3. Статья А. И. Клибанова «меннонитская колонизация на юге России с X по XIX вв.» Изд. Академии наук СССР
4. Черновые записи служебного и личного характера Клибанова А. И. на 26 листах
5. Документы Клибанова А. И. Справки и заявления, разн. статьи 36 шт.
6. Письма разные 226 шт. на 263 листах.
7. Фотографии разн. 16 шт.
Перечисленные в пунктах 1 по 7 включительно опечатано гербовой печатью 15 Мин. Го. Безопасности в одном свертке.
На неправильности, допущенные при обыске и заключающиеся по мнению жалобщика в нет.
На имущество, лично принадлежащее Клибанову, А. И. арест не наложен.
Обыск производился с 13.30 до 16.30. Протокол составлен в 4‐х экз. на одном бланке.
1944
231. А. И. Клибанов Н. В. Ельциной
14.XI.44 г.
Родная Наталинька,
сегодня у меня большая радость получил от тебя открытку и одновременно с ней письмо и твою фотографию. Она лежит передо мной и в ней я читаю ненаписанное письмо, то, что человек никогда о себе не выскажет; видно, требуется время от времени воспроизвести и в чувственной форме лик человека, чтобы снова возвратиться к корням его души. Вот и теперь твоя карточка сказала мне о тонком благородстве твоей души, о твоей необыкновенной внутренней правде, о чистоте. Личико твое похудело, словно для того, чтобы лаконичными выразительными линиями сказать о твоей стойкости перед жизнью. Я знаю, что могу быть уверен в тебе, и правде твоего чувства и вообще жизнеотношения. Большое счастье и редкость иметь такой характер, но и большой крест его носить. Смотрю на твое лицо, принимаю твою грусть (она на грани страдания), но я вижу перед собой человека, приготовившегося растворить в своем чувстве любую боль и о свою целеустремленность разбить любые испытания. Ты и мне подаешь пример и твой порядок я принимаю не только как радость видеть дорогие мне черты, но и как своего рода категорический императив в моей жизни. Спасибо тебе, сколько раз за нашу жизнь я имел возможность опереться о твою душевную стойкость.
Мне хочется до конца сказать тебе всю правду: мне радостно видеть в твоих чертах не только сквозящее в них благородство; они мне прекрасны, ибо душевная красота всегда проецирует себя во вне. Так и теперь я вижу на твоем лице лучи, пробивающиеся наружу. Только это не лучи солнца, это лучи звезды.
Сейчас второй час ночи, а у вас только десятый час. Где ты, дома ли, в библиотеке ли? Обнимаю тебя, родная, единственная. Сегодня уже начались первые часы, повернувшие меня в тридцатичетырехлетие87. Чувствую твой долгий глубокий поцелуй. Пусть принесет он нам счастье, пусть даст он нам скорую встречу, пусть он нам пошлет успехи в нашем труде. Нас много впереди ожидает хорошего: наша совместность, наш ребенок, наши творческие находки и (это особенно) их поиски. Мы сбережем наши души для этой радости, чтобы наполнить их ею по края. Береги же себя, любимая, помни всякий раз, когда собираешься пренебречь собой, что урываешь этим минутку общего нашего счастья.
Целую, Наталинька.
Твой Саня.
Утром едва проснулся прочел твое письмо и глядел на твою карточку. Они лежали рядом с моим изголовьем и стали первым впечатлением сегодняшнего дня моего рождения.
Отправляюсь на лекцию в Партшколу88, куда меня снова пригласили для прочтения части курса.
Люблю и целую.
С.
[Родной Наталик,
Прости меня я не сразу тебе отправил письмо. Очень себя ругаю, т. к. все время чувствую твое состояние одиночества и не раз, вероятно, ты захлебывалась этим чувством. Как выразить тебе свою близость? Я сделаю все, чтобы как можно скорей осуществить нашу встречу. Что касается комнаты, о которой ты мне написала (что возле Казанского вокзала), то ценность свою она сохранит всегда, а пока что ты имела бы собственный угол. Я только не представляю себе, откуда ты надеешься собрать такую сумму.
Я тоже предполагал, что одиноко проведу 14/ΧΙ, но в этот день я получил много цветов от моих студентов, небольшой серебряный бокал и адрес. Все это было очень трогательно и мне как-то стало на минуточку теплее. К Ал[ексан]дру Павл[овичу]89 приехала мать, и они тоже приняли участие в моем «чествовании».
Получил от Манечки90 письмо. Она все еще не имеет своей площади.
