Элизабет Фримантл
Соперница королевы
Elizabeth Fremantle
Watch The Lady
* * *
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Copyright © Elizabeth Fremantle
First published as WATCH THE LADY in 2015 by Michael Joseph
Michael Joseph is part of the Penguin Random House group of companies
© Хохлова Ю., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Дуэль
Сэр Филип Сидни, «Астрофил и Стелла»[1]Стелла, свет звезды небесной,Стелла, луч во тьме над бездной.
Октябрь 1589,
Лестер-хаус, Стрэнд
Капли воска с шипением падают на бумагу, в воздух поднимается едкий дымок. Пенелопа прикладывает печать, слегка поворачивает, чтобы оттиск получился смазанным. Стоит ли отправлять это письмо? Попади оно не в те руки, его автор окажется на плахе за государственную измену.
Значит, ты считаешь обращается она к Констеблю, стоящему у нее за спиной.
Считаю, вы слишком рискуете.
Я должна обеспечить будущее семьи. Королева уже немолода. Если с ней Пенелопа настороженно оглядывает комнату; за шторами могут притаиться слуги, готовые продать драгоценные сведения тому, кто больше заплатит. На жизнь ее величества покушались, и не раз, а наследника она так и не назначила. Нет нужды объяснять: к короне Елизаветы приковано внимание всей Европы. Род Деверо нуждается в надежных союзниках.
А Яков Шотландский самый вероятный претендент на английский престол.
Так говорят. Пенелопа твердо завершает обсуждение. Об этом вопросе многократно говорили с ее братом и матерью, которая разбирается в дипломатии лучше, чем все они, вместе взятые. Я поступаю так не ради себя, а ради Эссекса. Моему брату нужны могущественные друзья. Она вручает Констеблю письмо.
Тот легонько проводит пальцем по бумаге, словно по коже возлюбленной.
Если оно попадет не в те руки
Речь, разумеется, о Роберте Сесиле, сыне лорда-казначея Берли, крепко держащего бразды правления Англией. У Сесила везде глаза и уши.
Пенелопа загадочно улыбается:
Это не более чем предложение дружбы, к тому же исходящее от дамы. Она изящным жестом прикладывает ладонь к груди и округляет глаза, будто желая показать, что слова женщины не имеют никакого веса. Тайные сношения с правителем другой страны могут повредить Эссексу, однако если переписку веду я Она с показным смирением склоняет голову. Полагаю, подобное послание совершенно безобидно.
Письмо от дамы? смеется Констебль. Ну конечно, никто ничего не заметит.
Остается молить Господа, чтобы так оно и было.
Ты уверен, что готов выполнить мое поручение?
Для меня величайшее удовольствие служить вам, миледи.
У Пенелопы нет причин сомневаться в его словах. Констебль сочинил не менее сотни стихов в ее честь, и не он один. Вокруг Эссекса увиваются поэты и философы; они притягиваются к нему, словно железные опилки к магниту, из кожи вон лезут, дабы заслужить расположение, в частности воспевая хвалы его сестре. Тем не менее, несмотря на бесчисленные рифмованные банальности, превозносящие ее красоту, глаза словно звезды, локоны, подобные золотому руну, голос, как у соловья, белоснежная мраморная кожа, мужчина, за которого Пенелопу выдали замуж, не скрывает своего к ней отвращения. Красота хороша для сонетов, однако хрупка, словно яичная скорлупа, и столь же непроницаема; невозможно разглядеть, что под ней скрывается.
Передай письмо королю лично в руки. Пенелопа отлично понимает, насколько опасна эта задача. Впрочем, Констеблю не впервой выполнять столь деликатные поручения.
Но как мне к нему приблизиться? помедлив, говорит он.
Ты же поэт; используй свой дар. Моя печать поможет проникнуть в королевские покои, она кладет ему на ладонь свой перстень. В конце концов, я сестра графа Эссекса, фаворита самой королевы, и ее внучатая племянница; разве этого мало? В голосе невольно прорезаются жесткие нотки. Констебль неуверенно переступает с ноги на ногу. Чтобы его подбодрить, Пенелопа милостиво улыбается. Храни перстень отдельно от письма. А если король попросит дополнительных доказательств, передай ему вот это, она достает из позолоченной шкатулки свой миниатюрный портрет.
