Владимир Гржонко
Время сурка
Автор выражает глубокую благодарность жене Наталье Бернадской за помощь в работе над книгой
© Владимир Гржонко, 2022
© «Время», 2022
Вместо предисловия
Стиль это человек, заметил французский академик Жорж Бюффон еще в 1763 году. За это время история многое изменила в людях, но благородно сохранила сию аксиому для писательского ремесла. И сегодня можно повторить: проза Владимира Гржонко это стиль. Он может позволить себе имитировать стиль господина Белкина с иронией усматривая в незамысловатых его повестях судьбу маленького человека большой советской эпохи («Повести Скворлина») или различая в ночных очертаниях Гейдельберга конспирологию бомбистов Достоевского («Разочарованный странник»). Время в его произведениях раскачивается, как гигантский маятник Фуко, и потому герои могут параллельно существовать и в праистории Израиля, и в революционном Баку, и в пронзенном небоскребами пространстве Нью-Йорка («Время сурка»). Стиль уходящей в бесконечность спирали, каждый виток которой хорошо знаком и одновременно пугающе непредсказуем.
Проза Владимира Гржонко уже оценена по достоинству критиками и читателями; он дважды лауреат Литературной премии имени Марка Алданова (Нью-Йорк), учрежденной старейшим американским литературным изданием эмиграции «Новым журналом». На его счету романы «The House», «Свадьба», «Дверной проем для бабочки», «Странник: американская рулетка», сборник рассказов «Городу и миру», множество публикаций в американских литературных журналах.
Марина Адамович,главный редактор «Нового журнала», Нью-ЙоркВремя сурка
Роман
Посвящается двум Абрамам моим дедам, одного из которых я никогда не видел, а второго видел, но почти не знал. А также моим внукам Еве и Яше
Глава первая
После
По шаткой железной лестнице я взобрался в самолет и, перехватив автомат поудобнее, спросил: «А где здесь Гагарин?» Происходило это, если мне не изменяет память, году в шестьдесят третьем. Гагарин все еще был главным героем страны, и поэтому никто из пассажиров маленького деревянного Ил-14 не удивился. Все, включая пилота, в ту невинную пору не отделенного от салона пуленепробиваемой стенкой, рассмеялись. Пассажиры смеялись громко, но немного нервно, как всегда бывает перед полетом. Я же тогда совсем не боялся летать, потому что не знал еще ни страха высоты, ни страха смерти, которая, как стало мне известно чуть позже, иногда бывает внезапной. В три года вообще хорошо живется на свете. Особенно когда у тебя есть деревянный автомат с круглым, выкрашенным черной, замечательно пахнущей масляной краской диском а-ля ППШ. И ты впервые в жизни летишь на самолете, управлять которым, конечно же, должен сам Гагарин.
Начав работать с пожилыми людьми, я стал лучше относиться к старости. Потому, наверное, что теперь мне самому до нее уже рукой подать. А может быть, наоборот: когда я видел сведенные артритом руки, выцветшие, обращенные внутрь себя глаза и нетвердую походку, то испытывал эгоистичную радость от того, что сам-то я еще хоть куда
Не могу сказать, что мне нравилась сама работа. Я был мозольным оператором в специальном Центре по болезням ног на Брайтоне, возглавляемом доктором Коцем. Сюда приходили на педикюр старики со всего района. Кряхтя, они усаживались в кресло, я опускался на низенький стульчик, потом они протягивали мне свою корявую, не всегда чистую ногу с вросшими ногтями и пяточными натоптышами Кто это придумал, что судьбу нужно читать по руке? Ноги рассказывают о человеке куда больше. Глядя на эти обычно спрятанные в ортопедические старческие башмаки конечности либо костлявые, либо отечные, я почти сразу понимал, кто возвышается в кресле передо мной: бывший партийный деятель, балерина, работник торговли, проститутка, домашняя хозяйка. Выпирающие косточки и скрюченные пальцы говорили о необходимости стоять на ногах целыми днями, затянувшиеся шрамы на подошвах о босоногом детстве, а вросшие ногти и следы от срезанных заусениц о смешных попытках угнаться за модой. Отсутствие отложения солей указывало на хорошее питание в ту пору, когда обладатели этих ног еще активно строили коммунизм. Или просто имели средства и возможность покупать качественные продукты.
