Она вешает на открытую вешалку несколько больших чехлов, видимо, с одеждой Нажинского, ставит на пол полный пакет из супермаркета. Сама стаскивает модную шубку и тоже оставляет его на крючке. Потом подхватывает пакет и спешит в сторону кухонной зоны. И только сейчас замечает меня.
Ой, останавливается и сводит брови. А я вас сначала и не заметила.
Вы думали, четырёхлетний ребёнок будет находиться дома один? поднимаю брови.
Нет, конечно, улыбается она, но мне от её улыбки так и веет фальшью. А вы, наверное, наня Романа?
Она даже имя его знает. Интересно.
Нет, я его мама.
Девица явно приходит в замешательство. Она несколько раз быстро моргает, а её взгляд кажется каким-то отсутствующим.
Мама? переспрашивает, будто я сказала на каком-то незнакомом языке, хотя это слово почти на всех языках понятно.
Вас удивляет, что у ребёнка есть мать?
Возможно, я немного резко веду себя, но меня крайне раздражает, когда к моему ребёнку лезут общаться вот так вот нахрапом. Особенно учитывая ситуацию. Если это девушка или даже невеста Нажинского, то очень и очень странно, что он нас поселил в своей квартире, а она сюда вот так свободно приходит. И, похоже, сказал он ей лишь о Роме, а обо мне как-то и не упомянул.
На лице этой Кристины тем временем после шока появляется целый спектр эмоций. От недоверия до вспышки злости. Пухлые губы поджимаются, а взгляд леденеет.
Понятно, говорит она, поджав губы. В общем, костюмы Ярослава Юрьевича я из химчистки забрала, вытягивается она, приобретая важный и строгий вид. Его запись к стоматологу на вторник подтверждена, документы на детский сад для его сына заполнены и подтверждены администрацией учреждения. Билеты на рейс на тридцать первое декабря я сняла с брони, как он и говорил.
Всё это лучше расскажите Ярославу Юрьевичу, вы ведь его секретарь, как я понимаю?
Помощница, с важным видом поправляет меня Кристина. Мне пора. До свидания.
Она возвращается к двери, как-то нервно набрасывает свою шубку и, подхватив пакет с продуктами, уходит, стуча каблуками.
То есть лазанью мы готовить уже не будем? подаёт голосок Ромка, наблюдавший за сценой. Грибную эту. И салат.
Видимо, нет, сынок, пожимаю плечами я.
Ну и ладно. Я всё равно не ем грибы. Мне лучше печенье.
И то верно, малыш.
После завтрака мы с Ромкой идём раскладывать вещи. Погода за окном портится, вместо мягко падающего снега по стёклам начинает стучать ледяной дождь. Воет ветер, швыряя в окна то ли капли дождя, то ледяные крупинки. Поэтому прогулку на детскую площадку мы с Ромкой решаем отложить.
Выбираем мне другую комнату, чуть дальше по коридору, и там уже складываем мою одежду и личные вещи в шкаф. Точнее, складываю я, а Ромка носится от своей комнаты до моей с динозаврами.
Спальня у меня практически не отличается от той, в которой я спала эту ночь. Может, ванная чуть проще. Кровать, письменный стол, туалетный столик с зеркалом, шкаф, телевизор на стене и светодиодный светильник, выполняющий также роль декора.
Если мы будем всё же и дальше жить тут, то я, конечно, добавлю жизни в свою комнату и красок в Ромкину. Книжные полки, яркую картину, более облегчённые шторы, комнатные цветы. Я люблю яркие контрастные цвета и мягкие объёмные формы в интерьере. И если Нажинский хочет, чтобы мы с Ромкой тут жили, то ему придётся пойти на уступки.
Только бы ещё как-то поймать его и обсудить эти самые уступки. А то я смотрю, он настолько занят, что ему помощница даже вещи из химчистки возит.
