То есть скулу тебе дружки в драке свернули, а похититель прикладом в глаз двинул? Оттого и «фонарь» у тебя на пол-лица? уточнил Зверев.
Так и есть! Это он, гад, меня пометил! Я, как в рожу получил, так наземь упал. В глазах искры, рожа в крови! Башкой трясу, как малость в себя пришел, так тут же вскочил, а этот гад уже на середине реки. Я по берегу бежать за ним уж не стал. Думаю, если побегу, он ведь в меня может и из ружья пальнуть. Проводил я его взглядом да домой пошел.
А топор куда делся? Топора ты не нашел?
Не нашел, хотя искал! Видимо, он его с собой забрал!
Зверев покачал головой. Не так уж много нового он узнал от Сеньки, потому и спросил:
Ладно, я все понял. Плохо, что ты лица его не рассмотрел, а хотя бы фигуру можешь описать? Рост у него какой? Толстый он или худой?
Невысокий он, мне, пожалуй, по плечо будет.
Значит, где-то метр шестьдесят пять или около того, сделал вывод Зверев.
А еще хлипкий он совсем, да и удар у него так себе, продолжал Сенька. Если бы я кого прикладом хватил, как минимум голову бы проломил, а у меня только рассечение и синяк под глазом.
Закончив рассказ, Зверев встал со стула и пожал Сеньке и его дядьке руки. Когда те стали собираться, Ломтев спросил:
А вы заявление-то по поводу лодки писать будете?
Да чего уж там. Вы же сами мне сказали, что лодка моя, скорее всего, на дне озера лежит. Кто ее теперь оттуда достанет? Демьян только махнул рукой, и они с Сенькой вышли из участка.
После ухода Демьяна Полубудкина и его племянника Сеньки Зверев снова сел на стул. Он достал папиросы и, закуривая, спросил:
А Пчелкин-то у нас где? Или он не собирается больше с нами сотрудничать?
Я так не думаю! вступился за своего начальника Ломтев. Я его с утра ждал, а потом не выдержал и к нему домой сбегал. Он ведь тут совсем рядом живет. Жена Владимира Павловича мне сказала, что как проспался, умылся, позавтракал и стал собираться куда-то, а потом ушел. Было это рано совсем, Антонина как раз корову пошла доить. Может, Пчелкин и заходил сюда, а потом уже ушел. Мы ведь в участок только к восьми подъехали.
Зверев покачал головой.
Может быть, и так. Раз уж он собрался куда-то, то мог бы тогда так же, как и вы, записку оставить. А теперь вот гадай, куда он подевался. Странный он, ваш Пчелкин.
Да ладно вам, товарищ майор! К вечеру наверняка явится, заявил Ломтев.
Однако Николай ошибся, Пчелкин так и не появился до позднего вечера.
В половине восьмого, вечером, Николай еще раз наведался в дом Пчелкина. На этот раз он ездил туда на своем штатном транспорте стареньком велосипеде «ЗИФ», однако снова убедился в том, что Пчелкин так и не появился. Николай проехал по селу, одна из женщин сказала ему, что видела, как участковый еще утром шагал по дороге в сторону леса. Когда Николай сообщил об этом Звереву, тот снова покачал головой:
Говорю же, странный он у вас.
Чего, интересно, ему в лесу понадобилось? Не за грибами же он пошел, поддержал Зверева Евсеев. Пал Василич, может, хватит на сегодня, а то уже больно есть хочется.
Пошли. Тут уж сегодня мы точно ничего не высидим.
Когда Зверев и оба его помощника вернулись, их ожидал сюрприз. Прямо у забора под разросшейся липой стояла черная управленческая «эмка».
Это еще что? удивился Зверев.
Похоже, что-то случилось! засуетился Евсеев.
Зверев подошел к машине и увидел на переднем сиденье дежурного водителя Игорька Сафронова. Парень сидел и похрапывал, откинувшись назад и надвинув на глаза кепку. Зверев постучал пальцем по стеклу, Сафронов встрепенулся и выглянул в окно.
Пал Василич? Вы?
Ты-то здесь зачем? Или я снова Корневу позарез нужен?
Сафронов протер глаза и вышел из машины.
Точно Корневу понадобились. Я вас тут уже не меньше часа жду.
Ну значит, еще подождешь. Я устал, жрать хочу, так что никуда я сейчас не поеду. Коля, мы можем у тебя еще одного скитальца приютить. Вот этого? Зверев указал на Сафронова.
Ломтев закивал:
Так на сеновале можно постелить
Да, нет же, Пал Василич! запротестовал Сафронов. Нужно срочно ехать!
Потому что так Корнев приказал? хмыкнул Зверев.
Потому что у нас еще один труп!
Тьфу ты! Час от часу не легче. Кто на этот раз?
Убитый какой-то инженер по фамилии Трусе́вич.
Зверев снова выругался и полез в карман за папиросами.
