Да, мам конечно, мам. Да хорошо мне одному, не беспокойся. Нет, мне не страшно. Если уж ты так переживаешь, давай возьмем собаку из приюта. Почему не начинать? Ты сама говорила, как переедем в дом.
Веснушчатый нос сморщился.
Мам, я все п-поним-маю, не маленький. П-просто ты сама н-начала про д-друга.
Волнуясь, Женька начинал заикаться. А тема собаки была болезненной и для него, и для мамы.
Каждый раз, когда Женька затевал разговор о том, чтобы завести собаку, момент оказывался неподходящим, и он должен был понять это, ведь в тринадцать становишься почти взрослым, по крайней мере для того, чтобы понимать и принимать причины отказов. Понимать, что у мамы новая работа, что у нее временные финансовые трудности в связи с переездом, а может быть, и на переезд мама решилась именно из-за них. Хотя о своем доме они мечтали всегда.
Женьке правда нравилось гулять в одиночестве.
Нет, конечно, он был бы рад прогуляться с кем-то из друзей, потрындеть о новом доме, о том, что у него теперь отдельная комната, да еще и в мансарде. А из окна видны пестрое от клевера поле и лес. А еще можно заглянуть во двор соседнего дома и понаблюдать, как в тени дрыхнет огромный дог с блестящей шоколадно-серой шерстью. А рядом в гамаке раскачивается с книгой в руках девочка с длинными волосами такого же шоколадного оттенка. И это забавно.
Он уже знает, что девочку зовут Марина. Неплохо бы познакомиться, конечно. Но как? Она, кажется, никогда не выходит со своего участка.
Словом, Женька нашел бы, о чем поболтать с другом. Но все его друзья остались в Москве. А новых не так-то просто завести, особенно когда твой рост ниже среднего и ты заикаешься от волнения.
Женька уже несколько дней планировал разведать, что там за лес сразу за полем.
Судя по гугл-карте, лес был самым настоящим, хоть и совсем недалеко от поля его прорезало шоссе, бегущее через Обнинск и Балабаново дальше, в Наро-Фоминск.
Подступы к лесу заросли густым труднопроходимым кустарником.
Женька похвалил себя за то, что предусмотрительно надел джинсовку, хотя июньский день и обещал быть жарким.
Куртка защищала от хлестких ударов веток и колючек. Вот только из-за невысокого роста приходилось защищать не только руки и тело, но и лицо. Мальчик пробирался сквозь заросли, выставив вперед локти и зажмурившись, чтобы сберечь глаза.
Возможно, поэтому Женькино сердце скакнуло в пятки, когда он споткнулся обо что-то большое и мягкое и, не удержавшись на ногах, брякнулся коленями и ладонями о выпирающие из земли корни.
Боли почти не почувствовал ужас сработал как обезболивающее.
И Женька тут же сгруппировался, ожидая нападения со спины, потому что он споткнулся обо что-то живое в этом сомнений не было.
Но вместо яростного рыка потревоженного зверя, раздался глубокий вздох, а потом тихий утробно-низкий стон.
Страх Женьки мгновенно испарился от горячего сочувствия. Мальчик развернулся и на четвереньках, не вставая, чтобы быстрее обнаружить страдальца, полез назад.
Буквально в двух шагах в траве лежал большой мохнатый зверь. Его бок вздымался и опадал, ритм сбивался вздохом и протяжным стоном.
Животное приподняло голову от земли, и на Женьку уставились два круглых янтарных глаза. Вытянутая морда, будто припудренная сединой, подрагивающие от напряжения треугольные уши.
Х-хор-рошая собака, б-большая б-бедная собака, скороговоркой забормотал Женька, чтобы придать себе уверенности. Ему было страшно. Страдающее животное может укусить это он знал.
Но собачья голова, словно отяжелев, опустилась в траву. И острая жалость в Женьке поборола страх.
Он подполз совсем близко. На собачьем боку рядом с передней лапой безобразно бугрилась засохшей кровью страшная рваная рана. Вторую мальчик нашел у самого уха.
Осмелев, он протянул к собаке открытые ладони. Подвижные ноздри черного кожаного носа затрепетали, принюхиваясь.
