Давай! скомандовал полушёпотом Кан. Почти одновременно из-за кустов раздался грохот. Один солдат бездыханно упал лицом в землю, а второй опрокинулся набок, обхватив раненую ногу.
Солдаты, обыскивающие Вейна, заметив новую перестрелку, резво ринулись на помощь собратьям. Тройка боеспособных террианцев произвела ответный выстрел, и двинулась в кусты, разрубая ветви длинными и острыми, как бритва, клинками.
Террианцы шли в паре метров друг от друга, стараясь держаться вместе. Вдруг они услышали неподалёку тяжёлое дыхание. Одного из стрелков Красного патруля всё-таки ранило. Сквозь густые заросли ханхара проглядывалась рука, пытающаяся что-то схватить. Отдалённо ломались ветки.
Второй цел, сказал низенький рядовой-террианец.
Я прикончу первого, сообщил горбоносый капитан.
Он бесшумно подкрадывался к раненому противнику, приготовив кинжал для решительного и молниеносного удара. Вдруг новая пуля просвистела рядом и сбила с ног рядового. Капитан рефлекторно рухнул на землю и продолжил путь к врагу ползком. Неуловимый стрелок был где-то поблизости.
«Будь ты проклят», подумал капитан. Последний рядовой моментально примкнул к начальнику отряда, и они вместе подползали к раненому солдату Красного патруля.
Одна пуля задела раненому надплечье, вторая повредила бедро. Раненый полз к кастеллеру, с раздражением вытягивая вперёд руку. Завидев республиканцев, он прокашлялся, повернулся к ним лицом и достал из кармана нож.
Капитан ловко кинулся на раненого, и они сцепились, как два пса. Террианец находился сверху и миллиметр за миллиметром подводил клинок к шее врага, который старался отвести его запястья в сторону, но раненая обессиленная рука не слушалась. Острое лезвие едва не коснулось кожи, и могло в следующую секунду лишить жизни легенду разведки, как вдруг голова капитана упала справа от Кана, прокатилась по склону и остановилась у ствола маленького деревца. Второй рядовой лежал вниз лицом в паре метров, перерубленный наискось.
Андрей с бешеными глазами держал в руках окровавленную саблю. Его подавленное лицо и экипировка окрасились маленькими алыми пятнами. Он бросил саблю на землю, встал на колени и, опустив голову, закрыл лицо руками.
Эй, Грего! Где вы там?! вскоре позвали с дороги. Андрей неспешно поднялся, сделал несколько неуклюжих шагов, молча зарядил кастеллер и выстрелил в сторону звавших.
Гони! Гони! закричал кто-то. Оставшиеся в живых республиканцы мигом прыгнули в повозку, перерубили паутину и двинулись к замку, ответив напоследок чередой хаотичных выстрелов.
Андрей с потерянным видом помог Кану встать. Он вёл его к стоянке, поддерживая за туловище.
Убил Я их убил повторял Андрей сокрушённо.
Ты не виноват, сказал Кан сквозь боль, у тебя не было выбора Ты ведь не хотел
Нет, Кан, тихо перервал Андрей, выбор всегда есть. Не знаю, как теперь посмотрю в глаза своим.
Разве не мы теперь «твои», Рэй? изумился Кан.
Я не знаю теперь, к кому себя относить.
Зато теперь ты понял, что такое война, сказал Кан.
Я не хочу больше никого убивать, сказал Андрей, с меня хватит.
Он прислонил Кана к стволу шергона, а сам сел на полугнилой ствол поваленного дерева, достал из рюкзака фляжку с водой, намыл сначала руки и голову, а затем саблю. Затем Андрей подошёл к Кану, помог ему снять гимнастёрку и осмотрел раны. Одна пуля задела трапецевидную мышцу. Другая застряла в мышцах бедра, причиняя сильную боль.
Жить будешь констатировал Андрей, артерии не задеты. Ты просто в рубашке родился.
Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, сказал Кан.
Мой народ говорит так о человеке, который выживает несмотря ни на что.
Андрей достал из походной аптечки пинцет, бинт и какой-то отвар с антисептическим действием.
