Возьмите баклажан, сказал приятный мужик в самом расцвете сил и зелёновом свитере, поправляя очки и кабачок в своих руках из телевизора.
Я внимал его доброму лицу и чёрным волосам, хотя и трудно было поспевать взглядом за неугомонным телевизором. Я кинул в него тапок, чтобы он остановился. Тапок никогда не долетел.
Отрежьте ему попку. Ножом сделайте глубокое ромбовое отверстие вглубь. Достаньте сердцевину с семенами. Закруглите ромб в более натуральную форму. Расширьте отверстие, поскоблив ножом содержимое кабачкового тоннеля. Расширьте до комфортного размера. На стенках останутся рельефы и семена. Кому-то это может понравиться. Другим же я рекомендую взять твёрдый огурец и немного поработать им внутри для смягчения стенок. После этого можно приступать. Кабачок дарит прохладу и интересные ощущения. И звук. А после этого можно его промыть, порезать, приготовить и съесть! весело закончил он, но, после небольшой паузы, дополнил: Но, всё-таки, попробуйте ещё и дыню.
И ВОТ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ?! обернулся я, не увидев больше Максима за спиной. Где я был? В парке? В В Где?
Видимо, моя долгая прогулка уже завершилась, раз я снова дома. В квартире. У друга дома. В квартире дома друга.
Внезапно оказавшийся перед моим лицом краМ, пылая что-то рассказывал, напугав меня:
И вот представляешь?! Чарльз Мэнсон читал Пушкина! Знаешь, как я это понял? Это всё на поверхности буквально. «Сказка о царе Салтане». Там была фраза, типа, «А во лбу звезда горит»! Ну? Улавливаешь? Свастика это солнце. Солнце это звезда. Звезда во лбу это свастика во лбу. Третий глаз! Бля-я, как же никто не догадался ещё, а? он довольно откинулся на спинку дивана он.
«Что же я наделал? взволновался я. Я, русский, российский, русскоговорящий, знающий Пушкина, читавший Пушкина, родившийся на родине рядом с его родиной, родом своим относящийся, причастен к серийному убийце, восвхв восхвавляемыймым тем, кого я знаю, с кем знаком, причастен к серийнмо убийце».
В машине Андрея я чувствовал себя в безопасности. Мы ехали ночью. Я думал, что мы уже давно приехали. Видимо, заснул, пока ехали. Я посмотрел на него и сказал:
Ты должен говорить или ты не должен говорить.
Не отвлекаясь от дороги, он слегка повернул радио громкостью, откуда раздался его голос, паузищийся без помех:
С твоими проблемами С твоим потенциалом С потенциалом твоих проблем глубоких Есть не стоит. Когда твоя норма была нормальной? Она же и так искажена постоянно естественным путём. А теперь Нельзя забывать про пагубное влияние пагубных личных качеств на пагубные условия Как говорил великий физик, чью фамилию я не помню «Минус на минус даёт плюс»!
Я не страдаю от лишнего веса, ответил ему я. И вообще. Ты такую тупость сказал. Такая тупая тупость тупая! Ты вообще не умный человек. Ты Полу Умный! Иди еби Беспризорниц.
Не обижай меня, я же ничего плохого тебе не сделал, сказал он уже вживую.
Затокакоесообщениенарадиоотправил! мои губы еле двигались.
Так ты ж У тебя твоя хуйня накладывается на не-твою хуйню, понимаешь?
Понимаю.
Ну и по итогу получается
Хуёвая хуйня! вскрикнул я и почувствовал себя неловко, ведь мы, вроде, до этого минут двадцать разговаривали о режиме работы гирлянды на новогодней ёлке на центральной площади.
Ну и зачем ты так? Совсем себя не контролируешь? Возьми себя в руки, и будет всё нормально говориться, покачал головой Андрей.
Спасибо, протянул я ему руку, которую он пожал, улыбнувшись.
По ощущениям, мы ехали уже второй день. Машина как будто не двигалась с места. Я оглянулся в окна и увидел Автозавод.
Ну и что? спросил я?
Как что? Пошли работать, смена начинается! сказал он, заглушил машину и вышел из неё.
Я постарался поймать волнующуюся ручку двери, поймал, открыл дверь, но ощутил, что мои глаза как-то слабо держатся на своих местах, и, перестраховываясь, закрыл их, и мои ноги запутались на выходе и я ёбнулся на холодную землю, которая по ощущениям как ковёр, с которого я так не хотел вставать, видя в его ворсинках целый мир.
