Когда ты успел психологом заделаться? мне стало неловко, но остановиться я смог не сразу. Я действительно ощущал себя максимально неуютно. В конце концов, похищали меня впервые, и не сказать, чтобы мне это понравилось. Ладно, молчу, молчу.
Остаток дня мы провели каждый за своим занятием. Тайвин молча химичил, изредка хитро на меня поглядывая, я, вооружившись наушниками и блокнотом для заметок, просматривал записи с камер наблюдения, любезно мне предоставленные. И все больше хмурился поведение наших тюремщиков не оставляло сомнений в нетрезвости рассудка.
Я, например, сразу установил бы круглосуточное наблюдение по периметру жилой зоны, попробовал сделать несколько вылазок и поставить, я не знаю, замаксированные гололовушки, если дроны по каким-то причинам не срабатывают или местное зверье их залюбливает до печального конца. И за нами я бы организовал круглосуточный мониторинг с прослушкой и биодатчиками. Мало ли чем мы заняты, что мы могли притащить с собой, и уж тем более таким типчикам как мы с Тайвином, я б вообще не шибко доверял.
Но то, что я видел и слышал, намекало недвусмысленно и весьма жирно на вопиющую безалаберность. Если за нами установлено видеонаблюдение я и то сильно удивлюсь. Интересно, почему? Я нутром чуял вмешательство третьей стороны, и не мог представить себе, кто, как и зачем мог бы повлиять на криминальные элементы, обычно пекущиеся о своей безопасности аки травоядные за свою бесценную шкуру.
Когда отрубили свет, я залез на свою койку, распаковал термоспальник и приглашающе откинул его край. Тайвин понимающе хмыкнул, и нырнул в импровизированную палатку. Подождав, пока глаза привыкнут к полутьме, подсвеченной оставленным нам от щедрот фонариком, не говоря ни слова, я начертил первую от балды придуманную закорючку и напротив нее подписал букву.
Через полчаса молчаливого интенсивного мозгового штурма по придумыванию очередной фитюлины, призванной обозначать следующий алфавитный знак, я не выдержал.
Слушай, а давай сказку напишем. Тайвин странно посмотрел на меня, так, что я аж переспросил. Что? Ну, сказку, сначала одну букву заменим, потом две, потом три, потом все. Чтоб закрепить. я пытался как мог без подробностей объяснить свою идею на случай, если прослушка все-таки ведется.
Я просто все ждал, когда тебя прорвет. Ты же органически не способен на молчание. Жалко, тут не с кем поспорить или организовать тотализатор. Я бы пару ставочек сделал.
Да ты азартен! изумился я. Никогда бы не подумал.
Да, с видимым довольством в голосе констатировал ученый. Я, как видишь, не совсем еще погряз в науке. А еще я люблю текилу, оливки и хамон.
Про текилу я в курсе. Гурма-а-ан. Вот так работаешь с человеком, работаешь, а потом выясняется, что он хамон ест. Ужас же!
Почему? искренне удивился Тайвин.
Оно же пахнет!
Да. Это благородный аромат сыровяленой говядины.
Фу! Это как кинзу потреблять.
Сам ты фу. Не понимаешь ничего, как есть гамадрил. А что за кинза?
Трава такая вонючая. Типа петрушки или укропа, только жрать это невозможно.
Никогда не пробовал.
Поняв, что на конструктив наши мозги более не способны, мы вылезли из-под спальника, и разговор плавно перекинулся на приправы, плесневые сыры, перетек в обсуждение литературы, музыки и визгейма. Через пару часов мы с сожалением расползлись по кроватям, предварительно уничтожив следы наших экзерсисов с тайнописью. И за прошедшее время нас никто не потревожил! Ни одна живая охранничья душа. Засыпал я с полной уверенностью в своей интуиции и странной природе Седьмого.
Глава 22. Многослойная дуальность
Стажер Мартин Камински по вашему приказанию прибыл! козырнул Март, заходя в кабинет. Он заложил руки за спину и стал в вольной стойке, слегка нарушив субординацию. Это мелочь, но Андервуд заметит. Ссориться напрямую с этим злым репейником Марту было не с руки, но маленько уколоть очень хотелось.
