Не обращая внимания на враждебные взгляды, Софья подошла к взволнованному патриарху и, склонившись, поцеловала его перстень.
Идут, идут! Вбежал почти следом за ней стольник Федор Салтыков. Строем, с развернутыми знаменами, точно не бунт, а смотр какой-то! А морды такие, что убьют и не заметят. Чисто тати с большой дороги! Это ты, князь Василий, все с ними учениями занимался! Вот и получили теперь черт знает что, прости меня, Господи!
Надо срочно запереть двери! Вскинулся старый князь Черкасский, стуча по полу посохом. И вооружить челядь!
Да ты что, князь? Криво улыбнулся Артамон Матвеев. Поляки и те осады не выдержали. Ты же хочешь, чтобы наши лентяи сражались со стрельцами. Дражайший Василий Васильевич с покойным Федором Алексеевичем (да будет земля ему пухом!) так выдрессировали этих мерзавцев, что им твои запертые двери как тряпка для быка только раззадорят А чего хотят эти сучьи дети?
Федор Салтыков, к которому был обращен вопрос, недоуменно пожал плечами:
Толком не знаю. Слышал только, что они кричат, будто Нарышкины царевича Ивана задушили.
Услышав об этом, царица еще сильнее прижала к себе маленького Петра, смотревшего на всех испуганными глазами, и злобно ткнула в сторону Софьи указательным пальцем:
Твои происки, бесстыжая девка? Знаю, знаю, твои да еще этого старого лиходея Ивана Михайловича. Гореть вам в аду за это!
У Софьи сердце подскочило к горлу, но она справилась с накатившим страхом и надменно подняла соболиные брови:
О чем это ты, Наталья Кирилловна? Это твои люди кинулись хватать все, что ни попадя, аки львы рыкающие. А я из своей светелки почти не выхожу. Чем меня обвинять, лучше помогла бы людей утишить. Я-то что? Царевна-затворница, а ты царица, мать царя, она чуть презрительно кивнула на мальчика, который сосредоточенно грыз ноготь, сердито поглядывая по сторонам. Слышите? Они уже в Кремле!
И, действительно, даже сквозь закрытые окна был слышен нарастающий гул голосов, перекрываемый барабанной дробью. Сквозь ее треск раздавались то истошные, то гневные крики людей и испуганное ржание лошадей.
Артамон Матвеевич, затряслась царица, пошлите кого-нибудь на Красное крыльцо. Пусть узнают, чего хотят лиходеи.
Тот молча кивнул головой и быстро вышел вон из палаты. Софья проводила его тяжелым взором из-под насупленных бровей. В ее мире было не так много людей, которых она ненавидела всем сердцем, и воспитатель ее мачехи был одним из тех, кому она от всей души, совсем не по-христиански, желала всяческих бед. Если бы не его старания, Алексей Михайлович так бы и умер вдовцом, и всей Руси не пришлось бы мучиться из-за проблем с престолонаследием.
В голову лезли разные мысли, одна страшнее другой. Она страстно желала и боялась того, что происходило за стенами дворца. Это был ее шанс на победу над мачехой, но кто может предсказать, чем закончится бунт? Чернь, почувствовав силу, может выйти из повиновения, и тогда может случиться то, о чем с трепетом рассказывал ее учитель Симеон Полоцкий: как озверевшие англичане казнили своего короля Карла I, и палач показывал толпе его отрубленную голову. Кто знает, нет ли среди стрельцов русского Кромвеля? От этой мысли царевна побледнела, но, устыдившись мгновенной слабости, только выше вскинула голову. Возможно, это ее последние минуты, но неужели коротание монашеского века в холодной келье дальнего монастыря будет намного лучше удара саблей или копьем?
Уйдя в свои мысли, девушка не замечала косых взглядов, бросаемых на нее обступившими Наталью Кирилловну царедворцами, и только появление Матвеева вернуло ее к сиюминутным проблемам.
