Работа в срубах была божьей благодатью.
Не мешал ветер, за во́рот не сыпался снег, еловые и сосновые иголки, щепки.
Правда продолжительность рабочего дня увеличилась до 12 часов. Но Мария при таких условиях была готова работать даже без сна.
За невыполненную норму еды не лишали. Просто недоделанную работу прибавляли к следующему дню. А потом вообще давали список работ на месяц. Сделаешь за две недели остальные две недели отдыхаешь с сохранением питания.
На отдых мало кто соглашался. После двух недель сложно было вернуться в обычный ритм. Поэтому отдыхали передовики пару тройку дней и заново трудились, перевыполняя планы.
Через полгода Мария познакомилась с водителем грузовика. Паренёк привозил в поселение продукты. Звали его Максим.
Однажды он украдкой сунул Марии в рукав кусок хлеба и ломтик вяленого мяса. От запаха мяса у Марии закружилась голова.
Пойди поешь в кабине. Я, если что, прикрою.
Вкуснее этого мяса, казалось, не было ничего на свете. Вывернув рукав, собрав с него каждую прилипшую крошку, Мария впервые за много месяцев улыбалась.
***
После отъезда Ивана Евгении стало как будто легче. Их жизнь вместе казалась теперь какой-то вынужденной. Из-за жалости друг к другу и общих воспоминаний они перепутали любовь с чем-то другим. Мысленно Евгения благодарила Ивана за помощь. А ещё за то, что он всё время молчал.
Думала и о том, что не стали бы они мужем и женой, вернись он говорящим.
Смотря теперь на дочек, которые остались на её плечах, не верила своим глазам. Как быстро из беззаботной лисоньки Евгенька превратилась в мать-наседку.
Дочки Марии называли её мама Женя.
Они часто вспоминали о своей матери, особенно старшая.
Девочки были очень находчивыми. И однажды устроили для Евгении испытание.
София неожиданно заболела. Её воротило от еды и воды. Евгения места себе не находила.
Отравление, заверил доктор.
Привёз баночки с микстурами, но легче девочке не становилось.
София начала бредить.
Дю-ю-ю-ша, кричала она ночами, брат! Прощай, Дюша! Прощайте, матушка Мария и папенька, прощай, мама Женя!
Евгения рыдала, сидя рядом с больной Софией.
Дюша, шептала девочка, Дюша Где же ты, мой любимый брат? Умру, не повидавшись с тобой!
Купчиха решила переступить через себя и поехала в детский дом за Андреем.
Но в тот день, когда она туда прибыла, группа детей под предводительством Андрея сбежала. Их искали долго. Потом один из мальчиков вернулся и сдал остальных.
Когда спросили у него, зачем же он вернулся, ответил, что не смог вытерпеть столько дней без еды. Дети скрывались три дня. За организацию побега Андрея наказали. Посадили в изолятор на месяц. Евгения просила заведующую детским домом, чтобы та отдала ей мальчика.
Вы, дамочка, в своём уме? парировала заведующая. Как я отдам вам провинившегося ребёнка? Вы представляете, какая в этих детских сердцах будет обида?! Многие дети стараются, помогают, не устраивают побегов, а забирают того, кто становится преступником? Есть больше трёх десятков других детей. Подберите кого-то из них.
Мне не нужны другие, Евгенька повысила голос. Вы всё равно отдадите мне его!
Ни за что! Он сбежит от вас, кого-нибудь убьёт по пути, а я буду виноватой. У всей этой семейки преступные замыслы. Старшие братья в бегах, мать в ссылке. Девочкам повезло больше. Но девочек я не советовала бы брать таких. Сложные дети, очень сложные. И тут дело не в том, что наша страна пережила столько горя. Это преступники от рождения! И нечего мне угрожать! Покиньте помещение!
Евгения ушла.
Несмотря на то что Андрей просил к нему пока не являться, решила навестить его.
Он не был удивлён приезду Евгеньки.
Не выдержала? Ну-ну, муж-то бросил, вот и мужик потребовался.
Не потребовался, Евгенька решила не продолжать бессмысленные речи, мне помощь нужна.
Что опять? Андрей зевнул устало. Я под домашним арестом. Помощь моя в плену. Проходи, расскажешь.
Евгения вошла в квартиру Андрея.
Жил он довольно скромно. Всегда говорил, что шик и красота привлекают лишнее внимание.
Поэтому в квартире не было ничего кроме письменного стола, кровати и двух стульев.
