Парочка смотрелась достаточно органично, словно внучка с бабушкой.
Алла одета скромно. Серое трикотажное платье расходилось до колен складками, на шее блестела золотая цепочка с кулоном сердечком. Волосы в аккуратно забраны в причёску из кос, оставляя по бокам два кокетливых локона. Сегодня она ещё больше напоминала Стасу Алису, с которой он познакомился первый раз и ещё Мари. Стас вздохнул, ощутив в сердце привычную тоску. Как же нам быть с тобой, Мари-Алиса? Он вспомнил, как Алла, пока ехала в машине, рассказывала, как Алиса «одевала» её. Та одежда, которая ей не нравилась, падала из рук, пока Алла, наконец, не сняла, принадлежащее самой Алисе платье, задвинутое в угол шкафа.
Алле пришлось покориться, хотя, платье ей совершенно не нравилось. Оно слишком мало подчёркивало её шикарную фигуру, и казалось невероятно скучным. Потом Алла решила расчесать волосы и распустить их по плечам. Она совершенно не имела ничего против кудрей, но рука сама потянулась к фену и начала укладывать их. Ну а после и вовсе началось удивительное: руки сами уложили волосы в низкий узел, а в шкатулке нашлись элегантные заколки, украсившие причёску. Дальше настал черёд украшений, потом макияжа, и вскоре Алла не узнала себя в зеркале.
«Теперь ты им понравишься», услышала она голос в голове и уже не удивляясь, сказала в пустоту «спасибо».
Ты стала красивая, сказала Екатерина Семёновна, выдёргивая Стаса из его мыслей.
Утверждение звучало так, словно Алла только вернулась из дальнего путешествия. Стас кашлянул.
Ох, спохватилась Екатерина Семёновна. Что же я лежу?! Нужно напоить вас чаем. Вы, наверно, проголодались.
Тётя Катрин, я всё сделаю, погладив руку старушки, Алла вышла из гостиной.
Екатерина Семёновна взглянула на Стаса.
Как думаешь, она разберётся на кухне?
Не сомневаюсь. Валидол она нашла быстро.
Екатерина Семёновна села и сложила руки на груди.
Очень странно, она совершенно не похожа внешне гораздо красивее но такая же воспитанная и элегантная.
Видели бы вы её пару дней назад, подумал Стас, вспоминая первый день их знакомства.
Ну вот и чай, в гостиную вплыла Алла, держа в руках серебряный поднос с фарфоровым чайником и чашками. Сейчас принесу тортик.
Стас смотрел ей вслед. В этой квартире Алла даже двигалась не так порывисто, как обычно.
Ну надо же! всплеснула руками Екатерина Семёновна. Она ведь нашла свой любимый сервиз на самой верхней полке.
Стас бросил взгляд на стол. Белые фигурные чашки с позолотой. На блюдечках позолоченные ложечки.
Больше не сомневаетесь, что это душа Аллы?
Нисколько. Только вот думаю, как Владимира подготовить. У него сердце больное.
Скрыть уже не получится. Алла сама его найдёт. Вы не представляете, какой у неё характер. Хотя, Стас усмехнулся, уж вы-то, конечно, представляете.
Зато в ней столько жизни. Володенька воспрянет. А как вы думаете, она переедет сюда?
Думаю, да. Ей сейчас достался чужой муж, которого она презирает. Да и к этому дому, она, как на работу ездила каждый день. Только вот, Стас вздохнул и замолчал, подумав про Алису.
Что вот? встрепенулась Екатерина Семёновна, подаваясь вперёд.
Пока она в той квартире, есть связь с моей Алисой. А если Алла уедет
Да уж, история, старушка вздохнула и улыбнулась, глядя на появившуюся в дверях Аллу с тортом. Но Вы же понимаете: она нужна здесь.
Если речь обо мне, то я могу остаться хоть сегодня. Правда, Стасик? Хотя, нет, Алла уселась на стул. Я не могу оставить Лису. Да? Стас кивнул. Но я могу приезжать каждый день, пока мы не найдём возможность, как всё это решить. Не грустите, тётя Катрин. Давайте тортик кушать. Честное слово, простите меня, но я не могла выдержать и съела кусочек на кухне. Совсем малюсенький.
Она всегда была такая! сказала Екатерина Семёновна. Как только в доме появлялся Наполеон, к столу он целым не попадал.