Пока Андервуд сверлил стажера взглядом, Март мельком огляделся ни одной детали обстановки зловредный ревизор под себя не переделал, все оставалось с виду таким же, как и оставлял Честер перед уходом: все безделушки на полках, книги, методички, лишь груда распечаток и заметок на столе сдвинута в сторону, и то, чтобы не мешать работать с планшетом или документами. Странно. Такие люди как Андервуд должны быть жуткими аккуратистами, вплоть до смахивания несуществующих пылинок с идеально чистого стола. И здесь не стоит обманываться выцветшими с возрастом до цвета яркого золота рыжими волосами, веснушками и веселыми морщинками в уголках глаз, что насквозь прожигали сейчас Марта холодным зеленым огнем, пробираясь в его мысли.
Минутное молчание прервалось.
Расскажите о себе, попросил ревизор.
Март насторожился и подобрался: он ожидал приказа, а получил пространный вопрос.
Эта постоянная кардинальная разница между внешностью и личностью, поведением ревизора и его поступками здорово смущала стажера. Он исподволь чувствовал неправильность, но мог определить лишь ее наличие, но не причину так бывалый натуралист чувствует неладное в лишенном птичьего пения весеннем лесу. Только у Андервуда эта дуальность казалась еще и многослойной, словно каждая его черточка скрывала двойное, а то и тройное дно. Стажер посмотрел Андервуду глаза в глаза и с интонацией человека, желающего безмерно угодить вопрошающему, уточнил:
Что именно? Формат «родился-учился-служил-женился»? Случаи из жизни? Распорядок дня?
Это я и без вас знаю, отмахнулся ревизор. Расскажите об общении с первопроходцами. Как вписались в коллектив? Есть у вас вопросы, уточнения, пожелания?
Нет, поколебавшись, ответил Март. Отличный коллектив, ребята юморные, мы с Ви вполне освоились. Или
Продолжайте, заинтересовался ревизор легкой заминкой.
или вы хотели спросить, какие о вас ходят слухи, что мои коллеги хотели бы предпринять, и что думают по поводу сегодняшнего письма? спросил Март.
Юлить ему сегодня претило, и он решил сразу избрать тактику туповатой военной честности. Авось полковник поверит в его невысокие умственные способности.
Андервуд, слегка обескураженный прямотой стажера, потер горбинку носа и перестроился.
Хорошая попытка. Но учти, что я тебя вдоль и поперек изучил. Думаешь, я бы повелся на твой блеф?
Март скупо улыбнулся. Такой разговор ему нравился намного больше.
Почему было не попробовать? Так как?
А ты станешь работать на меня?
Нет.
А если подумать? ревизор прищурился и улыбнулся. Морщинки в уголках глаз ожили, сделав лицо Андервуда совершенно иным, словно из полковника кто-то изгнал неведомым экзорцизмом бюрократическую язву, позволив обычному человеческому выглянуть наружу.
Март невольно улыбнулся в ответ.
Нет.
Давай договоримся, предложил Андервуд. Ты рассказываешь мне то, что сочтешь нужным и важным. Корпусу ты про мое предложение так и так расскажешь, это я про вас уже понял и буду учитывать. Впрочем, решение за тобой. А я
А вы? подхватил встречную паузу Март.
А я верну вам Честера.
Март секунду думал. Сделка выглядела честной, хотя и попахивала легким постмодернистским абсурдом. И неправильность из облика полковника волшебным образом пропала похоже, что Андервуд очень искусно притворялся, прав был Честер. Впрочем, как оказывался прав почти всегда. Вспомнив его напутствие верить в своих коллег, в людей вокруг, в свои силы и мир, Март рискнул и протянул руку.
Договорились.
Если потребуется встреча, или будет что сказать, или что угодно в голову придет присылай на смарт вызов с пометкой «Гриф», принял рукопожатие Андервуд.