Ближе у одиннадцати приходит Людмила Васильевна. Ромка встречает её радостно, будто они уже давно знакомы. Но она и правда милая и кажется искренней. Мне она тоже нравится, и я рада видеть её.
Ну как вы тут? улыбается она, выставляя продукты из пакета на стол. Как первая ночь?
Хорошо, показывает Ромка палец вверх.
Нормально, говорю вслух, а сама вспоминаю встречу у кровати с полуобнажённым Нажинским.
Тут какая-то тётя приходила, сказала, будем готовить лазанью с грибами, а потом ушла, докладывает Рома.
Назвалась помощницей Ярослава Юрьевича Кристиной, поясняю я.
А, Кристина, качает головой Людмила Васильевна. Она уже не знает, с какой стороны к Ярославу Юрьевичу подкатить. Со всех сил старается второй год, а он как стена непробиваемая. Но оно и к лучшему, хитрая и гонорливая эта Кристина. Ему другая нужна: добрая, милая искренняя.
Вот оно что. Теперь понятно, почему она так в лице изменилась. Наличие ребёнка её вдохновило на новый вариант окучивания босса, а вот наличие матери этого ребёнка расстроило. Бедная Кристина. Вот если бы она высказала свои опасения, я бы объяснила ей, что помехой совершенно не являюсь, и она может продолжать реализовывать свой план. Только без участия Ромы.
А зачем папе другая? спрашивает Ромка после минуты вдумчивых размышлений. Есть же мама.
А я в этот момент давлюсь глотком воды под внимательным взглядом Людмилы Васильевны.
Эх малыш, не всё в жизни так просто.
12
Да, именно так и скажите, говорю оторопевшей серкетарше Нажинского, которая будто зависла и смотрит на меня круглыми глазами.
Ромка крепко держит меня за руку, с удивлением озираясь вокруг. Кажется, даже он понимает, что здесь всё слишком вылизано и стерильно. Как будто не живые люди тут работают, а роботы, не оставляющие за собой абсолютно никаких следов и даже не дышащие.
Девушка всё же берёт трубку и набирает босса, но смотрит по-прежнему с недоверием, будто я не совсем в себе.
Ярослав Юрьевич, прошу прощения, но тут какая-то девушка хм и она утверждает, что она мать вашего ребёнка. Требует, чтобы вы её приняли Да, мальчик тут. Года четыре
Почти пять, тихо шепчет из-за моих ног Ромка.
Проходите, Ярослав Юрьевич ждёт вас, она кладёт трубку, натягивает растерянную улыбку и кивает мне на дверь в кабинет Нажинского.
Солнышко, побудь немного с тётей, ладно? приседаю перед сыном и смотрю ему в глаза.
Я хотел увидеть папу, жалобно смотрит на меня в ответ.
Увидишь. Обещаю. Но сначала мне с ним нужно поговорить. Взрослый разговор. Помнишь, я тебе говорила, что иногда взрослым нужно такие разговаривать?
Вижу, что Ромка колеблется. Он послушный, но сейчас не особенно хочет соглашаться. И тогда я применяю приём, который использую редко, потому что потом долго считаю себя ужасной матерью.
Можешь пока поиграть в свою крысу, протягиваю свой смартфон.
Между желанием увидеть папу и крысой Ромка выбирает крысу, что заставляет меня втайне про себя позлорадствовать.
Будьте добры, присмотрите за ним, прошу секретаршу, которая выглядит теперь обескуражено и даже испугано. Я ненадолго.
Угу, кивает она и переводит затравленный взгляд на ребёнка, а у меня возникает ощущение, что это первый ребёнок, которого она видит так близко.
Я стучусь и открываю дверь в кабинет Нажинского. Пять лет назад, когда я имела честь замещать его секретаршу пару недель, здесь всё выглядело иначе. Но общий дух никуда не делся. Дух идеальности, непоколебимости и денег, которые Нажинский умеет зарабатывать как никто другой.