Поскольку почти всё время Андрей проводил на работе, квартира казалась временным убежищем.
Мне мальчика нужно забрать, не отдают!
Андрей аж присвистнул от удивления.
О сыне вспомнила? Удивила ты меня, Евгения Петровна! Да кто же теперь тебе его отдаст? Ещё немного и его будут искать как старших детей. Живёшь себе с девчонками, живи дальше. Скажи спасибо, что хотя бы тех удалось спасти.
Мне нужен Андрей, повторила Евгения. Нужен прямо сегодня!
Раньше надо было думать, сейчас я бессилен.
А если так? Евгения расстегнула пуговицы на кофте.
Андрей отвернулся и пробормотал:
Не стыдно? Оденься немедленно! Если бы мне от тебя это было нужно, я и без твоего предложения воспользовался бы тобой. Не могу я.
Евгения вдруг заплакала.
Не нужен он мне! Он нужен сёстрам! Старшая при смерти. Всё время его зовёт, а у меня сердце разрывается.
Ах, вон оно что, сказал Андрей, а потом обратно его повезёшь? Так не пойдёт!
Не повезу, будет жить у меня. Мария вернётся, хотя бы этих удастся сохранить.
Андрей встал, подошёл к столу. Что-то быстро написал на бумаге, свернул и отдал Евгеньке.
На вот, заведующей отдай. Она упрямая, но добрая. Вместе с ней ходим по лезвию. Поможет.
Евгения подошла к Андрею, поцеловала его в щеку.
Спасибо, дорогой мой человек! Я благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал!
Андрей засмущался.
Не я сделал Он указательный палец Андрея был направлен в потолок.
***
Заведующая читала письмо с хмурым видом.
Потом посмотрела на Евгению.
Нашла всё-таки способ! Ты посмотри на неё! До вечера жди. Я пока всё улажу. Заберёшь, когда все на ужин пойдут, чтобы не мелькать лишний раз.
Часы тянулись очень долго. Евгения за это время успела даже передумать, вернулась к заведующей. Сказала, что всё отменяется.
Та лишь молча посмотрела на Евгеньку и продолжила заполнять бумаги.
Вечером подозвала её и сказала:
Пойдём!
Нет от вас спокойной жизни, Андрей грубо говорил заведующей. Не нужны мне приёмные родители. Мне и так хорошо.
Хорошо, хорошо, но всё оформлено. Будешь теперь от них сбегать. И пусть они тебя ищут.
При первой же возможности сбегу, не сомневайтесь!
Ах ты сопляк, заведующая возмутилась, не хватило тебе отцовского ремня!
Андрей вышел из изолятора и уставился на Евгеньку.
Она тоже смотрела на него. Как он изменился с тех пор, когда приезжал с братьями в артель!
Стал выше, шире в плечах. Глаза горели, не было уже прежней неловкости и покорности.
Ну вот, заведующая подтолкнула Андрея к Евгеньке, всего доброго!
Андрей вдруг опустил голову, пошёл следом за «приёмной матерью». По пути домой молчали.
Евгения держала себя в руках. Внутри всё клокотало. Сын смотрел на неё своими большими глазами. Он не понимал, как женщина, которая так понравилась ему, решила взять на воспитание такого сложного подростка. О настоящих причинах он узнал, когда уже приехали домой.
«Умирающая» Софья в одно мгновение вскочила с кровати и повисла на шее у брата.
Катерина тут же оказалась рядом. Девочки плакали, Андрей тоже.
И в тот момент Евгенька поняла, что дети Марии всё подстроили, чтобы быть рядом с братом.
Евгенька старалась избегать сына. А он вёл себя скромно. Помогал незаметно. То дров принесёт, то наколет их. Евгения не замечала, когда он всё это делал.
Однажды он взял на руки плачущую Лидочку, звонко чмокнул её в нос и произнёс:
Я с тобой, сестричка, мама Женя сейчас придёт
Евгения застыла на пороге. Всё бушевало внутри. Ей хотелось подбежать, вырвать дочь из рук нелюбимого сына, запретить подходить к ней. Но вовремя опомнилась. Натянула улыбку, подошла, кивнула в знак благодарности.
Андрей вдруг расцвёл от улыбки «приёмной» матери.
Зима выдалась суровой. Евгеньке пришлось на полдня выходить на работу, чтобы получить карточки на дрова.