И что? Корнев опять на меня всех собак спустить решил? Пусть Кравцов этим делом занимается или еще кто!
Сафронов виновато потупился и развел руками.
Корнев сказал, чтобы вы этим делом занимались, потому что, судя по всему, в этого Трусевича стрелял тот же самый тип, который застрелил второго секретаря горкома.
Часть вторая. «Зверобои»
Глава первая
Когда дежурная машина подъехала к управлению, на улице уже стемнело. Зверев вышел из кабины, вошел в здание и, кивнув на ходу сидевшему за стойкой помдежу, не останавливаясь, проследовал в кабинет оперативного отдела. За своим начальником понуро шагал Евсеев. Тут его уже ждали Костин и Горохов. Зверев снял плащ, швырнул кепку на стол и уселся на стул.
Ну, здрасте, давненько не виделись. Вчера Венька поесть не дал, сегодня Сафронов прикатил, когда мы ужинать собирались. Шурка, ставь чайник и принеси чего-нибудь пожрать, а то я с этой вашей спешкой впопыхах даже в рот ничего закинуть не успел. Живот гудит, как трубный оркестр, скоро, как Корнев, буду настойку алоэ на прополисе вместо водки и коньяка пить.
Горохов сбегал за водой, поставил на электроплитку потемневший от времени чайник и выложил перед Зверевым кусок сала и полбулки хлеба.
Звиняйте, ничего другого нема!
Сойдет! Павел Васильевич вынул из верхнего ящика стола раскладной нож, порезал им хлеб и сало и, не дождавшись, когда чайник закипит, набросился на еду. Евсеев тут же присоединился к трапезе.
Веня, давай кратко и без лишних подробностей, с набитым ртом пробурчал Зверев. Кто такой вообще этот Трусевич?
Костин, все еще сидевший за столом, тут же открыл лежавшую перед ним папку с очередным уголовным делом и зачитал:
«Трусевич Ефим Семенович, пятого года рождения, уроженец села Заборье Витебской губернии, из крестьян. В двадцать четвертом окончил училище металлистов, работал в Витебске модельщиком на заводе «Коминтерн», в сорок первом ушел добровольцем на фронт, воевал на Северо-Западном. После войны перебрался в Псков, до недавнего времени работал инженером-технологом на литейно-механическом заводе «Выдвиженец». По работе характеризуется положительно, беспартийный. Женат, детей не имеет»
Зверев, откусывая шкурку от сала, покивал:
С характеристикой разобрались, теперь рассказывай, что с ним случилось.
Картина примерно такая, продолжил Веня. Трусевич с женой проживают на Алексеевской. Сегодня утром он отправился на пустырь выгулять пса. На этот раз убийца стрелял в своих жертв со спины
Зверев едва не подавился.
Жертв? Так разве у нас не один труп?
Трупов у нас действительно два. Убийца сделал два выстрела. Первой жертвой нашего охотника стал пес Трусевича, второй он сам.
Тьфу ты, черт, а я уж было подумал. Что за пес?
То есть?
Порода, спрашиваю, какая?
А что, это так важно? удивился Костин. Я что-то этому значения не придал! Вроде лайка, а может, и какая другая. С виду на обычную дворнягу смахивает.
Понятно. Что еще?
Первая пуля досталась псу. Так сказать, прошила собачку насквозь, так что найти ее не удалось. Вторая пуля застряла в голове хозяина; двенадцатый калибр, и очень похожа на те две, которые извлекли из тела Войнова.
Горохов наконец-то подал Звереву чай в фарфоровой чашке, майор сделал пару глотков.
Кто обнаружил труп?
Супруга убитого. Наш инженер должен был выгулять собаку и пойти на работу. Так как они долго не возвращались, жена Трусевича занервничала и пошла на то место, где они обычно выгуливали пса. Вскоре женщина увидела обоих сначала Булата, а потом и мужа
Булат это пес?
Да.
Похожий на дворнягу?
Похожий на дворнягу.
Или все-таки на лайку?
Веня чертыхнулся:
Да откуда мне знать? Я же не собачник. Если очень нужно, можно будет у Логвина спросить или у Лени
Обязательно спросим.
Да и какое это имеет отношение к делу?
Прямое. Лайка одна из лучших собак для охоты на крупного зверя.
Веня запнулся:
Ты хочешь сказать
Хочу сказать, что наш убийца охотник. Так что если Трусевич тоже охотник, то это уже связь, продолжал Зверев. Эх ты, Венечка! Ладно, еще что?
Найдя мужа и собаку, жена Трусевича вызвала милицию и «скорую», ну а дальше все как обычно
А ты с женой Трусевича, как я понимаю, уже пообщался? уточнил Зверев.
Шурка с ней общался. Веня указал на Горохова.
И он, как я понимаю, тоже не выяснил ничего про собаку?
Горохов виновато потупился.
Какая порода, не выяснил.
А что выяснил? Ты хотя бы спросил у жены Трусевича, был ли ее муж знаком с Войновым?