Чувствовалось, что старик был сильно взволнован, хотя и пытался не показывать виду, но его поникшие плечи и избороздившие лоб морщины громче глашатая кричали о постигшей Кремль беде. При его появлении в палате воцарилась тишина, и все взоры обратились на человека, который принес им известие об ожидающей их участи. Поискав глазами царицу, Матвеев подошел к своей бывшей воспитаннице и взял ее за руки, забыв о том, что перед ним не Наташа Нарышкина, дочь его обнищавшего друга, а царица Всея Руси.
Вся площадь забита стрельцами, глухо проговорил он, глядя ей в глаза. Кроме того, к ним частично примкнули рейтары и солдаты Бутырского полка. Стоят со знаменами, полковыми оркестрами, сукины дети, прости меня Господи! Перестреляли наших холопов, попытавшихся оказать сопротивление Требуют показать царевича Ивана, которого якобы задушили твои братья.
Всего-то? Слабо улыбнулась Наталья Кирилловна, перекрестив лоб.
Нет, царица. Они еще принесли список на сорок человек, которых требуют выдать им незамедлительно. Там, помимо их полковников, несколько бояр и окольничьих, а также все Нарышкины.
При его последних словах, царица ахнула и едва устояла на ногах.
Не отдам я отца и братьев им на смерть и поругание, крикнула она, стиснув в отчаянии перед грудью руки так, что массивные кольца впились в кожу. Умру, а не дам!
Погоди, матушка, стараясь придать голосу твердость, ответил старик. Бог даст, сумеем угомонить разбойников. Пусть кир-Иоаким выйдет на крыльцо. Авось, усовестятся они слова божьего. И царевич Иван пусть идет с ним.
Головы присутствующих с надеждой повернулись к патриарху, который явно не стремился к общению со своей вышедшей из повиновения паствой, но делать было нечего, и, истово перекрестившись, он кивнул, соглашаясь с предложением могущественного царедворца. Царевич Иван всхлипнул и покрепче ухватился за лавку, на которой сидел, забившись в уголок. В тот же момент рядом с ним оказалась Софья, ласково погладившая брата по плечу:
Не трусь, Ванечка. Они тебя не тронут. Ты только покажешься, что жив-здоров, и сразу же уйдешь во дворец. А что б ни страшно было, я буду рядом с тобой. Хорошо?
Болезненный юноша робко посмотрел на сестру и неуверенно кивнул головой. Ему было неуютно чувствовать на себе взгляды присутствовавших, и он все бы отдал, чтобы оказаться в своей тихой полутемной опочивальне, но отказать мачехе, а тем более старому боярину, грозно зыркнувшему на него из-за спины Натальи Кирилловны, он просто физически не мог.
Ты только не отходи от меня, сестрица, шепотом попросил царевич, подымаясь с лавки.
Я пойду позади тебя, Ванечка, твердо пообещала она.
Вслед за братом, она встала в первый ряд выстроившихся для выхода придворных, которые с плохо скрываемой радостью уступали ей место. Рядом нахохлилась прижимающая к себе сына Наталья Кирилловна, которую била крупная дрожь. За ее спиной тихо сопел только что вернувшийся из луховской ссылки Артамон Матвеев. Место во главе маленькой процессии занял патриарх Иоаким. Несколько шагов распахнувшиеся створки двери и их оглушил рев сотен глоток, вырвавшийся при виде царской семьи.
В этот момент на Софью накатило ледяно спокойствие, словно она была не участницей происходившего кошмара, а зрительницей дворцового спектакля. Без страха смотрела она в разгоряченные лица стрельцов, подошедших уже к самому крыльцу, слушала голос патриарха, увещевавшего бунтовщиков разойтись по домам, слышала крики, требовавшие предъявить царевичей, но ничто не могло поколебать ее ледяного спокойствия. Когда Иоаким выдохся, а стрельцы продолжали сомневаться в подлинности Ивана, ее словно что-то толкнуло в спину, и, подняв руку, побледневшая девушка выступила вперед.
Если бы кто-нибудь еще утром сказал Софье, что она, теремная царевна, посмеет открыть рот перед толпой возбужденных мужчин, она бы ни за что в это не поверила. Но что-то произошло в ее душе, и она срывающимся голосом попыталась убедить толпу, что перед ними истинный царевич Иоанн Алексеевич, ее единокровный брат.
