Фу, поморщилась Вика.
А вот Шведская академия, она присуждает Нобелевскую премию по литературе. Ещё тут Музей Нобеля и Нобелевская библиотека. Видите дом на пересечении двух улиц и в нём рунный камень? показала направление Эльза.
Над пёстрыми булыжниками фундамента заплаткой торчал здоровенный серый камень, изрезанный красными линиями.
Викинги ставили валуны с надписями на месте важных событий, через несколько столетий их откопали, чтоб укреплять фундаменты. Этот камень могильный, на нём надпись: «Здесь почивает сын Торстена и Фрегунн» торжественно произнесла Эльза.
Блин, у вас тут кругом кладбище! воскликнула Вика.
Мой русский муж говорил, что в России на главной площади лежит мумия и в стенах урны с прахом, парировала Эльза, обиженная непочтительностью к руническому камню. А эти камни ставились викингами в девятом одиннадцатом веках!
Ну, тогда круто, вяло смирилась Вика.
После Эльзиных историй Стокгольм, сколоченный из островов, казался Вале окровавленным каменным узором, но действовал на неё гипнотически. Словно перемешивал в подвалах памяти что-то важное, но не переводимое в слова.
Теперь на «Улицу палача». Палачом в Средневековье работал преступник, искупая этим вину. Он казнил, пока суд не назначал нового палача, и новый палач казнил старого, повела их дальше Эльза.
Всё просчитано, как с нашей гостиницей, скривилась Вика.
В полночь «час обхода теней». Призраки обходят Старый город. Кто не верит, включают музыку или гоняют на авто, но в музыке начинаются помехи, а моторы ломаются. Я специально выбираю объекты, которые интересны колдунье, напомнила Эльза.
Пурга для туристов, вставила Вика.
Так замечательно рассказываете, что появляется ощущение причастности ко всему этому, сгладила её комментарии Валя.
Теперь нам в переулок Мортена Тротцига. Эльза повела их к крошечному проходу между домами. Это самая узкая улица города.
Сколько здесь сантиметров? спросила Валя.
Девяносто. Мужья прятались в питейном заведении переулка от жён, а жёны не могли пройти сюда из-за кринолинов.
Зачем строить дома так близко? В комнаты не попадает солнце, жизнь как в колодце, удивилась Валя.
Наши острова маленькие, а все, кто любит солнце, уезжают из города и строят дома далеко от соседей. Теперь для улучшения настроения идем к «Мальчику, смотрящему на луну».
Эльза привела их каменными зигзагами к Финской церкви, во дворе которой стояла крошечная скульптура схематично отлитого человечка, сидящего, обняв коленки.
Она не впечатляла, хотя постамент был усыпан монетами и конфетами, на голове фигурки красовалась кукольная соломенная шляпка, а вокруг толкались туристы с фотоаппаратами.
Мальчик исполняет желания. Надо погладить его по голове, оставить монетку, конфетку, цветок. Кому очень важно желание, надевают на него шапочки, курточки, шарфики. Снимите шляпку, погладьте его по голове, предложила Эльза.
Какая-то могилка абортированного! продолжила Вика в своем репертуаре. Чистый эмбрион, даже фейсик не сформировался.
Тише, сконфузилась Эльза. Здесь могут быть русские туристы!
Эльза повела их в знаковое кафе, столики были у входа на улице, но она предпочла подвал с мрачными кирпичными сводами. И предупредила, что это бывшая тюрьма, где сидел убийца короля Густава Третьего и откуда шли подземные ходы в Королевский дворец.
Тюряга, как мне и обещали, хихикнула Вика.
Мы должны заказать национальные блюда, велела Эльза. Суп на основе пива? Гороховый суп и к нему блины с брусничным джемом? Устричный суп-крем?
Нет, взмолилась Валя. Что-нибудь попроще.
Гороховый суп с джемом, угарно! оценила Вика.
Шведы едят брусничный соус и джем к мясу, каше, блинам. У вас в программе знакомство с национальной кухней, я обязана выполнить этот пункт, покачала головой Эльза, не понимая, слушаться Валю или программу её визита.
За тем столом в тарелках рыба с картошкой, взмолилась Валя. Нам так же!