Тётя Катрин, вы меня смущаете, рассмеялась Алла, ловко раскладывая торт по блюдцам. Стасик, а ты знаешь историю этого прекрасного тортика? Например, что во Франции и Италии его называют «Тысяча слоёв или тысяча листов»?
Нет, помотал головой Стас. Могу предположить, что назвали его, наверно, в честь Наполеона? улыбнулся Стас.
Ты очень догадлив, Алла скорчила уморительную мордашку.
И если торт назвали в честь Наполеона, значит, он был приготовлен во Франции.
И снова двойка, захлопала в ладоши Алла. Торт приготовили в России. В честь ста лет победы над Наполеоном. Торт выпекли в форме треугольника, который напоминал шляпу Бонапарта и посыпан крошкой, символизирующей снег, которого испугались теплолюбивые французы.
На некоторое время девушка умолкла, смакуя каждый кусочек.
Екатерина Семёновна не сделала ни глоточка чая, Стас, напротив, выпил целую чашку, а торт показался ему слишком жирным. Алла потянулась за вторым куском.
Торт изумительный, Алла проглотила ещё кусочек. Посмотрела на старушку. Тётя Катрин, вы рассказали отцу?
Екатерина Семёновна покачала головой.
Решила сначала сама с тобой познакомиться. Надо его подготовить.
Зачем?! Это же радостное событие. Можно, я с вами пойду. Вдруг он меня узнает?
Давай в другой раз, деточка. Екатерина Семёновна кашлянула и сделала глоточек чаю. Не всё так просто. Владимир Валентинович физик. Я попробовала вчера завести разговор о душе, он поднял меня на смех. Сказал, что есть только эта жизнь единственная.
Тогда зачем он хранил мою комнату, если не думал, что я вернусь?
Это просто память о том времени, когда у него была дочь, которая не подумала о нём, уходя из жизни. Ты хотя бы представляешь, что пережили твои родители?
Лицо Аллы помрачнело. Девушка бросила ложку на блюдце, и Стасу показалось, что, если старушка продолжит её воспитывать, та бросит в неё вазочкой. Но девушка опустила голову, водя пальцем по розам на скатерти.
Молчание было таким долгим, что Стас боялся пошевелиться. Боялся, что Алла встанет и уйдёт. Алла порывисто отодвинула стул и подошла к окну. Стас рванулся за ней.
Не подходи! А то прыгну! она выставила вперёд руку с чёрными коготками и посмотрела на Екатерину Семёновну. У вас была хорошая жизнь, вы не стали хромоножкой, и муж любил вас. Вы понятия не имеете об том, что чувствовала я, глядя на обычных девчонок. Как мне хотелось танцевать на выпускном, а не сидеть в углу. Как мне хотелось ходить на свидания на каблуках. Да что вы можете понимать?! Здоровые, любимые. Обласканные судьбой. Алла прижалась лбом к окну, и Стас, улучив момент, оказался рядом, схватив её за руку.
Прыгнешь ты, прыгну и я! сказал он. Давай! Мне нечего терять. Будет легче встретиться с Алисой.
Алла повернула к нему голову. Долгое время они стояли, глаза в глаза и рука в руке. Потом девушка засмеялась и потянула Стаса от окна.
Ты сумасшедший. Такой же сумасшедший, как и я.
Прости меня, я не должна была так говорить, донёсся слабый голос Екатерины Семёновны. По её щекам текли слёзы. Я действительно не испытала этого в жизни и у меня нет никаких прав осуждать тебя. Кстати, твой отец этого никогда не делал. Он осуждал себя, что не смог тебя поддержать.
Тётя Катрин! бросив руку Стаса, Алла одним прыжком оказалась на коленях у стула старушки. Простите меня. Сама не знаю, что на меня нашло. Я не собиралась прыгать. Хотела вспомнить. А оно как накатило.
Екатерина Семёновна гладила Аллу по голове, говоря какие то ласковые слова. Алла уткнулась ей в колени, а потом вдруг подняла лицо к ней. Волосы растрепались. По щекам текли слёзы.
Моё горе было так огромно, что я ни разу не вспомнила об отце. Эта любовь выпила мозг, разъела душу. Нельзя так любить мужчину, внезапно Алла поднялась с колен. Заправила пряди за уши. Только сейчас я осознала свою вину перед ним. Я ведь была его любимой доченькой. Стас! Нам лучше уйти. Умерла, так умерла.
Екатерина Семёновна уронила голову на руки.
