Зов Горящих Кораблей
Problem Gost
© Problem Gost, 2023
ISBN 978-5-0060-9127-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
АКТ 1. СПАРТА, СПАРТА
ГЛАВА 1. ВОЛЯ ДЕЛАЕТ С ЛЮДЬМИ НЕМЫСЛИМОЕ
Крепкий сон в эту ночь мне не удался. Я промучился всю ночь из-за головной боли. Тот странный лекарь, что пел песни, пока вытаскивал иглу из моей ноги, дал мне какие-то таблетки от головной боли, по вкусу напоминавшие резину, но на время я смогу позабыть о боли. На улице была метель, но, по словам метеорологов Буша, ближе к середине дня небо станет ясным. Мою голову заполонили мысли о семье Дженис. По сути, какое моё дело, но что-то внутри меня не оставляло, мои мысли по этому поводу кипели и как по мне, единственно верным в данной ситуации решением было помочь рабочим очистить старый самолёт ото льда. Буш заранее отдал приказ привезти сюда эту махину, по форме напоминавшую клюв пеликана. Самолёт был покрыт толстыми слоями льда, и мне с десятком рабочих пришлось удалять эти куски льда, при помощи громоздких кирок. Работа была тяжёлой уже спустя пять минут, у меня присутствовала отдышка, а руки онемели и посинели от холода, покрываясь белой коркой. Люди, которые долбили этот лёд рука об руку со мной, несмотря на тяжесть условий, которые им поставлены, с каменными лицами выполняли свою работу.
Как нам жить дальше, Алан?
Только вместе. Мы должны попытаться, Ло.
Наш дочь мертва, Алан. Это конец! рыдая, кипела Ло.
Я помню тот день, мы встретились впервые с момента смерти нашего ребёнка. В национальном парке посреди лета у нашей любимой лавочки. Под радостный смех детей, которые катались на аттракционах и играли в песочницах и доносившуюся из приёмника маршевую песню, мы я и самый дорогой для меня человек умирали в этот весёлый для других день.
Не говори так, прошу всё ещё можно исправить, мы же любим друг друга! дрожа, ответил я, не решаясь взглянуть в глаза, плачущему чуду.
Я и сам едва сдерживался, чтобы не заплакать с ней на пару.
Я ничего не чувствую, кроме боли. Во мне больше нет любви, прости, если сможешь.
У меня будто выдрали сердце с корнем.
Дай мне шанс всё исправить, всё будет хорошо иди ко мне.
Лори прижалась ко мне, поцеловав в щёку.
Я совсем запуталась Прости Боже Я просто, все эти месяцы
Я знаю, мне тоже тяжело. Я, как и ты ждал его и мне так же больно, но мы сможем пережить это только сообща, доверься мне, моё чудо. тут я не выдержал.
Я искромётно начал молотить по льду, крича без устали, взывая к себе самому отпустить прошлое, но я не мог переступить через себя. Мерзлота в теле куда-то подевалась, гнев и боль заполонили все ниши. Когда мне стало не хватать воздуха, я отшвырнул кирку куда-то в сторону. Рабочие схватились за головы. Я едва не убил одного из их коллег, который был на перекуре. Лезвие воткнулось ему в рукав, прибив к стенке, но плоть не задело. Извиняясь и сгорая от стыда, я убежал в поле и просидел там до тех пор, пока туман не начал рассеиваться. Придя обратно в лагерь, я докурил последнюю сигарету в пачке, пока наши сумки грузили в самолёт.
Ты должен тренироваться, если хочешь стать сильнее, Сэм! промолвил Брендан.
Я пришёл в разгар их тренировки.
Я устал делать одно и тоже, хочу что-то новое. скулил юноша, лёжа на скамье.
На их крики также подошли Ая и Кайетан.
Это самые эффективные упражнения, Сэм! Если хочешь стать сильнее делай! рявкнул Брендан, делая молотки с гантелями по сто семьдесят пять футов каждая.
Я дивился его силам, сам я едва ли мог осилить девяносто.
Мы все вынуждены страдать от одной из двух болей: боли дисциплины или боли сожаления. Разница в том, что дисциплина весит граммы, а сожаление тонны. изрёк Кайетан, озираясь на гантели как на нечто мерзкое-примерзкое.
Слушай умные вещи, пошёл! пыхтя, выдавил Брендан.
Сэм, нахмурившись, принялся выполнять жим лёжа.
Мы кстати вылетаем сегодня. Общая готовность через два с половиной часа.
Все тут же уставились на меня.
Что!? И ты только сейчас об этом говоришь? взяв инициативу на себя, сказала Ая.
Ну Как-то не было времени, а сейчас все в сборе, да и какая разница. Я главный и мне решать, поэтому через два с половиной часа, чтобы все были у putain davion1.