На пароме есть шведский стол, там много нашей кухни, порекомендовала Эльза.
А когда перешли к кофе с местными вафлями, рассказала:
В нашем фольклоре много чудовищ, но главное злой дух Мара, она насылает страшные сны и душит спящих. Мары скачут ночью на коровах, и у коров пропадает молоко. Чтоб уберечь коров, у двери кладут две перекрещённые косы. Некоторые люди превращаются в Мар, а некоторые насылают Мар на других. Но если Мара наступит на лезвие, порез будет не на ней, а на том, кто её наслал
Фигли шведы прибили финских шаманов, если верят в духов? спросила Вика.
Шведы хотели, чтоб финны и лопари стали христианами, но они так и остались язычниками. В некоторых деревнях шаманы и сейчас нарекают новорождённых до крещения, подтвердила Эльза. Карелы тоже практикуют двоеверие.
Карелы? эхом переспросила Валя.
Мой русский муж говорил, что деревенские карелки умели останавливать кровь и огонь, просто поводив руками улыбнулась Эльза.
Откуда он знает? уцепилась Валя за ниточку.
Она же видела на сессии регрессионой терапии, как её мать Соня-Окку движением руки погасила их подожжённый дом.
Он из Сортавалы. Десять лет назад я переводила пожилым супругам, мы ездили смотреть места, где жили их предки. Сортавала принадлежала то Швеции, то Финляндии, то России, рассказала Эльза. Супруги и я получили «визу ностальгетиков». В СССР не пускали без важной причины, это считали важной причиной. Мой русский муж работал экскурсоводом, он показал нам Сортавалу и Рускеалу.
Вы были в Рускеале??? поразилась Валя.
Мраморный каньон Рускеалы одно из самых красивых мест, какие я повидала. Мой русский муж вёл машину и открыл всё про свою жизнь. Было видно, насколько сдержанной Эльзе приятно поговорить про него. Когда возвращались, он попросил сделать ему паспорт Швеции.
Фигасе! покачала головой Вика.
Он красивый, и тогда у меня не было мужчины, кивнула Эльза без всяких эмоций.
Вы расстались? спросила Валя.
Мы интересно жили, но, когда ему дали паспорт, я сказала, сними квартиру. Для этого надо показать, что можешь платить что есть работа или доход. Он не хотел плохую работу, он хотел работать королём Швеции и не думать, что каждый месяц приходят счета.
Кажется, вы любите его до сих пор, заметила Валя.
Он дал мне такой русский язык, он дал мне русскую литературу. Но он делал любое дело не до конца. Сначала говорил, виноват СССР, но не доводил до конца здесь, а теперь в Америке.
Чем он там занимается?
Возит пиццу. Когда возьму кредит на квартиру, он прилетит и сделает мне ребёнка. Если нет отца, у нас большое пособие и льготы, буднично добавила Эльза.
Он карел? клонила Валя в свою сторону.
Русский. Там мало карелов. Был геноцид карелов, они переходили к шведам, к финнам, но хотели жить с Россией. А после революции русские сделали им репрессии и переселение, заученно сказала Эльза. Русский муж возил меня в деревню, где были рунопевцы. Теперь, наверное, их не осталось ни у карелов, ни у финнов
Вы назвали рунами камни с надписями.
Руны также магические песни, песни-заговоры. Они прошли через меня как стрелы, задумчиво сказала Эльза, и глаза её заискрились. Я понимала все слова этих рун, хотя у нас разные языковые группы. Впала в экстаз, как покурила травы.
Культурный приход, хмыкнула Вика.
Может, просто были там в прошлой жизни? мягко спросила Валя.
Как это? не поняла Эльза.
Есть такая психотехника регрессионная терапия, человек выздоравливает, просмотрев свои прошлые воплощения.
Русское колдовство? улыбнулась Эльза.
Мой преподаватель учился этому в Европе.
Это очень интересно, но пора на паром.
Когда вышли из мрачного тюремного подвала, на улице вовсю хлестал дождь. От кафе до машины было близко, и, пока ехали, улицы преображались в стеклянном занавесе дождя. Неяркие здания заиграли новыми красками, словно дождь смывал с них Эльзины некрофильские сюжеты.