Ты не можешь уйти, сказал Стас Алле, вцепившейся в его руку. Какая бы ты ни была, ты нужна им. Ты попросишь прощения у отца, и я уверен, что.
Отец не узнает меня. Он помнит ту девочку, которая где-то похоронена. Пусть так всё и останется.
Екатерина Семёновна решительно встала, придерживаясь за стол.
Как там сказал, Стас: прыгнешь ты, прыгну и я. Моя жизнь прожита и ещё несколько лет ничего не добавят. Если ты уйдёшь, я не отвечаю за себя. Я слишком привыкла к мысли, что ты вернулась, и наша жизнь обретёт смысл.
Нет, тётя Катрин. Вы этого не сделаете, Алла подошла к ней и обняла, но старушка сняла её руки и решительно взглянула на неё. Я сделаю это раньше, чем вы спуститесь на лифте. Если ты уйдёшь навсегда.
Алла выдохнула.
Хорошо, я не уйду. Ну, то есть уйду, но вернусь.
Нет, покачала головой старушка. Мы заварим горячий чай, сядем втроём и хорошенько обмозгуем, как нам быть. Нужно найти веские доказательства того, чтобы твой отец понял, что в тебе душа его дочери.
Валерий Никандрович уже несколько дней не мог найти себе места. Такого раньше с ним не случалось. Он уже лет тридцать, как научился видеть души без тела и разговаривать с ними по своему желанию или когда надо было выполнить чью-нибудь просьбу. Например, успокоить родственников умершего или передать жене вместе с добрыми словами о прошлом пожелание жить дальше и на то самое прошлое никак не оглядываться. Жизнь прекрасна и, находясь, без тела, это хорошо понимаешь.
Валерий Никандрович помог внучке решить задачку по математике и его мысли вновь вернулись к Алисе. Он даже кулаком по столу стукнул. Ну какое ему до неё дело? Зависла в квартире и пусть сидит. Он, конечно, полюбовался ей, когда она научилась двигать предметы и вошла в контакт с чужой душой в своём теле. Ну а дальше то что? Сколько этот Стас будет её ждать, если его девки так и одолевают. А он всё помогает и помогает. Валерий Никандрович и за ним следил. Следил и ругался на себя, но больше на него. Не тем занимаешься, парень. Тебе любимую надо спасать. А ты даже ласковых слов для неё не нашёл. Зато с этой чужой возится. Тьфу. А она опять за своё к окошку прыгнула. Ещё неизвестно, чем бы дело закончилось, если бы он этого парня не подтолкнул к этой сумасшедшей. Уж очень не хотелось ему обезображенное тело Алисы видеть на асфальте. А вот если бы она прыгнула, тут уже он ничего не смог бы поделать.
Валерий Никандрович опять судьбы Алисы и Стаса пересмотрел. Нет у них встречи в современном мире. Значит, отправлять их надо. А куда? Глаза закрыл. Погрузился в прошлое. Искал два тела: мужское и женское без сознания, но ещё живые. Россию смотрел после восстания декабристов. Ничего подходящего. Перемотал десять лет. Опять ничего. Ещё десять. И вдруг увидел их живыми на балу в Петербурге. Он в военной форме, она в бальном платье. Смотрят друг другу в глаза. А потом вдруг пропал Петербург. Выстрелы, снаряды рвутся, тела мёртвые и полуживые. И он там же. Дальше всё пеленой заволокло, даже голова разболелась. Валерий Никандрович не заметил, как задремал в кресле. Олешка, внучка, разбудила.
Дедушка, дедушка, проснись. Тебя мама к телефону.
Как во сне с дочерью поговорил. Отложил телефон и услышал голос в голове: «Лучшего варианта не будет. Инструкции получишь. Будущее их знать необязательно».
Валерий Никандрович голову склонил на грудь: как скажете, так и будет.
Глава 13
Валерий Никандрович выбрал время, когда Алиса одна была. Муж на работу ушёл, Стас с этой чужой душой уехали. Тьфу на него. Никак не может от неё отвязаться. Валерий Никандрович Олюшку в школу отвёл, вернулся домой и отправился в путь, уложив тело своё на диванчике. Посмотрел на него сверху и крякнул: эх, какой ты старый стал, Валера. Пора тебе морковку и поменять, ходить уже тяжеловато. Ну да ладно, за дело. То время, когда он тело оставлял, Валерий Никандрович очень любил. Такая лёгкость была в этих путешествиях, особенно старику понятная. Пролетел мимо школы, где Олюшка на уроках занималась и отправился дальше по маршруту в квартиру Алисы. Посмотрел на суетную Москву, на стоящие в пробках автомобили, торопящихся людей. Эх, было время, и он так жил.