Хиллиард[2] неточно передал ваши черты, задумчиво произносит Констебль. В жизни вы намного красивее.
Пустяки, отмахивается Пенелопа. Внутренняя красота важнее внешней. Для моей цели сходство с оригиналом вполне удовлетворительное.
Констебль прячет перстень, портрет и письмо за пазуху.
Спаниель Сперо лает и скребется в дверь, порываясь выйти. Слышится лязг отворяемых ворот, цокот копыт по булыжникам и тревожные выкрики.
В комнату врывается Жанна, компаньонка Пенелопы.
Скорее, твой брат ранен. Из-за французского акцента ее слова не кажутся столь пугающими.
Как? Когда? Подобно молоку, оставленному над огнем без присмотра, в душе Пенелопы вскипает паника. Усилием воли она берет себя в руки.
Меррик говорит, на дуэли. Лицо у Жанны пепельно-серое от страха.
Рана тяжелая? Девушка молча кивает. Пенелопа берет ее под руку и обращается к спускающемуся по лестнице Констеблю: Отправь слугу за доктором Лопесом.
Ему нужен не лекарь, а хирург, возражает тот.
Я полностью доверяю доктору Лопесу. Он знает, что делать.
Они спускаются в холл. Эссекс уже там; его поддерживают двое мужчин. Впереди верный Меррик, широкоплечий, коренастый: на веснушчатом лице написано беспокойство, глаза возбужденно сверкают из-под бесцветных ресниц. Он приглаживает волосы ладонью; на ней темнеет кровавое пятно.
Принесите горячей воды! приказывает Пенелопа глазеющим слугам. Жанна вся дрожит; она не выносит вида крови, поэтому отправляется в прачечную за бинтами.
Эссекса положили на стол; он полусидит-полулежит, опершись на локти и стиснув зубы. Гордость не позволяет ему проявлять слабость.
Просто царапина. Он откидывает плащ. На бедре глубокий порез; кровь, обагрившая белые шелковые чулки, стекает в сапог.
Меррик, дай мне нож, говорит Пенелопа.
Тот непонимающе смотрит на нее.
Надо срезать чулок. А ты о чем подумал? И снова в ее голосе звучат невесть откуда взявшиеся резкие нотки. Помоги снять с него сапоги. Она обеими руками берется за каблук, стаскивает сапог и осторожно приподнимает ткань. Кровь уже запеклась и присохла. Эссекс морщится, отворачивается. Пенелопа разрезает чулок от бедра до колена. Не так плохо, как я опасалась. Рана неглубокая. Выживешь.
Она легонько целует брата в щеку, чувствуя невыразимое облегчение.
Служанка ставит таз с горячей водой, подает чистый кусок муслина.
Проклятый Блаунт, злобно цедит Эссекс.
Кто кого вызвал? Праздный вопрос: наверняка причиной ссоры стал вспыльчивый характер брата. Пенелопа аккуратно промокает рану; из нее по-прежнему струится на удивление яркая кровь, однако бояться нечего жизни Эссекса ничто не угрожает. Придись удар на дюйм ближе к паху, где вены выходят на поверхность, все сложилось бы совсем иначе.
Это Блаунт во всем виноват. Пенелопа видела Чарльза Блаунта при дворе всего пару раз. Он показался ей благоразумным и сдержанным человеком. А еще он хорош собой достаточно, чтобы составить конкуренцию Эссексу перед королевскими фрейлинами и, что гораздо важнее, перед самой королевой. Ходили слухи, будто бы Блаунт удостоился монаршей милости. Пенелопа знает, каков ее брат: желает быть единственной звездой на небосклоне. Он первый начал!
Тебе двадцать три, а не тринадцать, Робин, мягко говорит она. Из-за своего буйного нрава ты можешь попасть в беду. Между братом и сестрой меньше трех лет разницы, но Пенелопа чувствует себя намного старше. Эссекс явно возмущен и расстроен из-за поражения в необдуманном поединке, ведь он считает себя лучшим бойцом в королевстве. Пенелопу так и подмывает напомнить, что ему еще крупно повезло, но она сдерживается. Ее величество будет недовольна.
