Так незаметно пролетели две недели. Но вот однажды утром пес пропал.
Когда я проснулся, его уже не было, тараторил Женька. Мы с папой проверили всю усадьбу. Были в саду, даже на речку съездили на великах. Деда, где он может быть?
Заводи машину, Алексей, дед Миша махнул рукой. Поезжайте на ферму.
Думаешь, там? удивился папа, но, не дожидаясь ответа, пошел в дом за ключами.
Тута, подтвердил сторож Иваныч. Ранехонько прибежал. Все вынюхивал, яму, видать, искал. Да только засыпали ее и уже, вишь, все цементом залили. Стройка началась. Я его на кладбище свел. Тут недалече. Километр, а то и меньше. Найдете. Последний рядок. Крайняя могилка Савельича и будет. Да и фотография там большая стоит. Узнаете.
Пес был там.
Он лежал на могиле хозяина, вытянув лапы и положив на них голову, будто сам снова собрался подыхать.
Женька присел рядом.
Лохматый, осторожно позвал он пса. Ты нашел Савельича.
Пес тихонько поскуливал.
Тяжело? Знаю, согласился Женька. Я тоже долго грустил, когда ушел мой другой дедушка. Я и сейчас грущу, но я знаю, что нужен моей семье. Папе и маме, деду и бабушке. И они мне нужны. И ты ты мне тоже нужен, Лохматый. Очень. Выбери меня. Пожалуйста. И поехали домой.
Шли минуты, часы. Женька сидел рядом с псом, гладил его по жесткой шерсти и продолжал говорить. Солнце сначала перевалило за середину неба, а потом и вовсе опустилось за горизонт.
Надо ехать, раздался за спиной голос папы. Женька обернулся, пес нет. Стемнело уже. Бабушка и дедушка волнуются. Я Иваныча предупредил. Он позвонит, если Лохматый снова прибежит на ферму.
А если не прибежит? Женька искал причину не уходить.
Мы в любом случае завтра снова сюда приедем и снова попробуем его забрать, пообещала мама.
Ком стоял в горле, и проглотить его не получалось.
Лохматый, Женька обнял пса и прошептал ему на ухо: Ты лучший на свете пес. Ты такой хороший. Я люблю тебя.
Он встал и, волоча ноги, поплелся вслед за родителями. Обернулся у самой машины.
Лохматый! вдруг громко выкрикнул Женька. Ты мне нужен! Лохматый! Выбери меня! Выбери меня, Лохматый!
Он кричал снова и снова, пока отец насильно не усадил его в машину. Пес все так же неподвижно лежал на могиле Савельича.
Сначала ехали очень медленно, но потом пришлось прибавить. Машины нервно сигналили, а водители, обгоняя, ругались через окно и крутили у виска.
Спустя пару километров ситуация не изменилась.
Да что такое? злился папа. Едем нормально.
Женька обернулся и посмотрел в заднее стекло. Фары следующей за ними машины высветили на дороге силуэт собаки. Лохматый бежал со всех лап, а водитель машины сигналил без перерыва, пытаясь согнать пса в сторону и освободить себе проезд.
Лохматый! Это Лохматый! закричал Женька. Папа, он бежит за нами. Останови машину.
Где? Мама выглянула из-за своего кресла.
Да вот же он, мам! Папа, остановись!
Алексей включил поворотник и, понемногу сбавляя скорость, притормозил на обочине. Женька тут же открыл заднюю дверь, но выйти не успел. Пес с разгона заскочил в машину. Виляя хвостом и поскуливая, он навалился на Женьку и принялся облизывать его руки, шею и лицо.
Он выбрал меня, радовался Женька, обнимая Лохматого. Выбрал меня!
Как только машина тронулась с места, пес тут же улегся на заднее сиденье и положил голову Женьке на колени. Он вздыхал и прищуривался от удовольствия, когда тот гладил его по жесткой шерсти. И, если бы люди могли слышать мысли животных, то в эту секунду Женька услышал бы, как Лохматый повторяет: «Ты мне тоже нужен».
Екатерина Трефилова
Собака мечты
В один безрадостный промозглый февральский день на меня взглянула собака. Взглянула она с фотографии на странице «Вконтакте».
Шоколадного окраса шерсть, легкое тело на тонких изящных лапках, олений поворот головы, узкая мордочка и большие темные, очень красивые глаза. Семимесячная собачья принцесса по имени Эля.