Какой гриф? не понял Март и пошутил: «Совершенно секретно»?
Зовут меня так. Гриф. В узких кругах. Свободен, ревизор вновь перевоплотился в воплощение надменной высокомерности, и Март был вынужден ретироваться, уж больно недвусмысленно его вытурили.
Он не оборачивался, а потому не заметил, как полковник за его спиной устало ссутулился и принялся потирать ладонью лоб. Стажер неплох, да, и блефу быстро научится, это дело наживное. Вопрос только в том, успеет ли Гриф до того, как Март раскусит его игру, скинуть крапленые карты и заполнить банк-пустышку обещанным призом.
Вряд ли во всех семи ну, теперь уже восьми мирах бегает еще один убежденный идеалист, размахивая направо и налево верой в людей и сверкая бесконечной влюбленностью в Шестой мир в рыжих глазах с вертикальными зрачками. Словом, найти такого индивидуума, как Честер, раньше труда бы не составило, больно приметный. Если бы не растиражированный с легкой руки самого Грифа образ героя-первопроходца со всеми его особенностями внешности. Теперь только ленивый фанат визгейма про отважных первопроходцев в черный не покрасился и кошачьи линзы себе не купил. Поди теперь настоящего отрой среди подражателей.
Полковник рассеянным взглядом посмотрел на дверь, вздрогнул и поморщился, сфокусировавшись на почти незаметном темно-бордовом отпечатке ладони на черной планке дверного проема. Если не знать, куда смотреть, можно и не заметить. Но Гриф отлично помнил, кто и когда оставил этот след и его это раздражало и стыдило сейчас еще больше, чем в первый раз.
***
Берц практически шагнул в научный отдел вслед за Санниковым, но приостановился, заметив в коридоре незнакомую фигуру молодой человек, совсем юноша, с интересом и легкой нервозностью озирался по сторонам. Первопроходец вспомнил: ах да, курсы подготовки при Корпусе проходили трое. Март с Ви справились в рекордные сроки, а теперь вот и третий до конца муштры дополз.
Берц кивнул ученому, мол, пару минут, и скомандовал:
Стой!
Новоиспеченный стажер застыл на месте в напряженном состоянии: рука у правого бедра, ноги слегка согнуты, тело напряжено.
Вольно. Как зовут?
Дженк.
Стажер выпрямился, расслабил мышцы, обернулся и протянул руку. Берц ответил на рукопожатие, представился и присмотрелся к новичку: темноглазый, темноволосый, с живым любопытством во взоре, навскидку лет девятнадцати-двадцати, но подростковой угловатости уже лишился, а неплохой рост и размах в плечах, как и отточенную тренировками плавность движений, приобрел. Неплохо.
Так в армии не готовят, закончив осмотр, покачал головой Берц. Выучку вижу, но система странная. Видимо, авторская. Кто-то из наемников?
Дженк было съежился (Берц слегка прищурился и взял на заметку похоже, что мальца несколько лет натаскивали методом «без тумака, как без пряника»), но быстро вернул мнимо уверенный прищур и разворот плеч обратно.
Биолог.
Эйн? Щитомордик? изумился Берц. Я не слышал, чтобы он брал учеников. Хотя я и видел его лет семь назад, и то один раз.
Вы его знаете? А почему «Щитомордик»? И почему вы спрашиваете, про меня ж наверняка досье в пару гигабайт успели собрать, забросал оперативника вопросами Дженк, и первопроходец удовлетворенно хмыкнул: Чез умеет подмечать кадры. Другой наглый вьюнош на месте Дженка поднял бы нос кверху и принялся задираться, отстаивая честь наставника-наемника и свой невеликий авторитет, этот активно интересуется без капли предрассудков.
Потому что я предпочитаю сначала знакомиться с человеком, потом с архивом, чтобы впечатление себе раньше времени не портить и не искажать. А что касается Эйна «Биолог» он для заказчиков и широкого круга заинтересованных только последние несколько лет, а до этого, пока он из шлема не вылезал и ядовитыми шуточками раскидывался в разные стороны, его только Щитомордиком и звали. Гадюка она гадюка и есть, хоть в шлеме, хоть без, ровным тоном пояснил Берц, не забывая, впрочем, наблюдать за стажером.
