Привет, Джордан! сказал я. А козы зачем?
Он наградил меня внимательным взглядом и ничего не ответил.
Мне не нравится, когда пушки торчат сверху, снизу и вообще отовсюду, сообщила Кэррин. Полная задница.
Ага. Я повернулся к Джордану. Иди скажи своему боссу, что мы спустимся к нему, как только его лакеи свалят отсюда и найдут себе другое занятие.
Джордан выглядел так, словно замечание его обидело.
Твое мнение меня не колышет, Джордан, продолжил я. Иди передай боссу мои слова, или я ухожу. Сам будешь объяснять, почему прохлопал ценный объект.
Джордан стиснул зубы, но, повернувшись на одном каблуке, спустился по старой металлической лестнице и подошел к Никодимусу, что-то написал в маленьком блокноте и передал боссу.
Никодимус посмотрел на меня и улыбнулся. Потом отдал блокнот Джордану, кивнул и что-то сказал.
Джордан поджал губы и трижды пронзительно свистнул, чем немедленно привлек внимание охранников. Затем он повертел пальцем над головой, и все они сошли со своих мест, чтобы присоединиться к нему. После этого охранники направились к выходу, в дальний конец строения.
Пока они уходили, Эшер и Вязальщик повернулись и оценивающе глядели на меня, первая заинтересованно, со сверкающими глазами, второй же с небезосновательной опаской. Как только охранники скрылись из виду, я стал спускаться по лестнице. Кэррин следовала за мной, держась чуть сбоку.
Вы стали слишком подозрительным, мистер Дрезден, сказал Никодимус при моем приближении.
Нельзя быть слишком подозрительным к таким, как вы, Никки, ответил я.
Я знал, что Никодимус не любил фамильярного обращения и своего уменьшительного имени. Раздражение мелькнуло на его лице и тут же исчезло.
Пожалуй, не могу вас за это винить. Раньше мы всегда встречались как противники. И никогда не работали как партнеры.
Это потому, что вы задница, сообщил я и уселся через два кресла от Вязальщика. Я посверлил его взглядом и снова обратился к Никодимусу: У нас уже намечается конфликт интересов.
Неужели?
Я указал большим пальцем на Вязальщика:
Этот тип. Я говорил ему, что в следующий раз, когда он будет орудовать в Чикаго, у нас с ним будут проблемы.
Господи! воскликнул Вязальщик. На диалекте кокни вышло что-то вроде «гофподи». Он посмотрел на Никодимуса и добавил: Я же говорил вам, что возникнут проблемы.
Любые проблемы с мистером Тинуистлом это ваши личные проблемы, Дрезден, сказал Никодимус. Пока работа не окончена, я жду, что вы будете относиться к нему как к партнеру и коллеге. Иначе долг Мэб не будет зачтен, и я буду вынужден сообщить общественности об этом прискорбном факте.
Другими словами, это означало, что имя Мэб будет смешано с грязью. И я знал кое-кого, на ком бы она захотела выместить злость.
Я оглянулся через плечо на Кэррин, которая заняла позицию сзади и немного сбоку. Выражение ее лица было бесстрастным, взгляд был обращен в никуда. Она слегка пожала плечами.
Ну хорошо, согласился я, поворачиваясь к Никодимусу. Смерил взглядом Вязальщика. Даю тебе трехдневный пропуск, Вязальщик. Но имей в виду, что после я собираюсь спросить с тебя за все, что ты натворил в моем городе. Я на твоем месте поостерегся бы.
Вязальщик сглотнул.
И тут поднялась Эшер.
Привет, обратилась она ко мне с ослепительной улыбкой. Нас не представили. Я Ханна. Отвалите от моего партнера, пока целы.
Я знаю, кто ты, горячая штучка, медленно произнес я, но не встал со своего места. Свой посох я положил на стол. И я уже отвалил от твоего партнера. Это можно определить по отсутствию крови вокруг. Остынь, Эшер.
Улыбка Эшер растаяла при звуке моих слов, а ее темные глаза сузились. Она разок стукнула пальцами по столу. Медленно, словно обдумывала что-то. Ее рта коснулась ухмылка.