А кто ей скажет?
Нет нужды отвечать. Им обоим известно: во всей Европе спокойно чихнуть нельзя не успеешь достать носовой платок, как Роберт Сесил уже доложил королеве.
Тебе нужно пару дней отдохнуть. Пенелопа окунает ткань в таз; вода тут же розовеет. И на недельку воздержаться от любовных похождений.
Брат с сестрой переглядываются. Эссекс принимается набивать трубку.
Приходит доктор Лопес и после краткого обмена любезностями принимается за работу: присыпает рану белым порошком, чтобы затворить кровь, предлагает Эссексу закусить деревянную палку. Тот отказывается, просит Меррика разжечь трубку. По его словам, лучшее средство отвлечься от боли пение сестры, поэтому Пенелопа принимается напевать. Лопес заправляет в иглу нить кетгута. Эссекс выпускает через ноздри клубы дыма; с виду он совершенно спокоен, пока игла снует туда-сюда, стягивая края раны.
Вы способны посрамить королевских вышивальщиц. Пенелопа с восхищением разглядывает аккуратные стежки.
Я обучился этому мастерству на поле боя. Доктор по-отечески приобнимает ее за талию. У него простое честное лицо, короткая стрижка и седеющая борода, а когда он улыбается, вокруг глаз появляются морщинки. Удостоверьтесь, чтобы ваш брат находился в покое и не нагружал ногу.
Постараюсь. Вы же знаете, какой он. Пенелопа медлит. А
Рана дальше не распространится, миледи, словно прочитав ее мысли, отвечает Лопес.
Спасибо вам, доктор. Ей не в первый раз приходится его благодарить. Если бы не он, она могла бы потерять своего первенца.
Потом они собираются у камина послушать новые стихи Констебля.
Пенелопа представляет, как он скачет по Великой северной дороге, храня за пазухой письмо. Ее пробирает дрожь отчасти от страха, отчасти от волнения.
Какая корявая фраза, Констебль, говорит Эссекс. Раненая нога покоится на табурете. Не разобрать, что к чему.
Не придирайся, возражает Пенелопа. Это же для рифмы. Чудесные стихи, она подмигивает поэту.
Очаровательно, поддакивает Жанна, отрываясь от рукоделия. У нее маленькие, почти детские руки и изящная фигурка. Женщины вышивают цветки мальвы на подоле платья: они двигаются с краев, намереваясь встретиться в середине, однако Пенелопа думает о своем, и ее игла праздно свисает на нитке. Констебль, смущенный замечанием Эссекса, молча стоит посреди комнаты, не решаясь продолжать. Странно, что он столь чувствителен, ведь ему довелось долгое время служить посланником у Уолсингема[3], а шпиону требуется стойкость.
Мы с радостью послушаем дальше, подбадривает его Пенелопа.
Вошедший Меррик вручает Эссексу письмо с королевской печатью. Констебль откашливается, бросает взгляд на графа, но тот сосредоточенно читает послание.
Щеки Эссекса заливаются краской. Он комкает бумагу, с проклятием бросает в огонь.
Я отлучен от двора. Она считает, пора научить меня хорошим манерам! Что за вздор!
Несколько недель вдали от двора пойдут вам только на пользу, говорит Меррик. Не стоит выставлять рану напоказ, люди будут насмехаться.
«Как ловко он обращается с моим братом, думает Пенелопа. Впрочем, ничего удивительного они же вместе росли».
В комнату заглядывает паж, машет Меррику. Тот выслушивает мальчика, возвращается к графу и шепотом передает послание.
Блаунт! восклицает Эссекс. Какого дьявола он здесь делает?
Пенелопа жестом останавливает Констебля.
Вероятно, пришел засвидетельствовать почтение и справиться о твоем здоровье. Думаю, он хочет проявить уважение.
Уважение? Нет у него никакого уважения.