Тем не менее я даже немного гордился своей работой. Получив место в этом Центре и долгими часами возясь с чужими ногтями и мозолями, я старательно убеждал себя, что я не несчастная жертва обстоятельств, вынужденная терпеть капризы и мелкую тиранию вздорных старушек, и что мое унизительное положение вовсе не унизительно. В конце концов именно мозольный оператор сыграл роковую роль в судьбе Пушкина, подставив поэта под пулю Дантеса
А потом ко мне в кресло села она. Это случилось в жаркий майский день ровно месяц назад. Я не сразу ее разглядел. Увидел только сухонькие маленькие ступни и подумал, что работы тут будет совсем немного.
Меня зовут Рита, сообщила пожилая дама и, словно угадав мои мысли, добавила: Особых хлопот, голубчик, я вам не доставлю. Обычно я пользуюсь услугами своей педикюрши, но в этот раз обстоятельства заставили меня прибегнуть к вашей помощи.
Дама рассмеялась, и я поневоле поднял на нее глаза. Коротко стриженные волосы, сухонькие ручки с припухшими суставами, глухое платье под горло В общем-то, если не считать странной в наши дни манеры говорить, она выглядела вполне обычной старушкой. Но глаза глаза были совсем молодыми, живыми и острыми. На секунду мне даже почудилось, что под хорошим голливудским гримом спряталась молодая девушка, которая зачем-то вздумала меня разыграть. Но тут же опомнился: ну кто и для чего стал бы затевать столь хлопотный розыгрыш? Да и невозможно на самом-то деле так загримировать человека, чтобы это не было сразу заметно. Тем не менее меня не отпускала глупая мысль, что внутри пожилой дамы живет иное существо, приникшее к прорезям ее глаз. Так, как когда-то отдыхающие на пляже приникали лицом к дыркам в декорациях, чтобы на фотографии предстать горцем в бурке на коне или морским царем Я сглотнул слюну и пробормотал что-то невразумительное.
Да-а, продолжила дама, с видимым удовольствием наслаждаясь моим недоумением, видите ли, я, собственно, пришла к милейшему доктору Коцу по одному важному делу, связанному с его эликсиром, а он, насколько я понимаю, человек исключительно занятой, принять меня сразу не может она пошевелила пальцами на ноге, и так я оказалась в этом кресле. Надеюсь, вас не затруднит поработать со мной, пока доктор не освободится. Он совсем недолго будет занят, вот увидите
Я не нашелся, что ответить. Эта необычная старушка отчего-то мне не понравилась. Ее фраза о недолгой занятости Коца прозвучала двусмысленно Бурные события последних лет научили меня избегать всего, что хоть в какой-то мере могло грозить неприятностями. А от этой Риты, несмотря на всю ее вежливость, исходили волны какой-то непонятной мне, но отчетливо ощущаемой опасности. Кроме того, доктор Коц, по моим подозрениям, вовсе не был настоящим доктором. Он занимался распространением какой-то сомнительной смеси, которая будто бы лечила от всего на свете, стоило лишь помазать ею больное место. Мне должно было быть все равно: сажать за мошенничество, в случае чего, будут его. Но, как я уже говорил, любая опасность, даже отдаленная и не касающаяся меня лично, вызывала желание спрятаться куда подальше В общем, Рита показалась мне подозрительной.
Да не переживайте вы так, усмехнулась она. А то начнут у вас руки дрожать, порежете меня, не ровён час, кровь пойдет, а я не выношу вида крови и тут же впаду в истерику Ну и кому это нужно? Вы, Павел, человек, я вижу, нервный. Вам бы не со стариками работать
Я уставился на Риту с откровенным испугом. Откуда она знает, как меня зовут? Что это, провокация, чтобы замести Коца, а заодно и меня, и всех работников Центра? Эта моложавая старушка вполне могла сотрудничать с конторой, которую обозначают неприятной аббревиатурой. А уж эта контора, как я слышал, любит проверять работу «русских» медицинских центров вроде нашего Ножнички, которыми я подрезал ноготь на ее большом пальце, вывалились у меня из рук.