То ли стрельцы поверили юной царевне, то ли жизнь и смерть Ивана в действительности не очень интересовали взбунтовавшиеся полки, только крики показать им живого царевича быстро сменились требованиями выдать изменников, согласно предъявленного списка.
Может быть, царевне удалось бы совершить невероятное и уговорить стрельцов разойтись по домам, но тут на середину лестницы, ведущей на крыльцо, выскочил глава Стрелецкого приказа князь Михаил Юрьевич Долгорукий, начавший поносить своих подопечных последними словами и грозить пересажать всех на кол.
Затихшая толпа глухо заурчала, словно пробудившийся голодный зверь.
Все с тем же пугающим спокойствием, Софья наблюдала, как сорвавшиеся с места стрельцы, взбежав на крыльцо, швырнули Долгорукого на подставленные копья. Следом за князем, хватаясь за пустоту руками, рухнул вниз Артамон Матвеев, за которого до последнего цеплялась царица в тщетной надежде спасти своего воспитателя от уготованной ему участи. Старый князь Черкасский попытался заслонить боярина своим телом, но старика бесцеремонно отшвырнули, точно большую куклу. Дурным голосом завопил маленький Петр, забившись в истерике. Его плач слился с истошным криком царицы, который только подстегнул бунтовщиков, и они бросились во дворец, расталкивая бояр.
Вопль мачехи словно пробудил Софью ото сна, и, схватив Ивана за руку, она потянула его за собой в полумрак сеней. Брат шел как сомнамбула, слабо дрожа всем телом, размазывая по щекам слезы тыльной стороной руки. Кругом раздавались крики, лязг оружия, грохот падающей мебели. Быстро оглянувшись по сторонам, Софья увлекла юношу к ближайшей лестнице, и они забились под нее в надежде остаться незамеченными. Над головой гулким шумом отдавался топот бесчисленных сапог, и они сидели, прижавшись друг к другу, ожидая, что в любой момент станут жертвами какого-нибудь озверевшего вояки. Царевич все больше падал духом, и в сердце Софьи стало уже закрадываться опасение за его жизнь. Время шло, и надежда на благополучный исход начала стремительно таять, но тут им повезло.
Неожиданно в их тайник заглянул встревоженный князь Василий, лицо которого засияло от радости при виде Софьи.
Царевна! Слава Богу, что я вас нашел!
Сердце девушки сжалось от счастья, при виде живого и невредимого Голицына, но радоваться было некогда.
Василий Васильевич, что происходит во дворце? Что там за шум?
Некоторое время князь колебался, не зная, говорить ли молодой девушке обо всех происходивших во дворце ужасах. Не стоит пугать царевну рассказами об убийствах хорошо знакомых ей людей. Он хотел сказать, что ничего страшного не произошло, но, посмотрев в ее серьезные потемневшие глаза, вдруг изменил решение.
Ничем не могу вас порадовать, царевна. Стрельцы ищут всех, поименованных в их росписи, особенно Нарышкиных. По ошибке сбросили с колокольни спальника Федора Салтыкова. Говорят, что с братом царицы, Афанасием, перепутали. Часть стрельцов пошла бесчинствовать по боярским домам, остальные здесь творят беззаконие. Обыскивают комнату за комнатой. Уже терема царевен осмотрели. Даже в трон царский копьем тыкали на случай, если кто там прячется.
Скисшее лицо Ивана совсем посерело, и он начал икать от ужаса. Софья с состраданием посмотрела на брата.
Василий Васильевич, а в покоях Ванечки они тоже успели побывать?
Кажется, да. Не могу точно утверждать, поскольку без особой нужды стараюсь им на глаза не попадаться. Сейчас стрельцы ко мне вроде бы хорошо относятся, но, не приведи Господи, вдруг кто-нибудь из них меня с Иваном Нарышкиным перепутает?
Невзирая на ужас происходящего, девушка едва сдержала улыбку. Спутать обладавшего великолепными манерами далеко не юного боярина Голицына с дурно воспитанным молодым наглецом Иваном мог только слепец.