Никак не пойму, почему ты еще не получила своего багажа, ведь я его послал с Нейтманом. Затем я переслал ватник с женой сестры Подзолкова91 неужели она тебе не привезла его? Не могу понять почему не дошел мой перевод в НихФИ высланный 21/X. Скоро пошлю тебе еще денег. Я всегда с тобой всем своим существом.
Родная, пиши мне, люблю тебя бесконечно.
Твой Саня.
Горячий привет Лилии92 и Юлии Львовне93.
1945
232. А. И. Клибанов Н. В. Ельциной
18/IV.45
Родная Наталинька,
давно не писал было какое-то тяжелое настроение, вызванное разлукой и утомительной работой по Институту94, а больше всего тем, что средства почтовой связи себя не оправдывают. Я всегда отвечал на твои телеграммы и послал несколько писем в адрес Эндокринологического института, но тебя это не достигает. Просто не знаю, куда же тебе писать.
Рассказ Ерофеевой95 о тебе меня очень огорчил, да и твое собственное письмо очень невеселое. Видно, тяжело тебе досталась эта зима в Москве. Больно и обидно, что среди многочисленных московских знакомых ни один не оказал тебе помощи. Мы давно знаем с тобой, что надеяться следует только на себя самих, но это очень обидное и грустное заключение
[Что у тебя с болями в области желудка, о которых ты пишешь? Ведь в Москве-то есть специалисты, к которым можно обратиться. Как оправдать такую твою беспечность. Ты все-таки любишь меня не так, как этого бы мне хотелось.]
Хорошо ли ты питаешься? Зачем ты мне посылаешь посылки. Ведь я тебе перевожу деньги, чтобы немножко улучшить твою жизнь. Что же ты делаешь. Шарфик я получил, он мне очень нравится, я его всегда ношу, но все остальное, присланное тобой, меня просто расстраивает. Не смей этого больше делать. Родная моя, судьба и так сократила нам нашу совместную жизнь, как же можно так не по-серьезному относиться к своему здоровью.
Наталинька, я тебя, как всегда, люблю и больше, чем всегда, дорожи нашим чувством.
Олехнович96 передает тебе отношение Института в Наркомпрос о моем вызове. Проследи, чтобы вызов был своевременно послан, и телеграфируй об этом мне. Писать мне можно и по адресу Института и в Партпрос, мне везде передадут.
Я предполагаю 15‐го мая выехать, хотя здесь уже идут разговоры о том, чтобы меня не отпускать до окончания госуд. экзаменов, но я сделаю все возможное, чтобы вырваться 15 мая. Мне предстоит в Москве исключительно напряженная работа. Не знаю, закончу ли я или нет свою работу и нынче летом. Мне трудно это предвидеть. Если я не кончу, то план мой таков, чтобы устроиться хотя бы возле Москвы и иметь возможность часто бывать в Москве и ее библиотеках. Тема моя очень разрастается, и я не стану ее губить излишней спешкой. Я делал в Красноярске доклад «Философское мировоззрение в русском обществе XV века», но некоторые поняли наполовину, а большинство на обе половины не поняли. В Красноярск я категорически решил не возвращаться. В Москву привезу часть диссертационной работы (небольшую, ибо отсутствие источников и литературы сделало невозможным продолжение и окончание работы в Красноярске. Эту часть я предложу в «Исторический журнал». Она называется «Еретические движения и русская культура XVXVI вв.». Мне нужен такой пробный шар, который покажет, как исторические круги расценят мою работу. Кроме того, привезу одну
новую и большую работу
Как, вероятно, и ты, я очень болезненно пережил смерть Рузвельта. Два раза ходил на кинофильм «Крымская конференция», чтобы запечатлеть его чудесное, милое, доверчивое, доброе, умное и даже немножко святое лицо. Не стану из уважения к памяти его характеризовать его историческое величие. Это просто непристойно, но среди цветов, возложенных на его могилу, были и мои чувства и чувства очень и очень многих небольших и рядовых людей России. Знал ли он при жизни, что это так? Хочется думать, что знал. Как бы то ни было, но поворот к будущему в общемировом масштабе уже сделан и поворота к прошлому не может быть. Вот и написал все о себе, своих и наших планах.
Любимая, у нас начнется, наконец, лучшая пора нашей жизни, нашей семейной жизни, в которой мы теперь, может быть, будем вдвоем. Время ставит перед нами этот вопрос в повелительном наклонении, и мы постараемся этим летом обеспечить необходимые внешние условия, чтобы иметь право на это самое естественное из всех прав.
