Что это за комната? Неужели это то, что он прячет в темноте? произнесла Наёмница вслух и зажала себе рот. Мало ли кто может ее услышать.
Голоса молчали, затаившись в стенах. Наёмница чувствовала, что они молчат лишь пока могут молчать, а если уж зазвучат, то сразу криком. «Уходи отсюда, приказала она себе. Здесь нет ничего из того, что ты ищешь». Но она оставалась. Ее взгляд блуждал по комнате. Она просто пыталась понять, что
Цепи свисали со стены, переплетясь друг с другом, как змеи. Наёмница подошла и потрогала их. Это-то здесь зачем? Кого приковывали в этой комнате? Она поднялась на цыпочки и дотронулась до железных петель, держащихся в стене так плотно, что она могла бы на них повиснуть без риска сорвать их. Кого-то вешали на стену? Колдун пытал здесь своих недругов? Однако ей сложно было представить Колдуна, пытающего кого-то. Уж слишком он печальный для подобных развлечений.
Голоса пульсировали в стене, как живые сердца. «Не надо! Уходи! снова попыталась убедить себя Наёмница. Неужели ты хочешь это слышать? Какое тебе дело?»
Стена была неровная и на вид немного склизкая. Прежде, чем Наёмница успела остановить себя, она приложила к стене ладони Тишина. Она подавила облегченный вздох.
«В стенах нет голосов. И этого замка тоже нет. Я просто сплю и вижу сон. Глупый, дурацкий сон о беглых монахах, злобных красотках и колдунах, выкалывающих себе глаза. Как такое вообще могло зародиться в моей голове?»
Наёмница пошевелила пальцами, занывшими от холода стена была просто ледяная. Она закрыла глаза, открыла их, снова зажмурилась и прижалась к стене ухом. Детские шепчущие голоса поднимались из глубины камня Поначалу они звучали так тихо, что она не могла разобрать ни слова, но усиливались и становились все выше, почти превратившись в визг. Теперь Наёмница слышала, что они говорят, повторяют снова и снова. Она могла представить себе этих маленьких детей, испуганно жмущихся друг к другу. «Они убегали и прятались», поняла она, хотя как она могла понять то, чего не знала в принципе? Одни и те же слова, как заклинание В действительности это и было их первое заклинание:
«Если мы убьем его, нам не будет так страшно. Если мы убьем его, нам не будет так страшно. Если мы»
Наёмница отшатнулась от стены.
Дверь со скрипом повернулась на ржавых петлях, затворяясь. Однако прежде, чем та захлопнулась, Наёмница проскочила в щель обратно в непроницаемую тьму, которая стала для нее желаннее после того, что предстало ей при свете. За спиной резко хлопнуло, и, обернувшись, Наёмница увидела, что серебристая полоска погасла. Наёмница толкнула дверь, но та не подалась, запертая так надежно, как если бы была замурована. «Непонятности, таинственности, процедила Наёмница. Ненавижу!» И, ускоряясь, побежала назад, к спасительному одеялу, которое на время закроет ее от всего.
Голоса из стен звали ее и гнали прочь, просили ее о помощи и, понимая, что она ничего не может для них сделать, захлебывались в крике. Наёмница была такая же, как они, и поэтому ей не было жаль их. Впереди вспыхнули светильники, свет которых теперь казался ей ярким, и, как только она проникла в пределы дрожащего светового пятна, голоса оставили ее.
Все хорошо, сказала Наёмница. Нет. Все плохо.
Она прошла по залу, осторожно обходя спящих (или же просто погрузившихся в небытие, которое тот же сон, только без снов и без возвращения), забралась в свой кокон, свернулась, пытаясь согреться. Голоса не звучали, но она продолжала слышать их в своей памяти. Наёмница вдруг всхлипнула, затем еще раз, и надавила на веки пальцами не сметь.
Какое ей дело?