Князь, у меня к тебе просьба. Сопроводи брата в его покои. Боюсь, что из меня получится для него плохой защитник. За себя я не боюсь, но как бы кто Ванечку не обидел.
Умудренный жизнью мужчина с уважением посмотрел на хрупкую девушку, напоминавшую сейчас взъерошенного воробья.
Разумеется, царевна, я сделаю все возможное, чтобы защитить Иоанна Алексеевича. Не соблаговолит ли царевич прошествовать за мной?
Юноша робко посмотрел на улыбнувшуюся ему сестру, и, почувствовав некоторое облегчение при мысли, что сейчас забьется в свою любимую опочивальню, слегка расправил плечи.
Ну, с Богом! Поцеловала его в щеку сестра и, перекрестив, слегка подтолкнув в спину.
Но что же будет с тобой? Спохватился князь. Умоляю тебя, царевна, подождать здесь, в безопасности, пока я не провожу царевича и не вернусь за тобой. Hannibal antre portas («Ганнибал у ворот»). Хождение без сопровождающих по дворцу сейчас чревато очень большой опасностью. Будь благоразумна, нижайше прошу.
Твои слова не лишены смысла, князь. А пока поспеши, пожалуйста, сделать то, что должен.
Так и не поняв, является ли ответ царевны обещанием последовать его совету, Голицын с поклоном сделал приглашающий жест рукой, предлагая юноше пойти за ним. С тяжелым вздохом царевич выбрался из безопасного убежища и, вздрагивая от любого шороха, быстро засеменил за князем. Два или три раза они сталкивались с рыщущими по дворцу стрельцами, но те не проявляли никакой враждебности, и их путешествие закончилось благополучно.
Выждав немного после ухода мужчин, Софья почувствовала, что не может больше оставаться в неведении. В конце концов, она царская дочь, и негоже ей сидеть под лестницей, точно спрятавшейся от кота мыши.
На лестнице, ведущей на второй этаж, было пусто: все обитатели дворца от царской семьи до последнего жильца попрятались по своим покоям и каморкам, и только стрельцы стучали сапожищами по его многочисленным коридорам и закоулкам в поисках заклятых врагов. На истоптанном полу валялся рукав от кунтуша, богато расшитый золотом и жемчугом. На его обшлаге была видна кровь, и девушку передернуло от ее вида.
Придав своему лицу гордое и неприступное выражение, с замирающей от каждого шороха душой, Софья направилась в свои покои, поминутно готовясь встретить смерть, однако беда обходила ее стороной, и девушка уже решила, что все закончится хорошо, как из-за угла навстречу ей выскочили двое стрельцов, сопровождаемых нечесаным холопом, одетым в живописное рванье.
При виде одинокой девушки они на мгновение остановились, а затем окружили Софью, разглядывая ее горящими от возбуждения глазами. Царевны испокон веков жили затворницами, и бунтовщиками не пришло в голову, что перед ними стоит одна из них.
Хороша девка! Хохотнул один из них, бородатый стрелец в голубом кафтане.
Тебе только бабы нужны, ухмыльнулся холоп, протягивая руку к девичьему уху. Серьги-то, гляди, как горят! На них всю жизнь безбедно прожить можно!
Не смей ко мне прикасаться, пся крев! С холодным бешенством глядя ему в глаза, прошипела Софья, враз забыв о своих страхах. Я царская дочь, а ты пес смердящий!
Гляди-ка, захохотала троица, царевна нашлась! Сейчас вот юбку задерем и проверим, какая ты девка!
На Софью накатила волна ужаса, следствием которой была не паника, а обжигающая ярость.
Клянусь, прошептала она сипло от бешенства, если останусь жива, найти вас хоть из-под земли и четвертовать на Ивановской площади. Клянусь, что вы до этого кровавыми слезами будете плакать в Разбойном приказе. Клянусь.
Не ожидавшие такого отпора от хрупкой девушки, мужчины прекратили хохотать, и воззрились на нее с немым изумлением.
Может, ну нее, несмело предложил третий, более молодой стрелец, давайте