Света меня внимательно слушала, кивая и поддакивая.
Ты, Света, блять начал я. Ай, да ну тебя. Похуй.
Нет-нет, стой! Что ты до этого рассказывал? потрясла она меня за руки.
Знаешь, что заставляет меня по-настоящему грустить? Раковина в ванной комнате. Знаешь, почему? Потому что это пиздец как грустно. Вот смотри. Есть раковина, а есть ванна. В ванной тоже есть кран, в ней тоже течёт вода. По сути, в ванной можно сделать всё, что можно сделать в раковине, и даже больше. Можно помыть лицо, руки, зубы почистить, а можно и всему помыться. А в раковине только помыть лицо и руки и зубы почистить. И вот она стоит там такая, как будто к месту, но как будто и нет. И мне её очень жаль, потому что кажется, будто раковины в ванных комнатах при наличии ванны ставят просто для галочки. Нет, ей, конечно, пользуются, но, как я уже сказал, в ванной можно сделать всё то же самое и даже больше. И раковина, обладай она душой, наверное, ощущала бы себя не очень хорошо.
Света заплакала, захныкала, а солнце за окном моргнуло яркой вспышкой. И, сидя на кухне, я так и не пришёл к выводу о том, как съесть кактус, не уколовшись, не доставая при этом иголок из него. Наверное, пришлось бы позаимствовать рот жирафа.
Из туалета вышел Мрак, задорно восклицая:
БЛЛя-я-а-а! Если бы я каждый раз так сцал, то я бы все унитазы мира обоссал, и никакая женщина мне бы была не нужна!
Саша обижено цыкнула. Стена, рядом с которой она стидела Стояла Сидела Стена закачалась и затряслась, и я, испуганный, подбежал к ней, чтобы оттолкнуть от падающих кирпичей, которые стал собирать, чтобы вставить обратно в стену, но случайно провалился в образовавшуюся дыру, ну или она упала на меня, и я обнаружил, что всё это время я собирал не кирпичики, а клавиатуры на крыше дома.
От увиденной халявы, жадность и жажда наживы захватили меня, и я постарался запихнуть в охапку подмышкой как можно больше, чтобы потом их продать. Предвкушая кучу денег, я был так рад, что Что не знаю. Насобирав гору клавиатур, я вдруг осознал, что они, наверняка, чьи-то, и мне теперь пизда за то, что я их пизжу. Я ринулся к двери с крыши, но она оказалась закрытой.
«Хорошо, подумал я, хотя бы уебаны за мной не придут. БЛЯТЬ! А если у них есть ключи? У них наверняка в сговоре с ними главная по дому или ещё кто с ключами?!».
Я выкинул клавиатуры, распутал их провода и скорее начал их связывать между собой в длинную проводочно-клавиатурную верёвку, чтобы спустится со крыши. Руки меня не слушались, провода еле связывались и выскальзывали друг из друга на холоде
Наконец, связав достаточно длинную, на мой взгляд, верёвку из них, привязал один её конец к какой-то хуйне, торчащей из пола крыши, а другой выкинул за борт. Дёрнул за верёвку, клавиатуры зажурчали между собой и по снегу на крыше, но провода не порвались.
Я подошёл к краю крыши и, схватившись мёртвой хваткой за ограждение, еле-еле слегка высунулся за него, увидав внизу огромную высоту и крыши крытых балконов.
Ухватившись покрепче за провода, я начал спускаться, осторожно перебирая ногами по стене из мелких камешков. Когда я ощутил под стопами крышку балкона, мне стало чуть полегче. Осталось только перепрыгивать с одной крыши на другую вниз, шашечками, и не падать с них. Мои ноги подкосились, когда я посмотрел на следующую крышу внизу. До неё было не так уж и далеко, но схватиться на ней при приземлении было не за что, а холодный сильный ветер заставлял меня волноваться, что я упаду или подскользнусь на маленькой ледышке, или ещё чего, и сорвусь. Но деваться мне было некуда: обратно подниматься было не вариант, потому что уебаны наверняка уже ломились на крышу за мной. Можно было бы, конечно, попробовать заскочить в окно того балкона, на крыше которого я сейчас стою, но это очень рискованно Хотя, в такой ситуации навряд ли есть нерискованный вариант действий.
