Кредис смотрел пристально на Трояма. Тот оставался спокоен, рассматривая происходящее перед ним. Когда вся линия армии наемников сместилась так, что «Восток» задевал ее лишь правым флангом, и расстояние до противника сократилось примерно до полутора-двух километров, Троям махнул рукой трем центурионам, стоявших рядом.
Пора. Рассредоточиться на десятки и бежим. Едва входим в город, начинаем прочесывать кварталы. Всех гражданских гоним перед собой. Дома с крестами на окнах обходим стороной.
Все центурионы отдали честь и разбежались. Троям обернулся к Кредису.
Тебе тоже пора, святой отец. Если не передумал.
Кредис погладил бороду, опускающуюся на его грудь.
Не передумал. Сделаю, что в силах моих малых.
И началась гонка. Десяток, что дал ему Троям для сопровождения, не ждал, и Кредису пришлось бежать вместе с ними, путаясь в своей серой мантии. А потом кричать, звать, мягко убеждать горожан. Элим и Троям ранее не врали. В домах остались очень немногие. Но чаще всего это были упрямые старики или семьи с маленькими детьми, которые ни в какую не хотели покидать своих домов. Пока Кредис успокаивал одного вздорного старца, который держал на руках растрепанного рыжего кота, без которого идти никак не желал, прогремел первый взрыв.
Старейшина церкви Одина обернулся как раз вовремя, чтобы заметить оседающее трехэтажное здание. Судя по ажурной крыше, что проваливалась сама в себя, это был богатый бордель или трактир. Когда Кредис вновь повернулся к старику, с которым спорил, ни его, ни кота уже не было рядом. Тот, схватив какие-то пожитки, быстро улепетывал по улице. Так и пошло, что под постоянный грохот взрывов пороха выводить людей из домов стало куда проще и быстрее.
Когда вновь прогремел грохот и просела еще одна крыша, Кредис невольно воскликнул:
Сколько же у Элима было проклятого пороха?
Немало. А еще в городе был оружейный склад для легиона «Забвение». Его мы тоже взяли для потехи! ответил ему неожиданно хмурый декан десятка. Быстрее, Вашество, а то взрывы уже почти до нас докатились.
На центральной площади они столкнулись с Альтом и его людьми. Капитан наемников с закопченным лицом прижимал к себе перевязанную левую руку и ругался на всех вокруг. Теперь они вместе отступали через город, где все чаще раздавались взрывы с разных направлений.
Кредис не привык к такому хаосу. Повсюду был шум, бежали испуганные люди, кто с узлами и котомками, кто с пустыми руками. Десяток легионеров, сопровождавших его, направились по улицам к юго-западному краю города, стараясь, где это возможно, помогать людям. С удивлением Кредис понял, что он успевает как-то говорить с некоторыми, успокаивать их, хотя сам был страшно испуган. Чем-то это напомнило ему его первый приход, когда в маленьком городе на границе Великих Степей случилась вспышка чумы. Как ни странно, эта мысль успокоила его, и дальше священник вел себя увереннее.
Уже почти выйдя из города, они встретили большую семью с тремя детьми. Кредис сразу подхватил на руки младшую девочку, сжимающую в руках тряпичную лошадку, и они продолжили идти узкими улочками. Пришлось немного отклониться к югу, чтобы помочь этой семье. Едва выйдя за черту города, Кредис сразу повернул голову на северо-запад, к балке, по которой Элим планировал отступать. И увидел пылающий ад. Все деревья вокруг оврага горели, с юга к балке пытались пробраться войска легиона «Забвение». Однако огонь не давал им подойти ближе пары сотен метров. Что творилось в самом овраге, Кредис даже боялся представить! Похоже, Элим в этот раз где-то ошибся. Если все их войска загнали в овраг и подожгли деревья
Уйдем вместе с жителями на юг, решил наконец он. Обойдем солдат «Забвения» с юга и выйдем к западному концу балки. Надеюсь, там удастся догнать Элима и остальных.
Если будет кого догонять. Эту мысль Кредис вслух не высказал, лишь мысленно помолившись Одину. Декан легионеров, так же мрачно смотрящий на огонь, кивнул.