У самолёта. перевёл Кайетан, для не понявших мою последнюю фразу.
Спасибо. красноречиво поблагодарил я.
Может хоть, расскажешь, куда мы летит и для чего? задал вопрос Крамер.
В Спарту. Нашей целью будет завладеть моим старым кораблём.
Алисой что-ль?! Она-ж
К беседе присоединился сонный Марк. Лицо, которого после изрядного количества алкоголя и моих тумаков было опухшим и выглядело как протухшие яйца. Ая тут же отодвинула себя и Кайетана, как можно дальше от него, бросая на него хищный взгляд.
Да. Есть шанс, что корабль цел. Заполучив его, мы сильно упростим себе задачу в поиске лекарства от flogeros`a.
Пожалуй, я соглашусь, но не чересчур ли это рискованно? Мы все не до конца восстановились. Кости Сэма едва расправляются с пустым грифом, Ая трясётся при каждом громком звуке, Кайетан до сих пор харкает кровью, тот пучеглазый телепузик, которого ты притащил из стана врага тоже не в лучшем состоянии, да и ты явно потерянный. высказал свою точку зрения Крамер, в перерыве между подходами.
Насчёт меня брехня! обозлённо сказал я. Остальные восстановятся по ходу, у нас нету столько времени.
Алан, посмотри вокруг. Мир утопает в пиздеце, если мы дадим друг другу продышаться некоторое время ничего не изменится. произнёс Марк, соглашаясь с Крамером.
А он умеет мыслить, может и подружимся.
Сколько жмёшь от груди, глыба?
Триста пятьдесят.
Нет! Пиздёж!
Я не пизжу, ушлёпок. вскипая, произнёс Крамер, встав со скамейки, на которую уселся минутой ранее.
Ладно-ладно, успокойся здоровяк, просто немыслимые цифры ты ахуеть как крут, я восхищён по самые яйца.
Жгучая боль в руки и возникшие тут же трипы, откинули меня назад, но Марк подхватил меня в падении. Этим, моё тело сказало:
У тебя мало времени. Поднажми!
Всё нормально. пыхтя от боли, сказал я, опережая слова своих подчинённых. Просто не выспался.
Марк аккуратно посадил меня возле Крамера.
Что-то ты часто испытываешь проблемы со сном. подозревая неладное сказал Крамер.
Тут мне стало совсем душно и невыносимо, будто меня заперли в душной комнате.
Через два с половиной часа! с дрожью проговорил я ещё раз и ушёл как можно быстрее, чтобы меня не смогли нагнать.
***
Я обходил лагерь, но ни в одной из его частей не задерживался надолго. Как и в бытность юных лет, я не мог найти себе места, пожалуй, единственным местом, где я мог приютиться был бар к нему я собственно и направился в итоге. Несмотря на дневной час, в баре, за исключением компании деформированных уродцев с обильным волосяным покровом на лице и немного зеленоватой кожей не было никого. Ещё мокрые сидения и лавки говорили, что перед открытием была тщательная уборка, тот, кто убирался, постарался на славу, избавившись от запаха алкоголя. Теперь пахло свежеиспечённым хлебом и мне почему-то захотелось фильтрованного кваса. Бармен поставил передо мной три огромных залитых до краёв, позолоченных кубка с речами на скандинавском. Я даже забыл о том, насколько запах кваса приятен. Хоть снаружи и было холодно, холодный напиток согревал меня и его вкус будто шёл к мозгу, а не желудку. Со спины послышался немного грубоватый голос Дженис, её глаза с интересом наблюдали за мной, а лицо выглядело необычайно закоснелым, она поздоровалась, я с неохотой поприветствовал её жестом руки и попросил ещё один кубок. Дженис заказала чашку орешек со сгущёнкой. Девушка начала диалог, но я не проявил желание его продолжить, размышляя о временах борьбы против Спарты. Самые ожесточённые и напряжённые сражения в моей жизни проходили именно против них. И именно они запустили цикл падения Альянса, когда мы проиграли им Четвёртую «Фавровую» битву. Я не участвовал в первых двух битвах из-за нежелания отца рисковать моей жизнью и сомнений в моих лидерских способностях. Он отправлял меня учиться дальше, но на деле Норрингтон, втайне от отца старался направлять меня в наименее опасные вылазки в паре с каким-нибудь опытным генералом, большего он не мог дать, иначе рисковал оказаться на костре и лицезреть прыгающих фанатиков в белых тряпках. Фавровые битвы быстро стали для меня принципиальными. Спартанцы безнаказанно грабили наши караваны и захватывали союзные территории. Они убивали, по их мнению, слабых, а сильные становились рабами, но так было не всегда. Когда-то Спарта была процветающим торговым районом с множеством продовольственных ресурсов, красивыми закатами и живой природой. Они откололись от Альянса из-за нежелания иметь дело с «уродами», их главным условием для дальнейшего продолжения дружелюбных отношением было избавить от всех деформированных, чёрных, ускоглазых, жёлто, зелено, краснокожих и в целом больных людей. Мы отвечали им тем же. Сжигая, грабя, убивая. Только мы выставляли себя как героев, освободителей, а они говорили честно они завоеватели, они за сильное человечество, без уродов. Только так можно встать с колен. вот их лозунг. В фавровых войнах я потерял многих друзей, я вынужден был наблюдать за методами спартанцев в решении тех или иных задача. Я считал их варварами, не достойных человечества. И поэтому шёл в бой с горящими глазами, желая отомстить за боль, которую они мне принесли. Боль утраты, поражений, позора после очередного отступления, сдачи города на их съедение, бездействие, в ходе созерцания того, что они делают.
