Деньги закончились, и он пошёл к ней клянчить в долг. Кристина выставила его за дверь, обругав, на чём свет. Возвращаясь домой, всё ещё хмельной, встретил бывших друзей:
Ну, что как богиня? Сенька не мог пережить до сих пор той размолвки. Хорошо, даёт?
Снова завязалась драка, а утром он обнаружил фингал под глазом и кровавую ссадину на губах.
12
Кто-то верит в судьбу, кто-то в провиде́ние, а кто-то и в существование приведений. Что, это было, он не узнал, но точно не последнее. Она была вполне из плоти и крови, старенькая, дряхленькая, но всё ещё бойкая. Ворчливая, с извечными придирками, соседка по площадке Дарья Петровна. Подёрнутое рябью морщин лицо, обрамленное коротко стриженными, почти по-мальчишески волосами. Белёсость седых с чуть лиловым оттенком волосы оттенял цветастый платок на шее, прямо поверх воротника зелёной куртки, всё это делало соседскую старушку схожей с черепахой.
А вот в чём судьбоносность момента? Василий мог свободно курить дома, приоткрыв форточку на кухне, но вонь нечистых тарелок, заветренные шпроты в банке и источающие уксусный аромат солёные огурцы, выдавили его наружу. Накинув на плечи выщербленный кусками махровый халат, подтянув спортивные штаны, влез в тапки с протёртым насквозь пальцем на правом и прихватив из собственной заначки банку пива, отправился в подъезд. Жадно затягиваясь, выкурил зараз три сигареты, от выпитого, пережитого и никотина, его подташнивало.
Фу, накурил. Замотала соседка, подтягивая за собой увесистую продуктовую сумку. Что впёрся? Сидел бы дома и смолил. Весь подъезд провонял. Никчёмный как вся ваша семейка. Пусть бы они и нюхали эту вонь. Хотя те тоже хороши. Махнула она рукой в его сторону.
Иди сами домой, Дарья Петровна. Смачно отсалютовал соседке в ответ Василий.
Ишь ты, какой тут нашёлся. Запыхтела старушка. Сидит тут, курит, пьёт, посылает. Никчёмный! Папаша твой никчёмный и ты такой же. Весь в него, ничего в жизни нет, лишь бы напиться. Пустышка. Ничего в жизни не нужно
Она пыхтела, уже было развернулась спиной, как злость и обида на весь мир, что таилась в изрубцованном сердце парня, вдруг рванула наружу.
Да, что вы знаете? Что? Вам уже всё равно. Для вас все плохие, никого хорошего.
Женщина обомлела, замерла, обернулась, посмотрела на парня, а того тут и прорвало:
Может, я влюбился, а она она Захлёбывался словами парень. Она Её не будет. Она умрёт.
С таким-то образом жизни. Конечно.
С каким? С каким? Закричал он, а его голос стены рикошетили звонким эхом. Она хорошая. Она не пьёт, не курит, она даже не матерится. Она больна. И парень выпалил про болезнь Елизаветы, название воспроизвести не мог, да и точно не помнил. Но говорил, говорил, что помнил и даже чего не знал. Закончил, всхлипнул, растёр навернувшиеся на глаза слёзы, подкурил сигарету.
Старушка подволокла авоську в угол, с гимнастической ловкостью взобралась на подоконник. Ухватив сигарету из губ парня, швырнув аккурат между перил. Склонилась, заглянув в его лицо. Потупив взгляд, Василий уже сожалел, что открыл рот, но не спихивать же с подоконника пожилую женщину.
И что? Бедный, ты несчастный. Надо же. Выдохнула она ему прямо в лицо. Как ты себя жалеешь, настоящий мужик. Прямо карикатурный персонаж, хоть портрет рисуй.
Что?
Ничего! Ты себя жалеешь, ревёшь тут, куришь, пьёшь. Только ты жить продолжишь, а она нет! Ну, если ты правду сказал, а не насочинял. Она так резко сменила тон на сомнения, даже понизила голос.
Не насочинял. Огрызнулся парень.
А что же тогда не у неё в больнице?
Она не в больнице.
Господи, наврать же такое. Это надо. Ну, весь в папашу.
Я не наврал, завопил он. Взвыл как сирена. Она и правда больна. А я ничего сделать не смогу. Она мне и не говорила. Мы каждый день гуляли. Василий процедил, разрывая фразы на слова. Я приходил к ним, а она молчала. Ничего не сказала. Ничего! Ни слова! Расстроить, видите ли, боялась.
Прямо так?
