Ух ты, щенок!
Ребёнок пискнул от ужаса, что его обман раскрыт, но сбежать не успел, сильные руки подхватили его. Через секунду Агенор держал яростно вырывающегося лисёнка, острые зубки пытались дотянуться до его пальцев, а шёрстка стала горячей, но недостаточно, чтобы обжечь. Щенок просто не знал, что это всё равно бесполезно.
Смотри, Ксанф, что я нашёл! Это не иллюзия, эти звери оборотни!
Кентавр неуверенно хмыкнул.
Детёнышей не убивают, Кир. И для арены он слишком мал. Разве что циркачам продать.
Я оставлю его и сам буду дрессировать, глаза мальчика азартно горели.
Ксанф неодобрительно нахмурился:
Твари не домашние животные, кир. Ты слишком самонадеян. Впрочем, у моего брата наверняка найдётся свободный вольер для него. Складывай свой трофей. Портал готов, пора идти.
Кентавр протянул юноше небольшой холщовый мешок.
Агенор хотел поспорить и сказать, что он и так довезёт лисёнка, но щенок как раз извернулся и всё-таки укусил его.
Паршшшивец, юноша зашипел и бесцеремонно засунул извивающегося зверька в мешок и затянул шнурок. Стоило признать, что иногда Ксанф был прав. И им действительно было пора возвращаться.
***
Если бы сказки были правдивы, и к Нору пришёл добрый дракон с предложением исполнить любое его желание, он не сомневался бы ни минуты. Нор бы никогда не отправился на ту охоту. Он бы и близко не подошёл к Пустоши.
С тех пор, как заболела мать с тех пор как он понял, кто виноват в смерти брата и что будет со всей его семьёй из-за него Нор помнил постоянно о том дне, когда ему было двенадцать. Как он гордился собой! Лучше бы его сожрали твари до того, как он успел занести копьё.
Ему казалось, что если он утонет в чувстве вины, начнёт по-настоящему ненавидеть себя, проклянёт себя как убийцу, может быть, он хоть немного искупит то, что он сделал. Он мог бы даже убить себя, если бы знал наверняка, что это поможет.
Ощутив тяжёлый взгляд, Нор обернулся так внезапно, что Энни вздрогнула и зажала рот ладонью, чтобы не закричать. От этого жеста свободный манжет одного рукава скатился и обнажил тонкое, словно кукольное запястье с синяками зеленовато-коричневого цвета, местами ещё остававшиеся фиолетовыми.
Энни смотрела на Нора глазами, полными ужаса и понимания.
Мысли ты тоже читаешь? мрачно спросил он и отвернулся.
Энни так и осталась стоять, не зная, что ей делать: бежать ли со всех ног или сказать то, зачем пришла.
Нет, наконец, выдавила из себя она.
Нор едва заметно выдохнул.
Подслушивать нехорошо, тебя мама не учила? чуть дружелюбнее сказал он.
Отчим убил мою мать по-пьяни, а потом очень искренне каялся на суде, произнесла она и тут же пожалела о сказанном.
Нор прекрасно понял, что она имела ввиду, и постарался собраться. Подумал, как сложно говорить с эмпатом слова для неё не имели значения. Его эмоциональный ответ досада и раздражение говорили не в его пользу.
Я не убивал человека, иначе ментал на собеседовании меня бы не пропустил, сказал он, но по её глазам понял, что даже искренность и разумность этих слов не убедят её. Демоны знают, что она про него себе надумала.
Тут он сделал решающую вещь, которая окончательно утвердила Энни против него, и в то же время совершенно естественную для себя. Нор разозлился. Его гнев Энни ощутила как острую боль, от которой пелена застилает глаза. Поскольку скрывать чувства под маской вежливости не было смысла, парень добавил ещё и на словах:
Не надо лезть ко мне в душу! Что, хочется всё про всех знать?
Губы Энни дрогнули. Голос прозвучал на грани слышимости:
Я не управляю своим даром, он просто есть. А ты слишком громкий, она глубоко вдохнула и добавила, прежде, чем уйти, Роул сказал всем идти в библиотеку получать книги. Джина в очереди осталась.
Она развернулась и побежала прочь, но быстро выдохлась и перешла на шаг.