Глава 6. Фальшь
Эпоха Одина и Эпоха Богов
Илаим сильно морщился, потирая растянутое после неудачного падения плечо. Ему неплохо удавались номера, когда надо работать с публикой, играть для нее. Клоунады, исполнение роли ассистента во время сложных фокусов, когда было необходимо привлечь к себе внимание в нужный момент. А вот акробатика была явно не его делом. На больное плечо опустилась тяжелая рука.
Точно уверен, что хочешь уйти, сынок?
Отец за последний год очень сильно постарел. Не столько телом и лицом, сколько душой. Эмоциями. Не было прежней радости и ожидания чуда. Не было сил показывать чудеса самому. Радость вообще, кажется, покинула его. Он слишком себя винил.
Да. Я навсегда останусь с цирком душой, но все же я скорее актер, как мне кажется. Он высвободился из хватки отца. Повернулся, заглядывая ему в глаза. «Каждый цирковой должен быть немного актером, а каждый актер немного цирковым!»
Отец не рассмеялся, как бывало до того, как мама, которая постоянно повторяла эту фразу, умерла. Отец Илаима был прекрасным воздушным гимнастом. Но вот публику привлечь не умел. Этим занималась мама, которая на трапеции больше играла, чем демонстрировала акробатические таланты. Когда они выступали вместе, в отце тоже что-то загоралось. Что-то, что делало их совместные выступления настоящим чудом. Пока в один ужасный день он не удержал ее.
Илаим отца ни в чем не обвинял. Мама сама настаивала на том, чтобы делать номера все сложнее и сложнее. Это был ее риск и ее награда. Вот только отец думал иначе и винил только себя. Отчасти Илаим боялся, что как только он уйдет из труппы, отец совсем сдастся. Сорвется или сопьется. Но сделать ничего не мог. С самого детства цирк был для него местом чудес, он учился тут всему понемногу и был счастлив. Но уже год как чудес больше не было. Если Илаим останется тут еще немного, то сломается он сам.
Все в порядке, отец. Я догоню ту труппу актеров, что мы видели вчера. Уверен, легко вольюсь к ним. Как минимум, комедийные роли мне точно будут удаваться великолепно, после наших со стариком Спирком клоунад.
Отец пожевал губы и кивнул. Взгляд его стал еще более тусклым. Илаим чуть было не поддался. Но нет, он не может больше тут оставаться. К тому же он всегда знал: его призвание актерская игра. Мама была хороша и в акробатике, и в представлении, отец только в акробатике. Сын же их оказался только актером. В этом он видел свою жизнь.
Поэтому на следующее утро, не оглядываясь и не прощаясь, пятнадцатилетний Илаим навсегда покинул цирк, в котором родился и вырос.
* * *
Вплоть до самой катастрофы в Капитуле Илаим искренне верил, что, побыв еще немного рядом с Альмерином, он уйдет. Но после того, как взрыв уничтожил столицу, выбора не было. Он должен был помочь остальным. Не мог их оставить сейчас. Альмерин слишком часто спорил с Корал, Тремор раздражал всех своим идиотизмом, а Элипг высокомерием. На Советах Илаим играл дурачка, отпуская шутки в адрес других богов, а потом общался с ними отдельно. Для каждого у него была своя роль, та, что лучше подходила, чтобы человек открылся.
И Илаим вынуждал их всех говорить с ним. Выслушивал их всех. По большей части уже молча. Главное ведь было просто дать возможность высказаться, выпустить пар. Честно говоря, Илаим не был уверен, замечает ли кто-то из них его работу, но это было и неважно. Он хотел быть актером, но став случайно богом, принял на себя ответственность за людей Империи. Просто его роль была не в том, чтобы думать и выступать перед толпами подданых, принимать важные решения и придумывать гениальные способы использования Семени Хаоса. Его роль была в том, чтобы эти разные боги, оставшиеся людьми, не передрались между собой.