Значит, вы печально известный Дрезден. Ее глаза проследовали от меня к Кэррин, которая была ниже ее почти на фут. И это что, ваш телохранитель? Разве они не должны быть немного покрупнее?
Она официально защищает права всех гномов, парировал я. И она будет вдалбливать эти права вам в черепушку, пока вы не проявите хотя бы немного уважения.
Хочу посмотреть, как она попробует, заявила Эшер.
А ты этого не увидишь, спокойно ответила Кэррин.
В одно мгновение помещение наполнила напряженная тишина, хотя Кэррин даже не пошевелилась. Я знал, что она продолжает стоять там, где стояла, не глядя ни на кого и при этом наблюдая за всеми. Пугающее зрелище, если вы знаете, как выглядят по-настоящему опасные люди. Эшер знала. Я заметил, как напряглись ее шея и плечи и сжались челюсти.
Остынь, Ханна, попытался успокоить ее Вязальщик. Он знал, как стремительно Кэррин выхватывает оружие. Она расправилась с парочкой его приспешников, когда он в прошлый раз побывал в городе. Дрезден объявил перемирие. Мы же все профессионалы. Остынь.
Дамы и господа, с настойчивостью обратился ко всем Никодимус, пытаясь придать своему голосу отеческие нотки, затем прошел во главу стола (естественно) и уселся. Право слово, можем мы наконец сесть на места и приступить к работе?
Я за, согласился я, но не отрывал глаз от Эшер и Вязальщика, пока Эшер не фыркнула и не вернулась на свое место.
Не хотите ли присесть, мисс Мёрфи? спросил Никодимус.
Мне и здесь неплохо, сказала Кэррин.
Как пожелаете, кивнул Никодимус. Дейрдре?
Дейрдре взяла охапку папок и обошла стол, раздавая по одной каждому сидящему. Она демонстративно пропустила Кэррин, которая оставила этот факт без внимания. Я открыл свою достаточно тонкую папку и обнаружил титульный лист с надписью: «ДЕНЬ ПЕРВЫЙ».
Все вы в курсе, какова наша главная цель, сказал Никодимус, хотя конкретные детали до поры до времени я бы предпочел оставить при себе. Уверен, никому здесь не надо объяснять, почему необходимо соблюдать секретность. У нашей цели множество способов получать информацию, и если он каким-либо образом узнает о нашем предприятии, всех нас ждет быстрый и бесславный конец.
Держать рот на замке, сказал я достаточно громко, чтобы это вызвало раздражение. Принято.
Никодимус вновь одарил меня неулыбкой.
Для того чтобы разъяснить вам все возможные выгоды, которые может принести данное предприятие, следует сказать, что вам будет выплачено по два миллиона долларов в случае успешного его завершения, гарантированно.
У Кэррин на секунду перехватило дыхание. А мой желудок неприятно заныл.
Адские погремушки! Два миллиона долларов.
Поймите, я не собирался брать деньги Никодимуса. Я пошел на это не из-за денег. И Кэррин тоже. Но никто из нас не был уж настолько богат, и счета всегда ожидали оплаты. Звезды и камни! Да на два миллиона баксов можно купить целую гору китайской лапши.
Кроме того, продолжил Никодимус, все, что вы сможете унести, станет вашим. Ценности, которые там находятся, неисчислимы их больше, чем мы сможем погрузить в товарный состав, и гораздо больше, чем можно унести на своих двоих.
Что за ценности? спросил Вязальщик. Деньги, вы хотите сказать?
Деньги тоже, если на то пошло, ответил Никодимус с глубочайшим презрением. Но подозреваю, их коллекционировали скорее как диковинку, а не по какой-нибудь другой причине. Настоящие сокровища это золото. Драгоценности. Предметы искусства. Бесценные исторические артефакты. Практически каждая редкая ценная вещь, таинственно пропавшая без следа в последние две тысячи лет, попала туда. Полагаю, наиболее целесообразным вариантом будет наполнить пару мешков редкими камнями. Их сложно отследить. Но если хотите взять что-нибудь более уникальное берите. Главное, чтобы вы смогли это нести и не задерживали остальных при отходе. Я думаю, каждый из вас с легкостью увеличит свой куш на порядок.
