Сергей шел вперед, все ускоряя шаг, так что иногда я переходила на бег. Казалось, что мы могли куда-то опоздать и во что бы то ни стало было необходимо оказаться в определенном месте в определенное время.
Траекторию нашего движения я находила весьма странной: два раза мы резко повернули направо, пару раз сделали два больших круга, так что, по моим расчетам, мы должны были оказаться в том же месте, откуда пришли. Однако теперь вместо мелких косточек и ракушек то тут, то там под ноги попадались выбеленные от времени скелеты и черепа коров, которые, как корабли в открытом море в штиль, мерно покачивались в дрожащем моросящем воздухе в ожидании попутного ветра.
Почти пришли, тихо сказал Сергей.
Перед нами был небольшой пруд, точнее, заводь реки вода, оставшаяся после сезона дождей в углублении рельефа с небольшим возвышением посередине. Примечательно было то, что пруд, обязанный своим существованием какой-то ошибке природы и внезапно оказавшийся на нашем пути, был идеально круглой формы, вода в нем в самых глубоких местах едва доставала до щиколотки. Из-за абсолютного затишья поверхность заводи стала зеркалом, заключившим в себе брата-близнеца ночного неба. Мы ступили на воду, и стена тумана замкнулась за нами, так что теперь у нашего зеркала не было берегов. Александр и Сергей шли впереди меня, я была замыкающей. Всплески их шагов заглушались густым, пропитанным влагой воздухом, их тени бесшумно скользили по поверхности воды, подобно героям азиатского кино 2000-х про восточные единоборства. Мы парили где-то в предрассветном сумраке между тьмой, разверзающейся у нас под ногами, и бездонным небом над головой в тишине, которую, казалось, можно было есть ложками, настолько она была плотной, осязаемой, непроницаемой.
На сухом островке посередине Сергей достал из круглого чехла то, ради чего мы проделали столь длинный путь. Это был круглый металлический предмет, состоящий из двух соединенных полусфер с выпуклой округлостью сверху. Вокруг нее располагались вдавленные в стальную поверхность овальные плоскости с углублением посередине, в центре нижней полусферы зияла дыра.
Сергей сел на песок, по-турецки скрестив ноги, взял металлический объект на колени и ударил по нему пальцем. Звук, который последовал за этим действием, исходил не от металла. Он зарождался в каждой точке пространства, открывая себя в каждой клеточке моего тела. Каким-то седьмым чувством я поняла, что таким же образом он обнаружил себя и в косточках, рассеянных по пустыне стороны мертвых, и в тех таинственных существах, на которых расщепил себя Ганг. Соединяясь между собой в угоду льющейся мелодии, эти капли превратились в ударную волну, которая, как цунами, накрыла нас всех с головой и, казалось, перевернула привычный мир с ног на голову на много миль вокруг. В легких перестало хватать кислорода, я поняла, что теряю равновесие. Чтобы устоять на ногах, я машинально уцепилась за рукав мантии Александра. Происходящее напоминало сон, в котором осознаешь, что спишь, но все равно не можешь проснуться. Я закрыла глаза и отключилась
Не знаю, сколько я пробыла без сознания, но очнулась я лежа на сухой почве с большими трещинами, какие бывают в руслах засохших рек. Надо мной на фоне безоблачного ночного неба сияла полная луна. Своей ослепительной и столь неуместной здесь белизной она создавала неловкое ощущение, что все небо это большая крышка, которой накрыли некий сосуд вместе с нами на дне этого сосуда, и, чтобы мы не задохнулись, нам оставили маленькую дырочку, через которую по ночам был виден ослепительно белый лунный свет.
Туман рассеялся, как будто его и вовсе не было. На востоке линия горизонта окрасилась теплым розоватым цветом. Светало. Мои спутники сидели неподалеку от меня у небольшого костра и тихо о чем-то переговаривались, по очереди ковыряясь прутиком в горящих дровах. Я промычала что-то невнятное и попробовала пошевелиться. «О, смотри, очнулась», оживился Александр, заметив мои тщетные попытки обратить на себя внимание. «Ну хорошо, тогда скоро двинемся обратно», заключил Сергей. Он подошел ко мне, присел рядом на корточки и дружески потрепал по плечу.
А ты молодец, не переживай, что под конец не дотянула, все закончилось как надо, лучше не придумаешь, ободряюще произнес он, заглядывая мне в глаза.
Закончилось как надо, но без меня, с обидой протянула я.
Значит, так надо, спокойно ответил Сергей. Он не любил, когда я ныла.
Я села и огляделась. Вокруг была пустыня, сплошь покрытая трещинами, конкуренцию тому обилию горизонтальных линий составляли лишь вертикали засохших деревьев высотой не больше трех метров, вдали кое-где виднелись черные островки зарослей кустарников, слева от нас поблескивала река. «Хоть река на месте, и на том спасибо», подумала я. Да, пожалуй, исчезновение великой реки индусы вряд ли бы нам простили.