Ах, право слово! Рита всплеснула руками и прижала их к груди. Отчего вы такой пугливый? Ну кто ж не знает Павла Кижевича? Знала я и о том, что после того прискорбного случая вы работаете здесь, у доктора Коца. Собственно, мне нужно было с вами поговорить Ну что вы так на меня смотрите? Секретов не существует, голубчик
Она снова рассмеялась, высвободила ступню из моих помертвевших пальцев, аккуратно надела туфельку на низком каблуке и весело притопнула ногой. И опять мне показалось, что она сейчас рассмеется, сбросит парик и накладные морщины и окажется красивой молодой женщиной с упругим горячим телом Ее глаза, блестящие и очень выразительные, говорили о том, что всё ей нипочем; что вот сейчас она просто играет со мной, а может выкинуть такое, от чего приличные дамы валятся в обморок, как кегли Чуть скошенный по-ведьмински левый глаз еще и подмигивал мне то ли с издевкой, то ли, наоборот, дружелюбно. Но от этого становилось не по себе. Как назло, толстая Марина, моя напарница, сегодня не вышла на работу. Мы с Ритой были в кабинете одни.
И тут я понял, кого она мне напоминает. Однажды меня везли в похожем на школьный автобусе по территории тюрьмы на Райкерс-Айленде. Автобус шел по берегу, на противоположной стороне Ист-Ривер полыхал огнями беззаботный вечерний Манхэттен, а меня и еще парочку товарищей по несчастью везли в другой корпус на рентген: так проверяют, не проносит ли арестованный в тюрьму запрещенные предметы. Сопровождала нас тетка-надзиратель. С непонятной улыбкой она то поглядывала на меня, то шепталась с водителем, то невнятно бормотала что-то в висящий на плече уоки-токи. А глаза ее были какими-то странными, с запрятанным внутри сюрпризом. И внезапно показалось мне тогда, что везут нас не на относительно безопасный рентген, а на расстрел может, по ошибке, может, по злому умыслу. И как ни отгонял я от себя эту нелепую мысль, она становилась все назойливее, и я уже видел, как, пустив мне пулю в лоб, эта улыбчивая тетка идет перекусить в местный буфет
Я ведь к доктору Коцу ненадолго: на пару слов и сразу же ухожу. Дела, знаете ли Кстати, не хотите ли сменить место работы?
Рита кокетливо улыбалась, и от этого нравилась мне все меньше и меньше.
У меня и зарплата повыше, и работа почти по профилю
Я промямлил что-то вроде того, что я бы не против, но вот доктор обидится. Да и вообще, о какой работе может идти речь, я ведь теперь
Ну да, ну да, понятливо закивала Рита, это я знаю Только вам все равно скоро придется искать новое место
Я окаменел. Неужели мои подозрения оправдываются, причем самым неприятным образом? Значит, сейчас Коца арестуют за его махинации, и меня в лучшем случае вынудят давать показания против него иначе мне, человеку с уголовным прошлым, из этой истории не выбраться
Рита поднялась на ноги и, сунув мне визитную карточку, пошла к выходу. В дверях она остановилась, покачала головой и велела обязательно ей позвонить. Желательно прямо сегодня, еще до конца рабочего дня. Я вертел в руках кусочек картона и озадаченно смотрел ей вслед. Дверь закрылась. Тишина. Никто не заглядывает в кабинет с кряхтением и жалобами на долгое ожидание, а за самой дверью не волнуется, не колышется раздраженно нетерпеливая очередь. Странно, ко мне было записано никак не меньше двадцати человек. Куда они все подевались?