Фотография была прикреплена к посту, где говорилось о том, что собака очень спокойная, ласковая, но ранимая и нежная, нуждается во внимательном и ответственном хозяине. А еще у нее цистит и, возможно, нездоровые почки. Ее подлечили, но отправлять обратно в приют ее сейчас нельзя, она не выдержит содержания в вольере. «Эля это собака мечты!» уверенно подытоживали свой пост волонтеры.
«Ничего себе, подумала я. Если такие красавицы в приюте, то куда деваться обычным незамысловатым бобикам?»
Нет, я не собиралась заводить собаку. У нас уже жил воинственный старый лев. То есть, конечно, это был кот, но только снаружи. Внутри него обитал гордый и непокоренный дух большого дикого животного, царя зверей. Из-за того, что ему приходилось ютиться в маленьком кошачьем теле, дух здорово возмущался и регулярно отстаивал свой статус в односторонней войне с ногами. В связи с пожилым возрастом кот стал покашливать и частенько писать мимо лотка, но дух его оставался все таким же воинственным. Так что у нас было весело и без собаки. Особенно в последнее время, когда сын перешел на дистанционное обучение, а я стала чахнуть от бесконечных простуд. Окинув собаку на фотографии сочувственным взглядом, я вздохнула и выключила смартфон.
Но так же легко «выключить» в памяти грустный собачий взгляд не получилось. Я вернулась на страницу, чтобы посмотреть отзывы под постом. Там оказалось около десятка разнообразных комментариев, но все они сводились к пожеланиям везения этой «миленькой лапочке».
Сочувствовать все горазды, проворчала я. Жалко вам, так возьмите ее себе!
Весь день я регулярно проверяла комментарии под постом, но, на удивление, ни одного желающего забрать это чудо не появлялось.
Перед сном я постучалась в комнату к сыну, чтобы серьезно поговорить.
Понимаешь, сказала я, устроившись в кресле напротив играющего на компьютере ребенка. Нам нельзя заводить собаку.
Угу, согласно кивнул увлеченный игрой сын.
Я и с котом-то еле управляюсь, а ты ведь не будешь с ней гулять?
Ну, может быть, разве только иногда, сказал сын, не отрываясь от экрана.
Ну вот видишь, уныло подтвердила я. К тому же кот у нас дикарь редкостный. Невзлюбит собаку, будет ее гонять. Какая ей от этого радость, правда?
Сын кивнул.
Ну вот, я и говорю. Да и старый он к тому же, кот наш. Вдруг не он ее будет гонять, а она его. Он же тогда помрет от унижения собственного достоинства, а смерть его будет на моей совести.
На этот раз сын промолчал.
Да и не уложимся мы чисто материально, привела я последний довод. Это же собака! Не воробей, не мышь. Ее мясом надо кормить.
Какая собака? поинтересовался наконец сын.
Я протянула смартфон:
Вот эта. Понимаешь, нам ее никак нельзя. Но, только если ее никто не возьмет к себе в дом, она погибнет у нее почки больные.
Сын скосил глаза на экран смартфона, а потом развернулся на стуле и посмотрел мне в глаза:
Мама, нам нельзя собаку!
Я знаю.
Тебе забот мало? Тебе меня мало? И так болеешь постоянно!
Я покорно и виновато кивала.
Сын убедился, что достаточно повлиял на восстановление здравого смысла в моей голове, и снова отвернулся к компьютеру.
Сын был прав. Я так и сказала ему:
Ты прав, сын. Нам нельзя заводить собаку. Только, знаешь, если бы это была здоровая собака, я бы не предложила. А этой собаке нужна помощь. Если бы у нас были больные почки, мы бы не прожили в открытом вольере и десяти дней.
Сын посмотрел на меня долгим взглядом.
Чего ты хочешь? спросил он.
А вот этого я не знаю, призналась я. Я не могу допустить, чтобы ее отправили в вольер на мороз. И не могу взять к нам. Я же все понимаю к нам ее нельзя.
И что делать?
Может быть, мы подождем, пока кто-то откликнется? Ну должен же кто-нибудь! Тут написано, что еще две недели она будет жить на передержке. Не может быть, чтобы за две недели не нашелся человек, который захотел бы ее забрать. Такая милая псина! Но, если все же никто не найдется, мы ее заберем, хорошо?