А теперь вот научился по воздуху перемещаться. Правда, этому предшествовала трагическая история, после которой пришлось долго восстанавливаться. Тогда Валерий и научился свою морковку тогда ещё не сильно потрёпанную восстанавливать. Врачи сказали, что он не встанет на ноги. Но душа не согласилась и долгими ночами мысленно сшивала разорванные сосуды, сращивала кости. Ну а главное: восстанавливала мозг.
Ну хватит воспоминаний. Валерий немного покрутился над площадью Белорусского вокзала. Красиво теперь тут, правда, машин отнюдь не убавилось. А он помнил ещё то время, когда здесь стоял памятник Горькому, а вокруг цветочки росли.
Привет, девонька, ласково сказал Валерий Никандрович, усаживаясь на диван напротив того угла, где зависла Алиса. И уж извини за халат. Так ты меня скорее узнаешь.
Здравствуйте. Я отчего-то ждала вас. Никак не могу выбраться отсюда. Словно в клетке. Душа в клетке. Но я иногда вижу его. Любимого. И я всё вспомнила. И ещё смотрите, что могу. Алиса подвинула к нему вазочку с печеньем на журнальном столике. Угощайтесь. Кофе варить, правда, не научилась.
Валерий Никандрович вазочку обратно передвинул. На самый край. А дальше ещё чуть чуть столкнул, и вазочка в воздухе зависла.
Алиса, если бы у неё ладоши были, наверно, бы захлопала.
Ой, а меня можете научить?
Ни к чему тебе это, девонька. Тебе выбираться надо отсюда. Ты говоришь: всё вспомнила?
Мы с Николашей были так наивны: думали предотвратить восстание декабристов. Да разве можно изменить историю, которая уже случилась?! Но там были такие чудесные люди, их хотелось спасти. Вы не представляете, что значит, смотреть человеку в глаза, зная, что его через полгода повесят. Рылеюшка, Каховский. Они были такие милые. Эх, если бы можно было вернуться, Алиса помедлила. Вместе с Николашей. Его там Николашей звали. И женщины к нему так и липли. Он такой красивый был.
Ничего не изменилось. Тебя совсем не беспокоит, что он с этой чужой душой, которая твоё тело заняла, таскается?
Беспокоит, конечно. Но я в эту жизнь не хочу возвращаться. Не моё тут всё. А с этой чужой душой, как вы её называете, мы подружились. Сначала она мне, ох, как не нравилась. А теперь приходит и мне рассказывает, как день прошёл. Сегодня они поехали к её отцу. Как всё это пройдёт у них?! Узнает ли он её?
Послушай меня, девонька. Я твоему парню это говорил и тебе говорю: не ваше это дело. Она грех ужасный совершила: жизни себя лишила. А теперь вот думает, в чужом теле всё поправить. Не выйдет. Судьба не дремлет.
Что-то плохое случится?
Даже смотреть туда не хочу. Я к тебе пришёл, чтобы помочь. Времени мало. Да и у тебя его не больше. Хочешь остаться здесь на долгие годы, наблюдая за чужими жизнями?
Нет, конечно. Но знаете, у меня есть маленькая радость: я по ночам летаю по городу. И это такое чудесное чувство.
Знаю, мне тоже нравится. Но ближе к делу. В этой жизни ваши жизни с тем, кого ты любишь, больше не пересекаются. Судьба так распорядилась.
А можно нам опять в Петербург? Ну или куда-нибудь, только бы вместе.
В Петербург можно, но ненадолго. И попозже. Впрочем, у тебя выбор будет: ты сможешь там остаться.
А он?
А вот у него выбора не будет. Приказ есть приказ. На фронт, значит, на фронт.
Но как же я без него?
А вот он без тебя здесь прекрасно разгуливает с твоим телом. Не надоело ещё?
Если бы Алиса могла, она бы расплакалась. Ещё как надоело.
Ну ладно-ладно, девонька, уловив эмоцию грусти, тут же смягчился Валерий Никандрович. Готова ли ты на путешествие? Есть одно тело, которое скоро освободится. Титул, красота, окружение. Баронесса. Всё есть, а душа слабенькая, чтобы с болезнью справиться. Но ты сильная. С телом Мари у тебя получилось. На этот раз, правда, посерьёзнее будет.