И откуда у молодой девушки знания о том, как следует обращаться с воинственными хамами и людьми криминально-бандитского толка? удивлённо приподняв бровь, спросила Муза Павловна.
Я два года училась в элитной школе, иронично хмыкнув, пояснила Аглая, а нравы там, у деток богатых-властных родителей, и законы, которые они установили, пострашней, чем в колонии строгого режима. Могли и изувечить, и не только изувечить, тех учеников, чьи родные победней и менее властны, чем их родители.
Это ужасно, вздохнула расстроенно Муза Павловна и повторила: Просто ужасно, что творится в нашей системе образования.
Но не стала развивать эту непростую тему, переключаясь на иное.
Но видимо, вам всё-таки удалось чему-то научиться в той школе, раз у вас прекрасный русский язык, сообщила Аглае Муза Павловна, совершенно огорошив девушку неожиданным замечанием. Это очень приятно и такая редкость по нынешним временам.
Элитная школа не имеет к моему владению языком никакого отношения. Это всё бабушка, улыбнулась воспоминаниям Глаша. Родители много работали, и нашим с Лёшкой воспитанием занималась в основном бабуля. Правильная речь, великая литература и культурное, многостороннее развитие личности детей у неё находились в приоритете. И, хмыкнув, поделилась: Как же нас с Лёшкой это культурное развитие и литература порой доставали, вы бы знали!
Да уж знаю, поверьте, кивнула в ответ собеседница. Сама через то «многостороннее» протащила трёх внуков, хотя они и отчаянно сопротивлялись со всей возможной подростковой горячностью.
Вздохнув, она перешла к более актуальному и куда как менее приятному вопросу:
Ну ладно, это, скажем так, реприза в сторону: не могла не отметить вашу правильную речь. Но вернёмся к делам менее приятным и более насущным. Я хотела бы вас предупредить, Аглая. Люди со столь грубым сознанием и духовной ущербностью, лишённые сострадания, сопереживания и простой человеческой душевности и доброты, с садистскими наклонностями, как у этого Виктора, очень мстительны по своей натуре и способны на любую подлость, вплоть до уничтожения другого человека. И вы должны это понимать, как и отдавать себе отчёт в том, что заимели в его лице врага. И этот враг может быть хитрым, изворотливым и беспощадным.
Ну-у не всё так страшно, я думаю, протянула с сомнением Аглая. Она как-то в таком ключе о столкновении с соседом не думала. Где-то пересекаться и общаться у нас с ним необходимости нет, да и поводов не имеется. Надеюсь, больше таких выпадов со стороны этого Виктора не последует. Он себя доминантом обозначил, альфой выставил, припугнул всех, зачем ему обострять и провоцировать новый конфликт? Максимум, мне кажется, что он может сделать, это попугать ещё разок при случайной встрече. Ну, тогда что предположила Аглая, беспечно пожав плечами, снова дебатнём друг друга в споре, а если товарищ намёков не понимает, тогда уж придётся принимать более реальные меры профилак- тики.
А я вот уверена, что вы не осознаёте всей серьёзности конфликта, попеняла девушке Муза Павловна. Это не просто индивидуум с дурными наклонностями, воинствующий хам и невежа, это человек с криминальным прошлым, способный на многие подлости. Увидев сомнение, отразившееся на лице девушки, она пояснила: Поверьте, это не предвзятость с моей стороны и не желание очернить человека просто потому, что он ударил Валерьяна. Вот скажите, Аглая, как вы думаете, если бы вас не оказалось в тот момент на площадке и если бы вы не заступились за Вилли, этот человек, стукнув его один раз, просто ушёл бы домой и всё? И посмотрела внимательным взглядом Глаше в лицо.
Аглая вспомнила выражение лица разъярённого соседа, ту странную смесь какой-то дикой ярости, брезгливости и желания уничтожить, стереть напрочь то «нечто», что ему помешало, задело, завело
Мне кажется произнесла задумчиво она и вынужденно призналась: Он мог его убить. И тут же торопливо внесла уточнение: Но уверенно утверждать этого не стану.