Потерпи немного, сказал он Кану. Тот сжал в зубах небольшую гладкую палку, а Андрей, стараясь причинить минимум боли, принялся извлекать пулю из бедра. Пуля была экспансивной, поэтому процедура заняла достаточно продолжительное время. Затем Андрей смазал раны отваром и забинтовал. Кан вынул изо рта палку, вытер слёзы, и его красное от натуги лицо стало понемногу приобретать нормальный вид.
Кажется, всё, сообщил Андрей, Если эта микстура поможет, до госпиталя доберёмся без проблем.
Кан посмотрел на Андрея с чувством огромной благодарности. Чины и звания отошли на второй план, и не было больше командиров и подчинённых. Остались два друга, волей судьбы оказавшиеся в трудном положении.
Спасибо, Рэй, что спас меня, сердечно поблагодарил Кан, Я теперь в долгу.
Нет, мы теперь в расчёте, возразил Андрей, ведь ты тоже меня когда-то спас.
Ах, точно, вспомнил Кан, тогда в расчёте.
Они пожали друг другу руки. Кан с трудом попытался встать и тут же со стоном сел.
Не могу Нога.
Андрей ещё некоторое время повозился с созданием костыля. Кан с радостью принял кустарно сделанную опору и смог встать, стараясь не касаться раненной ногой земли.
Спасибо ещё раз, сказал с улыбкой Кан. Но Андрей не ответил. Он о чём-то задумался.
Кан, почему всё так произошло? Что пошло не плану?
Он начал засыпать Кана вопросами. Почему повозка была не одна? Почему у нас не было резервного плана отступления? Куда глядело командование, отправляя новичков на опасное задание? Что теперь будем с Саем и так далее.
Присядь, сказал Кан.
Они оба сели.
Во-первых, я озадачен не меньше твоего, сказал он, я сам не знаю, почему так произошло. Двойная охрана используется для особо важного груза, но никак не для какого-то подвода с кучкой оружия. Смотри, показал он на дорогу, мы же выронили те ящики, когда сделали кузов укрытием. Они их все погрузили обратно. Все до единого.
И правда, на прежнем месте осталась только разрубленная паутина, трупы и пустая, перевёрнутая набок, повозка. Ни хортанов, ни оружия не было.
А когда всё закончилось, продолжил Кан, они уехали восвояси, как только убедились в гибели товарищей. Не стали рисковать, посылать дополнительные силы. Ты, верно, обратил внимание, кто составлял вторую охрану?
Террианцы, сказал Андрей.
Именно. Террианцев просто так в расход не пускают. Они везли что-то очень важное, достойное того, чтобы столько боеспособных парней сложили головы, предположил Кан
А что теперь будет с Саем? спросил Андрей.
Сай Бедняга. Лучше бы он убил себя, с бессилием сказал Кан.
Убил? удивился Андрей, То есть там ему будет хуже?
Кан с томным видом ответил:
Ты ещё не знаешь, Рэй, что такое попасть в плен к республиканцам. К этим отморозкам. Они его живым не выпустят. Но вытрясут всё, что можно. Только молить Валаара остаётся, чтобы дал ему терпения не выдать нас, Тайный рубеж и путь сюда.
Печально, с тоской выдохнул Максимов, И самое печальное, что мне приходится принимать во всём этом участие. Во всей этой вашей проклятой войне. Дома были войны, он посмотрел на небо здесь война, да когда же вы все навоюетесь и перебьёте друг друга
Какой дом? спросил Кан Какая война? Ты же ничего не помнишь.
Андрей вплотную подошёл к Кану и проронил ему почти на ухо:
А если тебе хочется знать Я всё помню. Не помню только, как попал сюда. Но где родился и как жил до последних месяцев, помню очень даже хорошо.
Андрей отошёл от Кана и снова сел, с любопытством ожидая реакции. Кан озадаченно промолвил:
Что же ты раньше этого не сказал?
Да потому что вы не поймёте. Вы ещё дикари, варвары, аборигены Вы умеете только стрелять и махать палками. Вам невдомёк, что ваш мирок это всего лишь капля воды в океане Вселенной. Вы заперлись в своей конуре под названием Новаррия и придумали способы уничтожать друг друга. Религии придумали, святых, поставили тиранов на троны, фанатиков-саанитов развели. Хоть бы что-то новое придумали, а! Да будь оно всё проклято, Андрей обречённо взмахнул рукой.