Сам он сидит за столом, положив локти, и смотрит внимательно на меня, когда вхожу. На идеально чистом глянцевом столе ничего кроме ноутбука. Никаких бумаг, заметок, блокнотов. Даже ручки нет.
Добрый день, говорю, цепляясь за свою резко тающую решимость.
Добрый, София. Чем обязан? он кивает на кресло напротив.
Я сажусь, ставлю сумочку на стол. Обещала себе быть решительной.
А сам как думаешь? чёрта с два я буду ему выкать. Пять дней назад ты привёз нас к себе домой, словно питомцев, бросил и забыл. Вот я и пришла поговорить, обсудить важные вопросы. Возможно, прозвучит необычно и удивительно, но дети не сувениры.
Мы могли бы поговорить и дома. Так было бы удобнее и целесообразнее. Тебе повезло, что я сейчас свободен. Мог бы быть занят.
Знаешь, я как-то не подумала, что нужно записаться. Заранее забить время, например, в кухне перед ужином, чтобы обсудить то, зачем ты нас приволок сюда? Или, может, мне нужно было караулить тебя перед спальней?
Почему же перед? он откидывается в кресле и складывает руки на груди, зеркаля меня. Можно и «в». Как в первую ночь.
Тоже на сарказм решил перейти. А я думала, у него эта функция отключилась вместе с другими человеческими.
Давай по делу. Зачем мы тебе? Какова цель нашего с Ромой пребывания в твоей квартире? Что дальше?
Живите. Я вас не ограничиваю. Но я хочу, чтобы мой сын рос рядом, хочу дать ему жизнь, соответствующую моим возможностям.
Его и прежняя устраивала.
Это не тебе решать. У ребёнка двое родителей.
Правда? Может, поэтому он, живя почти неделю в доме своего отца, так его ни разу и не увидел?
Я был занят.
Вот как.
Понимаешь, это ребёнок. Ты пришёл в нашу жизнь, открыв дверь с ноги, заявил ему, что ты его папа и увёз к себе. А потом исчез, оставив четырёхлетнего мальчика, грезившего о папе, в режиме ожидания. Так нельзя. Ему это причиняет боль.
Не знаю, слышит ли он меня, потому что на идеальном лице не проскакивает и тени какой-то эмоции.
Хорошо, смотрит сначала в ноутбук, а потом снова на меня. Можем запланировать поход в кафе на субботу на десять. В двенадцать у меня совещание.
Я качаю головой, потому что в ней всё это ничерта не укладывается. Как можно быть таким непробиваемым?
Какие-то ещё вопросы? поднимает брови.
Да, отвечаю, собираясь с духом. Твоя помощница принесла документы на детский сад, но там указана крупная сумма первого взноса. У меня таких денег нет. А чтобы найти работу, мне нужно куда-то его пристроить.
Зачем тебе работа?
Странный вопрос. Чтобы жить на что-то? поднимаю бровь, надеясь, что сарказм будет понятен.
Я могу обеспечить вас.
Спасибо, Ярослав, но я не твоя содержанка и предпочитаю рассчитывать на свои силы. Как, к примеру, эти пять дней.
Он сводит брови и что-то смотрит на экране ноутбука.
Минуту, кивает, а потом вызывает по связи секретаршу. Алиса, Кристину ко мне. Сейчас.
Помощница материализуется в кабинете Нажинского уже через две минуты.
Здравствуйте, Ярослав Юрьевич, заходит, широко улыбаясь, но улыбка её тухнет при виде меня. Вызывали?
Кристина, ты передала Софии пакет документов?
Да, кивает она. На детский сад.
А на счёт?
Девушка каменеет на месте, бледнея.
Я она несколько раз быстро моргает.
Ты уволена.
В шок приходит не только сама Кристина, но и я. Так понимаю, что она не передала мне то, что велел Нажинский. Умышленно ли, учитывая замечание Людмилы Васильевны, или просто забыла не знаю. Но то, с какой скоростью он отрезал от себя человека, меня поражает.
