Париж. Импрессии Тани Закк. Нрзб. пьесу не печатает. Максимов, превозмогая свою неблагосклонность ко мне, все-таки согласился. Оттеснен и вытеснен Вася Аксенов. Больше всего восторгов у Нат. Горбаневской: не то что из лучших ХХ века, а прямо тут же вслед за Александром Сергеевичем и пр., и пр.
Хучь бы четыре часа подряд побить едыну.
И вообще, что значит «последнее слово». Мы живем в мире, где следует произносить слова так, будто они последние. Остальные слова не в счет.
О, какая дурная шутка: раковая шейка.
Отчасти да. Но весь я не свихнусь.
Молод еще господь со мной спорить-то.
1986
9 января В полдень, сквозь буран, все с тем же надорванным сердцем сквозь магазин (пива нет) на почту (письма нет). На Флотскую сухого нет. Сквозь буран же на Петрозаводскую, и вот у меня 2 сухих. Приклеиваюсь к столу, но первого вчерашнего порыва уже нет. Отъединен решительно, заявляю, чтоб ко мне не входили ни 3-летки, ни 25-летние. И снова ложусь спать, трясясь от слез.
К Лёну или еще кому-нибудь за кавказскими тостами, чтобы в «Фанни» их ослабоумить и обессмыслить до пределов.
При таких образах жизни, при таких модусах вивенди как бы мне к весне живота не решиться.
11 января В основном преодолел декабрьско-январскую запойную полосу, и состояние духа выравнивается до степеней теперь возможного.
12 января Унылая канцелярская работа с бумагами, безвдохновенно. Начал 8-го с порыва, 9-е и 11-е пропущены, несколько строчек 10-го, достаточно строчек 12-го. Но все не то. Во всем все не то. Спокойствие. Завтра я должен шлепнуть, чего бы это ни стоило.
2 приглашения
1 из филфака Парижского университета.
1 из Сорбоннского центра онкологии.
Зав. кафедрой славистики.
Старший хирург-клиницист Сорбоннского центра.
Может, вставит искусственную гортань.
К анкете чрезвычайно придирчивы.
Я написал: не менял.
Они поправили: не изменял.
Степень родства: ближе некуда.
Голоса лишен.
А филология об этом и не подозревает.
Они в этом нашли чего-то манифестальное. И решили сунуть вперед.
Я купил (7) рубашек
(жалко носить)
Хотел купить и 8-ю,
Но подумал: зачем?
Все равно в этом году умирать. И слеза с полкило.
Утром 24-го было 57 длительных звонков. Но я не подходил.
А если б я подошел постучал.
Напротив того, раньше мы переписывались 1 раз в 4 месяца, теперь 4 раза в месяц (после ноября 85-го).
А в Париже бормотуха дешевле трамвайного билета, дешевле минеральной воды.
А знакомых больше, чем в Москве.
6 апр. Воскр. Отмечаем первый пенсион. И жаль, что нельзя побольше положить в сберк.
18 апр. День визита Paris Алекс. Вот и сообщ., что вызовы в П. давно уже высланы и только что получены. Завтра мне их привезут. Ну что ж, спокойствие и «поразмыслить». «Мертвый сезон по тел.». Почти начало лета.
Какие чернобыльские пошли анекдотцы: «Мирный атом в каждый дом». «Какая самая широкая река на Украине? Днепр. Нет. Припять. Редкая птица долетит до ее середины». И т. д.
Погулять по Булонскому лесу.
2 мая Лето кончилось. Трагедия длится: ни в одном магазине нет ничего, кроме дорогих коньяков. В гостях носовская подружка Валентина. Решаются: на ура ехать в центр в поисках спиртного. И возвращаются проклятия с початым венгерским шампанским (2). 2-го или 3-го в гостях Саня Пирогов с крохами самогона. Звонит Тих.: зовет в деревню. Невозможно. «Потом».
6 мая Рано проснувшись, занят Библией и пр. Мысль: куда же я без пиджака. Снимаю 80 р. в надежде купить пиджак и часы. Галине, принесшей 1 дорогое сухое и 3 пива, говорю: сухое выпью, только после покупки пиджака. Едем. Неудача в «Руслане» (Смоленская пл.). Снова едем. Неудача на Новослободской («Богатырь»). Едем с двумя пересадками в Богатырь на просп. Мира тоже ничего. Пустые возвращаемся. Но самочувствие ровное, и сегодня впервые увидел на балконе 7 первых проклюнувшихся (в ряду маков и васильков). И сегодня теплее: доходит до +11º. Отличное вино.