* * *
Альмерин решил перенести столицу в Майн. Это было удачное решение, как думалось Илаиму, ведь тут сходилось сразу несколько трактов, проложенных еще Одином, и был достаточно удобный мост через Меридиан. Пока рост города сдерживал только тот факт, что столицей был Капитул, и большая часть товаров сразу же уходила на юг. Однако теперь, похоже, все должно было поменяться.
Нургрим сегодня отсутствовал, слишком мало времени прошло после последней стычки Тремора с Корал. Владыка Небес, решивший, что он освоил свои молнии достаточно хорошо, бросил вызов Корал. Та рассмеялась ему в лицо и почти вырвала из него Семя Хаоса. А после этого сразу же начала говорить с Альмерином о делах. Прошло два дня. Тремор теперь приходил на Советы только для того, чтобы сидеть тут с гордым и обиженным видом и хлестать вино в огромных количествах. Богов нельзя отравить, об этом, как и о том, чтобы боги не старели, заботится Семя Хаоса. Но напиться почему-то бог мог. Правда, выпить должен был куда больше, чем обычный человек. Хотя Илаим, как цирковой, знал: алкоголь та еще отрава!
Корал, в отличие от Нургрима, никогда не пропускала Советы, хотя все больше молчала. Она приносила с собой листы и писала на Совете заметки о своих исследованиях. Странная женщина! Илаима бросало в дрожь от всех этих формул, хоть он и освоил математику на неплохом уровне, чтобы стать богом. Мысленно Илаим хихикнул. Было что-то неимоверно ироничное в том, что богом можно было стать, только изучая столь абстрактную вещь, как математика.
Таким образом, Совет богов сводился к тому, что Альмерин что-то решал, а Элипг записывала и передавала это в канцелярию. Илаим зевнул. Может, попробовать опять поприставать к Корал? Злить ее было опасно, особенно после катастрофы в Капитуле, но Илаим чувствовал, что ее маска безразличия и спокойствия лишь маска. И находил странное удовольствие в том, чтобы проверять границы ее игры. Впрочем, выводить ее из этих границ он и не думал. В отличие от Тремора, ему была дорога своя жизнь!
Илаим, ты помнишь барона Гиндера Фома?
Илаим отвлекся на голос Альмерина. Покопался в памяти. Этот барон был приближен ко двору императора сразу после переноса столицы в Майн. Симпатичный, смелый, с легким характером и заразительным смехом.
Да. Помню.
Как ты думаешь, смог бы сыграть его? спросил Альмерин.
Сыграть В каком смысле? не понял вопрос Илаим. Ты решил поставить о нем спектакль?
Тремор хихикнул на своем кресле. Илаим глянул на былого друга. Глаза того явно видели не этот мир.
Нет, конечно! фыркнула Элипг. Фом должен был быть послом к графу Петрусу.
И? Элипг не любила легкомыслия, но Илаим и правда не мог понять, к чему относится ее комментарий.
Ты вообще нас слушал?! тут же вышла из себя Элипг. Она была очень чопорной, но, если в ее присутствии начинали валять дурака, быстро зверела. Ее Илаим тоже бы предпочел не злить. Однако похоже, что в этот раз он прослушал что-то действительно важное. Хотя вообще странно, обычно эти двое любят решать все без обсуждений с остальными.
Успокойся, дорогая. Альмерин положил ладонь на руку Элипг. Это не было ухаживанием. Уже все знали, что Элипг предпочитала женщин, а Альмерин любит только власть. Барона недавно убили разбойники, когда он возвращался от дальней родни. У нас уже нет времени искать другого посла, а граф Петрус, скорее всего, Фома никогда не видел. Разве что на портрете. Поэтому я и спросил, можешь ли ты сыграть его и провести переговоры о присоединении земель графа обратно к Империи.
Это удивило Илаима. И увлекло. Он так давно не играл! А тут была уникальная, можно сказать, возможность. Вызов его талантам!
Вообще мы схожего роста и сложения. Его манеры я сыграть смогу Грим поможет отчасти скрыть различия во внешности Но, Альмерин, ты серьезно? Наверняка у графа есть свой двор, пусть и небольшой. Из его гостей кто-то наверняка барона знает. Тот в последнее время слишком часто бывал в Майне. Тогда все рассыпется прахом!
