Я вздохнул:
Ага. Знаю. Но Никодимус и его дочка здесь, в этом сооружении, и мы могли бы использовать любое доступное нам преимущество.
Кэррин неожиданно улыбнулась. Улыбка преобразила ее лицо, хотя глаза продолжали держать под наблюдением улицу.
Тебе просто нужно немного веры, Гарри.
Веры?
Веры в то, что, если где-то требуется Рыцарь Меча, он там появится непременно. Вполне возможно, что сейчас по этой улице пройдет Саня и сядет к нам в машину.
Ее слова меня напрягли, хотя, вполне вероятно, Кэррин была права. Когда Рыцарю Меча было предназначено явиться и вмешаться, один из них всегда чертовски удачно появлялся на сцене и вмешивался независимо от того, кто или что стояло у него на пути. Я видел это, и не раз. Но часть меня противилась мысли упустить преимущества, которые дали бы нам мечи.
Конечно, в этом и заключается вера расслабиться и довериться кому-то еще.
Возможно, чародеи просто не предрасположены упускать контроль. Я имею в виду не тогда, когда каждый из них имеет достаточное количество сил в запасе. Как только ты получил в свои руки первородное могущество, создавшее мир, немного сложно расслабиться и позволить ему ускользать сквозь пальцы. Это определенно объясняло бы, почему так мало чародеев из тех, кого я знаю, хотя бы немного религиозны.
А еще это вполне ясно иллюстрировало, почему мне никогда не стать Рыцарем. Помимо того, что я работаю на Королеву фэйри и сотрудничаю с уродами наподобие Никодимуса.
Взгляд Кэррин метнулся к зеркалу заднего вида и заострился.
Машина, тихо произнесла она.
В каком-нибудь шпионском боевике я бы невозмутимо наблюдал в зеркало заднего вида или, возможно, через свои специальные отражающие солнечные очки. Но вряд ли меня можно было назвать невозмутимым или шпионом, я не чувствовал какой-либо особой нужды прятаться, поэтому обернулся назад и посмотрел в заднее стекло машины.
Белый седан с наклейкой прокатного агентства на бампере подъехал к обочине на половине пути к кварталу. Сделав это, автомобиль ощутимо задрожал, будто его двигатель с трудом совершал обороты, хоть машина была абсолютно новой. Перед тем как седан окончательно остановился, пассажирская дверца резко открылась и из машины выбралась женщина, будто ни на секунду не способная устоять на месте.
Выглядела она потрясающе: стройная, почти шести футов ростом, с длинными, сильно вьющимися темными волосами, доходящими едва не до пояса. На ней были солнцезащитные очки, джинсы и плотный обтягивающий алый свитер. Формы, вырисовывавшиеся под ним, были куда рельефнее среднестатистических. Ее ковбойские ботинки решительно вбивались в асфальт, пока она длинными шагами пересекала улицу, направляясь прямиком к старой скотобойне. Выпятив острый подбородок и плотно сжав губы, она шла вперед, как будто была уверена, что путь чист или ему лучше бы таковым оказаться.
Горячая штучка, сказала Кэррин нейтральным, изучающим тоном. Человек?
Я не ощущал никаких исходящих от женщины сверхъестественных вибраций, но существует множество способов опознать угрозу.
Точно не скажу, ответил я. Но думаю, я знаю, кто это.
Кто?
Колдунья, сказал я ей.
Чародей-отступник?
Ага. Когда я был Стражем, они рассылали портреты колдунов, которые в розыске, чтобы остальные Стражи могли их опознать. Я не охотился на колдунов. Но был в списке адресатов.
Ах вот оно что, сказала она. Тебя послушать, так они весьма опасны.
Большинство из них опасные дети, пояснил я. Дети, которых никто не учил, не тренировал и которым никто не рассказывал о законах магии. Я кивнул в сторону женщины. Эту зовут Ханна Эшер. Она побила все рекорды по выживаемости среди других колдунов. Предположительно, она погибла при пожаре в Австралии, кажется, лет шесть назад.
Ты тоже однажды вроде бы утонул. И что, много после этого давил на тебя Совет?
Верно подмечено, ответил я.