Пусть эта перспектива, желанная для нас, обяжет тебя больше следить за своим здоровьем. Мне как-то жаль сегодня расставаться с письмом: пишу и чувствую нашу близость. Но написал обо всем, а писать о чувствах бесполезно, они больше всего, что можно о них написать. Целую, родная, любимая моя девочка, мой ребенок, мой друг, моя жена, мое все.
Целую. Тв. Саня.
Посылаю маленький майский подарочек.
[Наталинька, сообщи, получила ли ты мой перевод в адрес Мины98 на 700 руб. Я его выслал на этих днях.
Ну как тебя не расцеловать на этой странице!?
Амка!]
Пришел сейчас ко мне Александр Павлович99, который сообщает, что сейчас тронулся Енисей на четыре дня раньше срока. Он жалеет, что Енисей течет на север, а не на запад, и поэтому ограничивается письменным приветом большим и теплым.
Ерошин100 обижается, что ты ему не написала.
233. А. И. Клибанов Н. В. Ельциной
25.V.45 г.
Родная Наталинька,
сегодня один товарищ улетает в Москву, и я пользуюсь возможностью написать тебе несколько слов в те несколько минут, которые мне предоставлены.
Я немного задерживаюсь в связи с работой в Институте, а также со сбором характеристик и денег. Все это не так просто, как очень не просто мне было добиться вызова, а получив вызов, Райский101 его держал больше недели под сукном и говорил мне, что вызова у него нет.
Меня, конечно, не отпускают, но дают на 1½ месяца командировку и еще на 1½ месяца отпуск. Борьба за мое невозвращение в Красноярск предстоит очень упорная. Не только Институт, но и Крайком сделают все, чтобы меня вернуть. Однако будем бороться, и у меня есть какая-то уверенность, что мы добьемся моего невозвращения в Красноярск. Много трудностей также и с характеристиками. Все меня ценят, все обещают и все боятся. Старая история! Однако соберу и характеристики и предельно авторитетные к тому же.
Наконец, материальные вопросы, которые имеют очень большое значение (мы же не знаем, когда и как и где устроимся!) также заставляют изыскивать всякие дополнительные источники. Совокупность всех этих дел меня немного задерживает, но сделаю все, чтобы быть с тобой в день твоего рождения102.
В Москве мне предстоит еще очень много сделать по диссертации103. Но то, что получилось, заслуживает того, чтобы продолжать работу. Может быть, осенью и закончу ее, впрочем, увидим.
За зиму написал книжку о декабристах (на 7 печ. листов) и сдал ее, а также подготовил к печати и сдал на этих днях курс русской истории с древних времен до Ивана IV. Это большой и оригинальный труд. Будет печататься в Красноярске.
Я здоров, но болен одной тоской по тебе, страшной тоской, подрывающей все душевные силы. Мы будем теперь всегда только вместе. Очень беспокоюсь о тебе, твоем здоровье. У меня все время чувство, что я как-то бросил тебя на произвол.
Целую, родная, всем сердцем был с тобой всю эту зиму и сейчас. Целую крепко.
Твой Саня.
1946
234. А. И. Клибанов Н. В. Ельциной
22/II 46 г.
Родная деточка, сегодня уезжает Вл[адимир] Ил[ьич]104 и с ним и иная возможность послать тебе письмо. Сегодня меня вызывали в Наркомпрос, в отдел педвузов там сидел Райский и объявил, что я дезертир и он собирается меня едва ли не с судом возвращать в Красноярск. Я ему сказал, что в таком случае он должен подать в суд на Потемкина105 все это отвратительный анекдот и не производит на меня никакого впечатления. Основной вопрос это прописка в Москве и пока он все, к сожалению, без движения, этот вопрос.
Сегодня же мне удалось говорить с одним из сотрудников по Калининскому пединституту106, который сказал, что мое освобождение из Калинина произошло по внушению Обкома партии, который считал, что наша кафедра и без меня засорена. Если это верно, то это меня немного успокаивает хуже было бы, если бы это случилось по внушению НКВД
[Больше нового ничего нет. Позвони Виктору Михайловичу107 и скажи, что я говорил сегодня, 22/ΙΙ, c Ирочкой по телефону, она здорова, довольна санаторием, гуляет и читает, одним словом, все в порядке.