Да! Ни слова. Я Она Боялась расстроить. А я
Что? Не расстроился?
Расстроился? Я люблю её.
А она?
Парень пожал плечами:
Тоже. Говорит, что я очень хороший. Для неё, я как мечта.
Так и сказала?
Сказала. Он вскинул голову и потянулся снова за сигаретой. А теперь всё кончено.
Уже?
Что уже?
Не стало! Когда?
Чего не стало?
Её! Старушка отпрянула, осмотрев парня.
Три недели её не вижу. Как она мне сказала Ну, или четыре. После того как приказала не приходить.
Так она жива?
Кто?
Девушка твоя.
Да. Парень успокоился и затих, посмотрел в лицо с рябью морщин, в ярко-синие глаза, которые из-за крупных стёкол очков выглядели куда больше, чем на самом деле.
Не поняла. То есть девочка тебе сказала, что больна, а ты бросил её сразу.
Не бросил. Замялся парень. Я ходить к ней перестал. Она же сама сказала
В душу плюнул. Закивала соседка, поджав губы. Удавить бы тебя. Вот, своими бы руками удавила бы.
Но она мне сама сказала не ходить к ней. Взвился он. А мне плохо без неё.
Плохо? Тебе плохо? Эгоист. А ей хорошо? Она тебе открылась, а ты? Ты ей душу изорвал. Она тебя впускать в свою жизнь может и не хотела, поэтому ничего и не говорила, а ты ворвался. И что? Она открылась тебе. Да не сразу, через месяц. Но рассказала же.
Через полгода.
Ну, полгода. Подумаешь полгода. А ты головой своей подумал, почему она тебе ничего не говорила? Не хотела больно делать, а ты ей душу раз и разорвал, себя пожалел. Её же и виноватой сделал, за то, что тебя же и берегла. Ну, и сволочь же ты. Себя пожалел, а на неё наплевать, какая уж тут любовь. Сволочь ты, вот кто ты.
Что вы взвился мужской басистый голос.
А ну, не ори на бабку, засранец.
Но я правда люблю её. Она хорошая, она умная, добрая, она лучшая. А судьба так, вот с ней. Вот он что-то изображал руками, сжимая кулаки.
Да, судьба у неё и правда не как мать, а словно злобная мачеха. Мало того что болячку такую дала, так ещё и подарок такой вот припасла. Старушка обвела силуэт Василия. Хоть бы хорошего парня дала, а не размазню, который только себя жалеет, курит и старух материт.
Я вас не материл.
Не успел.
Не собирался.
Девочка-то хорошая? Покажи!
Что показать?
Фотографию, что ж ещё? Или всё выдумал? Бабку развёл. Эх Она недоговорила.
Василий, пролистав в телефоне несколько снимков, нашёл, где исподтишка снял, как укутанная тонким платком Елизавета, гладила своих дворовых кошек.
И правда, красавица, и видно, что приличная. Не то, что ваши эти оторвы со двора.
Парень кивнул, и слёзы хлынули из глаз потоком
Плачешь? Хорошо, значит, где-то внутри среди всей этой грязи, есть бьющееся сердце. Если есть и правда сердце поможешь ей.
Ей не помочь. И бабушка её подтвердила. Он шмыгнул носом, обтирая лицо рукавов старенького халата.
И бабушка подтвердила Эхом повторила соседская старушка. Всё серьёзно значит.
А я вам про что! И что уж прямо не помочь, не бывает так. Глупость.
Не глупость. Я вам говорю, и она сказала. Никак.
Нет, твоего «никак».
И Янина Дмитриевна так сказала. Бабушка её. Парень задышал, ровно покручивая очередную сигарету в руках, но подкуривать не спешил. Нельзя. Всё испробовали.
Значит, глупая у неё бабка.
Нет.
А я говорю глупая. Как нельзя? Можно. Ведь можно хотя бы дать возможность прожить остаток ленты её дней так, чтобы она не думала, что, вот-вот оборвётся жизнь, а думала, как хорошо сегодня.
Что?
Какой же ты дубовый, ну право, слово. Ну, правду говорят: «от дубка, берёзка не родится». Весь в папашу. Тугодум.
Что?
Что, что? Передразнила соседская старушка. Сделай так, чтобы она только улыбалась. Вот каждый день, каждую минуту.
А мне то, что потом делать?
Тебе? Жить! И она будет жить. В твоей памяти, в твоём сердце, твоих глазах. Такие, как ты, она ткнула пальцем в его ляжку, живут долго, даже слишком. Так, что жить она будет долго.
