Митя обессиленно рухнул обратно на топчан и тихо зашипел сквозь зубы. Топчан был жестким. И занозистым. И штопаные штаны от заноз не спасали.
Ну что ж, раз мы все решили
«Вы, батюшка, решили! Меня никто не спросил А если и спросили то не так, и решили неправильно!»
Завтра выезжаем, подвел итог отец. Думаю, Ингвару тоже не стоит оставаться в имении когда у него там занятия в реальном училище начинаются? Двадцатого августа?
Ох, Древние, еще и Ингвар! Ингвар будет с ними жить! Митя не то чтобы позабыл об этом, но словно задвинул неприятную мысль в дальний чулан, не желая портить такое недолгое лето! И вот теперь мысль нагло вылезла из чулана и предстала перед ним во всей своей омерзительности Ингвар будет с ними жить! Весь год!
Вам, Аркадий Валерьянович, обустроиться надо, не заботясь о посторонних мальчишках.
Ингвар нам вовсе не посторонний, любезно ответил отец. И я искренне надеюсь, что обустройство больших усилий не потребует. Отец лукаво прищурился, будто хранил некую приятную тайну.
Конечно, Ингвар нам не посторонний! Ингвар нам страдание, и боль, и вечный зуд в неудобопроизносимом месте! По крайности, некоторым из нас!
Да и проще нам забрать его сейчас, чем потом вам наново паротелегу гонять.
«Мою паротелегу, мрачно подумал Митя. Тоже из бабайковской добычи. Потому что паротелегу Штольцев Лаппо-Данилевские оставили себе».
Так что пусть собирается! заключил отец.
Я могу ему передать! Сладким, как патока, голосом предложил Митя. Кто сказал, что месть нужно подавать холодной? Ее надо хлебать с пылу с жару, а когда остынет можно и подогреть!
Благодарю, я сам, сдержанно отказался явно заподозривший что-то Свенельд Карлович.
Вы только, Свенельд Карлович, проследите, чтоб водку с бабайковской винокурни на паротелегу грузили.
Что Митя, что Свенельд Карлович уставились на отца с одинаковой растерянностью.
Водку? Зачем? наконец пробормотал управляющий, но тут же спохватился. Ох, простите, Аркадий Валерьянович, я не имею права спрашивать.
Зато я имею! вмешался Митя. Это моя добыча!
Как это зачем? В полицию доставим, для уничтожения! удивился отец.
Но Ее же и продать можно, только этикетки поменять, чтоб «мертвецкую» водку не опознали. Я уже и с покупателем сговорился
Свенельд Карлович! Ну ладно Митька личность безалаберная и знанием законов не обремененная, но вы-то! Или не знаете, что на водку в Империи казенная монополия и производство оной, а равно и продажа иначе как по специальным патентам преследуется по статьям 1131, 11341138 и 11401146 Устава Уголовного суда? Уж не предполагаете ли вы, что вступление в должность начальника губернского департамента полиции я начну с торговли нелегальной водкой из-под полы?
Зато явиться в Екатеринослав с полной телегой конфискованной водки авторитета новому начальнику прибавит, сквозь зубы процедил Митя.
Ты рассчитываешь, что твои слова меня устыдят? приподнял бровь отец. Одну бровь. И у него получилось даже лучше, чем у Мити! Кивнул Свенельду Карловичу и вышел.
Митя и управляющий остались в кабинете, пристально и мрачно глядя друг на друга поверх заваленного бумагами стола.
Глава 3
Суета вокруг «мертвецкой» водки
Митя? Не хочешь побеседовать?
Вжавшийся в стену Митя неприязненным взглядом впился в дверь комнаты. Створка чуть дрогнула, будто с той стороны положили руку на дверную ручку, но осталась закрытой.
Если дело не срочное, я бы лучше выспался, очень стараясь говорить равнодушно-невозмутимо, ответил он. Видно, с невозмутимостью не вышло.
Ну что опять такое! расстроенно протянул за дверью отец. Почему нам так трудно ладить?
Потому что у вас отвратительный характер, папа́, все так же спокойно ответствовал Митя.
У меня отвратительный характер? Ну, знаешь ли, сын! едва, на полвершка приоткрывшаяся дверь с треском захлопнулась, и отцовские шаги гневно и решительно затопотали по коридору прочь.