Нору стало так мучительно стыдно, что гнев тут же испарился. Он подскочил на ноги. Хотел догнать и извиниться, но понял, что сейчас это бессмысленно.
Лас, как обычно, подошёл бесшумно, но Нор всегда знал о его присутствии и не удивился. Только жестом показал ему следовать за собой, и оба направились вверх по склону в сторону корпусов. Рыжий, в свою очередь, безошибочно связал настроение друга и удаляющую фигурку Энни.
Я её обидел. Я болван, упавшим голосом сообщил Нор.
Ну это не новость, философски заметил Лас.
Ты знал, что эмпаты не контролируют свой дар? Я думал, они как все маги хочешь, колдуй, хочешь, нет.
Лас неопределённо пожал плечами.
Мы с ментальными магами раньше не сталкивались. Тебя это волнует?
А тебе нормально, что кто-то рядом у тебя в голове всё время копается? пожалуй, Нор сказал это слишком резко. От друга он ожидал большего понимания.
Технически не в голове, а в сердце, педантично поправил Лас.
Ещё хуже!
Что ты так завёлся? рыжий являл собой образец спокойствия. Кому ты нужен?
От удивления Нор так резко остановился, что Лас заметил это когда уже ушёл на несколько метров вперёд.
А куда мы идём? спросил рыжий, как ни в чём не бывало.
Но Нор не собирался менять тему.
Это же как читать чужие письма! Дневники! Подглядывать в купальнях! парень аж задыхался от возмущения.
Ну последнее тебе никогда не претило, заметил Лас.
Это другое!
Ты сказал, это тоже самое.
Тебе не понять!
Нор широким шагом догнал рыжего и насупившись пошёл впереди. Они почти добрались до одного из стадионов с противоположной площади стороны.
Вспыльчивость Нора всегда уравновешивалась отходчивостью Ласа. Но некоторые вещи произносить было нельзя.
Нор остыл через десяток шагов и понял, что именно он сказал. Лас отстал и по плотно стиснутым губам было видно, что друг попал в самое больное место. Руку он опять держал на груди, сжав ткань до побелевших костяшек.
Прости, настроение паршивое пробормотал Нор, нервно запуская ладонь в волосы. Глупость сказал.
Нет, негромко возразил Лас, ты сказал правду.
До учебного корпуса они дошли молча. Перед тем как войти в здание Нор кое-что вспомнил:
Постарайся больше никому не сказать тут «кир». Это было странно. И кстати, ты в курсе, что можешь разговаривать с другими людьми?
Он хотел сказать это с иронией, но Лас услышал только отзвук неприятного разговора и отвечать ничего не стал. Сухо кивнул.
***
Нор и Лас в одиночку перетаскали выданные на всю группу книги. Джина символически несла иллюстрированный справочник по травам и трещала без умолку. Роул так и не появился.
«Ой ли наш бравый командир по горло в своих командирских делах и бумажках, носится по корпусам, словно его шесская пчела ужалила, сказала б я куда», комментировала Джина, покуда парни тащили два одинаковых комплекта для Роула и Нора и, чтобы несколько раз не ходить, разобрали книги Джины на двоих. Нор пыхтел и ворчал, что три мага в группе и ни один не может эти проклятые книги по воздуху доставить. Джина подбадривала его замечаниями о пользе физических нагрузок для воина. Им пришлось вернуться ещё раз Лас забрал собственные учебники, а Нор комплект для Энни, а которая тоже в получении книг не участвовала. Впрочем, не велика разница, сама бы она их не донесла.
Девушки ни в гостиной, ни в комнате не оказалось, и Нор оставил учебники на тумбочке возле её кровати. Он даже был немного рад, что не встретил Энни сейчас. Хоть Нор и надеялся, что она почувствует его раскаяние, находиться в её присутствии было неуютно.
Зато за общим столом сидел Роул и писал. Джина была права бумаг ему вручили очень много. Проходя мимо, Нор прочитал пару заголовков: «Форма 27 О выдаче необходимых хозяйственных принадлежностей», «Журнал группы ___ Дисциплина: _______», а также мельком увидел разложенные копии расписаний на каждого члена их группы.