На меня навалилось ощущение абсурда, сродни тому, которое охватило меня тогда, когда неловкий полицейский никак не мог оседлать наручниками мои заляпанные кровью запястья Тогда все самое страшное и нелепое уже случилось, оставалось только отстраненное ощущение чего-то выполненного неприятного, неоднозначного в смысле правил человеческих и божьих, но тем не менее совершенно необходимого. Потому что и я понял это совсем недавно только иногда, на какие-то секунды, натяжение нити, управляющей человеческой жизнью, ослабевает по недосмотру держащего ее, и тогда человеку дано самому решать свою судьбу. Потом нить опять натягивается, и он вновь становится рабом. Рабом законов, обстоятельств, собственной слабости, наконец
Я взглянул на карточку, которую держал в руках. По-русски и по-английски там было написано, что Маргарита Мастерс является президентом компании «Золотой кит», а также был указан номер телефона и электронный адрес. Адреса компании на карточке не было. Я еще немного повертел картонку в руках, потом сунул ее в карман рубашки и приоткрыл дверь в холл. Все кресла, в которых обычно ожидают своей очереди наши пациенты, были пусты. Я зачем-то снял белый рабочий халат и вышел из кабинета. С ужасом ребенка, которого оставили одного в пустом доме, я посмотрел туда, где у входной двери за стойкой должна была сидеть наша секретарша, милая, но глупая девушка Наташа. Наташи на месте не оказалось. И хотя за большими окнами-витринами стоял яркий солнечный день, ездили машины и ходили люди, меня охватило ощущение ночного кошмара. На цыпочках я пробрался к кабинету доктора Коца и прислушался. Услышав голоса, я с облегчением вздохнул: вот сейчас, наплевав на приличия, войду в кабинет и получу какое-никакое, но объяснение всему происходящему.
Еще раз повторяю, я никому ничего не должен, вибрировал за дверью голос доктора Коца. Это вы напрасно думаете, что вам все с рук сойдет
Коц явно пытался показать, что ему не страшно и, даже наоборот, что сам он кого хочешь напугает. Но было понятно, что боится он почти до истерики, до той степени, когда человек начинает рыдать, бухаться на колени и униженно просить Его страх оказался настолько заразительным, что мне стало совсем не по себе.
Ты мне, перец, пустого-то не пой, я ж тебя не первый день знаю, произнес незнакомый голос тихий и очень низкий. Настолько низкий, что опускался куда-то в неслышимые, но, казалось, ощущаемые кожей даже через дверь частоты. Ты ж понимаешь, если что, так я тебя на колбасу пущу, потрох ты сучий Потом будешь себя своим же дерьмом лечить. Только напрасно. Хрен вылечишь! Дрянь-то твоя, сам знаешь, никуда не годится, а главное, потому, что будешь ты это как его неоперабельный!
Обладатель низкого голоса зловеще рассмеялся, и я услышал стук: доктор Коц бухнулся-таки на колени.
А можно запинаясь и всхлипывая, заныл Коц, можно, я перед всеми извинюсь ну как-то все это исправить можно? Ну можно же? Я готов Только не убивайте
Тут его собеседник, должно быть, сделал угрожающий жест, потому что Коц оборвал себя на полуслове и заплакал, высоко, по-бабьи взвизгивая. Я оторопел. Последняя фраза Коца не оставляла сомнений в том, что в его кабинете находится вовсе не представитель конторы с неприятной аббревиатурой, а кто-то куда более опасный. Дело принимало совсем другой оборот. Я в растерянности попытался сообразить, что же мне делать вмешаться или бежать отсюда, как, похоже, сбежали все остальные пациенты и работники Центра. С одной стороны, если Коца действительно собрались убивать, я вряд ли могу его спасти, а с другой оставлять человека, даже такого, как Коц, наедине с убийцей как-то нехорошо
Пока я размышлял, что предпринять, дверь кабинета неожиданно распахнулась, и я с удивлением обнаружил, что, кроме Коца, с перекошенным лицом сидящего за своим столом, в кабинете находилась только моя новая знакомая пожилая дама по имени Рита.