И вдруг теплый шершавый язык доверчиво лизнул пальцы мальчика.
Женька от такой ласки растаял, приподнял тяжелую собачью голову, осторожно, чтобы не разбередить рану, почесал за ушами, обдумывая между тем разные способы, как добраться до ветеринарки.
С виду собака напоминала немецкую овчарку и выглядела большой и страшно тяжелой.
Женька решительно поднялся на ноги.
Пойдем со мной, позвал он собаку, постучав ладонью по бедру. Пойдем!
Но собака не сдвинулась с места. Даже отвернулась, прикрыв глаза и вытянув вперед морду.
Женька стянул с себя джинсовку. Расстелил на траве вплотную к собачьей спине. Осторожно, чтобы не причинить боль, засунул обе руки под тот бок, на котором лежала собака. На этот раз Женькина худоба, над которой вечно посмеивались одноклассники «руки-ноги, как спички», очень пригодилась.
Ему удалось подсунуть руки под горячий тяжелый собачий бок, нащупать плотную ткань куртки и протащить ее под распластанным телом.
Теперь собака лежала на куртке.
Но сдвинуть ее с места не получилось. Рывок, потом еще.
Собака заскулила, попыталась подняться, но задние ноги плохо слушались ее, и она завалилась на бок.
Женька обнял ее, успокаивая:
Ничего-ничего! Я сильный, мы справимся. Главное, д-до шоссе д-дотянуть. А там уж можно позвать на помощь.
Пальцы погрузились в плотную длинную шерсть на холке и неожиданно наткнулись на что-то твердое.
Ошейник?
Женькино сердце пропустило удар.
Значит, у собаки есть хозяин?
Мальчик нащупал на ошейнике металлический прямоугольник и почти уткнулся носом в пахучую шерсть, чтобы рассмотреть гравировку.
«Че-ра́н-га», нараспев прочел Женька.
Написано было странно, с большой буквой «А» в середине слова.
Выходит, тебя зовут Черанга, обратился Женька к собаке. И она ударом хвоста подтвердила его предположение.
Под кличкой был выгравирован номер телефона.
Женька присел на траву рядом с собакой. Вытащил телефон из кармана, повертел в руках, медля решением.
Но набрал не номер с ошейника, а другой, хорошо знакомый:
Ало, м-мам! М-мне нужна т-твоя п-помощь!
Звери и люди
Ищи! требовательно шепчет над ухом родной голос. Ищи, Черанга.
Странный запах, выбивающийся из гаммы привычных, настораживает, тревожит Черангу.
Она вытягивает вперед морду, дышит чаще, чтобы втянуть в себя больше воздуха, учуять чужой, но в то же время чем-то знакомый дух.
Она неторопливо приближается к людям, столпившимся у шуршащей, тихо постукивающей ленты, к этим звукам Черанга уже привыкла, она среди них живет.
К ней подбегает неуклюжий маленький человечек, детеныш, и она обнюхивает его.
Странно.
Черанга оглядывается на Хозяина.
Детеныш пахнет неправильно.
Вот его хватает большой человек. От него пахнет страхом и угрозой одновременно. А еще чем-то острым, тревожащим Черангу. Это его запах осел на детеныше.
Большой человек двигается ловко и собранно, он напряжен, готов к нападению. Люди чем-то похожи на зверей это Черанга усвоила за годы службы, а если зверя загнать в угол, он атакует.
Черанга прислушивается и принюхивается, наблюдает.
Теперь некогда оглядываться на Хозяина. Важно заметить каждое, даже едва уловимое движение большого человека, в котором проснулся зверь.
Вот он передает детеныша невысокой самке. Наклоняется к ноге, приподнимает одежду у людей нет своей шкуры, они кутаются в одежду, это их вторая кожа.
Незнакомо-знакомый запах нарастает, теперь он бьет в нос, перебивает все другие запахи, словно в мире остался только он, и в нем Черанга слышит угрозу.
Рука большого человека вытягивает из-под одежды, сжимает что-то маленькое.
И Черанга сразу же узнает этот предмет он плюется огнем и отбирает жизни.
Предупреждать Хозяина некогда.