От машины до теплохода было серьёзное расстояние. Зонта с эмблемой отеля на троих не хватало, Валя с Эльзой поставили Вику в середину, а сами бежали с боков.
Эту прошлую жизнь видят из-за наркотиков? Один психолог говорил про «лиану смерти». Он ездил к шаманам в Северную Америку! крикнула сквозь дождь Эльза, когда они мчались к причалу.
Что такое «лиана смерти»? крикнула Валя.
Индейцы варят растение и видят всё в другом мире! Но можно умереть! Этот психолог там почти умер! Потом лечился! закричала в ответ Эльза.
В регрессионной терапии нет наркотиков, а сессии проводит обученный человек, крикнула в ответ Валя, ужасаясь, что её правый бок можно выжимать, а запасной одежды в круиз не взяли. Я прошла такую сессию, видела себя в прошлой жизни колдуньей-карелкой. Но меня и до сессии тянуло «в вашу сторону», как и вас тянуло к русскому языку и русскому мужу
Но Эльза не расслышала и помотала на бегу головой:
Я поняла, это колдовство!
Паром был многоэтажным, ослепительно-белым сверху, ярко-красным снизу и опоясанным узкой синей полоской.
Размалёван под рашен флаг, подметила Вика.
А Вале снова показалось, что она снимается в кино, где героиня, живущая шикарной жизнью, отправляется в круиз на роскошном плавучем сооружении. Хотя и вдребезги промокшей.
«Викинг» старый и красив внутри, объяснила Эльза; они стояли втроём под зонтом возле проверяющего билеты. Я забыла, что у вас нет финской визы. На пароме её не проверяют, но когда будете выходить на берег, не разговаривайте по-русски. И важно не попасть в полицию или тюрьму.
Опять в тюрьму? всплеснула руками Вика.
Этот паром чтоб мужчины могли дёшево пить алкоголь. И делать секс. Его называют «пьяный рейс». Вечером будьте осторожны! добавила Эльза.
Внутри паром был отделан со старомодной роскошью, человек в форме показал, откуда спускаться на лифте в каюту нижнего этажа. Отсутствие окна в каюте стыдливо маскировала занавеска.
Про финскую визу Валя тоже не подумала, а теперь и думать было поздно. Главное, чтоб Вика не нарвалась на скандал.
Думала, Эльза робот, типа Свена, сказала Вика. А она вполне чел. Помнишь, как заорала про свои шведские налоги?
Любит этого русского мужа, только говорит о нём как о пуделе, которого взяла на передержку.
Он и есть пудель.
Как Эльза сказала? «Лиана смерти»?
Кенты про такое говорили. От неё копыта откинуть как два пальца об асфальт.
Вернёмся, расспрошу у Льва Андроновича.
Они вышли на палубу полюбоваться отплывающим от них Стокгольмом. Дождь не прекращался, одежда быстро промокла до белья, а полные воды кроссовки леденили ноги.
Вернулись в каюту, стали сушить одежду феном. Кроссовки быстро не сохли, но было обидно сидеть без окна, плывя по такой красоте. Исследуя тёплые внутренности парома, набрели на магазин дьюти-фри, где продавались алкоголь, косметика и немного одежды.
Быстро бери вон те четыре пары носков со скидкой! скомандовала Вика, показав на огромные серые мужские носки. Потом въедешь.
В каюте она вытащила из мусорниц комнаты и ванной два целлофановых пакета.
Сухой носок, сверху пакет, сверху снова сухой носок! Тепло, как в валенках. Все нарки в холода так делают, объяснила Вика. У тебя ж нога гуливерская, на мой сайсик сойдут пакеты для прокладок из ванной. Прикинь, на мешке для стирки пишут, что носки постирать три бакса! Да я за три бакса всему кораблю носки постираю!
Ноги мгновенно согрелись в «компрессах», Валя с Викой утеплили подсушенные футболки свитерами и снова отправились на нос корабля.
Мимо них плыли набитые зеленью шхеры отмытые дождём крохотные острова с уютными домиками, пафосными усадьбами, изящными садиками и игрушечными пристанями.
«Викинг» осторожно лавировал между ними в завораживающей тишине, где отчётливо похрустывали крылья зависших над головой чаек.