Я опустился на колени и слегка выдвинул голову за границу балкона, чтобы посмотреть, не открыто ли случаем окно на нём. Но в первую очередь я увидел бесконечное расстояние до земли, которое точно оказалось бы конечным, если бы я начал преодолевать его. Резко отстранившись от края крыши, я слегка откинул себя назад к стене дома, чтобы передохнуть и отдышаться, но стены за моей спиной не оказалось.
А-А-А-А-А! истошно заорал я, упав на диван и уткнувшись спиной в его спинку.
Чего ты орёшь так? недовольно спросила Саша.
Мне было страшно.
А представляешь, как мне было страшно, когда я решилась, наконец, на операцию?
Какую операцию? я старался быть спокойным и вежливым, но моё сердце бешено колотилось, и я всё никак не мог отдышаться.
Ну, знаешь Я же родилась Ну ты знаешь. С микропенисом и вагиной. И я типа никогда не знала, мальчик я или девочка. И мне было очень трудно решиться и признать себя кем-то. А ещё труднее было кому-то об этом рассказать. Но спасибо вам всем за поддержку, она улыбнулась нам всем, и я наконец приняла себя и пошла ко врачу. Я решилась на операцию по удалению микропениса, а остатки его закатали в мою вагину, сделав её красивее
Пизде-е-ец протянул я, дёргая свою кофту за воротник, чтобы выпустить горячий воздух из неё и впустить холодный. А детей ты иметь можешь?
Внезапно мне захотелось пить. Только я перевёл взгляд с Саши на кружку и потянулся за ней, как она, стоя на одном месте, всё никак не давала себя поймать.
Саша раскинулась по дивану, закинув голову и руки на его спинку.
Дети? спросила она. Знаете
Она собралась снова в одну фигуру и сделала интригующий взгляд.
Вы знали, что Ну Это типа моя работа, и я о ней ещё никому не говорила, вы первые, так что тс-с-с! пригрозила она нам пальцем. Вы знали, что все люди рождаются больными шизофренией? То есть все младенцы больны ей. Не верите? Подумайте сами! Негативная и позитивная симптоматика на лицо: отсутствие внятной речи, мышления, ничего не могут делать сами, при этом бред, аффекты и всё такое И, в общем, по мере взросления человек излечивается от шизофрении, но если в его жизни что-то идёт не так, и что-то провоцирует шизофрению, то это что-то просто провоцирует возвращение человека в его естественное с рождения состояние. Может, это даже некий защитный механизм А любом случае, шизофрения теплится внутри нас всегда, и просто некоторые люди бывают столь неудачливы, что возвращаются к ней. Думаю, такую же теорию можно сделать касательно всех остальных видов расстройств психических. Возможно, это всё вообще одно целое, и все расстройства это тоже возвращение в естественное шизо-психо-состояние при рождении.
Слушая её, я больше всего внимания обращал на сочетание «шизо». Оно вызывало у меня ассоциации Шизо Шезлонг Полосатость Жвачка «Бумер» Как же я бы сейчас её пожевал, бля
И вообще с интересом продолжала она. Ещё и кошки больны шизой. У них постоянно галлюцинации, они видят то, что не видят люди. А кто ещё видит то, что не видят другие? Шизофреники! Где между ними разница? Нигде!
Саша, хватит, жалобна простонала Света. Мне кажется, что я с ума схожу Я боюсь А если это навсегда? А ЕСЛИ ЭТО НАВСЕГДА?!
Она раскачивалась, сидя на диване, а потом легла и начала хныкать.
Ты с ума сходишь? А я? Я тоже? Почему навсегда? Давай не навсегда? начала трясти её Саша, а она просто легла на бок и пыталась завернуться в свои руки.
Я не знаю где, но я уже раз двадцать сошёл пробормотал Марк. Это навсегда. Уже. Я только что был Не помню где Мы сошли. А обратно Обратно не выйдет, потому что нет обратного слова «сошли». Это в один конец билет.
Я тоже начал ощущать схождение ума, когда они заговорили об этом. Страх сковал меня. Я боюсь остаться без ума навсегда.
Бабушка, дай пирожков, прошептала Света.
Я посмотрел на неё и не понимал, как её удаётся лежать на волнующемся диване.
Я знаю начал я.
Я тоже! Я тоже знаю! подхватила меня Саша.