Значит, не два миллиона каждому.
Двадцать два миллиона каждому.
Это была настолько большая сумма, что ее было почти невозможно представить и это само по себе уже давало представление о том, насколько она чертовски большая.
А что вы сами получите с этого? спросила Эшер с явным подозрением. Раз вы готовы раздать по два миллиона каждому, то охотитесь не за деньгами. И мешок с алмазами вам не нужен.
После этих слов она стала нравиться мне чуть-чуть больше. А ее тон удвоил впечатление.
Никодимус улыбнулся:
Я внесу полную ясность перед тем, как мы возьмемся за дело. Сейчас вам достаточно знать, что речь идет об одном небольшом предмете, имеющем довольно низкую денежную стоимость.
«Лжец», подумал я.
Я уже сказал Дрездену, что до этого он знал меня только как своего противника. Значительная часть моей репутации была создана при помощи тех, кто противостоял мне, в смысле, переживших подобную конфронтацию. Он улыбнулся и глотнул кофе. Но у монеты есть и обратная сторона. Никто не проработает столько, сколько я, предавая союзников. Это попросту непрактично. Безусловно, кто-то использует любое доступное преимущество, чтобы расправиться с врагом но когда я работаю с партнерами, я не отворачиваюсь от них и не бросаю на произвол судьбы. И исхожу я не из сентиментальности. Я делаю это потому, что веду дела со множеством людей на протяжении веков, и предательство неудачная инвестиция в долгосрочной перспективе. Это просто неправильное ведение бизнеса.
«Лжец», снова подумал я. Может быть, чуть менее уверенно, чем прежде. Его слова имели смысл. В сверхъестественном мире куча людей и других существ отмеряют жизнь промежутками длиною в века. Например, разозлите молодого чародея, подождите триста лет и обнаружите, что он не забыл обиду и все еще копит силы для наглядной демонстрации неприемлемости вашего поступка. Стоит попасться на пути у вампира, и он будет охотиться на вас тысячелетиями.
Именно некоторая толика безжалостного прагматизма и делала возможными какие-либо сделки между различными созданиями сверхъестественного мира. Я мог убедиться в этом на примере соглашения между моим дедом и профессиональным убийцей по прозвищу Адский Пес. Насмотрелся я подобного и за многолетнюю практику стычек с плохими парнями большинство из них были не прочь заключить со мной сделку. Черт, да я и сам ее заключил, с Мэб. А она в свою очередь заключила сделку с Никодимусом, из-за чего я, собственно, и торчу сейчас здесь.
Так что вполне возможно, что он сказал правду. Или, по крайней мере, он был столь же искренен, как и я, касательно общей идеи заключения альянсов. Нам нужно было выполнить его план, а потом убраться оттуда. И я был готов поставить на то, что до этого момента он будет держать слово.
И я не имел ни малейшего понятия, что произойдет после.
С другой стороны, он приложил все усилия, чтобы стереть любое упоминание о себе из человеческой памяти, уничтожая свидетельства своих деяний на протяжении веков. Честные парни не лезут из кожи вон, чтобы скрыть содеянное.
Но это не имело значения. Мэб дала слово. Я должен был быть пай-мальчиком, пока мы не стащим пожитки Аида или пока Никодимус первый не попробует воткнуть мне нож в спину.
Сплошное веселье!
Я перевернул страницу и обнаружил фотографию женщины, которую не видел уже Адские погремушки, почти десять лет? Она не сильно изменилась за это время, разве что стала выглядеть более опытной и суровой. Я не был уверен, что она рада будет меня видеть, но я был чертовски уверен в том, что она подумает о Никодимусе.
И когда это я успел стать тем парнем, с которым все это происходило десять лет назад?
Никодимус продолжил тоном лектора:
Чтобы выйти на цель в Небывальщине, нам нужно место, к которому она привязана здесь, в мире смертных. А это значит, нам придется проникнуть на строго охраняемый объект в этом мире, прежде чем мы примемся за дело в Небывальщине.
Я поднял руку.
Будем исходить из этого, произнес Никодимус, немного помолчал и вздохнул. Да, мистер Дрезден?
