Таких, как ты, у нас мало. Мало тех, кто воевал. А нам, в нашем деле, такие ох как нужны. Не умолкал гость. Подумай Андрей Осипович, что будет, если дети твои голодать начнут, когда все закрома в твоем доме подчищены будут.
Но хозяин дома уже разгадал замысел говоруна, всеми силами пытавшегося завлечь его на сторону доведенных до отчаяния людей. Не дожидаясь окончания речевого потока на него, он спокойным, в меру громким голосом, неожиданно перебил того на полуслове, заставив моментально замолчать, осадив своей встречной манерой.
Вы не готовы! Начал он, даже не глядя в глаза гостю, все также медленно, вытирая ладони о тряпку, что была у него в руках. Силы слишком не равны.
Да как же так? не понимающе и с неловкой улыбкой на лице, довольно робко ответил ему собеседник. У нас оружие есть и нас много. Мы решительны.
Пришедший стал растерянно бегать глазами по комнате, пытаясь сфокусироваться на чем-либо и, одновременно, не в силах остановить взгляда на хозяине дома, в одну секунду взявшем верх в разговоре, или на его жене, взволнованно смотревшей на почти разгоряченных мужчин.
Мы все продумали! Мы знаем, где напасть и как будем действовать! попытался предъявить свои доводы гость.
Гость начал часто и тяжело дышать, наконец, сумев остановить взгляд на лице Андрея Осиповича, решив для себя, что все равно дожмет того и заставить пойти с ним.
Одни по продотрядовцам пулять начнут, продолжил он, тщательно расставляя слова, другие обозы подхватят, да в лес их погонят. А там мы все спрячем, чтоб до поры, до времени отлежалось, пока все успокоится. А там нам и назад все вернем.
Довольный собой гость заулыбался, заерзав на стуле, будто счел свои слова настолько убедительными, что хозяину дома уже ничего не оставалось делать, кроме как согласиться и начать собираться в путь.
Ничего у вас не выйдет! неожиданно для гостя, парировал его Андрей Осипович. И дело не сделаете, и себя погубите, и дети ваши голодными будут.
Наконец он поднял глаза на собеседника и положил надоевшую его рукам тряпку на стол.
Вас народу и так мало, а вооруженных вообще всего ничего. В меру громко и доходчиво начал он объяснять гостю.
Душ семьдесят, не меньше! попытался оказать тихое сопротивление сидящий напротив.
А продотрядовцы люди почти все военные и оружие будет при каждом. Как набат звучала давящая речь хозяина дома. Вам ответят плотным огнем и, нападение ваше будет в раз однозначно отбито. Кто уцелеет, тот обрез свой от страха бросит и в лес убежит. Кто ранен будет, тот к ним в руки попадет и перед смертью они из него все вытряхнут. Потом приедут настоящие вояки и, деревни наши перевернут вверх тормашками и найдут зачинщиков. Семьи в заложники возьмут и, вы все сами сдадитесь.
Мы не сдадимся, протянул гость, сузив страшные глаза, мы до конца сражаться будем, мы лучше сгинем все, но своего не отдадим.
Он направил суровый взгляд на хозяина дома, в одну секунду перестав реагировать на его прямые доводы и, став решительным и злым.
Воевать вам нечем, в руках одни обрезы да старые охотничьи дробовики. Спокойным голосом и в прежнем тоне продолжил Андрей Осипович. А у продотрядовцев уже с собой не меньше одного пулемета будет, а то и два. И с патронами у них все в порядке, и с подмогой. Сегодня вас не перебьют, завтра перестреляют. Там люди военные.
Мы не сдадимся! медленно, багровея от злобы до самых ушей, хрипел собеседник хозяина дома.
Ты просто никогда не видел, как орет баба, у которой дите на штык натыкают, сказал и замолчал, отвернувшись в сторону бывший солдат, явно больше не собираясь доказывать что-то гостю.