«Ма-ги-чес-кий», а не «мо-ги-чис-кий». Проверочное слово «магия», а не «могу», заметил Нор, но ответа от Роула не получил, только пыхтение в ответ.
«Нужна была бы помощь попросил бы», рассудил Нор.
«Хотел бы помочь сам бы вызвался, грамотей вшивый», подумал Роул.
В этот вечер все рано разошлись спать. Все, кроме Роула. Он успел застать возвращение Энни, которая опасливо глянула на него и быстро прошмыгнула в ванну.
«Учёба ещё не началась, а она уже где-то шатается», с раздражением отметил её приход Роул. Он бы тоже с удовольствием прогулялся вместо того, чтобы полдня заполнять эти клятые журналы.
Энни, которая специально дожидалась, когда все уснут, чтобы самой спокойно лечь, немного расстроилась, что застала Роула, но рассудила, что командир это не так плохо, как если бы в гостиной сидела очень эмоциональная Джина или, хуже всего, Нор. Неприязнь Роула не задела её она не была по-настоящему злой. Привычный фон для эмпата.
Она, конечно, справится и с присутствием остальных, но сегодня, когда она была расстроена, это бы её вконец измотало. А нужно было набраться сил для завтрашнего дня.
Джина в своей постели на нижнем ярусе тихонько похрапывала. Энни забралась наверх, стараясь не шуметь, укрылась колючим шерстяным одеялом, поудобнее подбила куцую подушку, покрутилась на жёстком матрасе.
О Первые, как же хорошо. Сытная еда. Постель. Тепло. Крысы не бегают. Когда все спят такая чудесная тишина. Чужие чувства не исчезают, но притухают, и не нужно прилагать дополнительных усилий, чтобы понять, где своё. Перед тем как заснуть, её угасающее сознание зацепилось за светлую ниточку чужого сна доброго, радостного. Она позволила себе прислушаться к ней и заснула с блаженной улыбкой.
Глава 5 Лекция
Лисёнок был счастлив как никогда. Первая взрослая охота! Ещё бы, он же старший. Ух как он потом расскажет всё сёстрам!
Легко быть храбрым, когда идёшь с матерью, и впереди неизменно маячит кончик её хвоста. Легко быть храбрым, когда ловишь зазевавшуюся птицу и чувствуешь, как она бьётся и дрожит в твоих зубах. Когда мама рядом, можно расхрабриться и отбежать подальше. И даже не страшно выглянуть на шум чьих-то незнакомых шагов.
Конечно, он знал, какими бывают люди. Лисёнок и сам мог принимать их обличье. Правда, часто у него это получалось непроизвольно, но он ведь ещё маленький. Золотой ветер подарил лесному народу вторую шкуру много-много солнц назад.
То, что перед ним человек, лисёнок понял сразу. Ни один лис не сел бы верхом на такого странного безрогого оленя с длинным хвостом. Второе существо было человеком только наполовину, а снизу всё тот же олень. Рядом с чужаками крутились существа, похожие на волков.
Ветер задул в сторону лисёнка, настойчиво толкая его прочь отсюда и унося его запах подальше от людей и их зверей. Ветер друг на их земле.
Ему нужно было возвращаться сразу, как только он увидел чужаков, а не рассматривать их, затаившись в траве. Тихонько пробраться к ближайшей тропе домой и бежать без оглядки. Мать большая и сильная, она не даст себя в обиду. Но он медлил, и ветер сердито потрепал его за хвост. Ему всё ещё не было страшно.
Собаки залаяли и бросились вперёд. Человек на своём олене и его спутник побежали. Лисёнок поспешил к деревьям, услужливо прикрывших его ветвями. До чуткого слуха донеслись крики людей и рычание. И в этот момент ему стало страшно. Они охотятся на неё! А если мать не уйдёт? А если?
Он не пошёл домой один. Не мог ничего сделать, но и просто так уйти без мамы казалось неправильным. Как жаль, что он ещё такой маленький и ничего не умеет. Он мог бы наслать на охотников морок из самых страшных зверей своей земли и обратить их бегство. Он мог бы приказать огню забрать их воздух. Он не мог ничего. Мог только ждать, спрятавшись за деревом в двух прыжках от тропы. Лисёнок поменял шкуру и досадовал, что не способен обернуться назад. Стоять на двух ногах вместо четырёх так сложно, да и слух с обонянием становятся заметно хуже. Даже собственный облик был ему пока не подвластен!