И что она натворила? спросила Кэррин.
Ты имеешь в виду в первый раз? Эшер сожгла трех человек изнутри, сказал я.
Господи Исусе!
Убила одного Стража, еще до того, как я к ним присоединился. А еще троих за несколько лет отправила в больницу.
Чародеев натаскивают охотиться на чародеев-отступников, и она надрала им задницу?
Именно. Поэтому непохоже, что ее беспокоит место, куда она идет.
Мы тоже будем спокойны, когда пойдем туда, сказала Кэррин.
Да, будем, согласился я.
А вот и водитель.
Дверца со стороны водителя открылась, и из нее вышел лысый массивный человек среднего роста и в дорогом черном костюме. Я узнал его даже прежде, чем он поднял руку, чтобы снять темные очки, за которыми скрывались глаза, похожие на маленькие зеленые агаты. Кэррин тоже его узнала и издала короткий недобрый звук. Он убрал очки в карман, поправил то, что, скорее всего, было пистолетом в наплечной кобуре, и бросился вдогонку за Эшер с раздраженным выражением на своем лице грубой лепки.
Вязальщик, сказала Кэррин.
Эрнест Арманд Тинуистл, дополнил я. Тупое имечко, не нужно винить его за то, что он предпочитает прозвище.
Хотя, если честно, это прозвище он выбрал себе не сам. Его дали ему Стражи, когда поняли, что он каким-то образом ухитрился подчинить своей воле целый клан тварей из Небывальщины. Стоило Вязальщику свистнуть, являлась небольшая орда человекоподобных существ, которые, похоже, не чувствовали ничего, даже отдаленно напоминающего боль или страх, и без колебаний шли на смерть. Он был армией из одного человека. Я говорил маленькому говнюку, что прикончу его, если еще раз увижу в моем городе. Я говорил ему не возвращаться, но вот он здесь.
В течение примерно трех секунд я мог думать только о том, как его прикончить. Мне нужно быстро шевелиться, чтобы свести счеты прежде, чем он успеет вызвать кого-нибудь из своих дружков. Например, свернуть ему шею. Открыть дверь. Выйти из машины. Вызвать что-нибудь вроде вспышки света, чтобы поразить его более ничем не защищенные глаза. Дюжина быстрых шагов, чтобы его догнать, схватить за подбородок и затылок, резко дернуть вверх и в сторону. Поднять вокруг себя щит, чтобы он не смог наложить смертное проклятие, пока его мозг еще жив.
Гарри, резко шепнула мне Кэррин.
Я понял, что тяжело дышу и каждый мой выдох наполнен льдом. Это было влияние мантии силы Зимнего Рыцаря. Мои инстинкты откликались на первобытное желание защитить свою территорию от хищника. Температура в машине упала, словно Кэррин врубила кондиционер на полную. На окнах появились капельки конденсата.
Во мне пробуждалась Зима, и я прикрыл глаза, чтобы подавить ее в себе. За последний год на острове я делал это так часто, что действие едва ли не превратилось в рутину. Обычными медитативными техниками нельзя было угомонить вопящую во мне примитивную потребность в насилии. Я нашел только один способ бороться с этим. Мне нужно было пробудить более рациональную часть своего разума. Поэтому я мысленно пробежался по таблице умножения и полудюжине математических теорем, что заняло несколько секунд, а затем обрушил на желание прикончить Вязальщика прямо здесь и сейчас безжалостную логику.
Первое свидетели, пробормотал я. Пусть этот район заброшен, это все равно Чикаго, и здесь могут найтись свидетели, чье внимание я привлеку своими действиями. Второе Эшер тоже здесь, и если она займет его сторону, то сможет ударить меня сзади до того, как я сумею защититься. Третье если он окажется достаточно умен, чтобы избежать захвата, то они окружат меня с двух сторон.
Зимняя мантия возмутилась и сплюнула от недовольства где-то в районе моей груди, но отступила и вытекла из моих мыслей, оставив меня еще более уставшим и уязвимым, но мое дыхание и температура тела вернулись в норму.
Я смотрел, как Вязальщик припустил неторопливой трусцой, пока не поравнялся с Эшер. Они тихо переговаривались, а затем вошли в старую скотобойню.