«Он» смотрел на говоривших мужчин из своего укрытия, находившегося на теневой стороне печной трубы, уходившей через доски потолка на чердак. «Он» почти не понимал происходившего, уловив только то, что его любимого хозяина дома хотят куда-то силой увести и заставить делать что-то очень и очень страшное, от чего кого-либо из его детей будут потом убивать на глазах милой и доброй хозяйки дома, нанизывая на какой-то штык. Пугаясь услышанного, сторонясь возможных будущих событий, где нависла чем-то страшным угроза убийства воспитанных и сбереженных им хозяйских детей, «он» выскочил своим путем из дому, старясь спрятаться от проблем и обдумать происходящее. Не находя себе места от волнения, «он» остановился недалеко от порога дома, когда увидел сурового вида деревенских мужиков, куривших за ближайшим забором. Те молча стояли возле запряженных телег, пускали махорочный дым, глядя себе под ноги и, будто ждали кого-то, периодически поднимая напряженные взгляды в сторону «его» дома.
Сомнений у «него» не оставалось. Суровые мужики ожидали либо того, кто был в гостях, либо его вместе с самим Андреем Осиповичем, которого тот должен был привести его для участия в тех страшных мероприятиях, что громко и живо обсуждались только что. Желание предотвратить непоправимое и спасти жизни родным «ему» детям, «он», в своей манере, молниеносно принял единственно правильное решение для защиты хранимых «им» людей. По другому «он» не мог. «Он» был создан для оберега и честно выполнял свою функцию.
Объектом «его» внимания стало старое, покосившееся над дорогой, полусгнившее дерево, которое вот-вот должно было быть спилено и порублено на дрова трудолюбивым хозяином «его» дома. Оно стояло прямо на обочине и склонялось своим оголенным нутром так, что казалось, будто вот-вот рухнет перед путником, издав зловещий треск лопающихся сухих волокон и крошащихся от удара о землю ломких веток. Однако, ожидавшие возле него люди, пускавшие в воздух клубы махорочного дыма, как будто не подозревали этого. Они продолжали курить, иногда нервно поглядывая за угол старого забора, откуда должны были увидеть посланного на переговоры с непокорным Андреем Осиповичем своего товарища.
Наконец, тот появился у них на виду, о чем они услышали из-за громкого хлопка входной двери, а потом увидели и его самого, широко ставившего при ходьбе ноги и, размахивающего руками так, будто был излишне чем-то раздражен. При его появлении злобно, как на чужака, залаял хозяйский пес. Мужики оживились, явно не ожидая обо всем сказавшего им вида своего товарища. Со стороны все стало ясно. Результат разговора читался в движениях негодующего человека. Кто-то досадно сплюнул, кто-то смял шершавой рукой в раз потухшую козью ножку, кто-то выругался. Но никто не ожидал резкого и громкого звука у себя за спиной, когда старое, давно засохшее и полусгнившее дерево, с треском рухнуло возле них, едва не обдав крайних из стоявших своими ветками.
Едва подломившийся ствол коснулся земли, а воздух окропился множеством мелких сухих частиц и осколков коры, как из под него, с громком криком выскочил облезлый бродячий кот и, сделав несколько стремительных прыжков, нырнул под одну из телег, а потом скрылся в густых зарослях травы ближайшего поля. Все произошло столь быстро, пугающе и до того неожиданно, что некоторые их крестьян машинально отскочили в сторону. Некоторые дружно выругались, кое-кто начал креститься, а кто-то просто сплюнул, громко, во всеуслышание произнеся:
Нечистая!
Да тут всегда так было! Перебил всех взволнованный мужской голос, зазвучавший громче всех, как только закончилась череда молниеносно произошедших событий. Словно заговоренное тут все! И баба скотину словами лечит! И хвори тут не берут никого! И будто бы охраняет их кто! Прямо слова поперек тут не скажи: то дерево на тебя чуть не свалится, то черт кошачий с ног не собьет!