Я не смогу Он сам впервые слышал свой голос таким писклявым и жалобным.
Сможешь! Помоги ей, а потом делай что хочешь! Хоть в петлю лезь, только ей помоги. Думаешь, судьба тебя просто так ей послала?
Что мне делать?
Вот, заладил.
Нет, ну, чтобы она счастливой была. Голос дрогнул бульканьем.
А что она любит? Любит же что-нибудь. Или она лежит в постели только?
Нет, не лежит. Ходит. Музыку любит, эту со скрипками.
Классическую.
Да.
Значит, и правда хорошая девочка. А вот судьба у неё и правда дрянь. Могла бы и лучше парня привести.
Могла. Они оба ухмыльнулись.
На концерт своди. Выбери что-нибудь поинтересней только. Придумай что-нибудь или у друзей её спроси.
Нет у неё друзей.
Она, что совсем одна. Бедный ребёнок.
У неё бабушка есть.
Вот у бабушки и спроси. Ну, тугодум. Выдохнула соседская старушка.
Старушка так же ловко соскочила с подоконника, как и запрыгнула. Подхватила сумку с продуктами, шаркая домой. Уже на площадки обернулась и, строго пригрозив пальцем, сказала:
И перестань курить. Совсем! И не дав ему договорить, протараторила. Не трави девочку, не будь извергом. У неё и так здоровье вон какое, ни к чёрту.
13
Порывшись по собственным карманам и в остатке денег родителей, пересчитал собранное. Своих две с половиной тысяч и родительских ещё четыре тысячи. Купил роз и два билета на органную музыку в храме.
Девушка призналась, думала, что он больше никогда не придёт. Соврал, что были дела, она ухмыльнулась, дотронулась кончиками пальцев до синяка на виске и рассмотрела рассечённую бровь. Василий рассмеялся. Так, захотелось взять и поцеловать кончики её пальцев, но сдержался. Вечером они уже сидели на концерте. Парень ёрзал весь час, девушка блаженствовала, после дошли пешком до её дома, а он всю дорогу волновался, сможет ли она дойти. Но всё было как прежде. Всё вернулось на круги своя. Василий снова стал приходить в дом двух дам, а спустя неделю Янина Дмитриевна тайком сунула ему билеты в концертный зал Чайковского, что в районе станции «Маяковского».
Парень решил, нужно выглядеть подобающе и ему нужен обязательно костюм, за коим и обратился к родному брату, отношения с которым были совершенно ужасными.
Костюм брат одолжил несмотря на то, что был чуть выше Василия, а вот денег на цветы не дал. Помогла соседка. И денег дала, и советом помогла.
Когда будете гулять, кстати, надеюсь, ты сразу после концерта не поведёшь девушку обратно домой, это же издевательство!
Но после органной музыки она же сама сказала, что пойдём домой и мы пили чай на кухне, а она показывала бабушке фотографии всех этих картин.
Ну и балбес же ты. Ты, что не можешь сказать, что вечер был чудесным и ты не хочешь, чтобы он заканчивался?
Могу.
Так скажи. И раз бабка помогает, значит, знает, что нужно ещё.
Нет. Не знает. Пожимает плечами и говорит, что всё хорошо.
Вот же ты валенок и бабка там такая же. Тогда слушай. Пойдёте гулять, запрокинь голову вверх, посмотри на небо и скажи: «облака, это же наши мечты, чем больше и добрее мечты, тем светлее и пушистей облака», она спросит: «а тучи», скажи, что это зависть и злоба, поэтому из них только и может что идти дождь.
А если не будет облаков?
Тогда дождись, когда будут.
Понял.
И когда она улыбнётся, спроси: «вот ты о чём мечтаешь?».
Так и произошло, гуляли по центру, шли по гоголевскому бульвару, вот только Лиза сказала: жить.
Это и так будет. А ещё?
Посмотреть Лебединое озеро. Ухмыльнулась девушка.
Вечером Василий штудировал сайт, где посмотреть «Лебединое озеро». Оказалось, «Лебединое озеро», это балет.
В этом я тебе не помощник. Я же гимнастка, а вот балет не для меня. Ответила соседская старушка. Брата спроси. Он же у вас танцевал в детстве.
Брата? Ага, поможет он. Костюм-то кое-как одолжил, даже денег не дал.
А он и не должен. Тебе лет сколько? Ты прекрати эти замашки, твоего папашки. Ух, прямо складно как стихи.
Василий ухмыльнулся сидя на кухне соседки и попивая крепкий чай с блинами.
Какой у него номер?
