Показалось что ли, как то дрогнули её глаза, когда говорила отстранённое напутствие..?
Светел лес темна дорога
Выехали без спешки: туманы с низин ещё не сошли, но солнце уже распласталось на полнеба. Собрались в трёх четвертках статистых мужиков, неприметно, но хорошо вооружённых: кистенёк топоришко под тряпицей у руки; тулы с луками плоские не топорщат попон, как и кольчужные нагрудницы-спинницы свиток, а стальные подбои не морщат шапок с кистями и засапожный нож голенища. И кто усмотрит пук сулиц в в одной из четырёх торок?
Ах, да, и наружу оружие есть: кривоватая домодельная рогатина как же на дороге от волков, медведей, лихих людей!? Отбивает рвение искать что-либо ещё
На сретенье с большим шляхом ждали недолго большой многотележный обоз а в нём и полдюжины своих Подъехали двое хозяев: осадистые, добротно одетые, тоже в оружии: у одного чекан под рукой, у другого тул и топорец у седла.
Гуще Ивановичу здоров будь!
Гостям на добром слове к здоровью барыша!
Окинул взглядом растянувшийся обоз, поперечил благодушно всё как всегда
Ай, добытчики, опять перебрали: сговаривались на тридцать возов, а тут сразу за сорок будет сторожам не станет быстро поспеть: то концы, то середина впусте
Гущенька, да ты одним видом разбойничков шугнёшь!
Волчат шугнёшь Волков раззадоришь Вот что, один четверток спереди пойдёт для упреждения я с двумя у последних телег: коли что, по бокам чистить и в разгон на голову и конец ходить. Ваших мужиков побойчее и со своим интересом в передние и задние поставьте, да побольше: из середки телегу на дороге просто не выдернуть, даже если возчик сбежит.
В сторонке придерживал коня, но внимательно прислушивался молодой купчик, ладный, щеголеватый, щёчки в яблочки одежда-обновка ещё чуть топорщилась; чей-то сродник, или впервые посланный на далёкий торг для научения
Эк, да у тебя самострел?!
Ей, из Новгорода, от немец!
Эх, хороша Маша да не та каша: долго крутить, пока стрелу наставишь в лесу лучок покороче много опередит. А в поле татарский лук и вдаль не хуже Пять стрел на Одну
Вспыхнул как девица пристыженная:
Так что, совсем плох?!
На зверя хорош: в готовности сколько хочешь и вгонит глубоко да и руки мягкие, купецкие, тетивой не тянуть-рвать в кровь. Ай не так?
Купцы благодушно засмеялись:
А с Гущей Ивановичем и ничего не нужно.
Хозяин самострела ещё дулся.
Да не серчай нет оружия без изъяна. Самострел хорош из-за стены: его жено и малолеток за день освоят. Против бронника и копейщика он лучшее всех: с него можно и лёжа брать, а лучнику надо в рост стоять тут ещё посмотреть надо, что справней.
Будто тёплой водой полил мальца сразу накрепко тот к нему привязался
На втором прогоне муромские леса начали редеть: выезжали к рязанскому ополью и Ордынской дороге вечерелось
Остановились у придорожного стана с харчевней; за плату: коновязи, навесы для телег с товаром ну их к бесу, ночь светлая; кони под присмотром распряжённые
Сами, чтобы не докучать работникам первая ночёвка задаст духу на всю дорожку отправились в харчевню.
Купцы, шумно-говорливые отпустило сердце по хорошему началу прошли на чистую половину через общую гридницу, где притулились три-четыре питуха
Гуща на входе окинул покой равнодушно-ленивым взглядом сесть с купцами в «чистой» отказался, надо, мол, за сторожами присмотреть-приструнить, чтобы сразу в службу вошли
Эй, малый, бражка есть?
На меду и на бруснике.
Вместе? Порознь?
Порознь.
С холодка?
Не, у нас только подполье.
Неси жбан на бруснике.
Две кринки в полведра?
Неси! Да куда ты сразу! Не знаешь что ли: Барин неси! Холоп пронеси!
Гуща почесал голову, как бы что припоминая, и тихо спросил:
Что слышно, на дороге шалят?
Да не так чтобы
Про кого говорят: Щука? Слепень?
