Что вы?
Провалиться сквозь землю! Себя не помнит. Врешь! кричит мне, неправду говоришь! Я тебя под суд, кричит, упеку. «Я, значит, говорю, вас сведу сам на угол. А коли прикажете, мол, батюшка, ваше сиятельство, так мы рады стараться для вашей милости. Мы вам и офицера и ее живьем доставим. Только приказать извольте!» Так, знаете ли просто чуть не плачет, ходит по комнате и все по французскому что-то говорит. А в комнате, окромя меня, никого нет!
Недаром французинка. Эдак завладать!
Ну-с, а нынче утром, слышу: в детской у них разговоры, вступается горничная. Я по-ихнему малость понимаю. Детей-то князь выслал, в залу, а сам ей все говорит: кошон, тронпе, але-вузан К дьяволу, то есть, значит. Ты, свинья, надувать меня вздумала, так съезжай сейчас к своему офицеру. Что ж, вы думаете, она? Прямо к барыне. А я к дверям и слышу, говорит ей: ваш, говорит, князь вас не любит; меня, говорит, любит, пристает ко мне, а я, говорит, честная девушка, сирота! Мне, говорит, нельзя оставаться, и я, чтобы ваше счастье не расстраивать, сама уеду.
Ну, что ж княгиня?
Страсть! В обморок! Уж мы хлопотали, хлопотали с ней. Измучились все.
Глава 6
Во владение детей отдается, кроме залы, еще одна гостиная и столовая, чтобы прятаться. Уже раз они прятались, все найдены и ходят по гостиной, и никак не найдут Федю.
Вот спрятался-то! Не ушел ли он в детскую? Няня, он верно в детской!
Нет, нет, здесь! Ищите! говорит няня, хитро улыбаясь. Молчи, Федя. Не сказывайся.
Молодец Федя! Молодец! ликует Ваня, радуясь, что брат всех превзошел.
Я знаю, где он! шепчет Надя на ухо Вани.
И я знаю, да не скажу. Пусть ваш брат постарается, пусть намучается побольше.
Пусть, пусть. Не надо говорить, Ваня.
И они, переглядываясь, не ищут, а стоят в стороне. Девочки все обшаривают, а Саша, весь мокрый, с остервенением лазит по всем углам, под всякое кресло и страшно сопит. Его начинает сердить, что он всех нашел скоро, а за Федей возится полчаса.
Хорош ваш Федя! восклицает он вдруг злобно. Говорит, что никогда не лжет, а теперь его ищут, зовут, а он молчит и всех надувает.
А ты не молчишь, когда тебя ищут? запальчиво вступается Ваня за брата.
Да я не хвастаюсь за то, что всегда правду говорю. А Федя ведь все кричит: не надо лгать, а сам выходит такой же обманщик.
Саша злится и угрюмо ходит по комнате, уже не обшаривая ничего.
Какая злючка! шепчет Надя.
Обманщик, обманщик! повторяет он. Федя! Ты где!? кричит он и прибавляет, видите, молчит, как и мы все; надувает.
Да я здесь! раздается наивный голос Феди.
Э-эх, дурачок ты мой! Молчал бы да молчал, говорит няня. Между ее юбкой и платьем зашевелилось что-то и на свет показывается растрепанная голова Феди.
Все кидаются к нему. Хохот. Крики.
Глупый, зачем ты ответил? кричит Надя. Ведь он нарочно тебя спрашивал.
Он говорит: я обманываю, смущенно объясняет Федя. Ну, я и ответил
Э-эх, Федя! укоряет его брат. Такое место и даром пропало. Ты бы меня, няня, посадила туда. Я бы молчал.
Христос с тобой, мой родимый. И Федя насилу уселся а ты вишь какой уж вырос, тебя сейчас бы нашли. Экой ты, Федя, право! добавляет она.
Э-э-эх! Федя, Федя! укоряют все. Федя только руки растопыривает: Саша в восторге.
Прятаться! Прятаться! Соне искать!
Соня остается в зале. Все рассыпаются в гостиной. Слышатся голоса:
Саша, тише, занавеску оборвешь!
Пусти, я первый.
Мама не велела около канделябров. Надя, слышишь Не велела!
Так я уйду в другое место.
Гостиная пуста. Только чуть шевелятся занавески; кто-то пискнул под диваном. Саша расхохотался уже Бог-весть откуда.
Через темную столовую, прыжками, как козочка, летит Надя, и вдруг останавливается на середке.
«Как темно! думает она. Да чего же бояться. Бояться нечего! Зато искать долго будут, да еще побоятся прийти, чудо!»