Он почуял кровь и понял, что мать ранена. Но она была уже так близко, почти добралась. Ещё немного, и они уйдут отсюда вместе.
Потом лисёнок услышал мать. Они не общались голосами только напрямую из сердца к сердцу.
«Уходи».
Тот, что слез с оленя, поднял острую палку и замахнулся.
«Пусть золотой ветер овеет тебя своим дыханием. Пусть этот зверь будет проклят».
Несколько ударов сердца. Несколько пропущенных вдохов. Ветер зашептал ему на ухо что-то тревожное и утешительное одновременно, обнял своими туманными руками.
В груди стало холодно, захотелось кричать, но воздуха не хватило.
Счастье обернулось кошмаром.
Здесь больше нельзя было оставаться. В полной растерянности он сделал шажок назад. Под неуклюжей ногой предательски треснула ветка, человек обернулся на звук. Прятаться не имело смысла, два прыжка и он уже побежит по тропе, где его не догнать. Но человеческая шкура мешала, и лисёнок напряг все силы, чтобы перекинуться в нормальный облик. Сердце ликовало, когда он почувствовал, что у него получается, а чёрные лапки вот-вот коснутся сияющей дорожки. Его прыжок, как и сон, оборвался.
Лисёнок открыл глаза и зажмурился от солнца, ослепившего его прежде чем окончательно скрыться за горизонтом. Подходил к концу второй день заточения.
Равнодушный ветер слегка взъерошил шёрстку и принёс с собой запах, заставивший его ощетиниться по-настоящему. Из-за сетки вольера на него смотрел светловолосый охотник. Шагов его лисёнок не услышал, значит стоял он здесь долго и неподвижно, прислонившись плечом к одной из опор.
***
Энни в смятении открыла глаза. Что это за существо, глазами которого она сейчас смотрела на мир? Маленький испуганный кто? Ребёнок, пожалуй. Она смутно понимала его мысли, хоть и видела мир из его сердца. Как будто они говорили на разных языках, хоть и очень похожих. Энни слышала разговоры, о том, что близость Пустоши иногда искажает магию. Может ли такое быть, что это касается её ментальных способностей тоже? Или это просто случайная фантазия перегруженного мозга?
Энни аккуратно спустилась Джина ещё спала. Выглянула в гостиную до подъёма оставалось полчаса. Рассудив, что уснуть вряд ли удастся, она отправилась приводить себя в порядок.
В соседней комнате судорожно вздохнул Лас и стиснул зубы, сдерживая боль в груди. Он так привык прятать её, что даже во сне не издал ни звука.
Нор открыл глаза и лежал, разглядывая потолок. Прислушался. Друг задышал ровнее.
«Фантомные боли, смутно пояснил мастер Феб, когда с Ласом это случилось впервые, конфликт магии, я не смогу здесь помочь». Нор вспомнил выражение лица мага. Тогда он не понял. Наверное, не захотел понять. Укоризненный взгляд, адресованный ему.
Нор ожидал чего-то подобного здесь, вблизи Пустоши. Она уже действовала на Ласа. Боль усиливалась это и без слов было ясно.
«Это ненадолго, утешал себя Нор. Скоро я всё исправлю, немного потерпеть».
Энни, уже собранная, сидела в общей гостиной, разложив перед собой книги. Письменные принадлежности лежали в простенькой сумке через плечо, также выданной школой.
В комнате мальчишек завозились, и Энни стало немного легче. Лас был как будто расстроен, но эта эмоция не была тяжёлой. Она с удивлением отметила, что он в целом был для её восприятия легче и приятнее. Вчера она не вслушивалась в него специально, и сейчас поняла, что на фоне остальных даже не обратила на него внимания.
«Подслушивать нехорошо», некстати вспомнились слова Нора.
Людям неприятно, когда их читают вот так, словно открытую книгу. Энни хорошо это знала, иначе какая ещё у них может быть причина её не любить и бояться? Но ведь и не её вина, что ей не нужно даже прилагать усилий, чтобы прочитать их всех.