан в машинном масле и грязи, будто бы от меня несло помойкой или так, если бы перед ними появился бы мутант, тело которого кардинально отличалось бы от тела самого обычного человека.
Не желая оставаться под стреляющими свёрлами-глазами, быстрым шагом я отправился на поиски пристанища, но куда бы я ни зашёл, меня отовсюду гнали. Пару раз даже доставали из-под стойки помповое ружьё и одним резким движением передёргивали затвор, таким образом показывая свою решительность.
«Да ну что же такое?!» думал я, стараясь отойти от возмущения, переполняющего мое нутро в течении всего светлого дня. Вечером я устал настолько, что в какой-то момент просто сел на тротуар напротив дверей кафешки. Дела там шли не очень, так как огромное помещение с большим количеством столиков пустовало, не считая нескольких увлечённо разговаривающих представительниц этого странного места. За спиной послышалось шуршание открывающейся двери.
День восемьдесят третий.
Эй! Эй ты, плечистая, услышал я голос, которым нужно петь блюз под тяжелые звуки струн контрабаса. Заходи! Смысл-то жопу холодить?!
Я понял, что говорящая обращается ко мне. Я сразу понял, что она не догадывается о том, что я мужчина и я догадывался о её дальнейшей реакции. В любом случае, я решил встать и посмотреть в её глаза и увидеть, как исказится лицо от отвращения.
А, так ты с севера?! голос струился потоками горячего источника, которым меня окатили из таза. Что ж ты, мой мальчик заходи, гостем будешь!
Пышная добродушная женщина, одетая в пончо, смотрела на меня сверкающими глазами, а я не мог понять почему
Спасибо неуверенно сказал я и, сопровождаемый её вращающейся в кистевом суставе рукой, вошёл в помещение ресторана.
Ты, видимо, не поможешь понять происходящего, дорогой! Гала расскажет тебе Гала тебе обо всем оп расскажет.
Она открыла бутылку пива и поставила передо мной на стойку.
У меня денег нет, ответил я, поймав самую привлекательную, самую красивую точку во всей Вселенной.
Ай-яй! протянула она. Так ты же мое золото! бодро встряхнув плечами и, вследствие этого, грудью, сказала она. Гала и накормит, и напоит, и даст подзаработать. А ещё расскажет тебе об этом рае на земле!
Она подмигнула, схватила мою руку, бутылку пива со стойки и вложила второе в первое.
День восемьдесят четвёртый.
Ну, что ж, дорогуша, ты такой блеклый? Гала весело подтолкнула меня, подсаживаясь на высокий барный стул. Будто бы из тебя высосали все цвета, оставив лишь на самом донышке! Как самые вкусные капельки коктейльчика в стакане, до которых не достаёт соломинка.
Думаю, что делать дальше не стал лукавить я. Деньги их нет закончились внезапно здесь. Причём на пол-литре воды! сказал я, чуть громче и жёстче, чем планировал. А заработать, думаю, мне не удастся. Здесь, в этом странном городе, точно не удастся.
Э-э-э! весело протянула женщина, созданная для того, чтобы петь настоящий чёрный блюз. Здесь ты найдешь все! И кров, и батрачество, и сможешь свалить, как только посчитаешь это нужным.
Спасибо за пиво, сказал я, вставая с места с намерением бежать прочь.
Стоп! неизменно весело сказала Гала и схватила меня за предплечье стальной хваткой. Мой милый мальчик. Это твой последний шанс. Остаться и послушать тяжелая пауза. Или уйти и сгинуть здесь особенно с полным отсутствием понятия того, где ты и какие здесь законы.
«Останься. Это логично это необходимо пару недель отдыха дай!» впервые психоз возопил настолько громко, вынудив меня остаться. Но не могу не признать её предложение мне понравилось, причем сразу!
День восемьдесят пятый.
Гала выдала мне спецовку и выпустила в зал, официантом. Она приглядывала из-за барной стойки и всегда, совершенно всегда, встречала и провожала меня улыбкой. Вообще, за пару дней работы в обслуге я обнаружил неестественное количество улыбок на женских лицах. Мое присутствие единственное, что заставляло их сменить маски с «счастья» на «непонимание», «шок» или «брезгливость».
Почему тут нет мужчин? спросил я ещё в первый день, сразу после знакомства. Тогда Гала закурила, сделала одну очень длинную затяжку, составленную из двух последовательных, после чего ответила:
Это дико но все они в шахтах, под городом, сказала она. Я сама не обо всем знаю. Не здешняя поэтому мои габариты, она смачно взяла себя за большую грудь, бока и слегка выпирающий живот, выбиваются из общей идеальности. А о мужчинах я знаю, что здешние мужчины даже не научены разговаривать. Их используют как скот, который работает на рудниках и строго контролируется.
На этом наш разговор об этом закончился.
Я, наверное, диковинная зверюшка при тебе? спустя пару дней спросил я, подойдя к барной стойке и посмотрев ей в глаза, в которых
Никогда не смотри в мои глаза, сказала она, отвернувшись к шкафу с алкоголем. Мой ласковый и нежный зверь, хмыкнула она, начиная намешивать заказанный коктейль. Но за тот краткий миг я увидел бесконечную тоску в её взгляде.
«Сильная Гала, с вечной улыбкой на лице неестественной улыбкой на лице и всепронизывающим чувством тоски во взгляде Наверное, она тоже из города Грусти хотя, может быть, она из города, поиск которого меня привел сюда! Но город тотальной Тоски я должен отыскать сам», вот, о чем я думал, стараясь поймать баланс супа на подносе в своей руке.
День восемьдесят шестой.
Уже несколько недель я живу в подсобке заведения под названием «Сигарет-ка». Хозяйка по имени Гала странная для этого странного места женщина, действительно любит курить. Иногда мне кажется, что она вовсе не выпускает сигарету из пухлых пальцев. Иногда мне кажется, что сигареты единственное весомое, что осталось в её разбитой жизни именно разбитой. На периоды «до» и «после». Последний такой период начался с попадания в город Женщин, где мужчины, оставленные на уровне интеллектуального развития трехлетних детей, вкалывают на эфемерных рудниках. Гала рассказывает мне об этом то, что сама знает