Честь имею! тихонько прошептал ему вслед Митя и натянул наконец темную свободную рубаху, пошитую ему в деревне. А то ведь так и замер, услышав отцовские шаги, рука в одном рукаве, голова наполовину просунута в ворот. Стремление к откровениям всегда охватывало отца удивительно не вовремя.
Пояс на темных шароварах Митя затянул потуже купленные на деревенской ярмарке, те были слегка великоваты. Скривился: деревенская рубаха, штаны с ярмарки до какого падения он дошел! Хорошо, хоть сапоги уцелели. Натянул сапоги, аккуратно отворил смазанную ставню и бесшумно выпрыгнул в окно.
Пригибаясь, торопливой побежкой дернул по аллее. Под подошвами едва слышно хрустели опавшие листья в духоте жаркого августовского вечера невозможно было поверить, что это первые вестники приближающейся осени. Ветви старых акаций устало поскрипывали под поднявшимся к вечеру ветерком. Митя невольно вздрагивал и озабоченно озирался очень уж этот скрип походил на голос одного существа, которое Митя не хотел повстречать сейчас и вообще никогда. Но вот о «никогда» мечтать уже было поздно.
Стремительной тенью так сам о себе и подумал: «стремительной тенью» и еще ловкой, да, ведь не попался же, он проскочил старый усадебный парк и выбрался на задний двор. Двор был погружен во мрак, лишь у самой земли зловещим гнилушечным фонарем расползалось зыбкое свечение. Митя досадливо цокнул и пошел прямо туда, к этому свечению Рывком приподнял незапертую крышку погреба.
Свет видно, спускаясь по шаткой деревянной лестнице, негромко сказал он.
Verdammt! выныривая из-за ящиков, ругнулся Свенельд Карлович. Законопатьте там, что ли Мите в руки полетела какая-то ветошь. Идите скорее сюда, один не справляюсь! Я уж боялся, что мы не поняли друг друга и вы вовсе не придете.
Отец пытался поговорить, пробурчал Митя, с отвращением приподнимая за край брошенную ему тряпку. Кое-как растолкав ее вдоль щели закрытого люка, Митя торопливо спустился и пошел меж корзинами с поблескивающими сквозь прутья бутылками.
Словно колдун из страшной сказки, Свенельд Карлович метался у торчащего из стены медного крана. Митя нервно передернул плечами. До приезда в эту безумную местность он верил в реальные, общеизвестные вещи. Силу пара. Силу денег и связей. Силу Крови, дарованную Древними своим прямым потомкам. То есть в паровоз, банковский счет и пламя, бьющее с рук Огневичей, или вихри, поднятые кровными Стрибожичами Но ведьмы? Самые настоящие, не из сказок? Правда, пока что он встретил всего одну ведьму маленькую ведьмочку Но, видят Предки, ему хватило! А если еще и колдуны есть Брр!
Митя, ну что вы замерли! Не успеем! раздраженно бросил Свенельд Карлович, засовывая надетый на кран каучуковый шланг в пустую бутылку, и повернул вентиль, пуская из крана тонкую струйку. Вода зажурчала, наполняя бутылку. Хорошо, что пустых бутылок много. Я их продать рассчитывал, но за водку, даже безакцизную, дадут больше. Вы подносите, я наполняю, потом меняемся.
А настоящая бабайковская водка где? Митя подхватил плетеный короб с пустыми бутылками и принялся одну за другой подставлять их под шланг.
Там, в углу. Свенельд Карлович качнул головой в сторону будто бы небрежно прикрытых ветошью коробов. Думал в бочки слить, но не успеем. Ничего, командовать погрузкой буду я, так что, надеюсь, батюшка ваш сюда спускаться вовсе не станет.
Митя кивнул. С половину часа они работали молча.
Он замечательный человек. Ваш батюшка затыкая налитую до горлышка бутылку пробкой, сказал Свенельд Карлович.
Митя, как раз водружавший очередной короб наверх уже сложенной у стены небольшой пирамиды, аж пошатнулся. Бутылки в коробе предостерегающе звякнули.
Полицейский чиновник не должен нарушать закон, продолжил Штольц.
Поэтому его нарушаем мы.