Четвертое, тихо добавил я. Убивать людей плохо.
Я почувствовал на себе взгляд Кэррин. Взглянул на нее. Выражение ее лица было трудно прочитать.
Она положила свою руку поверх моей и спросила:
Гарри, с тобой все в порядке?
Я не двигался и молчал.
Мэб, продолжила Кэррин. Это все из-за Мэб. Из-за того, что она с тобой сделала.
Это Зима, наконец ответил я. Это сила, но примитивная. Жестокая. Бездумная. Сплошные инстинкты, чувства, эмоции. И когда эта сила внутри тебя, если ты спускаешь свои эмоции с поводка, она
Она превращает тебя в Ллойда Слейта, закончила за меня Кэррин. Или в эту мерзавку Мэйв.
Я отстранил от нее руку и произнес:
Как я и сказал. Сейчас не время взывать к моим чувствам.
Несколько секунд она рассматривала меня, потом ответила:
Раз так, то это полная задница.
Я испустил горький смешок, который грозил появлением слез на глазах, и заставил только что усмиренную Зиму снова беспокойно заворочаться у меня внутри.
Я рискнул быстро взглянуть в глаза Кэррин и произнес:
Я не хочу быть таким.
Так избавься от нее, ответила она.
Единственный способ вперед ногами, сказал я.
Она покачала головой.
Я не верю в это, возразила она. Всегда есть выход. Способ исправить положение дел.
Ох, подруга!
Хотел бы я в это верить.
Снаружи горел закат. Закат это не просто уход светила за относительный горизонт планеты. Это также изменение в сверхъестественной энергии. Не верите? Отправьтесь как-нибудь далеко от света цивилизации, сядьте, совершенно одни, там, где нет никаких зданий, машин, телефонов и толп людей. Продолжайте тихо сидеть, пока не поблекнет свет. Почувствуйте, как удлиняются тени. Почувствуйте, как существа, тихо ожидавшие конца дня, начинают шевелиться и вылезать наружу. Почувствуйте этот низменный инстинкт нервной дрожи, поднимающейся в кишках. Это то, как ваше тело передает энергию вашим чувствам. Для чародея вроде меня закат подобен одиночному удару в какой-то невообразимо огромный барабан.
Темные твари выходят на охоту ночью.
Но прямо сейчас у меня не было времени сомневаться в правильности выбранного пути. Оставалось всего три дня на то, чтобы задать жару Никодимусу Архлеону и его команде и вытащить эту штуковину из своей головы. И конечно, чтобы при этом не убили меня и мою подругу. Нужно было сосредоточиться на этом.
Об остальном у меня еще будет время позаботиться позднее.
Пора, сказал я Кэррин и открыл дверцу машины. Идем. Нас ждет работа.
Глава 7
Мы вышли из маленького джипа Кэррин и направились в сторону жуткой старой скотобойни, полной опасных существ. Жуткая старая скотобойня и опасные существа Пожалуй, мне вам не нужно объяснять, какой сегодня намечался денек.
Знаете, иногда у меня такое чувство, что других дней не бывает.
Точнее, всегда.
Впрочем, я понятия не имею, что бы стал делать, если б выдался другой день. Все равно рано или поздно пришлось бы признать, что мой опыт и наклонности отлично подходят для катаклизмов.
Очень жаль, задумчиво произнесла Кэррин.
Очень жаль что?
Что у нас нет времени на настоящую стрижку. Серьезно, ты сам себя так обкорнал? У тебя что, не было зеркала?
Я смущенно потрогал голову:
Ну, мне немного помогал Генерал. И вообще, что за дела, я же ничего не говорю про твои мужские ботинки.
У них стальные носки, ответила она хладнокровно. На тот случай, если придется засадить их в задницу какого-нибудь придурка, назвавшего их мужскими. И ты правда позволил Туку помочь тебе с волосами?
Ну не Альфреду же стоило это поручать. Он мог спустить с горы ледник или что-нибудь вроде того, чтобы отскрести волосы с моей головы.
Альфреду?
Духоприюту.
Кэррин вздрогнула:
Ах, ты про этого.