На одном из кустарников я невольно задержала взгляд с ним было что-то не так, с течением времени он как будто менял очертания. Я обернулась на своих товарищей они напряженно смотрели в ту же сторону и, видимо, уже давно были озадачены тем же явлением. Мы переглянулись решение было принято единогласно, любопытство взяло вверх, и мы двинулись к загадочному островку с твердым намерением выяснить, в чем же дело.
По мере сокращения дистанции между нами и таинственным объектом движения внутри него стали более отчетливыми, темная масса разделилась на силуэты, а через две минуты ходьбы мы уже не сомневались в том, что понимаем, что именно из себя представлял островок, привлекший наше внимание. Это осознание как будто обдало меня ледяной водой с головы до ног, и я остановилась как вкопанная. Посреди пустыни стороны мертвых в сумеречном свете наступающего дня мы увидели стаю диких собак. Что-то не сходилось в моем восприятии этих животных: казалось, учитывая расстояние и законы перспективы, они должны были выглядеть меньше в масштабе. На разрешение этого несоответствия мозгу понадобилось несколько секунд последовавший за ним ответ ужасал своей неопровержимостью: животные были раза в полтора больше по размеру, чем те, которых накануне днем мы видели на грязных обочинах индийских улиц и, испытывая сочувствие к их жалкому виду, кормили остатками лепешек. По моим торопливым подсчетам тех, что находились сейчас в двухстах метрах от нас, было порядка пятнадцати или двадцати штук. Сбившись в плотную кучу, они нетерпеливо копошились, всецело поглощенные предметом, находящимся в центре стаи. Каждая из них старалась пробиться к желанной цели, отталкивая своих сородичей, однако удавалось ей это ненадолго, так как те, которых вытеснили из круга, не хотели мириться со своим положением и продолжали борьбу.
Внезапно, как по команде, животные разбежались в стороны, образовав большой круг и открыв нашему взору то, что было посередине. На земле лежала туша коровы. Почему она на свою беду оказалась здесь в это время, было непонятно, вероятно, заблудилась, отбилась от стада, но по воле случая мы стали единственными свидетелями последних мгновений ее жизни. Собаки отпрыгнули, потому что несчастная предприняла последнюю попытку спастись: лежа на боку в предсмертной агонии, она начала бить ногами, извиваясь всем телом и стараясь наугад поразить своих врагов, чтобы взять с них хоть какую-то плату за свою гибель, но ее силы быстро иссякали, и сначала осторожно, а затем с удвоенной яростью собаки вновь принялись за столь бесцеремонно прерванный процесс.
Я с ужасом наблюдала эту картину, страх сковал меня настолько, что на какое-то время я перестала дышать. Выражение лиц моих товарищей не обнаруживало никаких эмоций. Порой я совершенно не понимала, о чем они думают.
До сих пор мы оставались незамеченными.
Одна из собак отделилась от стаи и направилась в нашу сторону, в зубах она держала внушительных размеров кусок мяса. Очевидно, усмотрев в этом чудовищную несправедливость, двое ее сородичей последовали за ней. Расстояние между нами и этой троицей сокращалось с каждой секундой. Неподалеку от нас та, что держала добычу в зубах, ускорила шаг, но двое других, просчитав ее маневр, в два прыжка обогнали ее и отрезали беглянке путь к отступлению. Назревала нешуточная схватка.
Внезапно в этом сюжете передачи из мира животных (отличающемся от того, что я видела на Youtube-канале National Geographic и подобных ему интернет-ресурсах, пожалуй, только остротой переживаний зрителя) появилось еще одно действующее лицо. Между тремя разъяренными животными с огромной высоты на землю спикировала птица. Запах свежей плоти и возможность утолить голод на ближайшие несколько часов притупили ее инстинкт самосохранения, и она отважилась на опасный шаг. На лету она подхватила клювом кусочек мяса, у самой земли изменила траекторию и уже расправила крылья для решающего взмаха, гарантировавшего ей успешное завершение рискованной операции, как вдруг одна из собак извернулась и молниеносным броском вперед стиснула между зубов крыло птицы
Надо сказать, все это время мы были безучастными наблюдателями этих игр природы. Люди могут давать разную эмоциональную окраску происходящим в природе процессам: что-то нам кажется красивым мы восхищаемся этим, превозносим это, а что-то вызывает отвращение, ужас. Однако для природы все одинаково естественно, а значит, и прекрасно. Природа познает себя через эти столкновения жизни и смерти, во всем этом проявляется ее мудрость, которую мы в течение жизни постигаем единичными проблесками осознания ее глубины и в итоге непостижимости. У человека же, в отличие от животных, есть выбор, какую роль взять на себя в этой игре. Более того, зачастую от его выбора зависит ее исход
Собака выпустила из пасти птицу, как бы желая взглянуть со стороны на содеянное, чтобы иметь в голове полную картину происходящего. Птица лежала на земле, беспомощно растопырив крылья одно из них было сломано. Сделав вокруг своей добычи ритуальный круг, собака присела и оскалила зубы. Почуяв близость смерти, птица дернулась, перекатилась несколько раз через голову, забила крыльями, подняв в воздух облако пыли, рывками осилила высоту около двух метров над землей, но, как будто не справившись с управлением, снова рухнула к ногам своих мучителей. Склонив голову в жесте покорности, она приготовилась к неизбежному.