Марк двигал губами и языком, но ничего, что оттуда вышло, не отложилось в моей голове.
Заткнись! Ты мешаешь врачу своими разговорами! крикнул я ему.
Я хотел положить руки на стол для удобства, но стола под ними не оказалось. Я снова был в той же квартире, как и год назад.
У меня есть рецепт У меня есть рецепт пытался я убедить то, что уже давно ушло.
Дорогой, сейчас не время для курицы этой, Саша ласково обратилась ко мне.
Соберитесь все сюда, сказал я им.
Мы все, кроме Светы, приблизились друг к другу. Марк ударился лбом об меня, а боль почувствовал я.
У меня всё на месте, сказал Марк, обтрагивая себя.
Возьмите себя в руки, сказал я.
Они обняли себя.
Мы в реальности? я задал вопрос Марку.
Да, как и до этого, ответил он мне с лицом эксперта.
Я тоже так думала, а потом вспомнила и забыла, и потом думала в лесу, а потом думала и забыла говорила Саша.
Нам надо в магазин, сказал я.
А там что? спросила она.
Чтобы не сойти с ума.
Ты иди А я не знаю, что за город это, качаясь, сказал Марк.
Я знаю, и у меня есть рецепт От ума м?.. аша с?.. аша, пошли.
Пошли Саша встала, запнулась об стол и куда-то упала.
Я встал и пошёл в раздевалку. Я повернул налево, но оказался в коридоре, который был справа. Я повернул налево на склад, но оказался в коридоре, который был сзади. Я повернул направо, и оказался в коридоре, который был справа. Я пошёл по коридору, но всё время приходил в комнату, в которой была другая комната. Мне неизвестно, сколько я ползал, но колени начали болеть. От вспышки захотелось пить. Я загребнул рукой снег, но рука застряла в пустом чужом ботинке.
Марк! крикнул я.
Марк вышел из декоративной прямоугольной дыры в стене.
Магазин далеко
Ща я Ща соберу тебе сумку пробубнил он и вернулся обратно за стену.
Марк! крикнул я.
Марк вышел из декоративной прямоугольной дыры в стене.
Магазин далеко
Ща я Ща денег дам на поезд проезд пробубнил он и подошёл к висящим одеждам.
Покопавшись в пальто, он достал монетки. Они полились с его руки на столик. Мне было жарко в куртке.
Я потянулся к кружкам, но ни один из них не отлеплялся от стола, сколько я не пытался.
Проблема сказал я.
Положил руку на стол, сказал Марк.
Я положил руку на стол, он перевернул её ладонью вверх и положил в неё деньги. Радостный, я сжал ладонь и хотел отнести её в карман, но не смог её поднять, мне не хватало сил.
Бля У тебя есть Деньги полегче? обратился я к нему.
Не знаю, надо поискать, он снова начал шариться в куртке.
Я потёр глаза и лицо и ощутил свежий прохладный летний ветерок, тепло летнего заходящего солнца и летней восходящей новой луны, и от жары снял шапку. Открыв глаза, я увидел летний закат за фоном летнего города, покрытого летним снегом. Он падал на летних людей, по-зимнему тепло одетых. Толпы их ходили куда-то, стояли на красных и зелёных светофорах, принимая на себя оранжевеющий свет с неба, медленно сменяющегося голубым и синим. Я оказался в пространстве улиц, оказался на остановке. Ногам было холодно. Люди дышали паром, но от этого теплее не становилось.
Да ну тебя! сказала какая-то бабка и уселась на скамейке.
Троллейбус подъехал и остановился передо мной. Я поспешил к нему. Но у самой двери моя нога прилипла ко льду, и я не мог поднять её на ступень троллейбуса, хотя одна уже была там. Дёргая ногу, я побоялся её оторвать, но скользкий лёд заставил меня подскользнуться и я чуть не упал в проходе троллейбуса, но вовремя схватился за поручень. Женщина кондуктор подошла ко мне, и я очутился на сидении.
Кондукторша стояла рядом со мной и я, боясь, начал раскрывать потихоньку, палец за пальцем, сжатую руку, в которой были деньги. Как только я открыл указательный и средний палец, деньги, что были под ними, взлетели вверх и улетели, пока я наблюдал за ними.
Извините У меня деньги улетели сказал я, и от обиды мне хотелось заплакать.