15 мая Нос. утром говорит, что сегодня в 2 часа непременно должны быть Якирка и финн. Глотаю корвалол и слабую брагу. В самом деле финн, и умнейший. Бегу за маленькими коньячками и пивом. Чокаемся. Он сообщает о том, что в Финляндии идет перевод «Пет.» «самым лучшим переводчиком». Что призыв к печатанию меня в Финляндии звучал в улич. печати. Что пьеса лучшее, что он читал за послед. 5 лет. А «Пет.» лучшее литерат. произвед. 70-х годов. Цитирует статью обо мне в Лит. энциклопедии США. Очень приятно.
31 мая. Субб. День окончат. сдачи документов в Париж.
Мне 5-го числа принесли пенсию в 12 часов. В 14:30 она кончилась. Июнь 86-го.
89/VII. 8-го звонок ликующего Лёна. Завтра под окном у нас будет стоять машина и отвезет в Переделкино. Остальное стерлось.
9/VII. В самом деле, машина под окном (чуть вина). За рулем Саня Рабинович. День знакомства с Беллой. Сквозь всех сопровождающих ее и меня порывистый жест-бросок. Славная. Громадная гостиная, куча шкаликов. Она, по примеру Ирины Якир, спроваживает кого-то из меж нами сидящих мужиков. Теперь уже весь вечер локоть в локоть, уже весь вечер коленка в коленку. Всё о любви, о сожалении о том, что не довелось встретиться прежде. Как я хотела вас видеть. И эта штука совсем не портит вашу красоту и пр. и пр. Чтение пьесы по магнитоф. Мне Беллой поставлены розы, и тосты, тосты.
10/VII. Не спится. Под впечатл. передел. визита и пр.
2223/VII. Вчера я говорил: того, что мы набрали в магазине, хватит до листопада. На 22-е в самом деле хватило. А вот уже 23-го утром последние крохи. Бедняге Носовой приходится снова бежать во все удлиняющуюся очередь на Флотской. И возвращается с дорогостоящими красными сухими. Всё обещаю приступить к «Фанни Каплан».
25/VII. ОВИР дает о себе знать ровно через 2 месяца после окончательной отдачи заполненных документов. Новая придирка. Галине Носовой предстоит на будущей неделе новая беготня. К концу лета конец ОВИРа.
30/VII. День Беллы Ахмадулиной. В самом деле, как и обещали, подъезжают на машине. Скорые сборы. Едем. Беллочка почти угрюма до Переделкино. Первая прогулка в лесу: Мессерер, я и Носова. И уже первая горсть грибов. Маленький банкет.
В антракте прогулка по лесу уже вчетвером. Белла умиляется мною на фоне леса. Еще банкетик. Белла произносит речь (тост) за меня, слишком лестный: «И талант, и ум, и стройность, и красота» и пр.
9 авг. Теперь уже сам могу стоять за сухим на Флотской (и опять с помощью Эдуарда). Между тем Носовой все хуже, и все предчувствия помещения в клинику.
13 августа. Взятие коварной Носовой. Они были вызваны для меня. (Весь день сухие, корвалолы и дремота.) Обстоятельства переменяются. Очень поздно 56 чел. Ее увозят. «Надолго», говорит один.
25 августа. Сегодня истекает трехмесячный срок со дня подачи прошения. ОВИР молчит.
Не дают, суки, не дают мне погулять-пофорсить-повыябываться по Елисейским полям. Не дают пособирать грибы в Булонском лесу.
2 сент. Утром Г. Нос. увозят в новую больницу, на Каширку.
С 7 сент. (мал. и тщетное нарушение 8 сент.) введен в доме без подсказок и давлений в одностороннем порядке мораторий. И даже брага пусть стоит, ск. ей след.
Уже 7-й день сухого домашнего закона. К вопросу о моратории. Это не кв. 78, а испытательный полигон, «штат Невада», и центральный его персонаж В. Ерофеев, эсквайр.
14 сентября Нос. последний день на побывке. Расположение духа ровное и первородное, как в дни зеленоградских гербариев. Решаем: по случаю сплошного солнца не в Переделкино, а в парк у Левобережной. Великолепный променад с полудня до полчетвертого. Я не собирал грибов уже 45 дней. Жаден до каждого дерева и до всего. Грибы зонтики, немножко чернушек, опят, сыроежки. Ликую. Нос. отъезжает к матушке. Я один, вернее, в отличном расположении духа наедине с грибными чистками, варками. 5-й Чайковского по телевидению и тут же 5-й Шостакович. Нос. возвращается с немыслимым количеством съестного. Планы выездов: в Добрыниху, Абрамцево, Переделкино и пр. Только б не испаскудилась нрзб. погода.