А мне вот не кажется, возразила ей соседка, я это точно знаю. Я с такими нелюдями сталкивалась и отлично представляю, на что они способны. А вот вы, Аглая, знаете людей, которые могут просто так, походя, просто потому, что захотелось, убить животное, домашнего безобидного кота?
Ну-у-у протянула Аглая, припоминая некоторых «детишек» из упомянутой ею школы, думаю, да, приходилось встречать.
Вот поэтому я и призываю вас быть осмотрительной и осторожной. Постарайтесь больше с этим человеком не вступать ни в какие дебаты, как вы выразились, и не конфликтовать. И расскажите своим родным о случившемся инциденте, обезопасьте себя со всех сторон, я вас очень прошу.
Этот разговор осел в сознании Аглаи каким-то тревожным беспокойством и ощущением некой недоговорённости, что ли, и смутной настороженности. И ещё долго, наверное, больше недели, она мысленно всё возвращалась к тому их обсуждению с Музой Павловной буйного, непредсказуемого соседа.
А в тот же день вечером Аглая позвонила брату, рассудив, что надо бы ему рассказать о том, что случилось, поделиться тревогой и предупреждением Музы Павловны.
Слава богу, отец находится «вне зоны доступа» и ещё долго будет там находиться, а то, если родитель любящий решит, что его «девочке» тридцати двух годов кто-то угрожает и хамит с наездом, может и вспылить.
А вспыливший папенька Аглаи это, скажу я вам, серьёзно.
Потому хорошо, что родитель доступен лишь перманентно, коротко и всегда неожиданно, лучше она с Лёшкой всё обсудит, так спокойнее будет.
Ага, как же, щаз-з-з «лучше», за неимением папеньки, ну да
Глаш, отчитал её Лёшка, что за дела-то?!
После того как Аглая, поболтав обо всём, обговорив дела семейные, в конце беседы поведала братцу о происшествии с Валерьяном и диким соседом, Алексей сразу же стал чрезмерно серьёзным.
Ты зачем геройствовать полезла? Я этого мужика в глаза не видел и понятия не имею, кто такой, что за чел и на какую хрень способен. Может, он головой ущербный или криминал невменяемый. Ты зачем на рожон совалась?
Ну а что, надо было постоять в сторонке и позволить этому имбецилу прибить Вилли? Глашка сразу же завелась от возмущения.
Нет, просто стоять не надо было, но и ввязываться самой тоже. Надо было сразу же набирать полицию! разволновался и наставлял строгим тоном старший брат.
Да ну тебя! разозлилась Аглая. Какая полиция, Лёш, ну что ты, ей-богу!
Вот что, Глаша, включил строгого брата Алексей, звони дяде Егору или Степану Ивановичу, пусть они узнают, что за фрукт этот ваш соседушка, ну и пообщаются с гражданином.
Это зачем ещё? Не буду я никому звонить. Какой-то бытовой соседский конфликт, зачем в него втягивать занятых людей? К тому же сразу всё дойдёт до папеньки, а вот уж кого волновать и беспокоить попусту не следует, так это его. Я тебе просто рассказала о некоем происшествии, пусть не курьёзном, а неприятном, поделилась, так сказать, делами житейскими. И всё! выговорила она брату и закончила разговор на требовательной ноте: И прошу тебя, не надо нагнетать и поднимать отцовскую «гвардию» по тревоге. Ничего страшного не произошло, и мне ничего не угрожает. Муза Павловна сказала, что её родные с этим типом разберутся. Вот пусть они и разбираются.
Пробурчала что-то ещё и быстренько попрощалась. Но как Аглая ни хорохорилась, первое время тревога в душе всё ж таки тихонько так попискивала, не позволяя расслабиться.
Но, как водится, за обыденностью дел и иными житейскими событиями, не подпитанное ничем беспокойство и настороженность быстро забылись, потеряв свою горячую актуальность. А жизнь катилась и укладывалась своим привычным, мирным чередом, наполненная делами, работой и творчеством, окончательно похоронив под собой все тревоги.
Да и на самом деле дребезжать, жить в вечном саспенсе в ожидании подляны из-за угла невозможно.