***
У нее болели ноги, спина, руки и уже, наверное, все. Веки, которые она то и дело терла, припухли и покраснели. Доставив до места очередной камень, Наёмница злобно пнула его ногой, а затем прижала к щекам дрожащие пальцы. У нее было просто ужасное настроение хотя бы потому, что ночью ей предстояло снова бродить по коридорам замка. Все утро она не могла отделаться от стискивающего горло отвратного страха, хоть и смогла убедить себя, что услышанные ею дети были вполне материальны и просто находились в соседней комнате. Каким-то образом их голоса просачивались сквозь стену, возможно, в щели меж блоков. Причуды акустики, темнота, ее собственное воображение придали обыденной ситуации атмосферу кошмара. Конечно, наличие живых страдающих детей не решало проблему и даже создавало новую. В любом случае к ней это не имеет отношения. У нее своя проблема. Камни.
Почему они каждый раз все тяжелее и тяжелее? сказала она вслух. Почему именно я должна таскать их? Неужели для меня не нашлось другой работы?
А для тебя есть что-то непривычное в их тяжести?
Чёрный Человечек. Внутри нее все напряглось. С чего бы это он притащился? Что ему от нее нужно? Не зная, что ответить, Наёмница молча смотрела на него. В ярком дневном свете она отчетливо видела каждую морщинку на желтом безбородом лице, но все еще не могла различить его зрачки, такими темными были радужки. Определенно, он был представителем другой расы, но прежде ей не доводилось видеть таких.
Ты не закончила. Пока работа не сделана, тебе не позволено сидеть просто так.
Мне нужна передышка! Я на куски разваливаюсь! она говорила на повышенных тонах, хоть и пыталась себя сдерживать. Подняв руки, она показала их Человечку. Дрожат. Эти камни будто не хотят, чтобы их уносили прочь от леса.
Так оно и есть, подтвердил Человечек.
Кто ночью переносит их обратно? спросила Наёмница. И зачем?
Человечек молчал, и его темные глаза, пронзительные и умные, становились все уже и уже, пока не превратились в сплошные черные щели.
Ты еще не разобралась?
Нет, Наёмнице было страшно неуютно.
У тебя красные глаза. Слышала их голоса ночью?
Наёмница старательно сделала вид, что не понимает, о чем он.
Чьи голоса? невинно осведомилась она.
Призраков.
Так это были призраки? выпалила она в ужасе. Ничего более глупого она сделать не могла.
Человечек, казалось, не обратил внимание на ее самообличительную реакцию.
Да. Призраки камней, он сжал губы. Затем посмотрел ей в глаза. Наёмнице было жутко под его непроницаемым взглядом, но какое-то время она терпела. Потом все-таки уставилась в землю.
Что такое призраки камней?
Камни бесчувственны, продолжил Чёрный Человечек.
«Когда ж наконец небо сжалится и пошлет мне того, кто отвечает на вопросы прямо?» мысленно простонала Наёмница.
Однако есть воспоминания, которые даже камни не могут хранить без боли. Они бы кровоточили, если бы только могли. Иногда они пытаются рассказать о переполняющем их страдании. Высказать все и, наконец, освободиться. Но здесь их некому слушать, Человечек смотрел на нее с легкой насмешкой.
«Наверное, Вогту бы он понравился, подумала вдруг Наёмница. Хотя Вогту все нравятся».
Старый колдун не всегда был жесток разве что в тех случаях, когда ярость захлестывала его разум а это случалось довольно часто. Его сыновья были тихи, послушны, нерешительны порознь и хулиганы вместе. Поэтому они старались никогда не разлучаться.
Старый колдун? То есть отец того Колдуна, что правит замком сейчас? догадалась Наёмница.
Выходки детей сердили отца, но мать заслоняла их от его ярости. Однажды, в очередной раз поддавшись гневу, грозный муж убил ее. Он не хотел этого, но в его голове пылал огонь, который всегда легко разгорался и медленно гас. Все его могущество не помогло ему воскресить жену. Ему осталось только похоронить ее с честью, что он и сделал, и с тех пор стал постоянно угрюм и мрачен. Все чаще сыновья сердили его, хотя после смерти матери и утратили свою бойкость. Когда одному из них исполнилось семнадцать, а другому шестнадцать лет, они решились умертвить отца. Они убили его, когда он спал, и плакали после этого, но не сожалели о своем решении, потому что больше не могли терпеть его злобу.