***
Я и не думала, что всё вот так повернётся, Ирина прижалась к Ивану. Я даже верить перестала в то, что ты существовал. А теперь Я и не знаю, как мне быть теперь. Ва-а-а-нь, а ты надолго?
Голос Ирины дрожал.
Если приехал, стало быть, навсегда?
Навсегда, кивнул Иван. Мне бы только найти теперь, где устроиться.
Ирина привстала, опёрлась на локоть и, улыбаясь, произнесла:
Не нужно ничего искать! Ваня! Конечно же! Ты можешь остаться у меня.
Иван Гладил Ирину по волосам и плечам. Она заснула быстро. Он не спал. Всё ругал себя за то, что соврал. Он не собирался оставаться.
Утром, смотря на счастливую Ирину, то и дело хмурился.
Она заметила, подошла, поцеловала в щеку.
Мне на работу, не хмурься ты так Я вернусь пораньше. Попробую пораньше. Работы очень много, больных нужно лечить. А врачей очень мало. Не скучай без меня! Всё в твоём распоряжении. До вечера, Ваня!
После ухода Ирины Иван продолжил хмуриться.
Одни беды от этих баб, произнёс он вслух.
Вытащил из-за пазухи отцовский крестик. Поцеловал.
Пусть теперь она мучается так, как мучился я! Ли-и-и-со-нь-ка Поросёночка ей подавай! Что же ты осталась без поросят? Не рассчитал Пётр Николаевич, сгинул. Насмехался надо мной и сгинул. Туда ему и дорога. Потом снял с шеи верёвку, разрезал её ножом. В руку скользнул кулончик в форме лисицы.
Открыл окно и выбросил его.
Покинь моё сердце, Полянская Евгения Петровна!
На верёвку надел отцовский крест. Прилёг на кровать. Вдруг задрожал сильно. Почувствовал слабость. Вертел головой и не понимал, где находится.
Кое-как поднялся. Еле стоял на ногах.
Золото ведь продать можно, прошептал он, не узнавая своего голоса. За золото сапоги предлагали. Дурак Не согласился тогда.
Иван, шатаясь, приблизился к двери. Собрался на улицу.
Золото можно продать, можно продать, бормотал он.
Принялся искать кулончик. Ползал на коленях по мокрой земле, ворошил листья, разгребал. Тоскливо поглядывал на окно, из которого этот кулон выбросил. Из соседнего окна выглянула вчерашняя соседка.
С интересом наблюдала за Иваном.
Прости меня, Женька, прости Не уберёг. Ты сберегла, а я нет.
Возвращался весь промокший, грязный. Не разуваясь, прилёг на кровать и уснул.
Не слышал, как вернулась Ирина.
Она трясла Ивана за плечо и недовольно говорила:
Так не пойдёт, Ваня! Просыпайся! Я никому и никогда не позволяла вот так ложиться на постель. Раздевайся сейчас же! Да ты весь мокрый. Боже, Ваня! Что же ты за человек такой?!
Иван поднялся. Непонимающим взглядом окинул Ирину.
Она смотрела на него с удивлением. Щурила глаза, нервно теребила рюшки на своей белой рубашке. Иван стал стягивать с себя мокрую одежду, бросал на пол. Кое-как справился с сапогами.
Ирина всё подняла, вытерла полы. Ворча, меняла постельное бельё. Потом всё очень долго стирала. Иван сидел в кресле, закутавшись в простыню.
Когда Ирина закончила стирать, взяла стул, подошла к шкафу. Что-то очень долго перебирала на верхней полке. Вытащила оттуда новые штаны, рубашку.
Это от агронома осталось, надень.
Иван надел. Штаны оказались очень длинными. Ирина присела на корточки, подвернула.
Знаешь, Вань, сказала она, глядя на него снизу вверх. Даже не знаю, сможем ли мы вот так вместе быть. Чувства чувствами, а поступки твои меня пугают. Я сегодня много думала над тем, что ты вернулся. Ведь где-то ты жил всё это время. Может быть, у тебя есть жена, дети. Ты же не помнил обо мне столько лет, а теперь вот пришёл. Так неправильно. И я повела себя легкомысленно. Но меня можно понять. Я похоронила мужа и дочь. Мне нужно в ком-то искать утешение. Не могу сказать, что я ищу его в мужчинах. Вовсе нет. У меня были кратковременные связи. Я могу снова выйти замуж. Но с моей занятостью не смогу быть хорошей женой.
А я тебя замуж не зову, грубо произнёс Иван.