И уже спустя пару минут сердобольная соседка решала очередную проблему Василия.
Нет, ничего не случилось. Нет, Лёня, это не про твоих родителей, это про брата. Нет, он не буянит. Нет, не спит в подъезде, он сидит у меня на кухне. Да, ничего не случилось. Ну, случилось, но не то, что ты думаешь. Да, можешь ты послушать. Вот! Хорошо.
И Дарья Петровна изложила сначала коротко, потом уже в деталях историю парня. Поклялась остатками своего здоровья, что всё проверила, и что девушка есть, и что на самом деле хорошая.
А зачем он бы тогда у тебя костюм брал? Ещё не вернул.
Верну.
Говорит, что вернёт. Ну, не надо, так не надо. А с билетами на балет-то поможешь? Да, посмотрели мы. В Большом театре билеты только на осень и цены от десяти. Прямо кто бы подумал. Все на балет рванули, лучше бы работали. Да, прости, прости. Засмеялась старушка. Так, поможешь? Купишь? Да, нет в продаже. А то он сам бы заработал и купил, но вдруг И понизив голос и зачем-то отвернувшись, Дарья Петровна прошептала. Девушка больна, очень. Вдруг А так, то он заработал бы и купил. Ну, куда он теперь денется. Конечно, пойдёт работать. Лёня, ты же танцевал, может А, хорошо.
Достанет? Спросил Василий, округлив глаза в ожидании.
Сказал, что перезвонит.
Через полчаса Леонид сообщил дату и время, оставалось чуть больше недели.
Но он пойдёт с вами, сказала соседка. Хочет, с девушкой познакомится.
Проверяет, не вру ли я.
Правильно делает. И я бы тебе не поверила. Тукнула крючковатым пальцем в плечо парня. Хоть бы привёл познакомиться.
Куда? К нам? Вот, туда? Указал он пальцев в сторону родительской квартиры за стеной. Тогда она меня сама бросит.
Тоже, верно. Ну, ко мне приводи.
К соседям привёл, а к родителям не зашли. Странно как-то.
Смотри-ка, соображать начал. Ухмыльнулась Дарья Петровна.
14
Обзаведясь первой работой, Василий сновал по району в качестве курьера. Эксплуатировав несколько дней электросамокат, устав от луж, кочек и бордюров спустя несколько дней пересел на велосипед всё с тем же электроприводом. Давалось это ему нелегко, особенно улыбаться и ощущать снисходительные взгляды тех, кого он ещё недавно презирал, то есть людей, которые в его глазах слыли зажравшимися и ленивыми настолько, что заказывали пару творожных сочней и пакет сока с доставкой на расстоянии двух-трёх зданий. Несмотря на усталость, озлобленность и постоянное раздражение, он находил в себе силы ежедневно посещать семью двух дам. Стоило переступить порог квартиры, как его плохое настроение и ненависть к людям таяла. Он становился другим Васей, мудрым, сильным, он становился Васенькой, который может всё от ремонта полки до дверного звонка и даже починить розетки, хотя его чуть не ударило током. Помимо мелких бытовых дел, он никогда не приходил с пустыми руками. Дамы протестовали, но принимали то вафельные торты, то конфеты и, конечно же, кошачий корм. Сами же накрывали ужин так обильно, словно это был праздник.
Готовясь тщательно к столь знаковому событию, как исполнение мечты, своей дамы, Василий решил отгладить единственную рубашку, которую ещё на выпускной подарила крёстная. Но не имея навыка и расположенности к глажке, припалил край, да так что ткань скукожилась, оставив явный след дальнейшей непригодности. Распсиховавшись, швырнул и без того уже пострадавшую вещь прямиком в стену по скулил, немного покричал, выплесну гнев ударом кулаком по матрасу несколько раз, пнул табурет, столь же гневно выдернул провод раскалённого утюга, рискуя обжечься. Обошлось.
Набрал крёстной, которая, будучи театральным и кино костюмером всегда с лёгкостью решала подобные проблемы, но вот, только на звонок она не ответила и не перезвонила после. Обиделась.
Брат пыхтел, но не отказал. Отработав шестичасовую смену, в назначенный день к трём часам уже был без сил. Прихватив костюм тот самый, что одолжил у Леонида на вечер в соборе, и который так и не был возвращён первоначальному владельцу, распаковал купленные накануне туфли, полюбовался, как блестит новая ещё ни разу не вынутая из коробки обувь, аккуратно запаковал, обратно не решившись выкинуть коробку и упаковав всё в сумку, поехал к старшему родственнику.