Черанга пружинит сильными задними ногами и взвивается в воздухе. Она наваливается на большого страшного человека всем телом, удерживает зубами руку со смертоносным предметом. Но человек опередил Черангу и успел выплюнуть огонь ей в грудь.
Жарко жала ста пчел застряли в ней.
Держать, держать, держать.
Заботы
Мама аккуратно захлопнула заднюю дверь машины, чтобы не побеспокоить задремавшую после врачебных процедур и капельниц Черангу.
Это же надо, сказала мама негромко, устроившись на водительском месте и выразительно встряхнув стопкой рецептов и чеков в руке. Оказывается, в наше время вылечить собаку ничуть не дешевле, чем купить билеты на самолет в Сочи и обратно. Ты уже звонил по телефону с ошейника? Надеюсь, хозяин не бросил свою собаку, она просто заблудилась и попала под машину на дороге.
Женька отрицательно покачал головой:
Черанга немецкая овчарка, мам, она ни за что бы не заблудилась. Я думаю, хозяин плохо с ней обращался, мучил, бил. Поэтому она и сбежала.
Ну, это только твои предположения, сын. Всякое бывает с собаками, даже очень умными. Представь себе, как хозяин за нее переживает. Так что давай-ка звони.
Женька нехотя достал телефон.
Надежда, что его мечта наконец сбудется, и у него появится собака, таяла, как фруктовый лед в жару.
Механический голос автоответчика проговорил: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Довольная Женькина улыбка не укрылась от маминых глаз.
Поэтому она тут же взяла с него обещание дозваниваться до хозяина Черанги в течение дня.
Пойми, Женя, у нас все равно не получится оставить собаку у себя. Ей нужен уход, лекарства. Смотри, сколько выписали, и это только на первые две недели. А нам бы самим этот месяц как-нибудь протянуть. Ты же у меня уже взрослый мальчик, все понимаешь.
* * *
Черанга проспала целый день на устроенной ей импровизированной лежанке из старого Женькиного одеяла и зимней куртки, из которой он уже вырос. Иногда она просыпалась, с трудом поднималась на вялые ноги, пила воду из большой алюминиевой миски и тут же ложилась снова.
Женька со смартфоном устроился рядом с ней на диванных подушках. Набрал в поисковике: «Как ухаживать за немецкой овчаркой». Как он и предполагал, собаки этой породы отличались умом и выносливостью, а еще преданностью хозяину. Последняя информация и радовала, и огорчала Женьку. Еще когда они в школе проходили «Каштанку», его просто выворачивало от возмущения, как хозяин обращался со своей собакой. Казалось бы, она должна была возненавидеть его за такие муки.
Но нет, как только Каштанка отыскала хозяина, она бросилась к нему со всех ног.
Из этого выходило, что, как бы хозяин Черанги ни относился к ней, она все равно будет по нему скучать.
Эта мысль засела в Женькиной голове и не давала ему покоя, словно назойливый комариный писк. Чтобы отогнать ее, Женька сбегал в магазин и купил на свои скудные сбережения из копилки сухого собачьего корма. Он-то полезнее для собаки, чем молоко, которое мама велела подогреть для нее.
Но от корма Черанга упрямо отворачивалась. Пришлось проверить мамину версию, и она сработала. Черанга вылакала целую миску теплого молока, даже не заметив подмешанного к нему лекарства.
В новом доме Женька больше всего полюбил свою комнату в мансарде, куда вела с первого этажа узкая лестница со скрипучими ступеньками и тонкими шаткими перилами.
Женьке нравилось, что ступеньки скрипят и предупреждают его о незваных посетителях.
Но теперь крутая лестница стала помехой для общения с собакой. Вряд ли можно было рассчитывать, что Черанга взберется по ней в ближайшие несколько дней. А кто его знает, сколько вообще у них времени осталось, чтобы побыть вместе.
Поэтому Женька забыл на время о своих привычных занятиях, и если и поднимался в свою комнату, то только затем, чтобы взять что-нибудь полезное, книгу или тетрадку, куда решил записывать самые важные моменты из их совместной с Черангой жизни, свои наблюдения за собакой и размышления.
Почему, например, собаку зовут Черанга? Может быть, это какое-то сокращение? Что-то вроде Черной Анги? Но тогда что такое Анга?