Вы издеваетесь, сказал я, она никогда не будет с вами работать.
Возможно, нет, согласился Никодимус. Однако она может согласиться работать с вами. Нам нужен эксперт по охранным системам с практическими знаниями о мире сверхъестественного. Число таких лиц весьма ограничено. Я назначил ей встречу на приеме, который начнется примерно через полтора часа. Вы с мисс Эшер войдете с ней в контакт и уговорите присоединиться к нашему делу.
А если она откажется? спросил я.
Постарайтесь быть убедительным, отрезал он. Она нужна нам, чтобы дело увенчалось успехом.
Я стиснул зубы и кивнул. Черт, если она нужна Никодимусу, может быть, провалив это задание, мне удастся расстроить его планы.
Ладно. Но это буду я и Мёрфи.
Нет, возразила Эшер. Это буду я и Вязальщик.
Боюсь, что встреча намечена в официальной обстановке, пояснил Никодимус. Я взял на себя смелость подготовить соответствующую одежду и документы для Дрездена и мисс Эшер. И они не подойдут ни мисс Мёрфи, ни Вязальщику. Может, мисс Мёрфи будет вашим водителем? Обувь у нее подходящая.
Я не слышал звука, но не сомневался, что Кэррин скрипнула зубами.
Вязальщик, сказал Никодимус, у меня есть для вас поручение. Вы должны забрать с вокзала четвертого, точнее прошу прощения, мисс Мёрфи, пятого члена команды. Он настаивал, чтобы его встретил кто-нибудь знакомый.
Вязальщик кивнул:
Кто приезжает?
Гудман Грей.
Лицо Вязальщика стало серым.
А, да, я с ним работал.
Кто он? спросила Эшер.
Он с ним лучше не ссориться, ответил Вязальщик. Но он профи. Я за ним заеду. Все пройдет как по маслу.
Эшер недовольно поджала губы, но кивнула:
Тогда ладно. Она посмотрела на меня через стол и улыбнулась. Ну что, Дрезден, похоже, пришло время надевать вечерние платья.
Фу-ты, ответил я. Вот это будет потеха.
И закрыл папку на странице с фотографией Анны Вальмон.
Глава 8
Дейрдре принесла мне сумку с одеждой и указала на небольшую комнату отдыха для персонала, совмещенную с кухней. Ее освещала еще одна пара ламп. Я вошел, закрыл дверь и открыл сумку. В ней оказался черный смокинг и все необходимые аксессуары. Я вытащил его и прикинул, что размер вполне подходящий.
На мгновение меня охватила паранойя. Что, если конечной целью всего этого предприятия было заставить меня снять плащ и с легкостью замочить меня, открыв огонь через стену? Я уже знал, каково быть застреленным, и этого опыта мне вполне хватало. Сцены с Сонни Корлеоне заплясали у меня перед глазами.
Но я не думал, что это произойдет. Снаружи за всем приглядывала Кэррин. Если бы они осмелились навести на меня пушку, она бы как минимум подняла шум, чтобы дать мне об этом знать. Кроме того, Никодимусу еще нужно было осуществить свои планы. Не думаю, что он захочет рисковать своим имиджем «надежного союзника», пока ему не представится возможность поиметь всех наиболее эффектным и необратимым способом. Если он убьет меня сейчас, Мэб примет это очень близко к сердцу. Не важно, как давно ты в подобном бизнесе. Перешел дорогу Мэб и можешь уже не строить план на следующую пятилетку.
Я снял плащ, разделся и стал облачаться в смокинг.
В самый дьявольски неподходящий момент дверь вновь распахнулась, и Ханна Эшер полезла в комнату со своим собственным пакетом в руках.
Она медленно и неприкрыто оглядела меня с головы до ног, не переставая при этом ухмыляться.
Я был совершенно уверен, что температура в комнате не изменилась, но мог бы поклясться, что стало жарковато. У некоторых женщин есть такая не поддающаяся четкому определению особенность, которую называют по-разному. Я всегда называл ее жаром или огнем. Она не обязательно (хотя и часто) связана с сексом. И у Ханны эта особенность определенно была.