Сын вздохнул:
Если скажу да, ты от меня отстанешь? спросил он.
Я возмутилась:
Слушай, это же совсем не ерунда! Взять собаку в дом это большая ответственность. Я не просто так с тобой разговариваю, не поболтать ради.
Тогда нет.
Но погоди! сказала я.
Сын снова отвернулся от компьютера и посмотрел мне в глаза:
Ты просто влюбилась в эту собаку, вот и все. Так что иди отсюда, готовь там ей подстилку, кашу вари или что она там ест.
* * *
Прошло целых четыре дня. У меня в очередной раз подкачало здоровье, так что четыре дня я протерпела без труда. Комментариев под постом прибавлялось с каждым днем все меньше, а будущий хозяин так и не объявлялся. На пятый день, выздоровев, я позвонила по указанному номеру. Ответил милый женский голос девушки-волонтера Марины (так было указано в объявлении):
Да, Эля ждет хозяина. Правда, она сейчас болеет и писает на пол, вы уверены, что готовы к этому?
Я скрипнула зубами. Нет, я не была уверена мне вполне хватало и кошачьих луж, но собака шла со своими лужами в комплекте, так что деваться мне было некуда.
Скажите, а что, никто больше не звонил? Не хотел ее забрать?
Звонили, честно сказала девушка. Но там семья с тремя детьми, я отказала. Эля очень пугливая, ей нужно в спокойную обстановку. Еще звонил мужчина. Он одинокий, ему нужен друг. Это очень подходит. Но он сказал, что пока будет думать.
Я поняла, что уже всем сердцем ненавижу этого по какой-то причине одинокого мужчину.
Хорошо, сказала я. Мы тоже немного подождем. Вдруг найдется хозяин более подходящий, чем мы. А то у нас кот.
Эля хорошо ладит с животными, успокоила Марина. Они уживутся, вы зря волнуетесь.
Да, сказала я. Но мы подождем, хорошо?
Хорошо, девушка нас не осуждала. Но через две недели я уеду. Если вы не откликнетесь или еще кто-нибудь не найдется, Эля вернется в приют.
Ей нельзя в приют, с беспокойством сказала я, поглаживая свою поясницу. При почках противопоказан холод.
Да, все верно, согласилась Марина. Но, что поделать, другого выхода нет.
А можно я буду звонить вам и узнавать? Если не найдется хороший хозяин, мы обязательно заберем Элю. Но вдруг он найдется? Я очень хочу, чтобы он нашелся, потому что мы, вообще-то, не планировали обзаводиться собакой. Но если хозяина не будет, то мы обязательно обзаведемся. Элей.
Девушка помедлила с ответом, видимо размышляя о том, все ли в порядке у меня с головой:
Можно, наконец сказала она.
Моего терпения хватило еще на два дня. На третий день вечером я пришла в комнату сына, чтобы дрожащей рукой набрать номер Марины той самой девушки, у которой жила сейчас Эля.
Марина, Элю забрали?
Нет.
Почему? А мужчина? Он передумал?
Он больше не позвонил. Думаю, что передумал.
А больше никто?
Нет, больше никто не звонил.
В голове пронесся ряд образов: прикованные к моей руке ведро с тряпкой, шипящий вздыбленный кот, платежная карточка с отсутствием денег на счету. Эту цепочку сопровождали скомканные обрывки мыслей: «время есть», «впереди еще неделя», «что ты делаешь, дура, остановись». И я выдохнула:
Мы ее берем.
Вы ведь можете взять ее на передержку, не навсегда, сказала Марина.
Видимо, я думала очень громко, так что мысли пролетели сквозь эфир и достигли Марининых ушей. Мне стало немножко стыдно.
Проверьте себя. Если не сможете, свяжетесь с куратором, и будем искать хозяина дальше.
Телефон стоял на громкой связи, сын все слышал, смотрел на меня с крайним осуждением, но молчал. Тогда я решила пойти на рискованную провокацию. Если сейчас сын не пошлет меня по очень далекому маршруту, значит, собаке точно быть.
Мы приедем сейчас, вдвоем с сыном, сказала я, боязливо зажмурившись в ожидании громкого протеста.
Но сын почему-то промолчал и на этот раз.