Привет, Игорёш, поздоровался с сыном отец, оторвав того от вычитывания макета договора с возможными поставщиками.
Привет, пап, улыбнулся Игорь, отложив документ и откидываясь на удобную высокую спинку рабочего кресла, приятно спружинившую под его спиной. И поинтересовался: Как вы там? Как мама?
Дела штатно, а про маму ты всё и сам знаешь, она тебе чуть не через день звонит, усмехнулся Борис Архипович.
Всё да не всё, уточнил Игорь. Мне она выдаёт только ту инфу, которую считает нужной и достаточной.
Да нет, ни о чём она не умолчала, всё у нас на самом деле нормально, сынок, хохотнул отец и, противореча самому себе, протянул задумчиво: Вот только
Что? подобрался сразу же Шагин, отлично зная эту отцовскую манеру сначала расслабить лёгким разговором и смешком, а потом нагнетать. Да и тон, которым тот произносил это своё любимое «вот только», ничего хорошего, как правило, не обещал.
Игорь выпрямился в кресле, куда вся расслабленность делась в один момент.
Да тут у бабушки неприятный инцидент с соседом произошёл начал издалека Борис Архипович.
Насколько неприятный? уточнил Игорь, прекрасно понимая, что отец не стал бы ему ничего рассказывать и беспокоить, если бы для разговора не имелось веской причины.
Нарисовался у них на площадке новый сосед, по-деловому, без дальнейшего рассусоливания принялся перечислять факты Борис Архипович. Точнее, сосед-то старый, который квартиру приобрёл с самого начала, ещё при сдаче дома, да только не жил в ней все эти годы, а тут вдруг объявился. А вчера ни с того ни с сего вызверился и чуть не убил Валерьяна. Мама говорит: если бы не её новая соседка, которая заступилась за кота, то убил бы наверняка.
Игорь молчал, не перебивал, не торопил, зная, что отец изложит факты и без его понуканий.
Так мало того, что Вилли серьёзно травмировал, он и маме пригрозил, что, мол, кота прибьёт обязательно и ей достанется. Кстати, девушке той, что вступилась, тоже пригрозил. И изложил главную мысль-идею, ради которой и позвонил сыну: Ты бы, Игорёш, навёл там через свои каналы-связи справки об этом соседе, кто такой, чем дышит-живёт, что за хрен такой бойкий с горы на наши головы образовался, со старушками и котами воевать. Я бы и сам, по своим каналам, но у тебя напрямую просто быстрей получится. А информацию, которая уже имеется по нему, скину: ну там имя-фамилия, возраст, что есть.
Давай, сказал Шагин, потёр ладонью лицо, пытаясь взбодриться и отодвинуть усталость. Я бабуле сейчас позвоню, порасспрашиваю.
Попрощались, быстро закончив разговор.
Набирая номер бабушки, Игорь неосознанно улыбался, представляя мысленно её лицо.
Музу Павловну, бабушку свою, Игорь Борисович Шагин нежно и трепетно любил, оберегал и всячески баловал при любой возможности, впрочем, как и все близкие. Старшую даму их рода, «патриарха» семьи, к сожалению, единственную оставшуюся в живых из всех бабушек и дедушек, все баловали, потакали капризам, которых, правду сказать, у неё практически не случалось, и берегли со всем возможным тщанием.
Здравствуй, Игорёк, ответила на его звонок, улыбаясь, бабуля.
Он точно знал и слышал, что она улыбается, и видел мысленно эту её светлую, родную улыбку. Бабуля растекаться речами-разговорами не стала, не в её это было манере, сразу же спросила напрямую:
Я так понимаю, тебе позвонил отец и уже нажаловался на моего соседа?
Позвонил, нажаловался, подтвердил Шагин и попросил: Расскажи-ка теперь мне сама, что произошло, да подробно, как ты умеешь.
Он слушал бабушкин рассказ, по ходу которого делал пометки в рабочем органайзере, лежавшем перед ним на столе, изредка задавал короткие уточняющие вопросы, старательно сдерживая разрастающийся и крепнущий гнев внутри.