У Ирины от неожиданности даже отвисла челюсть.
Да я не о тебе, произнесла она после недолгой паузы. Я о том, что меня зовут замуж. Зовут очень хорошие, добрые мужчины. Есть один вдовец. У него две такие маленькие кудрявые девочки, просто ангелочки. Им нужна мама. А я не могу. Я перед твоим приездом уже подумывала согласиться. Но увидела тебя и решила, что мне некуда торопиться. Я не оправдаю надежд, а это хуже всего: не оправдать надежд перед человеком, который в тебя верит.
Ирина села в кресло. Облокотившись на спинку, подняла голову, закрыла глаза.
Я тебя, Вань, ждала. Не верила в то, что ты есть, но ждала. Ты стал моим спасителем. Не бросил в трудную минуту.
А я тебя не звал за собой, Иван смотрел на Ирину, она по-прежнему сидела с поднятой вверх головой и закрытыми глазами. Ты сама побежала за мной.
Ирина открыла глаза.
Конечно побежала, я же оставалась там совсем одна. Ну не одна, ещё та старушка. Вань, а ты помнишь, как горела церковь? Я больше никогда не видела такой красоты!
Дура ты, Ирина! бросил Иван. Какой дурой была, такой и осталась.
Ирина усмехнулась.
Отчего же ты так решил, Ваня? поинтересовалась она. Её ничуть не оскорбили слова кузнеца. Нет той Ирины, которая бежала с тобой. Я умная женщина. Благодаря моему мужу, я стала врачом. Меня уважают и боготворят.
И, знаешь ли, оскорблений в свой адрес я давно не слышала. Прошу тебя, впредь не позволяй себе таких вольностей. Это, как минимум, невоспитанно по отношению к женщине, которая приняла тебя у себя, накормила, уложила спать, выстирала твою одежду.
Если ты остаёшься у меня, будь добр жить по моим правилам. Сапоги снимаются вон там, на пороге. И незачем валяться в грязи приличному человеку. Я не знаю, что ты там искал. Мне соседи пригрозили, что в следующий раз вызовут участкового.
В этом доме живут приличные люди. И они боятся, что незнакомец, которого я поселила у себя, может быть преступником. А я и сама ведь не знаю, ты преступник или нет. Так что выбирай: или ты остаёшься, и я ищу тебе работу, или уходишь и больше никогда не возвращаешься.
Я ухожу, ответил Иван. Спасибо за гостеприимство, но жить по чьим-то правилам я не привык. Я свободный человек.
Ну как знаешь, Ирина поднялась с кресла, подошла к двери, открыла её. Удачи, Ваня! Спасибо, ты помог мне распрощаться с прошлым. Теперь я спокойна. Я вспомнила и теперь с лёгкостью забуду тебя.
Иван, проходя мимо Ирины, остановился. Хотел было сказать, что передумал. Но гордость не позволила. Сам ведь только сказал, что уходит.
Ирина закрыла дверь. Иван долго стоял перед дверью. Сначала была тишина, потом услышал всхлипывания. Махнул рукой и вышел на улицу.
Надо было утром уходить, пробормотал он, что теперь ночью-то делать?
Иван долго раздумывал над тем, куда пойти. Решил вернуться к Ирине, попросить разрешения остаться до утра.
Постучал.
Она открыла заплаканная. Молча отошла от двери.
Мужчина шагнул в квартиру.
Мне переночевать нужно, сказал он.
Ночуй, ответила Ирина спокойно.
Утром она ушла на работу, а Иван не торопился уходить. Решил, что дождётся всё-таки Степана.
Ирина удивилась тому, что Иван остался. Ничего у него не спрашивала. Приходила домой, кормила. Оба молчали.
Перед воскресеньем Ирина объявила:
Завтра Стёпка прибудет. Может быть, тебе лучше поехать с ним?
Время покажет, ответил Иван.
У Ирины было хорошо. Уходить больше не хотелось. Да и она его не гнала.
Когда приехал Степан, хозяйка попросила Ивана спрятаться в другой комнате.
За закрытой дверью кузнец слышал, как хихикает Ирина, как громко говорит Степан.
От приближающихся шагов Ивана затрясло.
Дверь распахнулась. На пороге стоял высокого роста юноша.
Он смотрел на Ивана с удивлением.
А потом распахнул объятия и произнёс:
Ну, здравствуй, мой спаситель!
Ирина стояла рядом и вытирала слёзы.