* * *
Вспоминая этот вечер, я каждый раз переживаю заново нашу судьбоносную встречу. Мы идем поздним вечером по скользкому тротуару под порывами мерзкого холодного ветра. Вдвоем. Сын, который терпеть не может гулять и совсем не любит животных, идет рядом, отворачиваясь от непогоды. Почему он пошел вместе со мной за собакой? Почему он поддержал меня, вместо того чтобы заявить категорическое «нет»? Я задаю себе эти вопросы всю дорогу, но вслух спросить не решаюсь. Наверное, мне просто везет.
Приходится несколько раз созваниваться с Мариной, потому что мы заблудились между домами. И вот наконец мы сворачиваем за угол пятиэтажки и в свете фонаря видим девушку, на поводке у которой гигантский паук-инвалид с четырьмя лапками вместо восьми. Паук стоит в сугробе, подняв на длинных суставчатых ногах маленькое тельце, и весь трясется.
Мы замираем на месте, растерянно разглядывая это непонятное. «Это же собака», твержу я себе и сама себе не верю. На фотографии была запечатлена вполне стандартной комплектации псуля, а это это что?
Почему она такая? наконец выдавливает из себя сын, видимо разделяя мои сомнения.
Я к тому времени уже различаю остренькую головку и тощий хвост эти приметы меня успокаивают.
Ну, она же еще щенок. Подросток, философски замечаю я, скосив глаза на такую же подростково-нескладную фигуру сына. Подрастет выправится.
Марина замечает нас и машет рукой. Мы подходим.
Вот, знакомьтесь, это Эля, весело говорит Марина.
Вблизи становится понятно, почему издалека Эля так нелепо выглядела. Она действительно подросток с длинными лапами, но к тому же еще и вся скрючена от страха хвост поджат, живот подведен, длинная спинка выгнута дугой. Я протягиваю руку. Собачка вежливо нюхает и с чувством выполненного долга тянет к подъезду.
Эля выросла в приюте за городом, поясняет Марина, поэтому в городе ей страшновато. Слишком шумно. Но вы приучайте, она привыкнет постепенно, ничего страшного. Ну что? Вы решаетесь?
Я киваю. А что тут скажешь? Несчастное маленькое существо и несчастные большие мы. Но у нас есть дом, где мы можем переждать непогоду, у нас есть еда, у нас есть поддержка друг друга, а у нее ничего этого нет.
Марина говорит, что проводит нас до дома. Мы решаем идти пешком неизвестно, как Эля воспримет поездку на автобусе. К счастью, дойти вполне реально.
Эля, и без того испуганная, очутившись вблизи проезжей части, впадает в исступление от ужаса и начинает неистово рваться вперед. Марина удерживает ее с трудом, но успевает весело разговаривать с нами, отворачивая лицо от порывов колючего ветра:
Элю уже забирали два раза и снова возвращали. В первый раз из-за того, что она делала лужи. У нее цистит и почки, мы писали. Я вам с собой лекарство положила, его надо будет давать. А потом у Эли была хорошая хозяйка, прямо идеальная. Молодая девушка. Она и на природу ее возила на машине, и занималась с ней. Но у нее развилась страшная аллергия на собачью шерсть.
Я с грустью смотрю на собаку. Каково-то ей будет после идеальной хозяйки попасть к нам? Я не молодая, не энергичная, да и машины у нас нет.
Эля ростом по колено Марине, тонкокостная, да еще и по-подростковому худая, но силы, видимо, немереной. Марина поспешает за ней, как за хорошим боксером, а собака рвется вперед, вытаращив глаза и вытянув тонкую шею. Иногда какая-то мысль вдруг приходит ей в голову, и она резко бросается назад, повисая на поводке, как на удавке.
Не бойтесь ее тянуть, успокаивает Марина, шея у собак очень прочная, голову вы не оторвете.
Это звучит слишком оптимистично, я недоверчиво щурюсь, и Марина протягивает мне поводок:
Держите ее ближе к ноге, так будет легче вести.
Я не успеваю подтянуть ее поближе меня уносит за безумным паровозом по гололедице. Мы уверенно обгоняем мчащийся по мостовой автомобиль.
Ближе, ближе к себе! кричит Марина.
А-а-а! ору я.
Держись! вопит сын.
Он догоняет меня, и вдвоем у нас получается обуздать маленького худосочного щенка.