Я понял, кивнул Игорь, забыв, что бабуля его не видит, и спросил: Как Вилли?
Плохо, без вздохов, всхлипов и слёз оповестила бабуля, как всегда, стоически принимая жизненные превратности. Серьёзный перелом трёх рёбер, ушиб лёгкого. Было внутреннее кровотечение, но врачи вовремя его прооперировали. Жизни его теперь ничего не угрожает, лежит, поправляется. Но ему больно и тяжело.
Ничего, Лорд Валериан у нас настоящий боец, поддержал бабушку оптимизмом Игорь, да и с твоей заботой он быстро восстановится.
Надеюсь, приняла его моральную поддержку бабуля. И спросила: Я так понимаю, ты намерен вмешаться в эту историю?
Для начала наведу справки об этом субъекте, ответил Игорь. А потом да, объясню гражданину, в чём он был не прав. Помолчал мгновение и внёс уточнение: Ну, или ему объяснит кто-нибудь другой по моей просьбе.
Последний вариант мне представляется более правильным, заметила Муза Павловна. У тебя настолько ответственная служба и ты слишком занятый человек, чтобы тратить своё бесценное время и нервы на столь мелкотравчатую личность. Чистейшее расточительство ценного ресурса, как нынче принято это называть.
Спасибо, бабуль, усмехнулся Шагин, за высокую оценку моего ресурса.
Это объективная констатация фактов, улыбнулась Муза Павловна.
У него на столе зазвонил селектор.
Ладно, бабуль, покосившись на пульсирующий зелёным огоньком вызов на аппарате, закруглил их разговор Игорь. Я позвоню, когда наведу справки.
Хорошо, дорогой, согласилась Муза Павловна и попрощалась: Береги себя. Целую.
Целую, отозвался Шагин, протягивая руку к трубке селектора.
Поговорив с главным инженером, Шагин положил трубку на аппарат, заглянул в записи, которые сделал, слушая доклад Музы Павловны, и открыл поисковик на ноутбуке.
Так, к какому отделению относится дом, в котором живёт бабуля?
Ага. Понятно, а кто у них начальник отделения? Угу.
А кто у нас в Следственном комитете по тому району?
Коломийцев? Серёга? У Шагина была отличная, специально тренированная память, и он почти мгновенно вспомнил, как месяцев пять назад они случайно пересеклись с Коломийцевым на одном из совещаний в министерстве и обменялись информацией о том, кто из них где служит-работает, кем и как. Тогда-то Серёга и сказал, что всё так же, как и прежде, «бегает» в районном следственном отделе.
Так. Значит, Сергей Васильевич Коломийцев. Бывший одногруппник, с которым в студенчестве они крепко дружили, да и после какое-то время тесно общались, а потом жизнь и карьера развели, как водится. Иногда перезванивались, когда у кого-то из них или ещё двоих парней из их тесной компашки происходили какие-то важные события в жизни, а уж виделись совсем редко.
Шагин прошёл к сейфу, набрал код и отключил дополнительную защиту. Он, конечно, держал в голове невероятное количество информации, старательно классифицированной и разложенной по предметам и делам, к которым она относилась. Но вот запоминать и хранить лишние данные, которые могли потребоваться крайне редко или вовсе никогда не потребоваться, Шагин воздерживался, считая лишним. Но здесь не тот случай.
Для особо ценных и важных контактов у Игоря имелась специальная записная книжка. Вернее, даже не книжка, а солидный такой фолиант с позолоченным срезом страниц и кожаным тиснением обложки с его инициалами подарок одной дамы, подшучивавшей над манерой Шагина постоянно что-то записывать в моменты важных размышлений и работы с документами.
Думала подколоть его этим демонстративным презентом и сильно расстроилась, когда Шагин, повертев книжку в руках, полистав страницы, разбитые по алфавиту, реально всерьёз обрадовался подарку и чуть ли не сразу засел заносить в него нужную информацию.
Кстати, с девушкой той они довольно быстро расстались: для неё оказалось неприемлемым, что свою работу он ставит выше их отношений. Сильно выше.