Кристина, всё ещё бледная как стена, кивает и молча выходит.
Ты вот так просто взял и уволил человека? не выдерживаю я.
Она не выполнила то, что должна была. И я больше не смогу на неё рассчитывать.
Ясно я даже не нахожусь, что ответить.
Карта и документы на счёт будут переданы сегодня. Платёж в сад я подтвердил, страховку в клинике тоже. Если считаешь нужным работать пожалуйста. Ты хороший специалист я наводил справки.
Благодарю. Ещё есть вопрос по обустройству детской и моей комнаты.
На твоё усмотрение.
Ну вот, собственно, всё и обсудили. Но ощущение было такое, что я пообщалась сейчас с сотрудником какого-то банка, а не с человеком, с которым мы живём в одном доме.
Странно всё это. Очень.
Я соскучился, дверь сзади распахивается, и в кабинет вбегает Ромка, а секретарша разводит руками, виновато глядя на шефа. В какой-то момент мне даже кажется, что он сейчас и её уволит за эту оплошность.
Ромка подбегает ко мне и обнимает. А потом осторожно и вместе с тем затаённым восторгом переводит взгляд на Нажинского.
Привет, папа, говорит с лёгким придыханием.
Здравствуй, отвечает тот, глядя на Ромку. Прямо в глаза. Впервые.
Ты работаешь? сынок отходит от меня, медленно обходит стол и останавливается возле Нажинского.
Да, ровно отвечает тот.
А можно посмотреть?
Ты всё-равно ничего не поймёшь сейчас.
Ладно
Рома мягко отступает назад, пятится ко мне. А мне хочется взять что-то потяжелее и стукнуть его папашу по голове. Ну и дубина бесчувственная.
Ромашка, нам пора, встаю и беру его за руку. Всего доброго.
Это уже я говорю его отцу, который в момент забывает о нас, веля своей секретарше пригласить к нему начальника отдела кадров. Наверное, озадачит поиском новой помощницы. Только вот я бы никому не советовала идти к нему работать.
А ещё в приёмной мы натыкаемся на какого-то смутно знакомого мужчину, который с нами вежливо здоровается. Взгляд у него внимательный и заинтересованный. И куда более приятный, чем у Нажинского.
13
Ох, и так прождали столько, а теперь заново всё! возмущаюсь, когда в приложении всплывает уведомление, что машина такси подала сигнал о неисправности и сошла с заказа.
Приходится вызывать другую машину. И снова ждать. Пишет, что десять минут, но кто его знает. Да и погода не очень торчать на улице. А Ромка вон уже совсем сонный. Сейчас вырубится в машине, и дома тогда не уложишь.
София? слышу сзади бархатный голос.
Обернувшись, вижу того мужчину, которого мы с сыном встретили в приёмной Нажинского.
Я Артём зам Ярослава и начальник службы безопасности «ГеоГорИнвест». И его друг.
Очень приятно, улыбаюсь вежливо.
Позвольте я вас отвезу. Ярослав занят перед важным собранием, а мне всё равно нужно по городу по делам.
Да неудобно как-то
Да бросьте. Что тут такого? Вы же не посторонняя тем более.
Ромка за мной сладко и громко зевает, и я решаю не ждать машину такси. Отменяю заказ в приложении и киваю этому Артёму.
Буду весьма благодарна. Рома вон уже с ног валится спать пора.
Он пикает сигналкой и кивает на стоянку на большой чёрный внедорожник.
Я как раз сестру с племянницей из Воронежа забирал недавно, да так и не снял детское кресло. Ромке будет удобно.
Ой, да, отлично. Я что-то и не подумала про кресло, стучу пальцем себя по лбу, а Артём улыбается.
Я присаживаюсь на переднее сиденье, когда мужчина открывает передо мной двери. Приятно, что сказать. Пристёгиваюсь, оборачиваюсь к Ромке, ещё раз убеждаясь, что он тоже пристёгнут надёжно.