Пошли отсюда. Тихо сказал всем тот, который только что вышел из дома, где не получил ничего желаемого и не привлек на свою сторону главу семьи, на что очень рассчитывал. Не пойдет он с нами.
И что сказал? Почему не пойдет? спросил его один из мужиков, только что едва не угодивший под крону упавшего старого дерева.
Много чего сказал. Умный уж больно! немного подождав, вытянул из себя озлобившийся посетитель дома Андрея Осиповича.
Оглянувшись в сторону места, которое он только что покинул, мужчина опустил глаза в землю, плотно сжал губы и, сильно нахмурившись, произнес, адресуя слова самому себе и тем, кто волею судьбы находился возле него и мог его слышать:
Боюсь, что он во всем прав!
Собравшие, поддавшись услышанным словам особо впечатлительных и суеверных товарищей, спешно покинули место своего сбора, таки и не получив желаемого результата, и не став прислушиваться к последним словам своего предводителя, делегированного на переговоры с важным и знающим, по их общему мнению, специалистом в военном деле.
Дураки! Куда лезут?! Перебьют их всех, разгонят! Как пить дать, разгонят! А потом и нам за них достанется! Всем достанется, всех коснется! негодовал, стоя возле окна взволнованный глава семейства, переживая за намерения отчаявшихся и, потому вооружившихся крестьян его и соседних деревень. С властью драться хотят! Где это видано, чтобы бунтовщики верх брали? Никогда такого не было! Всегда кровью бунты оплачивались!
Вроде бы деньги обещали за собранное у крестьян, тихо попыталась внести ясность хозяйка дома, выглядывая в окно из-за спины мужа, чтобы тоже увидеть, как удаляются те, кто еще несколько минут назад ждал решения ее мужа.
Гроши обещали, а не деньги, Анна! обрезал ее Андрей Осипович. Гроши! А на них сейчас ничего не купишь. Все равно, что даром все отдать.
По-деревенски, по бабьи, его жена прикрыла рот ладонью и, слегка наклонила вперед голову, собираясь вот-вот залиться слезами от беспомощности и незащищенности.
Слова авторитетного в военном деле для сельских мужиков односельчанина врезались в душу многим крестьянам. Часть из тех, кто собирался участвовать в нападении на продотрядовцев, отказалась от прежних намерений и разошлась по домам. Те, кто все же принял решение о шаге на дерзкую вылазку, стали ждать прихода своих обидчиков, чтобы потом выследить их на дороге в лесу и атаковать с целью возврата изъятых продуктов и демонстрации собственной решимости и силы.
Поняв, что приход представителей власти в его дом и дома односельчан будет неизбежным и, однозначно придется отдать часть съестных припасов, Андрей Осипович, как и другие жители его деревни, начал продумывать варианты сокрытия продуктов. Часть зерна он спрятал в подполе, сделав там ложный пол. Другую часть закопал в саду, в том его районе, где стволы деревьев образовывали столь плотный заслон, что с любой стороны не было видно происходящего внутри. Там же в земле была скрыта туша специально убитой им овцы, дабы иметь некоторый запас мяса для семьи на случай отъема продотрядовцами домашнего скота.
Негласно и, конечно, не видимо «он» помогал хозяину своего дома, приглядывая за подходами к крестьянскому хозяйству и, намереваясь, в случае чего, дать тому знак о приближении непрошенных гостей или нежеланных визитеров. С его легкой руки вездесущие вороны покинули ветви садовых деревьев, чтобы не приметить для себя места схрона зерна. Пришедшие на запах свежего мяса голодные соседские коты также получили злостные шлепки по своим мохнатым ушам, в знак указания им на нежелательное присутствие в данное время в данном месте. Оказавшийся среди них наиболее любознательный кот, никак не желавший сдаваться перед «его» силой, сделал отчаянную попытку выследить то укромное место в саду, где хозяин дома зароет в землю овечью тушу. Но едва облезлый представитель семейства кошачьих приблизился на расстояние, с которого мог увидеть работу крестьянина, как последовала моментальная кара. Маленькая мохнатая лапка или ручка со страшной силой сдавила ему промежность так, что несчастное животное издало самый мучительный визг в своей жизни и на некоторое время не то что полностью ретировалось из чужого яблоневого сада, но и вовсе забыло о том, где было и что там делало.