Все внутри меня восстает против этого, очень серьезно, а главное совершенно искренне заверил Свенельд Карлович и ногой пододвинул к Мите уже заполненный бутылками короб. Но мы не есть полицейские чиновники, мы с вами простые обыватели, попавшие в затруднительное положение, и мы сознаем, что виноваты.
Митя гневно фыркнул, сдувая со лба мокрую от пота прядь: он не сознавал себя обывателем, простым, а уж тем более виноватым! Если кто и виноват, так именно отец ну и Алешка Лаппо-Данилевский.
Плохо это уничтожить мой петербургский гардероб! Не могу же я предстать перед провинциальными барышнями в этом! Совершенно в стиле своего нынешнего костюма он вытер пот со лба рукавом, а потом брезгливо оттянул этот рукав, демонстрируя его Штольцу. Мне нужны деньги.
Почему вы стараетесь казаться легкомысленней, чем вы есть, Митя? Свенельд Карлович разогнулся, потирая поясницу костяшками пальцев. Вы же понимаете, что эти деньги необходимы на хозяйство. Мы новых работников без них привезти не сможем.
«Что-о-о? Митя тоже замер, нагнувшись к ящику. Не думает же он, что я тут мучаюсь ради грязных крестьян, которые будут сушить онучи в нашей гостиной?»
На миг в подвале воцарилась тишина
Скраааап Доски, которыми наскоро был обшит потолок, едва слышно скрипнули. И снова. Скрип-скрап Будто наверху кто-то ходил.
Двое в подвале замерли, настороженно запрокинув головы.
Хруп Мите показалось, что одна из досок едва заметно прогнулась. И тишина.
Медленно, по полвершка, Митя начал выпрямляться
Банц!
Митя обернулся. Кольцо на крышке люка отчетливо стукнуло.
Митя толкнул Свенельда Карловича в угол, надавил на плечо, заставляя присесть, и, прежде чем тот успел хотя бы удивиться, набросил на него ветошь.
Тих-х-хо! Молчите!
И с фонарем в руках повернулся к медленно приподнимающемуся люку.
Это могли быть двое. Только двое. Один всюду лезущий человек и одна потусторонняя тварь, которую Митя боялся больше всего на свете! И сейчас сейчас он мысленно взмолился: «Пусть это будет тварь!»
Крышка люка бесшумно поднялась жаркий воздух, лишь слегка смягченный ночной прохладой, хлынул во влажное нутро подвала.
Скрииип! Подвальная лестница заскрипела под ногой, и скрип-скрип-скрип! пришелец сбежал по ступенькам.
Я так и знал, вы подлец!
Митя шумно выдохнул, поставил фонарь на короб так, чтоб угол, где прятался старший Штольц, утонул в тенях, и устало протянул:
Знаете, почему я так люблю портных? Им говоришь, какой сюртук хочешь, и хотя бы в половине случаев что заказал, то и получаешь. Не то что в прочей жизни Жаждешь увидеть хотя бы существо с двумя рядами клыков а являетесь вы, Ингвар.
Я не существо! немедленно возмутился тот.
Я заметил, грустно согласился Митя.
А портных вы любите, потому что вы пустоголовый светский бездельник! Видал я таких!
Где? изумился Митя. Вы же не бываете в свете.
Зато теперь я понимаю, зачем вы сюда полезли! Не обращая внимания на Митины слова, вскричал Ингвар и обвел подвал торжествующе-злорадным взглядом. Все ради жалких сюртуков и жилетов! В его голосе звучало жгучее презрение. Ради них вы без колебаний готовы опозорить своего отца. Не думали же вы, что никто в полиции не узнает, если он привезет воду вместо водки? И что тогда подумают о новом главном полицейском чиновнике? Впрочем, ваши отношения с отцом вовсе не мое дело
Чтимые Предки! Митя демонстративно взялся за сердце. Вы признаете, что такое бывает?
Брата я позорить не дам! не отвлекаясь, гнул свое Ингвар.
Ветошь в углу дернулась.
Думаете, я не понимаю, кого обвинит Аркадий Валерьянович, когда дело с водой вместо водки всплывет? зло прищурился Ингвар. Грузить станет Свенельд его и обвинят! А вы ведь так и задумали, низкий, бесчестный негодяй! Свалить все на брата!