Дженк кивнул и с легкой обидой в голосе протянул:
А мне ни слова не сказал
Берц улыбнулся краешком рта: совсем юнец, и щеки надул так, что детсадовец бы позавидовал.
Я б тоже не сказал, репутацию беречь надо. Пошли.
Куда?
Вместо ответа Берц приглашающим жестом развернул ладонь и дверь справа от них приветственно открылась. Юноша несмело заглянул в святая святых Корпуса научный отдел и оттуда на него пахнуло припоем к микроплазменному паяльнику, резким химическим запахом с примесью аромата смолы пихты и свежестью накрахмаленных белых халатов.
А у вас все еще канадский бальзам используют? тут же спросил Дженк. А почему не метакарн?
Из-за погребенного под бумагами и голограммами стола резво вынырнул Санников, и Берц подивился прыти маленького ученого с поистине гигантским энтузиазмом. Сколько первопроходец с Дженком знакомился? От силы пару минут, а Лекс уже успел и в науку обратно закопаться, и выскочить оттуда табакерочным чертиком.
Потому что кремнийуглеродные организмы на обычные фиксаторы почти не реагируют, а вот на терпентины вполне. Откуда такие познания, юный радивый ум? Позвольте представиться, Александр Николаевич, координатор от Всемирной ассоциации наук, Санников энергично потряс стажера за руку и белоснежной бабочкой скользнул за стол обратно, тут же схватившись за брошенный было блокнот, в котором только что делал заметки по старинке, вручную. Мне кажется, или я вас раньше среди досточтимых первопроходцев не видел?
Дженк застыл на месте, с обожанием глядя на Санникова во все глаза и опасаясь лишний раз пошевелиться, пока Берц ладонью под лопатки осторожно не подпихнул стажера вперед.
Я новенький. Стажер. У меня по биологии был очень хороший учитель, смутился Дженк и шагнул ближе к столу, бегло обернувшись и уловив краем глаза одобрительный кивок Берца.
Заметно, молодой человек, заметно, с довольным блеском в глазах отметил Санников, оторвавшись от блокнота. Подскажете, кто?
Биолог.
Да понятно, что не химик, мотнул головой Лекс.
Берц понимающе хмыкнул, а Дженк, смутившись еще больше, поправился:
Кир Кирк Сергеевич.
Эйн? изумился Санников, бросив блокнот с заметками на край стола.
А вы его откуда знаете? в один голос поинтересовались и Берц, и Дженк.
Уникальный специалист! Еще бы мне его не знать, с таким уровнем достоверности описывать повадки динофауны Третьего Криптозоолог, знаете, ли, археоптерикс редкого полета, а чтоб еще и в школе преподавал, заражая неокрепшие умы интересом к науке Наподобие вашего, надо полагать, улыбнулся ученый стажеру. Но я Кира еще по Межпланетке помню, я тогда только в аспирантуру поступил, и мне на полставки дистанционников с первых трех колоний дали. Эйн меня поразил тремя вещами: тягой к знаниям, любовью поспать и недоверием к людям. Скольких трудов мне стоило хотя бы слово помимо дела из него вытащить! Практически клещами вынимал. Я тогда думал, что важен индивидуальный подход, знаете, разговор по душам, коммуникационный контакт Потом меня от сего педагогического порыва преподавательские будни отучили, но первые ученики всегда запоминаются лучше всего, да у нас и разница в возрасте была лет пять от силы, считай, ровесники. Потом я про него забыл, а как несколько лет назад статьи пошли в детских научно-популярных изданиях вспомнил. А что?
Разносторонняя личность, качнул головой Берц, подошел, поправил блокнот, норовивший соскользнуть на пол, кинул взгляд на содержимое и спросил: Разрешите?
Конечно, махнул рукой Санников.
Что это? спросил первопроходец, присмотревшись к наброску в блокноте.