Не такой уж он плохой, сказал я. До красавчика чуток недотягивает, но он не плохой.
Он демон, который целый город довел до безумия, чтобы заставить жителей убраться.
И мог бы сделать намного хуже, ответил я. Он как большая страшная собака. Ты полицейский и имела с такими дело.
Ты просто радуешься, что он там, когда кто-то пытается вломиться, потому что он может заставить любого вести себя настолько безумно, что никто после этого даже не вспомнит о том, что было.
Именно. И никто не вспомнит твои уродливые мужские ботинки.
За разговорами мы подошли к двери. Мы оба понимали, зачем пытались поддеть друг друга. Не из вредности.
Просто нам было страшно.
Я войду первым. Мой укрепленный заклятиями черный кожаный плащ защитит лучше, чем жилет, который Кэррин должна была надеть под пальто. Я сжал свой новый посох и приготовился, если потребуется, быстро поднять щит. Это был уже давно установленный порядок: если бы что-то вздумало наброситься на нас, я бы не дал ему подобраться близко, а она начала бы набивать его пулями.
Кэррин скрестила руки на груди, положив ладонь у приклада своей пушки, и кивнула. Я кивнул в ответ, убедился, что спереди мой плащ надежно застегнут, и открыл дверь.
Ни одна тварь не выскочила из тени с криком. Никто не начал по нам палить. И на том спасибо.
За дверью оказался длинный коридор, в дальнем конце которого горел свет как раз достаточно, чтобы осмотреть путь. Старые потрескавшиеся внутренние стены были покрыты множеством граффити. Под порывами холодного ночного ветра с озера здание скрипело и стонало. К запаху плесени, витавшему в воздухе, примешивался еще один, почти неразличимый, но от которого меня бросало в дрожь Застарелый запах смерти, вот что это было.
Эти злобные уроды всегда выбирают для тусовок самые очаровательные места, сказала Кэррин.
Здесь какая-то темная энергия. Держит праздношатающихся людей подальше и не дает кому-то по случайности помешать. Из-за этого тут так уютно.
Надеюсь, ты не собирался ничего сжигать в ближайшее время, хотя, если почувствуешь, что это необходимо
Дойдя до конца коридора, мы уткнулись в лестничный пролет. Молча поднявшись по ступенькам, мы миновали еще одну дверь и оказались на галерее над большим заводским цехом в два этажа высотой; галерея вытянулась по внутреннему периметру здания футов на триста-четыреста. Остатки подвесной конвейерной линии все еще были на месте; вероятно, когда-то она доставляла говяжьи туши от места забоя к участкам обработки, но самого оборудования, что когда-то стояло там, уже не было. Остались только пустовавшие тяжелые металлические рамы, удерживавшие оборудование, и несколько ржавых одиноких транспортных тележек, куда, должно быть, некогда загружали упакованные говяжьи ребра, мясо и фарш.
Посередине стояло с десяток совершенно новеньких ламп, в свете которых хорошо был виден громадный деревянный стол для переговоров, укомплектованный большими кожаными креслами. Рядом был еще один стол, похоже, накрытый для ужина. На нем стояли разнообразные блюда, напитки и дорогая кофеварка. В паре футов от него, в небольшом загоне из проволочной сетки, сидела дюжина перепуганных коз. Коричневых и с подпалинами.
Козы. Н-да.
Никодимус сидел, чуть повернувшись боком, на переговорном столе, с пластиковым стаканчиком кофе в руке и добродушной улыбкой на лице. Эшер как раз опускалась в кресло, услужливо выдвинутое для нее одним из охранников Никодимуса. Вязальщик сел в кресло с ней рядом, кивнул Никодимусу и скрестил руки на груди с видом человека, приготовившегося к длительному ожиданию. Дейрдре, в своем девичьем обличье, подошла к столу, держа в каждой руке по стаканчику кофе, и с радушной улыбкой предложила их вновь прибывшим.
Я насчитал на навесной галерее с полдюжины безъязыких охранников Никодимуса, а Джордан, оруженосец, уже приведший себя в порядок, ждал нас на дальнем ее конце. Он был вооружен, но держал оружие в кобуре.