Сейчас-то я понимаю, что месть это замкнутый круг, который никогда не прекратиться. Тебе сделали плохо ты отомстил, потом отомстили тебе, потом отомстили за тебя и так по кругу. Месть это худшее, что может предпринять человек, в решении своих проблем, но чувство отмщения порой слишком сладко, чтобы отказаться от искушения. Дело в подмене слов, многие путают месть со справедливостью, отобрали у меня, тогда отберу и я. Я не философ, я солдат и лидер. Я веду людей в бой, обдумываю стратегии, управляю, думаю, но все эти годы, я думал не о том. Месть ничего не даст, по сути, мститель это человек, который видит горящий лес и вместо того, чтобы потушить его, берёт зажигалку и канистру с бензином, поджигая уцелевшую часть. Чтобы не пришлось мстить, нужно защищать до конца, потому что месть не способна восполнить и малой доли утраты.
Орешки принесла молоденькая официантка с добрым, немного кривоватым лицом. Посмотрев на меня, она застеснялась, чуть не скрывшись с заказом. Всё её тело сжалась, глаза смотрели куда-то в сторону. Я поблагодарил её, я готов поклясться, что она припрыгивала от счастья и, отойдя чуть подальше, продолжила смотреть на меня из кухни.
Ты ей понравился.
Типун тебе на язык.
Ты нравишься девчонкам. Весь такой из себя крутой, задумчивый, серьёзный и злой. Настоящая рок-звезда. Уже не раз слышала обсуждения между женской частью лагеря о том, есть ли у тебя дама сердца. говорила она, уминая орешки.
Что тебе нужно, Дженис?
Почувствовав утомление, я положил голову на руки и закрыл глаза, давая себе, немного времени, чтобы отдохнуть.
Вы так быстро уходите, почему?
У нас была сделка, и мы выполнили её условия. Здесь нас больше ничего не держит, и мы идём дальше.
Что вами движет?
Дженис, меньше знаешь крепче спишь. Знания сковывают человека, делают его рабом системы. Поэтому живи, как и жила раньше.
Я наделся, что она отстанет от меня. Мне совсем не хотелось вести с ней диалог.
Я хочу с вами! твёрдо сказала она.
Нет.
Да!
Отвали от меня, у тебя есть мужчина и ребёнок, ты не можешь их бросить! сорвавшись, взвизгнул я, ударив кулаком по стойке и отмахнув пустые кубки.
Это мой брат и его дочь! Его жена и её матушка умерла спустя полгода после родов, варвары напали на их поселение. Я не видела их семь лет.
Я чуть смягчился, но не мог или не хотел смотреть ей в глаза, тогда она силой повернула меня к себе. Её лицо озаряли лучи света, глаза ласково смотрели на меня, другие черты лица сохранялись суровость. Я отвернулся, скинув её руки со своих плеч.
Ты нужна им, а нам нечего терять, каждый член моего отряда не имеет ни гроша за спиной. Тебе есть что терять останься с ними и помоги в создании рая на земле. Буш железно пристроит тебя на неплохую должность. Ты знойная, самоотверженная, сострадающая В меру. Не пропадёшь уж точно, желаю тебе удачи, вынужден откланяться. Извините, что смёл кубки.
Я подошёл к пиликающему терминалу за стойкой и оплатил все наши затраты. Он не сразу принял оплату, от чего я приложился по экрану, и устройство сразу запиликало, ознаменовав оплату счёта.
Извините, терминал порядком устарел. Из-за гражданских войн, тяжело до-быть детали и новую прошивку. смущённо промолвил бармен, высунувший свою трясущуюся голову из-под стойки.
Нахлынувшая слабость подкашивала мои ноги, появилась ноющая боль на стыке предплечья и бицепса, а также в районе бёдер. Выйдя наружу, первое, что я увидел это молодого пацанёнка с куском щетины справой стороны лица, почти возле уха. Он растерянно кого-то искал, смотря по сторонам, расспрашивая проходящих мимо. Увидев меня, он поправил сползающие штаны и побежал в мою сторону. Поднялся ветер, длинные волосы парня накрыли его глаза, и ему пришлось держать их у корней.