Да нам откуда
Никшни без руки в муромском лесу осесть
Говорят какой-то Зоря я не знаю
Тихо, я не правлю путь чей там послух с пустой чашкой в углу сидит шепни ему: ведёт обоз Гуща, на копьеце косынка жёлтое с чёрным Отец-Солнышко, Земля-Матушка Чтоб худа не было пусть знают.
Да я
А коли мамка не твоя спроси у хозяина
Скользнул в неприметную дверцу, скоро появился с двумя крынками ставя на стол, тихонько сказал:
Велено: как скажете бражка от заведения
Прошёл к послуху в угол Возвращаясь, хотел миновать Гущу побыстрее, но тот не склонен был его так сразу отпускать:
А что ещё в народе говорят?
Да ничего Вот только из степи какой-то мор объявился, страшенный, «Чёрной Смертью» зовут у Орды войско на Сурож ходило: всё как есть перемёрло, один хан вернулся.
Холера?
Не, говорят хуже; не с воды пятна какие-то чёрные
Бегут?
Немного: жёнки, детки Попы-божули некрасиво поступают: деток на людях от мамок отнимают в монастырь крестить смотреть нельзя, как матки надрываются
За ножи хватаются? Дерутся?
Хе, там же княжья стража: Ивана Ивановича, великого, рязанского.
Зашёл повеститься к купцам они уже хорошо присели вокруг поросёнка, а особенно веселели от двух разбитных девах, ставящих на стол, и вот-вот готовых присесть Скучал-мешал только молодой.
Ну, Гости, понесу свои кости и молодому купцу-самострельщику:
А пойдём к нам: самострелом похвастаешь баек послушаешь; ребята днём косачей залучили может, поделятся!
Я счас!
И служкам:
Две крынки бражки с мёдом и порушьте поросёнка-годовика с хреном!
Купцы были явно довольны отпустили с напутствием:
Гуща Иванович, мы на тебя про отрока в надеждах
Гуща успокоил:
А и не бойтесь присмотрим! Напоим не упоим; а и жизнь ему самому надо крутить вертеть поворачивать!
Ах, дороженька раздолье: до самых оковских перевозов никто не беспокоил, а ведь наезды были, даже на ордынский караван с великокняжеской охраной будто бы целое сражение!
Москва бьёт с носка
Принимают в град Москов дорогой гостей с Ордынской дороги ласково через Балчуг, замоскворецкое болото, а и далее, на виду грузно-дубового Кремля, играюще ухмыляющегося по верху разноцветьем теремов, всё вправо вправо по бережку до повремённого моста и опять же не в Москву, в урочище Болваны, где сходятся две дороги: Владимирская и Ордынская из Москвы Болванская , добро пожаловать, гости дорогие! «Святое перепутье» Да сколько тут иного, с подходцем подкольцем, московского: вот втекает в Яузу, а вы не знаете, что выходили ещё одну переправу, через Яузу, реку не широку, не глубоку, но берега топки, и ручьи-потоки
Ай, да куда вы, за Яузой не Москва Подол: взбирайтесь по нему, тароватому, торговому, муравьиному через лавки, лавчонки, закоулки, избёнки ни одной прямой дорожки Безнадёжно гадать чужаку, куда идёшь, где выйдешь И не капкан ли это тому, кто влетит сюда наяном захватчиком, и вспыхнет на том общим пламенем с морем-муравейником Ведь выставлено торжище прямо-таки намазанным калачом даже вала нет, так, палисад от Кого? Выходов, проходцев, дырок, ямок, лазов не меряно: хозяева знают прочим не почто И всё с улыбочкой, прибауточкой, по московски ласково Вот ведь незадача вроде бы и благостно и лепо назван стекающий в Яузу ручей Золотым Рожком в память-почтение от митрополита Алексия о цареградском Золотом Роге, но кто про то вспомянет, коли простецы зовут его Золоторожским Рожа, она всем ведомая рожа!
Трижды поворачивал обоз, прежде чем подъехал к неприметным воротца да тын высок перехватившим улиту улицу в тупичок: но как в удивление развернулся за ними широк двор, ухвативший и вправо и влево по усадьбе и входивший оградой на четыре-пять других улочек-тупичков по которым в случае можно и уйти. Со всем нужным подворьем: конюшни, сенники, дровяники, с жилыми связями, баньками, а главное с амбарцами, кладоушками всего и не углядишь
Будешь тут, Гуща Иванович, или свой постой имеешь?