Дождавшись, когда семейство Андрея Осиповича на некоторое время покинет свой дом, «он» нагрянул в подпол, где проинспектировал выполнение работы по созданию двойного пола, под которым было предусмотрено скрытое хранилище. Проделанным «он» остался не особо доволен, посчитав, что свежий настил из тщательно обработанных досок слишком бросается в глаза своей новизной, а потому будет быстро обнаружен, особенно в том случае, если за дело примется опытный поисковик с хорошим освещением в руках.
Решение было принято незамедлительно. Натаскав со двора некоторое количество песка и сырой земли, «он» принялся старить новые доски, забивая щели между ними комьями грунта, размазывая и втискивая их в промежности. Песок же втирался им в поверхность, придавая дереву вид уже давно используемого в хозяйстве. Закончил «он» свои дела как раз к возвращению семейства домой. И с чувством старательно выполненного дела, переместился в сад, где с присущим себе усердием стал удалять следы земляных работ, растаскивая по всей территории крестьянского хозяйства крупинки, выброшенной на траву, свежей земли и глины. Он настолько увлеченно и качественно выполнил свою работу, что даже наведавшийся в сад Андрей Осипович, не сразу смог найти то место, где временно придал земле часть припасенного зерна и овечью тушу.
Визит продотрядовцев не заставил себя долго ждать. Ржание и тяжелое дыхание долго скачущих лошадей разбудило «его» еще до приближения нежелательных визитеров к дому. Почти что полностью одинаково одетые люди, отличавшиеся друг от друга только лишь количеством ремней, которыми они были опоясаны, да головными уборами, где можно было увидеть черные кожаные или зеленые матерчатые фуражки, а так же папахи, оккупировали двор и хозяйственные постройки. Чужие голоса да истошный лай собаки стал доноситься сквозь бревенчатые стены избы, поднимая с постели хозяев и пугая проснувшихся детей.
Пожаловали, бестии! в полголоса выругался Андрей Осипович, натягивая штаны на кальсоны.
Смотри-ка, хозяйство, по всему, крепкое. Сделано все ладно. А топор только один. Донесся через бревенчатые стены избы вывод одного из непрошенных гостей.
Да, гвоздей повсюду порядочно вбито для того, чтоб всякую утварь развесить, а нет почти ничего. Отвечал ему другой голос.
И яйца из-под курей заранее достали, сразу видно! Послышался говор третьего человека. Насесты теплые. Видать, нас ждали. Видишь, подготовились заранее.
Значит, будет над чем поработать. Словно ударил о воздух низкий и громкий начальствующий бас кого-то, чьи тяжелые шаги, обутых в подкованные сапоги ног, ударили о дощатый настил крыльца хозяйского дома. Открывайте! Хватит спать! Пора помочь голодающим сдачей излишков своего труда!
Слова пришедшего сменились гоготом тех, кто обсуждал наличие всего одного топора и отсутствие куриных яиц и, сменился долгими и громкими ударами тыльной стороны тяжелого кулака о дверь.
Открывайте! Или запалю! Прогремел бас еще жестче и громче.
Натянув свою старую армейскую гимнастерку, Андрей Осипович, не спеша, со спокойным выражением лица, впустил в дом обладателя сурового начальствующего голоса.
Ага! Баба, детки, сам здесь. Очень хорошо! Пробасил вошедший, напугав своим голосом и, тем самым, разбудив самых маленьких детей в доме.
Хозяйка дома кинулась в подвешенной к потолку люльке и взяла на руки лежавшую там недавно появившуюся на свет дочку. Потом она подскочила к кроватке, где спали младшие ее сыновья и, свободной рукой прижала их к себе, по-матерински защищая от потенциальной опасности.