15 сентября Нос. выпускают окончательно послезавтра.
Лён говорит по телефону 16 сентября, что какая-то закордонная станция передает «Петушки» опять.
16 сентября «Хмурое утро». И весь день в дождях, непогодах и слякоти. Загород пока отставляется: за Фетом из приложения к «Ниве» и Брюсовым. В полдень решаю быть деятельным. Направляюсь в центр. Вс. Рождественский и Чехов в Пуш. лавке. В ГУМе пласт.: Русского сонета, Дельвиг и Полонский. Умница. Вернувшись домой, тотчас же и сквозь те же дождики стою в очередь с посудою. Сдаю на 6 руб., возместив в точности расходы на пластинки. И на всякий случай 4 пива. Весь вечер в стихах Дельвига, Ап. Григорьева, Полонского.
А пиво взято из принципа. Чрезвычайное положение, введенное 7-го, подверглось искусу сухим (8-го) и упрочило к нему брезгливость: корвалолом (15-го) только снотворное и отупевший эффект. Пиво для того только, чтоб убедиться, пронаблюдав, что и оно не надобно.
17 сентября Вот и последнее пиво дискредитировано. Для опыта: вчерашняя покупка 4-х пив, 2 вечером и 2 утром. 17 сентября и наблюдаю за негативностью и паскудством маленьких следствий.
И табак. 14-го ни одной затяжки. 15-го и 16-го: приблизительно по 11
1
2
1
2
По радио и телевидению продолжаются игры в «полную информативность» в России. Министр финансов выступает в пресс-конференции 20 сентября и точно называет размер чернобыльского ущерба: 2 млрд руб. То есть побольше червонца на каждого взрослого человека России.
«Гласность» и «духовность» не было дня в августе сентябре, чтоб слова эти десятки раз на день не употреблялись по телевидению.
Еще смешнее. «Комсомольская правда» за 20 сентября. Горбачев беседует с краснодарцами. «Вот тут мы недавно с Раисой Максимовной читали Достоевского»
Оказывается (по записной книжке 84 г.), состоялся первый визит с Лёном к Мессереру. 6 июля 1984 г.
Скоро будет 20 дней самопроизвольного непития (!). А это средняя продолжительность жизни комнатной мухи.
Боре Сорокину: по телефону:
25 сентября День юбилеев и прощаний. В холодильнике 2 свадебных, но мне наплевать. Солнце. Пока нет никого, с грузом макулатуры доезжаю до Петрозаводского пункта ради Перро и Грима. Снова осечка: произвол. выходной. С грузом назад. Появление Балашихи. Следом Т. В. с последним визитом и сухим. Пьем годовщину моей операции, пьем отъезд Т. В. на север, 80-летие Дм. Шостаковича и пр. По телевидению последняя серия «Отцов и детей». Общая растроганность.
И к 25-му числу распустились (все лето неподвижные) белые фиалки.
У Носовой не может быть повода для недовольства: 10 лет тому назад она говорила, что за 2 года она не видела, чтоб я ел хлеб или сидел за письменным столом. Теперь я каждый день ем хлеб и каждый день сижу за письменным столом.
27 сентября Суббота. Впервые проснувшись, обозреваю все крыши и деревья в снегах. («Что ты рано, осень» и т. д.) Настоящие снежные бураны до 2-х, а в 2 все моментально стаивает. Обещанной именинницы нет Балашихи. Потому цежу приготовленные на этот случай 500 г массандровского Кокура. И с раннего утра, под первый снег, кручу Дельвига, Полонского, Стоковского. В гостях Майкова. Приношу извинения за то, что нынче не совсем уравновешен.
8 октября Весь день в бумагах. Записи 20-летней давности. И 1-я книжка моих Паралипоменон (вторая половина 84 г., исток всего). Две маленькие вылазки на почту за пенсионом: напрасно. Зато 6 пива. Кратковременный визит Эдуарда с отдачей кредита. Все о погоде. И лучшей не сулят. Рано спать.
Вот еще что плохо. С каждым днем все безвдохновенно и неприязненно ко всем, и больше глухоты при слушании музыки почти силком, и нет уже той бешеной страсти читать все подряд. Ничего читать не стоит. От этого «Паралипоменон». Чтоб понять следующий за тем 85-й.
12 октября Превосходно. Утром еще за русской исторической песней. Потом визит Балашихи. Наконец выплыл из крымского мрака. В. Лён зовет на 1-й советский вечер авангардистов-концептуалистов. В 3 часа еду. В восторге почти от всех чтецов. Финальная шальная демонстрация мод под чудовищное музыкальное сопровождение. Подходят и знакомятся. Подходят и другие и напоминают о знакомстве. Из круга Седак., Фоминой, Дудинского и просто незнакомые. С выражениями благодарности и пр. Возвращение в 9 вечера «веселых и приятных мыслей полон». И рано засыпаю.