Женька погуглил и вразумительных ответов не нашел.
Незаметно наступил вечер. За окном все еще сияло солнце.
О времени напоминала лишь спадающая жара.
Черанга вдруг навострила уши, напряженно прислушиваясь к чему-то. Потом неожиданно бодро вскочила на ноги и, постукивая когтями, взволнованно прошлась до одного из окон, затем до другого. Потянула носом, будто призывая все свои органы чувств на помощь, чтобы обнаружить что-то важное для нее. И замерла в стойке, полуприсев на задних ногах и вытянув вперед шею.
Старинные часы, которые мама не забывала ежедневно заводить, подтягивая железные шишечки на цепочке, с шипением пробили пять раз.
Черанга еще раз беспокойно прошлась по комнате. Подошла к двери, постояла, прислушиваясь.
Затем с тихим стоном устало опустилась на пол.
Все попытки Женьки добиться от собаки хоть какой-то позитивной реакции удара хвостом о пол или хотя бы настороженного трепетания нежно-розовых изнутри ушей не увенчались успехом.
И Женька сам почувствовал в душе тяжелый черный ком подступившего отчаяния.
Он вспомнил о данном маме обещании и снова нехотя нажал на вызов номера, выгравированного на собачьем ошейнике.
Но хозяин Черанги все еще был вне зоны действия сети.
Собачье сердце
Уберите собаку! властно крикнул врач, указывая чемоданчиком с красным крестом на Черангу.
Он торопился к пациенту, но, увидев оскаленную пасть овчарки, замер.
Да кто ж ее уберет это собака брата Даниила, только его будет слушать, развел руками высокий худой монах со взъерошенной бородой. Они служили вместе когда-то.
Раз служили, должна команды понимать.
Врач присел, распахнул чемоданчик, быстрыми выверенными движениями отломил головку капсулы, наполнил лекарством шприц.
Протянул бородачу:
Это успокоительное. Для собаки тоже сгодится. Берите шприц колоть нужно в холку.
Что, я? Послушник попятился.
Врач недовольно фыркнул:
Ну а кто же? Вас она знает, подпустит. Нам ждать больше нельзя.
* * *
Скорая затарахтела, сделала круг по монастырскому двору и потащилась к дороге.
Ишь как тебя пришибло-то, виновато проговорил бородатый послушник, присев возле собаки.
Та уже который раз попыталась встать на ноги.
Взялся за ошейник, помог.
Черанга сделала несколько неуверенных шагов вслед за удаляющейся, подпрыгивающей на ухабах машиной.
К удивлению послушника, собака не остановилась, а двинулась вперед сначала медленно, словно в полусне, затем все быстрее и быстрее.
Стой, Черанга, куда же ты! Хозяина не догнать. Иди сюда! Ждать! Сидеть!
Но Черанга уже не слышала его.
Запах воска
Спал Женька, несмотря на протесты мамы, рядом с собачьей лежанкой, приткнувшись к теплому боку Черанги и приобняв одной рукой, чтобы чувствовать ее дыхание. Вдруг ей опять станет хуже.
Мама встала рано. По кухне старалась ходить тихо, чтобы не разбудить Женьку.
Но он к тому времени уже порядком отлежал бок, соскользнув со своей неудобной лежанки из диванных подушек, так что сразу проснулся.
Черанга по-прежнему лежала тихо, безучастно глядя куда-то в угол.
Мама поставила перед Женькой тарелку с овсянкой:
Женечка, звони сегодня целый день, вдруг хозяин объявится.
Женька кивнул, хотя в душе тут же запротестовал. Что этот хозяин знает, чего не знает он, Женька? Делает все, что ветеринар сказал. Значит, поправится собака, нужно только время.
После маминого ухода Женька еще немного повалялся рядом с Черангой, листая ленту новостей на телефоне.
И тут с собакой случилась та же история, что и прошлым вечером.
Она вскочила на ноги, зацокала по дощатому полу, заходила из угла в угол, останавливаясь то у окна, то у дверей. Теперь она, казалось, вопросительно поглядывала на Женьку, будто спрашивала, чего он медлит.