Наёмница смотрела на Человечка во все глаза. Почему он рассказывает ей об этом?
Разве это не то, что ты должна знать? спросил Человечек.
Она не знала, что должна знать. Но ей очень хотелось бы, чтобы люди перестали отвечать ей до момента, когда она выскажет мысли вслух. А то как-то неуютно.
Потерпишь, сказал Человечек.
А что с тем деревом? спросила она. Тем, которое покрыто странными письменами?
Оно росло многие века и погибло в день, когда на его корни пролилась кровь.
Кого там убили?
Предыдущий колдун убил своего отца.
Наёмница посмотрела в небо. Оно было бледно-серое с бело-голубыми облаками.
Это что же? Отец Колдуна тоже убил своего отца? Могли бы придумать семейную традицию получше
Тот был стар, но не спешил отдавать свою власть. И тогда сын зарезал его под большим деревом. После этого дерево начало сохнуть. Потом с него отслоилась кора. На открытой плоти дерева, как шрамы, проявились буквы. Они сложились в слова, которые мог понять только колдун, потому что они были на древнем колдовском языке. Прочтя их, отцеубийца узнал, что породил призрак, которому отныне будет подчинена вся его жизнь. С тех пор страх быть однажды убитым собственными сыновьями преследовал его ежеминутно. Сразу после рождения младенцев он попытался избавиться от них, но мать отчаянно защищала детей, и из любви к ней он уступил. А чтобы они никогда не осмелились противостоять ему, он воспитывал их в страхе
Цепи пробормотала Наёмница. Они свисали со стен в комнате с маленькими кроватками
В темных глазах Человечка как будто бы мелькнуло сожаление, но Наёмница сомневалась, что он чувствителен достаточно, чтобы о чем-то сожалеть.
Однако он забыл о том, что страх способен превратиться в отчаяние, а отчаянье в безрассудство. А также о том, что одни призраки порождают другие. И, если призрак рожден, его можно заточить в камень. Но не убить.
Как они вообще появляются, эти призраки? спросила Наёмница, не понимающая и половины.
Боль порождает призрак ненависть сильные желания. Даже мысли иногда. Убийство Ты можешь оставить их на свободе, и тогда они разорвут тебя. Если ты запираешь их в камень, ты продляешь свою жизнь на тот срок, пока можешь вытерпеть тяжесть. Но, так или иначе, твои призраки всегда рядом с тобой. Посмотри вокруг и увидишь одни лишь камни, что загораживают свет, Человечек помолчал и сказал: Я вижу твоих призраков. Они темны, как вода на дне колодца.
Он насмехается над ней? Наёмница резко вспылила.
Это все настоящая (), сказала она. Просто (). Я не верю в призраков, всю эту ерунду. Я что, по-твоему, таскаю с собой груду камней, будучи об этом в неведении?
Нет. Ты носишь свое окаменевшее сердце. Разве не чувствуешь его холод и тяжесть? Человечек отвернулся от нее и быстро пошел прочь.
Бледная от злости, Наёмница взглядом проводила его до замка.
Если призраков нельзя убить, а запереть их в камни тоже не спасение, запоздало крикнула она, что тогда с ними делать?
Его ответ прилетел к ней вместе с ветром.
«Заставь их уйти».
Как этого добиться?
«Пока у тебя нет имени, у тебя нет сил прогнать их».
Это не ответ на мой вопрос! крикнула Наёмница.
Ее слышали только камни, которых здесь тысяча или две. Или еще больше. Зачем они здесь в таком количестве?
Она вдруг почувствовала себя страшно одинокой, потерявшейся среди камней. Если бы она могла позволить себе, она бы заплакала. Почему она ничего не понимает? Почему ей приходится думать о том, о чем она не хочет думать? Если это Игра, то она не хочет играть в нее. Может, было бы лучше, стань все как прежде?
Нет, сказала Наёмница. Не надо назад. Я просто хочу держаться подальше от этих проклятых камней!