Шёл бы ты к чёрту со своими нравоучениями, с холодностью ответил Кан, Не хочешь помогать вали! крикнул он.
Ты ещё не знаешь правды, Кан. Если бы знал, ты бы понял меня.
Моя правда в том, что странный парень, который не дружит с головой, отрезал Кан.
Да пошёл ты, поднимаясь с места, выпалил Максимов.
Беги, беги! говорил Кан вдогонку, И не забудь кастеллер прихватить. На случай, если пристрелить кого-нибудь придётся.
Андрей подскочил к Кану, и отвёл руку назад, готовясь замахнуться.
Давай, давай, сделай это, дразнил Кан, добей раненого.
Рука Андрея сорвалась с места и в следующий миг застыла в сантиметре от лица Кана. Тот успел невольно вздрогнуть.
Только потому, что ещё считаю тебя другом, объяснил Андрей. Он демонстративно бросил кастеллер на землю и топнул по нему ногой, переломив приклад. Затем поднял, не обыскивая, рюкзак и двинулся пешком по обратному пути. Кан провожал его унылым взглядом.
Глава 9. Призраки прошлого
Я добрался до Сухого болота и присел на высокой кочке. Есть хотелось дико. Но ещё больше хотелось спать. Я боялся вырубиться и проснуться где-нибудь на том свете, растерзанный местным зверьём. Только одна мысль будоражила моё воображение и не давала успокоиться мысль о бегстве. Казалось, что прежняя Вселенная разрушена.
Как загнанный зверь, я бежал с Земли, чтобы найти спокойствие на другой планете под красивым названием Церрора. Планета надежды, ставшая грёзами детей, мечтающих о спокойной жизни, без войн, катаклизмов и страданий. Лишь немногим в обозримом будущем удастся увидеть своими глазами красоту здешней природы, утреннюю радужную зарю, трое заботливых солнц и двое ночных небесных фонарей Безмятежную бирюзу дневного неба и лёгкие перистые облака, освещаемые бронзовым светом заката
Я бежал от человеческой жестокости, на время передохнул в технологической идиллии научного центра, и снова попал в атмосферу безжалостности, грубости и невежества.
Почему меня не угораздило убежать вчера ночью, когда плато Лейтона-Победы было в паре-тройке километров? Да и отсюда до него рукой подать Рвануть через леса напролом, и через пару дейнеров оказаться у цели. А теперь мои руки по локоть в крови. И водою кровь не смоешь.
Надо было бежать сразу, когда представилась возможность. Забить на честь, на совесть, и бежать без оглядки, без сожаления. Я рождён в другом мире и не смогу привыкнуть к этому отсталому мирку Церроры. Вейн и Лем погибли на моих глазах, беспощадно и необратимо. Ещё вчера мы с ними шутили и делились тайнами, а сегодня их уже нет. Сай, этот добродушный, простой парень, сядет теперь куда-нибудь в застенок Гардариана, ожидая пыток. А Кан, сам едва уцелевший благодаря мне, ещё грызётся, перечит, будто я неправ. Решился, простец, пойти против землянина. Хватит. Не будь здесь Кана, я бы однозначно свернул на плато. А теперь придётся всё-таки довести его до базы. Ну не оставлять же этого доходягу среди леса, одного на вражеской территории.
И снова мне в глаза бросился домик отшельника угрюмый, с заколоченными ставнями и мёртвой покорностью. Он словно бы слился с природой, от которой ожидал смерти, подобно старику на одре. Певчие птицы радостно встречали радужный рассвет Сантара, растянувшийся на полнеба. Я достал сухпай, развёл водой сухую кашицу и жадно уплёл всё, что только могло быть съедено.
Мне захотелось осмотреть дом. Оттуда веяло тайной, и, конечно же, вопреки суевериям, миновать легендарное место будет большой потерей. Я взобрался на деревянное крыльцо и оказался перед дверью, обитой ржавым железом. Дверь была наглухо приколочена досками. Несколькими ударами ноги мне удалось сломать их, благо они были старые и неспособные оказать сопротивление первому разряду по шоктеку.