Шура закивал:
Спросил. Она сказала, что не знает.
И был ли Трусевич охотником, ты не спросил?
Шура и Веня переглянулись.
Не спросил, промямлил Горохов.
Ну а звать-то ее как? Ты хоть это выяснил?
Нина Елисеевна Боброва. Это ее девичья фамилия.
Понятно. Зверев откинулся на спинку стула, закурил очередную папиросу и зевнул. Ладно, домой сегодня я, пожалуй, уже не пойду, лягу спать в дежурке. Ну все, можете все проваливать! Димка, тебя это тоже касается.
Евсеев с довольным видом закивал.
Шура, откуда у нас такое сало взялось? Павел Васильевич вытер пальцы газетой. Как масло во рту тает.
Тетка моя посылочку из Житомира прислала, ответил Горохов.
Не знал, что у тебя в Житомире родня. Фамилия у тебя вроде русская?
Так тетка по материнской линии родня. У меня же мать хохлушка, а тетка ее старшая сестра.
Вот умеют же украинцы сало солить! А в ящичке, в котором посылочка с Украины пришла, такое яство еще есть? Зверев подмигнул Шуре, тот оскалился:
Есть немного!
Ну, тогда на завтрак мне немного принесешь Хорошо?
Да без вопросов, Василич!
Тогда все свободны. Ах да Шурка, про хлеб не забудь, успел выкрикнуть Зверев, прежде чем Костин, Горохов и Евсеев вышли за дверь.
Когда Зверев, который проспал всю ночь на диванчике в дежурке, вышел из управления и увидел подъезжающую к зданию машину Корнева, он нырнул в кусты. Так как сегодня особого желания общаться со своим непосредственным начальником у Зверева не было, он просто дождался, когда Корнев выйдет из автомобиля и войдет в здание, и только потом вышел на тротуар. Закурив на ходу, Павел Васильевич улыбнулся и направился к автобусной остановке. Однако тут его окликнули:
Павел Васильевич, куда это вы так торопитесь?
Зверев обернулся. В сером плаще и бесформенной фетровой шляпе в его сторону шагал Кравцов. Зверев оскалился:
Здравствуй, Витенька! Спешишь на работу?
А вы, товарищ майор, никак наоборот решили с работы смотаться?
Почему же смотаться? Я оперативник, мне не в кабинете сидеть положено, а с людьми общаться, улики искать, людей опрашивать. Это вы следователи больше в кабинетах штаны протираете!
Кравцов скрипуче рассмеялся.
Ну да, ну да! Как говорится, кесарю кесарево Значит ли, что я должен Корневу передать, что вы пошли улики искать и людей опрашивать?
Так и передай, Витенька. Так и передай.
Кравцов манерно покачал головой.
Расстроится ведь полковник. Он ведь так встречи с вами искал. Машину специально в Славковичи прислал, чтобы вас у себя лицезреть да ваши соображения по новому преступлению услышать. Но раз у вас для него нет десяти минут, то тогда идите куда шли. А я к Корневу зайду, сообщу о том, как вы от него в кустах прятались, и будем мы с ним дальше, как всегда, в своих кабинетах штаны протирать.
Не дожидаясь ответа, Кравцов манерно козырнул, крутанулся на каблуках и быстренько взобрался на крыльцо.
Вот же гаденыш! Зверев оскалился, сплюнул и пошел к автобусной остановке. Спустя полчаса Зверев уже был на Алексеевской.
Квартира Трусевичей располагалась на первом этаже четырехэтажной сталинки, имела две смежные комнаты, душевую и просторную кухню. Чистые полы, ни малейшего следа осевшей пыли и зеленые цветочки в глиняных горшках так и дышали свежестью. Стандартный набор старенькой мебели, выцветшие фотографии на стенах, люстра с висюльками и большие настенные часы с маятником создавали уют и гармонию. Предметов роскоши здесь не было, за исключением старинного трехстворчатого трюмо с резным столом и подставкой из красного дерева, явно не вписывающейся в общий серенький интерьер жилища семьи Трусевичей. Такой же серенькой являлась и сама хозяйка квартиры.
Супруга убитого накануне инженера оказалась слегка сгорбленной и близорукой женщиной лет сорока пяти худой, бледной как мел, без всякого намека на привлекательность. Облаченная в выцветший синенький халат и клетчатые матерчатые тапки, Нина Елисеевна носила очки с толстенными стеклами, и, видимо, поэтому, когда Зверев представился и показал женщине удостоверение, та, прежде чем впустить гостя в квартиру, долго изучала предъявленный документ. Наконец хозяйка квартиры пригласила Зверева в гостиную и указала на один из скрипучих стульев. Сама же села в вытертое велюровое кресло, как-то еще больше съежилась и довольно холодно заметила:
Примечания
1
«Алитет уходит в горы» художественный фильм 1949 года, поставленный по одноименному роману Тихона Семушкина.