Ладно, камням от ее ненависти ни холодно, ни жарко. У нее нет времени для скулежа и причитаний. Ей нужно работать.
«Помни: ночью просыпаются злые духи».
Тогда Наёмница не придала словам Человечка особого значения, решив, что он просто пытается запугать ее, тем самым заставив работать усерднее. Но сейчас она поняла, что он имел в виду. Злые духи внутри черных камней.
Ощущая отвращение и ужас, Наёмница наклонилась и решительно подняла камень. Если они не достигнут леса, все будет в порядке.
***
Этой ночью второй коридор отсуствовал. Тянулся только один, и в нем, как рассевшиеся по стенам светлячки, мигали светильники. «Темные коридоры не из тех, что всегда открыты», предположила Наёмница. Не то чтобы она расстроилась по этому поводу. Лезть в такое еще раз совсем не хотелось.
Коридор тянулся бесконечно. Ни единой двери, просто стены, сложенные из ровных темно-серых блоков. Наёмница была словно проглочена каменной змеей и, шагая внутри нее, все никак не могла добраться до головы. По ее ощущениям, прошло несколько часов, прежде чем она достигла открытого проема в конце коридора и вышла на дно широкого колодца с винтовой лестницей, тянущейся вдоль стен. И такой же спиралью, как лестница, здесь вился ветер.
Наёмница глубоко, отчаянно вздохнула, плотно запахнула плащ и скрестила руки. «Ветер, подумала она, зябко вздрагивая. Ну и что ветер? Вот если меня кто-то тут схватит тогда плохо».
Поскольку в нижней части башни было абсолютно нечего делать, Наёмница решительно прошла к лестнице. Выше ветер усиливался. Порядочно поднявшись, Наёмница посмотрела вниз и не только не пала духом, но и вдруг осмелела. Ничего страшного, это Игра. Она пока не сделала ничего неправильного и еще слишком рано для того, чтобы стало по-настоящему сложно.
Вот и все, последняя ступенька. Наёмница решительно толкнула массивную, обитую металлическими полосками дверь, и
Ледяной порыв ветра ударил ей в лицо, подбросив пряди волос. Наёмница застыла. Она ожидала совсем не этого. Где же мрачный кабинет Колдуна, полный склянок с крысиными внутренностями? Вместо этого она оказалась на вершине башни в окружении ночи и ветра. Впереди смутно просматривался зубчатый край. Наёмница подошла к нему и, обхватив для безопасности зубцы слева и справа от нее, наклонилась вперед и осмотрелась, благо ночь вовсе не была непроглядной. Некий свет, источник которого она пока не установила, разбавил темноту и окрасил небо в серебристый оттенок.
Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы осознать и убедиться башня, похожая на огромную каменную глыбу, просто висела в воздухе, приподнятая над искривленными, странными, смутно просматривающимися сводами замка и конусообразными черепичными крышами остальных башен. Днем, перетаскивая булыжники, у Наёмницы была масса возможностей полюбоваться на башню, которая, занимая центральное положение, намного превосходила высотой остальные. В надежности крепления башни к замку не приходилось сомневаться. И вот на тебе. Наёмница ошеломленно помотала головой. Особенности местной архитектуры сводили ее с ума.
От площадки на вершине центральной башни до угловых башенок замка расходились тонкие мостики из каменных плит, каким-то образом не обрушивающиеся несмотря на то, что поддерживал их лишь свежий ночной воздух. Днем этих мостиков не было, факт.
А ну, соберись, приказала себе Наёмница. Сколько можно поражаться и твердить, что это вообще невозможно. Займись-ка лучше делом.
Стоило ей добиться от себя правильного настроя, как позади нее резко, глухо чиркнули плиты, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности. Наёмница обернулась: один из мостиков с шумом раскалывался на равные части. Скоро он разделился весь, и каменные платформы бесшумно и плавно закружились в пустоте, каждая по своей траектории, как кристаллы в пещере.
Ох, прекрасно, вздохнула Наёмница, к этому разу уже не способная даже удивиться. Теперь я абсолютно уверена, что мне туда.