Внутри было сыро и противно. Пахло застарелой плесенью, а стены покрылись пылью, трещинами и паутиной. Сразу же за прихожей два проёма без дверей переходили в комнаты. Комната справа была широкой. Ветхая каменная печь выходила лицевой стороной и продолжалась в комнату слева. Там, на полу, покоилась крышка от подпола с большим медным кольцом.
Я зашёл в комнату справа и убедился, что здесь нет ничего, достойного внимания. Рядом с печью располагалась узкая кровать с металлической упругой сеткой без матраца. В углу были свалены инструменты, а вдоль стены тянулась скамья с обувью и полки со старыми книгами. В целом всё выглядело аскетически, без излишеств.
Я попробовал полистать немного книг. Их основным содержанием были история, политика и философия, что-то из географии, и что-то из мемуаров государственных деятелей. Ничего особенного. Во второй комнате, похожей на кухню, стояли неубранными миски и столовые принадлежности. Казалось, что хозяин спешно покинул своё жильё, даже не удосужившись прибраться. Небольшой ящик, прислонённый к подоконнику, привлёк моё внимание. Я попробовал открыть дверцу и понял, что она заперта.
Можно, конечно, попробовать сломать. Попробовал. Безуспешно. Первый же удар отозвался звоном металла, словно изнутри ящик был обит железом. Я прокашлялся от взлетевшей пыли и вскоре заметил странную надпись на крышке: «Там, где тьма молвит волю, виден крест и свеча, не найдёшь ты покоя, но найдёшь часть ключа». Что за бессмыслица? Тьма молвит волю. Крест и свеча это что-то, наверное, с кладбищем, хотя здесь нет никакого кладбища. Почему молвит и почему волю? Не могу понять. Думаю, стоит подключить Кана к поискам. Надеюсь, он ещё настроен о чём-то говорить.
Кан Дармер нагнулся над Вейном Корнером, стоя на одном колене. Его лоб покрылся каплями едкого пота, несмотря на прохладу. Он старался сохранять самообладание и, словно бы не замечая перед собой убитого друга, осмотрел внутренний карман куртки Вейна. Карты были на месте.
«Слава Валаару, прошептал Кан с благодарностью не нашли». Кан вытащил карты и быстро спрятал их в подсумок. «Прощай, дружище, с горечью промолвил он, склонив голову над погибшим товарищем, извини, но я не смогу тебя похоронить».
Следовало торопиться. Кан не знал, что делать с вспомогательной техникой. Дотянуть её до Тайного рубежа не представлялось возможным, а уничтожать было жалко и глупо. Хоронить товарищей не было ни сил, ни времени. Ревизия со стороны замка нагрянет очень скоро. «Ну куда же делся этот Рэй?» спросил себя Кан, в глубине души надеясь на возвращение Максимова.
Он кое-как добрался до противоположного шергона, где прежде орудовал Вейн, взял оттуда лопаты, моток неиспользованной верёвки и с глубоким недовольством двинулся обратно. Здоровая нога налилась усталостью, отчего Кан шёл медленно и прихрамывал, словно старик. Из мыслей его не уходило случившееся. Только что на его глазах погибла целая группа, тройка отважных ребят, которых он взрастил с самого появления последних в рядах Красного патруля.
Кан вспомнил, как однажды во время неудачной диверсии потерял близкого друга Леана Ханена, командира отряда, а затем попал в плен к республиканцам. Он еще долго помнил каждый удар плетью, каждый рывок клещей, каждый укол иглы на обожжённые раны. И если бы не героический штурм красных, он бы не выбрался оттуда живым. Кан знал о чём говорил, рассуждая о Сае при Рэе. Лучше бы он убил себя, подумал снова Кан с горечью. Если бы не вторая повозка, всё сложилось бы иначе. Но кто мог предвидеть, что так случится? И что могло находиться в этих чёртовых ящиках?
Кан вернулся к месту прежней стоянки и заметил, что сумка с техническими принадлежностями пропала. «Что за дела?» недоумённо вспылил он и принялся обыскивать территорию. Из рядом торчащих кустов послышался шорох. Кан вздрогнул, выхватил кастеллер, опёрся локтем на перекладину костыля и зарядил патрон.