Вы Де Фаре? спросил он украдкой.
Смотря для кого.
Самолёт готов к отправке, ждут только вас. дрожащим голосом ознаменовал он.
Поблагодарив юношу лишним кредитом, я хлопнул его по плечу и двинулся в сторону площадки.
***
Ещё за пару миль было слышно гудение и шедший по улицам вихрь, созданный заведёнными турбинами. На площадке стояла команда в полном составе, все стояли молча, за исключением Аи разгорячённо спорившей с Марком, ну и Брендан, который пытался угомонить обоих. Подойдя к ним ближе, я уже мог различать отдельные фразы.
Чурбан неотёсанный!
Истеричка!
Хватит! рявкнул я, схватив их за шкирки, разъединил друг от другом.
Скажи своему дружку, чтобы он вёл себя подобающе! сказала Ая, тыча пальцем мне в лицо.
Стерва!
Марк ещё слово сдержанно произнёс Кайетан.
Да что блять!? Марк, Марк. Она первая начала, я хули, сделаю!? Да блять, я относился к ней не очень, пока она была пленена, но ебать, я выполнял свои обязательства перед нанимателем! Вы попробуйте поработь на этого сукина сына, Ван-Мардвика, вы ахуеете! При одном его взгляде можно в штаны наложить. Он блять Как Сущий дьявол воплоти, хуже только вот этот. сказал он, показывая на меня.
Ну спасибо. гневно бросил я. Когда мы сможем пройти в самолёт? быстро переключился я.
Совсем скоро, последние подготовки. Проверяем стабильность нашей ласточки. сказал появившийся из воздуха Буш.
Явился не запылился. промолвил Кайетан, заключив Аю в свои объятья.
Я тоже рад тебя видеть, Кайетан. с ухмылкой произнёс Буш, сосредоточившись на мне.
Его лицо блестело, он был как свежий огурец, а от лица отходили блики.
Забыл спросить вчера, тела Лауритсена и Ван-Мардвика найдены?
Только первый, жертва своих амбиций. Тела второго нам не удалось найти.
Ладно, кто поведёт?
Проверенные люди. отрезал Буш, ломаным голосом.
Ладно.
К нам подошёл один из пилотов в оранжевом костюме.
Всё готово к вылету, Ирэн.
Вот один из пилотов, знакомься Клик! воскликнул Буш.
Алан.
Мы пожали руки.
На меня посмотрел Крамер, я лёгким движением руки обозначил, что они могут подниматься по приставленной лестнице. Крамер показал большой палец, и все дружно пошли по трапу. Пилот также направился в сторону трапа. Мы остались стоять вдвоём, смотря на бесстрастный вид зимней пустоши, золотистые лучи в огромном количестве будто окрасили снег, создавая впечатление, что мы находимся в пустоши.
Что будете делать дальше? спросил я у Буша.
Пока не знаю. Может, построим идеальное общество это оказалось не таким дружным. отшутился он.
Слушай, Ирэн. Мне не исправить всех моих ошибок и мои извинения не вернут тебе твою семью, не удалят то, что ты видел, но прости меня, если это возможно. За то, что отнял у тебя всё. Помогая тебе, я неосознанно, но пытался закрасить «историю наших отношений», скрасить её.
Будем честны я тоже не подарок. Кара в твоём обличии наказала меня за мои грехи, но при этом дала второй шанс. Не приди ты на порог моего дома, возможно бы я в порыве злости под алкоголем, сам бы разорвал их в клочья.
Я могу рассчитывать на тебя и твоих людей, когда вы мне понадобитесь?
Однозначно! Отныне мы союзники!
Я молча кивнул, в знак понимания. На его месте, я бы не простил себя, обрёк на всевозможные и долголетние муки, но никак бы не простил, несмотря на помощь. Покинув его, пришла, и моя очередь двигаться в сторону трапа, мне навстречу подбежал Жуан-Витор. Он запыхался, а одежда на нём была не застёгнута, футболка наполовину была заправлена в брюки, а ремень свисал. Мы без слов поняли друг друга и начали подниматься. Перед тем, как взойти на борт, я в последний раз окинул северные земли, что-то неподдельное и непонятное, какая-то недосказанность тянули меня обратно в эту морозную пучину неизвестности, скрывавшейся в непостижимых снежных бурях, но нужно идти дальше. Выкинув эти мысли из головы, я закрыл дверь. Не знаю, старались ли рабочие над салоном, но запах старья, облезшие сиденья, разодранная обшивка, трещины в стёклах, всякая мелочь на полу не внушали оптимизма насчёт хорошего полёта.