1213 октября. Едва успеваю переводить восхищенные свои взгляды от всех своих (почему-то бурно расцветших) фиалок на бурно же вздымающуюся и контролируемую брагу. 1-я: 11-го вечером, 2-я: спустя ровно 36 часов, 13-го утром.
Две именинные бражки уже имеют наименования. Первая Офигенная. Вторая Заебательская. Надо повесить этикетки. (Утром 15 октября.)
20 октября Покровское солнце скрылось. Всю землю мглой заволокло. Никуда не выглядываю. 2 бадьи моей браги шуметь перестали, стало быть, готовы к употреблению. И начинаю впотреблять. Вперемежку с музыкою: и трофейные от Андреевен пластинки, и новооткрытый Берлиоз. Перемежая вечером усталость от браги.
21 октября Настолько ухожу в брагу, что день у меня выпадает. И я следующий день среду, 22 октября, всерьез считаю 21-м. У меня отнимают мас. банки, и розлив по бутылям прихотливо прячут по всей квартире. Смутно. И на дворе тоже.
23 октября ну вот, теперь все ясно: нынче 23-е и день рождения завтра. Смешно исчезновение 21-го. И начинаю прислушиваться к звонкам, и первые гости: Эдик. Сухое вино. Звонок Леонтовича о благополучном исходе операции. Все-таки и немножко бражки. И рано вечером явление младшего Венед. Радостно.
24 октября Участвуют: Ю. Гудочек, В. Гудочек, А. Леонтович, Б. Ахмадулина, Б. Мессерер, Л. Любчикова, неожиданно Яна, Даша Леонтович, Владис. Лён и его громкие тосты. О. Седак, Валерий Котов, ни с того ни с сего Саня Пирогов с еще худшею брагою, чем у именинника; Майкова, любимица Таня Закк, ненужный Эдуард. Слишком шумно. Слишком все-таки мало говорил с Беллой. Слишком часто сепаратничал с Епиф. и пр. в своей комнате.
26 октября Почти без движения. И никого в гостях. Страшен снаружи и изнурен изнутри. Единственная пища дня громадная бутыль смеси малиновой воды с остатками ликера. Возобновляются желудочные боли 19-го, но семикратно. И невозможно понять, что нрзб. страдает. И сердце, и нехватка воздуха, и, главное, желудок.
30 октября И наконец день, непохожий на те. Рано встаю, и практически без желудочных болей: очень поздно вечером вчера звонила Белла: к 12-ти надо быть в ВОНЦ на обследовании. Успеваю даже вымыться. Ровно в полдень мы на 17-м этаже. Страх перед гастроскопией. И конец ее. Тут же наверх, первая проба у логопеда. Вечером по телефону и в разговорах удовлетворение тем, что язва. И самое употребительное вечером слово: язва. Ольга в гостях. Ольга Седак. звонит и обещает быть. После полуночных чтений только в 3 опрокидываюсь спать.
Согласен на вечера 1 ноября и 3 ноября, а на нынешний вечер Булата и Беллы в ЦДЛ не выполз.
3 ноября На вечере в литературном кафе. Опять много незнакомцев, приветствующих меня (может, когда-нибудь пил с ними?). И напротив сидящий с запиской: отравление было случайным или умышленным? (о драме). Пишу в ответ: «Я сам этого не знаю». Пишет: «Очень милая драма. Спасибо». Устно говорит: «Можно сказать, классик». И пр.
11 ноября Все-таки неможется после вчерашнего пиршества у Якирки. Конец зимы. Утром исчезают последние снега. Непогоды и слякоти. В гостях Балашиха. Тут же Г. Нос. И хором договариваемся шлепнуть шампанского. Шлепаем. К вечеру мне все хуже с желудком, и я от следующих гостей (Вера, Сорокин) уже отъединяюсь у себя со своей болью. Всеобщее участие. Стало быть, и завтра никуда не сдвигаюсь: ни на чтение Беллы, ни на выставку Сысоева.
Всю осень все толки о беспощадном наступлении демократии на Россию, возвращение на Родину Андрея Тарковского, витающая в воздухе идея частных издательств, статья о Лихачеве, о Правде, публикации Флоренского, Гумилева, Набокова. И пр. и пр. Литературные новые кафе, Чингизова «Плаха» и С. Аверенцев над нею. И фильм «Покаяние» и пр.