Расскажи Манечке о письме, объясни, что мое молчание вызвано очень запутанными обстоятельствами, поцелуй ее пусть она мне напишет в адрес Анны Осип.108 У Анны Осип. живется мне хорошо. И чувствую себя очень свободно и просто. Впрочем, должен признаться, что рацион, который я получаю, меня не удовлетворяет, но таковы нормативы, принятые в их доме, и не мне их нарушать.]
Скоро увидимся, любимая моя стремлюсь к тебе и очень грущу без твоей ласки.
Тв. Саня.
235. Н. В. Ельцина А. И. Клибанову
24/ΙΙ. 46 г.
Мой родной, получила от Вл[адимира] Ил[ьича] твои листки. Все буквально падает из рук. Хотя нам это не впервые, но каждый раз мучительно остро все это109 воспринимаешь. Слова не ложатся на бумагу. Одна мысль скорее тебя увидеть. Хотелось, чтобы ты чувствовал все более зрелую, выношенную в муках, любовь, знал о моей готовности противостоять всему тяжелому. Столько дней все это тянется, и я ничем не могу помочь.
Очень расстроило сообщение о приезде Райского. В новой ситуации в НИИ это очень неудачно. Я хочу переправить тебе деньги. Может быть, на имя Мины? Ты получишь по ее доверенности. Сделай все возможное, чтобы получить санаторий. Это абсолютно необходимо. Не буду писать, как я хотела бы тебя видеть в начале марта, но если дела не позволят, то поезжай прямо в санаторий. Единственно прошу, пиши хоть открыточки, звони, телеграфируй.
Целуй и обнимаю, мой любимый. Думаю о тебе непрерывно и всеми мыслями с тобой.
Наташа.
Хочу завтра тебе звонить, чтобы узнать, что у тебя, и договориться о деньгах.
236. А. И. Клибанов Н. В. Ельциной
26/ΙΙ. 46 г.
Родная Наталинька, вчера приехал в Калинин и сегодня уезжаю в Москву. Здесь нашел твою открытку и узнал, что было от тебя заказное письмо, но что последнее отправлено в Ленинград, т. к. в Институте думали, что я больше не приеду. Я все же нашел твое заказное письмо на почте, и оно лежит сейчас передо мной.
Когда я приеду в Ленинград (я надеюсь, что мне это удастся в первых числах марта), я скажу тебе, как твоя ссылка на Тютчева едва не сделалась вещей и именно в эти дни:
Всю вчерашнюю ночь я твердил эти слова, и когда на минуты выключалось сознание, мысль эта жила в той преисподней чувств и предчувствий, где человек во всяком случае искренен и правдив, где он хранит глубокую тайну своей личности, тайну, к которой так боязно бывает спуститься при свете дня.
Впрочем, не подумай, что я имею в виду какую-либо переоценку своего отношения к тебе. Я имею в виду неумолимую жестокую силу обстоятельств, рывшую уже однажды бездну нам (не между нами, но нам) десять лет тому назад. Я надеюсь, что это не помешает мне увидеть тебя в начале марта, но, в связи с необходимостью перемены работы и сомнительной возможностью устроиться в Москве, мы вновь встанем перед каким-то выбором. Впрочем, бывают случаи, когда судьба улыбается, и если это случится, мы будем избавлены от нового (которого уже!) испытания в нашей жизни.
Теперь о твоем письме110. Оно заставило меня с болью признать, что даже характеры твоей силы и цельности вынуждаются в ходе жизни к компромиссам. Но компромисс есть всегда насилие над собой оправдан ли он? Я часто задумывался в жизни над дилеммой, допустимо ли быть живой собакой или лучше мертвым львом, и соглашался быть живой собакой только потому, что перед живым сохраняется перспектива стать живым львом, а мертвым львам в лучшем случае остается благодарная память. Все это не имеет, однако, прямого отношения к твоему письму, только потому что у меня нет потребности раскрыть форточку в чью-нибудь новую для меня душу. Я никогда не чувствовал недостатка свежести в наших отношениях. Более того, я никогда не встречал такого свежего и большого чувства, как твое. Если когда-нибудь у меня и бывали минуты слабости, то они только служили мне доказательством огромной неполноценности всего, что может лежать за порогом наших отношений. Я отдаю себе отчет в своем характере. Он гораздо более мелок, если сравнивать его с твоим. К тому же сложившаяся судьба лишила меня возможности осуществить многое, на что способна была душа. Но душа не может жить без пищи и часто живет суррогатами, когда она лишена полноценного существования. Что это, слабость? Это не только слабость, это еще и сила самосохранения.