В этот момент с неба раздался пронзительный крик. Я подняла голову: над местом, где лежала раненая птица, кружилась стая ее хищных сородичей судя по размаху крыльев и характерному клюву, это были орлы, по спирали они спускались ниже и ниже и, казалось, вот-вот атакуют хищников.
«Детеныш!» мелькнула догадка в голове, и все внутри меня как будто сжалось в болезненный комочек жалости и бессильного отчаяния.
Я вопрошающе посмотрела на своих друзей: поняв мой немой вопрос, Сергей ответил коротким кивком. В его взгляде читалась та стальная непреклонность, которая всегда проявлялась в минуты принятия ответственных решений. Я знала этот взгляд очень хорошо он означал, что его решение окончательно и бесповоротно, что пути назад нет и цель будет достигнута, чего бы ему это ни стоило.
Александр посмотрел на нас, затем на пару секунд задержал взгляд на животных вдали, как бы оценивая риски, сделал глубокий вдох, выдох и едва заметным отточенным движением переложил посох в правую руку.
Что двигало ими в этот момент? Какая правда, какой закон велели им вопреки всякому здравому смыслу защищать птицу со сломанным крылом, по собственной глупости попавшую в беду и имеющую не слишком большой шанс выжить даже в случае успеха нашей спасательной операции? На кону стояли их жизни, жизни, от которых зависело благосостояние, счастье сотен, а в будущем и тысяч людей. Они, как ядерный реактор, давали энергию множеству процессов, благодаря которым существовало то, во что я поверила однажды и в чем с тех пор ни на секунду не сомневалась. Они рисковали всем и, руководствуясь какой-то внутренней иррациональной логикой, видели в этом для себя единственно возможный путь. Не тратя больше времени на раздумья, они твердым шагом двинулись к месту действия, я поспешила следом.
Это внезапное вмешательство заставило собак на время забыть о своем намерении расправиться с птицей. Увидев палки в руках моих друзей и, видимо, оценив серьезность наших намерений, они попятились назад и выжидающе замерли в десяти шагах от нас.
Орленок поднял голову, как бы недоумевая, почему он до сих пор жив, заметил нас и настороженно нахохлился. Я стала подходить ближе. Шаг за шагом я медленно сокращала дистанцию между нами, соизмеряя реакцию птицы с каждым своим действием. Птица склонила голову набок и внимательно следила за моими телодвижениями своими широко открытыми черными с желтой каемочкой глазами-бусинками. Когда я приблизилась к птенцу на расстояние вытянутой руки, он понял, что пришло время выбирать наименьшее из двух зол. Сначала он смерил испуганным взглядом меня, а затем обернулся на тех, от которых еще недавно готовился принять неминуемую гибель. Такое действие он проделал еще дважды, в панике вращая головой и не понимая, кто же в итоге представляет для него бо́льшую опасность. Судя по всему, в его глазах мы никак не походили на спасителей. Не сумев побороть в себе страх неизвестности, орленок поднялся на лапки и попятился назад ровно в том направлении, где стояли собаки.
Между ними и птенцом торчало небольшое сухое дерево. Немного не доходя до него, орленок остановился, видимо, ощутив себя в относительной безопасности в таком соседстве, а затем, неожиданно обнаружив свой путь спасения, собрал последние силы и, к всеобщей нашей радости, с третьей попытки взлетел на сухую ветку.
Миссия выполнена. Орленок в безопасности, чего однако нельзя было сказать про нас.
Боковым зрением я заметила, как там, где на наших глазах собаки еще недавно разделались с целой коровой, несколько животных отделились от стаи и теперь легкой рысцой двигались в нашу сторону. Объединившись со своими сородичами, они образовали широкий полукруг и, уже уверенные в своем превосходстве, прерывисто рычали, заявляя о готовности напасть.
Мы стояли посреди пустыни, окруженные стаей диких собак, полностью отдавая себе отчет в том, что на этой стороне Ганга в это время помощи ждать было неоткуда. Всепоглощающий страх сковал меня по рукам и ногам и лишил возможности мыслить, не считаясь с его властью. Все варианты сценариев, кинолентой мелькавшие у меня в голове, сводились к неминуемому трагическому финалу. Страх, подобно большому водовороту, затягивал меня в эпицентр этого стихийного бедствия, его влияние нарастало с каждой секундой, и плыть против течения не представлялось возможным.
Ты проигрываешь ровно в тот момент, когда даешь страху взять над собой верх, негромко произнес Сергей. Он стоял совсем рядом, но его голос звучал словно из-под толщи воды.
Посмотри на них, он указал на окруживших нас разъяренных животных, это всего лишь испытание, они и есть твой страх, уплотнившийся до материи.