А возле островов скользили по глади отбеленные накрахмаленные лебеди, такие же, как на свадебном торте пациентки Наташи и бандита Толяна. Вале казалось, что попала в сказку, а Вика не уставая фотографировала.
Типа ржу: потонет паром, как тот, что я с бубном наюзала. Схлебнётся без швов, мы всплывём, и газеты напишут: «Русская телезвезда с целлофановыми пакетами на ногах и баксами в лифчике»! нафантазировала Вика, и обе расхохотались.
Вернулись внутрь теплохода, где бойкие старушки истязали игральные автоматы, а остальной народ штурмовал буфеты и бары. Возле самой внушительной очереди нашли табличку, из которой Вика поняла, что это рекомендованный Эльзой шведский стол.
Очередь стояла в кассу предварительной оплаты, Вика хотела задать кассирше вопросы, но остановилась, издав радостный вопль:
Вау! Мы их сделали!
Возле кассы висело небольшое объявление по-русски. Оно описывало порядок регистрации на шведский стол и объясняло, что начинать ужин стоит с холодных закусок, потом переходить к горячим, и только после этого
Ясный перец, русские же сперва жрут компот, а потом селёдку! хмыкнула Вика.
Оплатив шведский стол, присели в музыкальном салоне, где за соседним столиком оказались два пьяненьких стареньких шведа.
Один сморщенный, со шкиперской бородкой, в костюме с оранжевым галстуком. На фоне местной цветовой гаммы это выглядело полным отрывом. Второго полного и мордатого с огромными мешками под глазами обтягивало подобие спортивного костюма.
Рюсска? повернулся мордатый к Вале и добавил: Карашо! Горбащёв!
И его старческие красные глазки стали маслеными.
«Диабетик и почечник, подумала Валя, куда ему ещё пить?»
И отвернулась. Тем временем сморщенный с бородкой подмигнул Вике и показал на стойку бара:
Дринк?
Эта жёваная обезьяна меня клеит, прыснула она.
Слышала же вопросы журналистов, они тут всей страной сдвинуты на русских проститутках, напомнила Валя.
Сморщенный с бородкой о чём-то спросил Вику по-английски. Она вежливо поддержала беседу. Валя понимала отдельные слова, речь была об ужине на шведском столе. Потом Вика резко вскинула фотоаппарат, сфотографировала старичков, не успевших отвернуться, и предупредила Валю:
Ща эти тухляки поставят мировой рекорд по лёгкой атлетике!
После чего отчеканила фразу, из которой Валя поняла только слово «школа». Старички вспорхнули как мотыльки со своих кресел и с неожиданной для их возраста скоростью скрылись из салона под Викин хохот.
Что ты им сказала? покачала головой Валя.
Что несу фотку капитану, пусть пакует их в тюрягу, раз мне, школьнице, предложили секс за деньги!
У нас нет финских виз. Будь аккуратней, попросила Валя.
Это ж голимый педофил! Сперва спросил, учусь ли я в школе!
В открытые двери музыкального салона было видно, что возле ресторана со шведским столом выстроилась толпа. Большая часть народу переоделась в костюмы и вечерние платья, несколько мужчин были даже при бабочках.
А мы как кошёлки в джинсах, застеснялась Валя.
У них встреча с прекрасным, а у нас жрачка. Вика пантерой бросилась на освободившийся столик в фойе возле бара.
К сожалению, столик был для курящих с пепельницей. В зал ресторана начали впускать, и разодетая публика, пробегая мимо столика, делала последнюю затяжку, выдыхала её чуть не в лицо Вале с Викой, бычарила сигарету в пепельнице и уносила с собой.
Может, они тут бычки собирают? удивилась Вика.
Помещение ресторана оказалось огромным, а составленные в центре буквой «О» столы ломились от еды.
Фигасе!!! обомлела Вика.
Валя тоже никогда не видела такого количества и разнообразия еды в одном месте. Официанты разносили на подносах напитки, повара в колпаках терзали тесаками огромные куски дымящегося мяса, морские деликатесы высились нанизанными на шампуры, украшенная овощами дичь осанисто восседала на блюдах, благоухали сотни плошек с салатами, колбасы и сыры были сложены в диковинные пирамиды, а уж сладости и фрукты