Не, у меня дел по Москве много один четверик при вас постоянно будет, не сходя с подворья., Коли нужен, днём поднимите тот ворот, и в било редко ударяйте, на сполох бейте часто я сам или Севрюк объявимся, на сполох со всеми. Ну, распрягайтесь Клыч, твоя стража! Жди смены утром.
На следующий день Бабушка-Середа обошёл места, с чем наговаривала Ханум, всё примечая, иногда поспрашивая отпетых христорадников Присел в паре харчевен как-то узнавая его возникали подсаживались некие люди, без примет, служки ли, посадские уходили незаметно К вечеру плотно угнездился в корчме тут подсел к нему человек, по чернильнице на поясе со связкой перьев уличный писец
Перебрасывались словами: как там в Муроме? Будет ли лето с татарами Что в Москов?
На Коломне слышал: поджоги у вас?
Говорят так многим не люба Москва, особенно тверским Да и владимирским
и рязанским, нижегородским, Новугороду.
И не скажи с чего бы так?
За удачу, знаешь ведь: не жалко, что моя корова сдохла жалко, что у соседа жива.
И уже к делу:
Вот у меня забота до больших дюдей посмотри сказку, таковы ли написаны?
Так,Так,Так эти трое наибольшие гости: двое с Сарая, один из Персов. Чем заняты не знаю: у них дела про князя.
А с деньгами у них как?
На наш счёт не меряно.
нужные люди были на месте
А ещё у меня золотошвеи появились завлекательно, но к рукоделию заказали неведомо что. Я в незнании, наведи, кто поможет собрать, да и куда рукоделие пустить Образец есть: не их работа, но говорят, под такую смогут.
Пораспрашиваю бог даст, завтра к этой поре узнаю.
Вот грошики. Ну, иди я после. Плати сам сели будто случайно.
Напоследок незадолго до перекрытия улиц зашёл в неприметный питейный дом хозяин, не спрашивая, провёл в отдельную каморку, поставил крыницу хлебного вина, накрошенного ржаного хлеба, молодого лука, крупно посоленную рыбью полсть.
Выдержав положенный срок, в каморку вошёл рыжебородый скуластый мужик и только внимательный человек заметил бы в ленивой развалистой походкой подобранную жилистую силу в дополнение к которой намётанный глаз Гущи уловил качание кистеня под свиткой, пропущенного через карман.
Полену здраву быть!
Гуще по дорожке легко ходить!!
Лишь немногие в Москве знали это его уличное рекло
Сели, чокнулись, приняли-занюхали хлебцем, закусили рыбкой, поправили дух лучком Одобрительно кивнули!
Чего нудишь?
Нужны послухи и люди много. Быстрых и с головой.
Первых много вторых смотря на что
Пуща, без имён и мест, назвал нужное
Полено слушал, прикидывал
Сделаю, но деньгу имей!
На сколь сделаешь получишь всё.
И ещё будет дело постоянное: смотреть, не тревожить меня ведомить: всё, что об Ордынской Стороне на Москву идёт
Э, да это же дела Теремные за них дыба и кол!
Ничего не делать: смотреть, слушать только тебе передавать. Тут мальчонка, девчонка, палатная служка лучше Соловья Разбойника: тому столом услужить, тому стопочку подлить; не красть, не лезть слушать, смотреть Эк, улицы перекрыли!
Я тебя нашими дорожками проведу.
Нет уж, здесь и ночлег устрой на дыбе легко, когда знать нечего.
Ночлег запросто, уйдёшь утром.
И прихвастнул:
А от меня всё равно не скроешься и не заметишь, что пасём!
Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке
Ерёма, твои штуки про мету и пёсика уже и за Муромом потерялись.
Ты Откуда имя знаешь?
Я много знаю, да о стороннем, как ты, не любопытствую. Это дело такое, что я бы хотел как меньше знать: мы в нём комарики положат на одну руку, хлопнут другой, только кровинка останется Да и той нет! Потому тебе говорю, что нож уже к твоей шее приставлен теперь всегда это помни!
Я не-не, Гуща Иванович.
А коли так поживём, хлеб пожуём! Ну, давай ещё по одной и на сон
Ай и хороша была спаленка Поленова другана да не столько широким топчаном, тюфяком сенником периной простынёй наволокой меховой полстью, сколько тремя выходами: на двор, в подвал, на крышу подворья
Ушёл никто не видел, не слышал , когда ночная стража сняла цепи
Бес он, что ли? выдохнул хозяин хазы, зашедший вместе с Поленом разбудить гостя Ушел, ни одна собака не взлаяла!