Ваш брат разумный человек! Митя предостерегающе возвысил голос, отодвигая фонарь подальше и прикрывая спиной уже заметно шевелящуюся ветошь в углу. Он понимает, что нам не нужен четвертый лишний в отношениях с отцом! Хватит, что есть третий, с намеком глядя на Ингвара, процедил Митя.
Ветошь замерла.
А-а, так тут еще и ревность! сделал новое открытие Ингвар. Скомпрометируете брата, избавитесь от него от нас Конечно, как я мог не понять вы не хотите, чтоб я жил в вашем доме! А что ваш отец дал Слово ярла вам плевать! И кто будет потом имением заниматься, тоже дела нет! Вы не только подлый, вы еще и недалекий!
Ветошь активно поползла вниз. Вот же правдолюбец-справедливец германский!
Имением должен и дальше заниматься Свенельд Карлович! Митя снова возвысил голос. Вы слышите? Хорошо меня слышите? Иначе вообще все будет напрасно А отношения с отцом у меня все равно не наладятся.
«Надеюсь, Свенельд Карлович сообразит, что его участие в подмене водки вовсе не отменяет моего по крайности в глазах отца».
Сообразил ветошь опять замерла в полной неподвижности.
Зато Ингвар скривился в отвращении:
Я совершенно не верю в ваше раскаяние! Не пытайтесь меня остановить! Мы сейчас же пойдем к Аркадию Валерьяновичу, и вы всё ему расскажете! Нет, я ему всё расскажу!
Это, конечно, существенная разница, искренне согласился Митя.
А если вы попробуете отказаться Ингвар сделал движение, будто хотел выскочить из подвала, я запру вас тут, чтоб не сбежали, как в прошлый раз и приведу его сюда!
Сюда не надо, еще искреннее сказал Митя и обреченно вздохнул. Видно, придется идти признаваться. Потому что только полное признание удержит отца от немедленной проверки подвала и даст время Свенельду Карловичу убраться оттуда.
Демонстративно повесив голову, Митя поплелся вверх по лестнице. Остановился, давая возможность Ингвару пропустить его наверх, но тот неожиданно шарахнулся в сторону в глазах его мелькнуло опасение. Митя поглядел Ингвару в лицо, а потом с наслаждением растянул губы в пакостной ухмылке. Боишься, крысеныш? А ведь несложно подножка, толчок и Ингвар летит с лестницы на земляной пол прямо под ноги затаившемуся старшему брату. Да, дела совместные у Мити со Свенельдом Карловичем потом навряд ли сложатся. Хотя будь он сам на месте старшего Штольца, первым делом бы избавился от такого братца. Но не может же обычный управляющий являть такую же разумность, как дворянин Дмитрий Меркулов!
И Митя чуть отстранился, кивком предлагая Ингвару выйти первым. Тот покраснел, потом побледнел, полоснул Митю ненавидящим взглядом повернулся спиной и бегом рванул вверх по лестнице. Следом неспешно, вальяжно, явно любуясь, как белый от унижения Ингвар вынужден держать перед ним открытый люк, поднялся Митя. Еще и поблагодарил кивком, точно швейцара.
Уже не побелев, а позеленев от ярости, Ингвар с грохотом захлопнул крышку подвала и явно в сердцах защелкнул наружный засов.
Нет! Митя споткнулся. Зачем?
Боитесь, что бутылки разбегутся? спросил он, чувствуя в собственном голосе растерянность.
Я вообще ничего не боюсь! окрысился Ингвар, со злости еще и пнув по засову, загоняя его потуже в пазы. Идемте! Если, конечно, сами не трусите И рукой жест приглашающий сделал, дескать, шагай вперед.
И что теперь делать? Просто наклониться и отодвинуть засов? Ингвар заинтересуется зачем? Еще полезет проверять А там Cher frére, quelle surprise![3] Отцу, конечно, уже не наябедничает, чтоб не подводить брата, однако план сделать уважаемого Свенельд Карловича обязанным не только отцу, но и самому Мите провалится, не успев начаться. Сможет ли Митя вернуться потом, после разговора с отцом? И когда оно будет, это «потом»?
Все-таки трусите! Других обвинять вы мастер, а сами злорадно протянул Ингвар.