Меррик кладет тяжелую ладонь Эссексу на плечо:
Предоставьте Блаунта мне. На его шее напрягаются тугие мышцы, в глазах под бесцветными ресницами вспыхивает ярость.
Тебе следует поговорить с ним, Робин, говорит Пенелопа. Эссекс сбрасывает с плеча руку Меррика, пытается подняться с кресла. Что ты делаешь? Нельзя тревожить ногу.
Раз уж мне придется принять этого подлеца, я встречу его как мужчина, а не соломенный тюфяк! Хромая, он подходит к парадному портрету графа Лестера, словно намереваясь занять сил у прославленного отчима, и принимает торжественную позу. Его пылающий взор внушает тревогу: обычно подобный взгляд предвещает приступ черной меланхолии. В этом весь Эссекс: либо безудержное пламя, либо свинцовая угрюмость, третьего не дано. Впусти же негодяя.
Меррик удаляется, чтобы привести Блаунта. Пенелопа замечает, что он так и не смыл с руки кровавое пятно.
Едва войдя в комнату, Блаунт опускается на одно колено и снимает шляпу.
Прошу прощения, что нарушаю ваш покой, милорд. Я хотел выразить свое почтение и вернуть ваш меч.
Мой меч?
Он остался на месте поединка.
И где же он?
У моего человека, снаружи. Я решил, что не подобает являться к вам при оружии.
Боялся нарваться на новую ссору? усмехается Эссекс, но неохотно прибавляет: Ты правильно поступил, Блаунт.
Что касается дуэли, милорд, продолжает тот. Мой клинок задел вас по чистой случайности. В течение всего боя вы одерживали победу. Эту рану должен был получить я.
Спохватившись, Пенелопа отводит взгляд и вновь берется за иглу.
Встань, произносит Эссекс, не пристало тебе стоять передо мной на коленях.
Пенелопа замечает улыбку, таящуюся в углах его губ. Ее брат обожает изображать скромность.
Налейте нашему гостю выпить и мне тоже.
Меррик подает им чаши с вином.
Мир? произносит Блаунт.
Мир.
Оба пьют. Эссекс чуть менее охотно, чем Блаунт, однако того требуют правила вежливости: отказ от предложенного примирения повлечет очередную дуэль.
Пенелопа вновь невольно останавливает взор на Блаунте; у него вьющиеся темные волосы, тонкие черты лица, глубокие черные глаза. А он красивее, чем она ожидала. На нем приталенный атласный дублет изящного кроя, вместо жесткого круглого воротника кружевной. Блаунт явно подбирал наряд с таким расчетом, чтобы не затмевать Эссекса. Значит, еще и дипломат. Серьга в левом ухе придает ему привлекательно залихватский вид. Пенелопе приходит на ум, что этот человек может стать ее брату хорошим союзником. Нужно будет поговорить с Эссексом, убедить его, что врагов надо искать не среди таких, как Блаунт, а среди таких, как Сесил и Рэли, обладающих мощной поддержкой и влиянием на королеву, мечтающих узреть его падение. Кроме того, ей будет приятно почаще видеть Блаунта. Он пристально смотрит на нее, словно угадав ее мысли. Пенелопа невольно краснеет.
Ты знаком с моей сестрой? спрашивает Эссекс.
Для меня большая честь познакомиться с вдохновительницей поэтов. Блаунт снова преклоняет колено и протягивает руку.
Слишком уж он очарователен, думает Пенелопа. Понятно, почему королева его приблизила. Однако, встретившись с ним взглядом, она видит в его глазах неподдельную искренность.
Сонеты Сидни неподражаемы, миледи. Не устаю ими восторгаться.
И что же навело вас на мысль, будто стихи сэра Филипа посвящены мне? Пенелопа знает, что ее считают музой великого поэта, однако дело не в ней, а в Сидни. Кроме того, кто такая муза? Просто символ, химера.
Всем известно, что ты и есть Стелла, смеется ее брат.
«Когда Природа очи создала / Прекрасной Стеллы в блеске вдохновенья, / Зачем она им черный цвет дала?»[5] немедленно цитирует Блаунт. Узнаю вас по этим строкам, миледи.