Ну если мы не пошлем посольство завтра, старик и так не присягнет нам. Придется в любом случае начинать вторжение в его земли А так есть хоть какой-то шанс этого избежать. Да и тебе это не особо угрожает, ты же можешь в любой момент улететь.
Мы не летаем, машинально поправил императора Илаим, обдумывая перспективы. Выдавать себя несколько дней за дворянина, возможно, среди тех, кто знал его лично. Если получится, то Илаим может по праву считать себя лучшим актером современности!
Ну я видел, как Корал летала нахмурился Альмерин. Он не стал связывать себя с Семенем Хаоса и чаще всего не понимал, как, что и почему остальные с ним делают.
Корал подняла свои чудные прозрачные и пустые глаза на Альмерина. Илаим вздрогнул. Он был очарован ей. Как она так делает? Ее глаза и правда никогда не выражали ни малейших эмоций. Если бы он не смотрел еще на ее руки и то, как напрягается спина, он ни за что бы не подумал, что эта ледяная скульптура способна чувствовать что-то кроме стужи!
Это кинетические прыжки, Альмерин. Летать на самом деле тоже можно, но это требует больших усилий по постоянному контролю потенциальной энергии.
Корал вернулась к своим формулам.
Эм Спасибо, Корал. Ну значит, ты, Илаим, в любой момент можешь ускакать!
Тремор снова глупо хихикнул, а Элипг фыркнула и посмотрела на Альмерина с негодованием.
Гиндер Фом медленно проговорила Корал. Она снова посмотрела на императора все так же невыразительными глазами, но Илаим-то заметил, как немного дрогнули ее губы. Она любила шутки, хоть и не позволяла себе показать это окружающим. Из таких мелочей и состоит личность человека! Илаим обожал наблюдать за ними. Белобрысый жизнерадостный идиот, который крутился во Дворце два месяца назад?
Ну да. Наверное, да Хотя я не стал бы называть барона идиотом, ответил Альмерин.
Корал отложила свои бумаги и подошла к Илаиму. Положила без спроса руку ему на лицо и коснулась Семени. Что она делала, Илаим не понял. Но почувствовал боль и покалывание, которые, впрочем, быстро прошли.
Не сопротивляйся! голос Корал хлестнул кнутом.
Илаим вздрогнул и расслабился. На сей раз боли не было, только лицо немного онемело.
О Владыка благоговейно прошептала Элипг. Илаим поднял брови, она не часто позволяла себе помянуть так Одина, ведь Альмерин такого не одобрял. И тут же понял, что движение было какое-то не такое, как он привык. Догадка мгновенно осенила его. Он, чуть не оттолкнув Корал, что было опасно для жизни, подбежал к зеркалу, которое висело в дальнем конце зала. На него весьма удивленными глазами смотрел барон Гиндер Фом. Вот он потрогал свой нос. Бровь. Улыбнулся. Показал язык. Илаим рассмеялся.
И тут же почувствовал фальшь. Барон смеялся не так. Он немного откидывал голову назад и наклонял влево. Плюс стоило изменить немного тембр. Илаим, все еще стоя у зеркала, попробовал. Да! Именно так. Припомнив другие повадки и пластику движений барона, Илаим развернулся к остальным.
Это чудесно, Корал! Фальшь. Барон был активнее, он ярче выражал эмоции. Его поведение не было бы столь сдержанным.
Двумя широкими шагами подойдя к Корал, Илаим подхватил ее за талию и закружился в танцевальном па. Затем поставил ее на кресло, так что она оказалась выше него, и поцеловал руку. Да! Именно так бы и поступил барон! Даже если бы Корал его за это сожгла на месте! Илаим на секунду даже испугался, что она может и правда его спалить.
Идеально. Как ты это делаешь? тихо проговорил Альмерин.
На самом деле это несложно. Правда, для того чтобы я смогла вмешаться, человек должен быть сильно связан с Семенем Хаоса, но не сопротивляться моему вмешательству. Других ограничений на смену обликов, по сути, нет, ответила Корал, все еще стоя на кресле.