Право говорят, с Тучей не шути Гром грянет ,перекрестился духовно Ярёма
А быстрые ноги несли охотника по набухающей, просыпающейся Москве: заскрипевшей воротами, зализавшей колёсами, затопавшей копытами; и зашуршавшая тысячами лаптей зевающей, охающей, плюющейся; и всё быстрее: вдавливаясь, вплетаясь, уминаясь, сливаясь и вот он, обуровненный, слитно-нераздельный гул, несмолкающий крик, писк, плач, смех, вопль всё в себе, всё куда-то Несёт!
Но только посмейте подвернулся язык оговориться «мАсква», как высунется из потока один-два и наставительно-внушительно поправят:
Не «мАсквА», а мОскОв! не греши, мил человек, у нас кАлАкАлов нет у нас КОЛОКОЛА Это лезет к нам дрянь всякая с полудня и с вечера: А пАчАму? А чАво? Тьфу: ухорезы да латынники!
За день Туча так его переиначивала на свой нюх и погляд Москва пробежал её, необъятную, если ходить как положено из улочки в улочку, всё кругами нигде прямо: в Москве-матушке все улицы кривые, а поборы прямые; и невеличка коли по тропочкам, проходцам, где передами где задами
Туча знал её как облупленную: обежал дважды приустал на третьем: покупал, сговаривался, отдавал, принимал; где-то присаживался где-то на ходу, с иными под улыбочку с другими не поворотив головы Дважды оказывался около подворья; не заходил, смотрел, нет ли условленного знака не было
К вечеру оказался в корчме, да не в прежней писец появился сразу Так же присел, с вежеством спросил, не ждёт ли мил-человек кого ещё, не нарушу ли он бы и пересел И так же, невзначай со стороны, заговорили. Так-сяк
И между делом о деле
Про гостей: у них толмачи у двух наши, у одного свой татарин я ему уду закинул. Но хозяина со слов беспокоить не станет надо что-то показать, а как это
Можно. Передашь: есть продавец с перстнем, небывалым, непонятным ему с рук в руки попало. Серебро чудное, крепко как сталь, а камешек чёрный, но твердущий, как адамант; и надпись на нём как на печати мухаметданова. Я её на балясине с покрасочки оттиснул её и отдашь на показ. Вот, бери За тобой завтра будет от меня догляд не ретись Коли что заступятся. Это не княжие люди, а гостинские можно и ослопом не до смерти Как с золотошвеями?
Тут что-то ладно не ладно. Что вписано всё нашли, а как плат показал Смотрели, цокали сказали, под это ещё три шёлка надо прибрать: сами достанут А потом один выпучился и другие тоже. Я то по агарянски кое-чо на слуху: всё время два имени говорили, а потом ко мне где, да где взял Я говорю: доносчик один приходил, его не знаю, поручение мне сделал завтра будет А плат силой почти взял обратно Гуща! Что с платом не так: они сразу камень-квасец принесли, а тот кровь показал
Плат не с добра: нашли у дороги подпаски он и вправду в кровяке был. Сполоснули, застирали А с чего они зауросились: с Оковского леса кольца едва ли не вместе с руками несут?
А как один имя татарское шипнул, они и взвились
Сколько их было всего-то?
Я к двум подошёл в Шитном ряду они ещё одного звали. Он первый и пришипился. Да два так набежали Да-к я с бранью плат то вернул спасибо, ярыжки рядом сказались. Обещал завтра за шнитвом зайти ещё раз.
Плат мне дай скажи, продавец про кровь испугался и бросил от греха подальше в огонь. Тебе точно мои мужички с руки будут пойдёте прямо, не таясь!
А Кровь?
Им та кровь ещё страшней не посмеют.
Гуща, а если
Припасена у меня для тебя одна норка, тёплая, хлебная пристанешь на всю жизнь!
Ну
Но теперь ещё одно надолго Ты писарей при «путях» знать знаешь?
Кой кто есть
У меня дела с Ордой приключаются а там Три на Десять ханов, а ханят не меряно головами в свайку играют: приедешь с товаром приплатишь головой. Вот твои бы и посматривали -послушивали вести, что там, кто главный, кто ярится, под кого ходить Это дело серьёзное: сгоношились купцы, обиженные на сурожан, ходить на Шемахань, минуя Городец и Нижний