Давно ты видишь эти сны? спросил я.
В первый раз случилось, когда мне было около пятнадцати, она смутилась и сильно покраснела, но я не понял почему. С тех пор они снились мне. Сны были странными, но в них не было ничего опасного. Ты просто все время путешествовал, и я думала Думала, что такова твоя жизнь. Но убийства
Я размышлял, как мне поступить. Все отрицать или рассказать правду. Мириады мыслей проносились в голове за секунду. Все сомнения, страхи и вся любовь, которую я вложил в эту уже совсем не девочку. Воспоминания о других ее ипостасях, которых мы с Верховным звали сущностями. Как поступить правильно? Оставлять ее в неведении, надеясь, что она проживет обычную человеческую жизнь, или же рассказать все, что знаю сам?
Давай сегодня выйдем в море не для рыбалки, медленно произнес я. И я расскажу тебе кое-что.
Она смело ступила на борт лодки, и я понял, что начинается новый этап моей долгой жизни.
* * *
То есть я чудовище? выдавила Персефона между всхлипами.
Не вижу, чтобы ты была чудовищем, неловко пошутил я. Просто девчонка, может быть, немного тощая
Я ткнул ее пальцем в бок, пытаясь сгладить все то, что рассказал до этого. Но она не рассмеялась в ответ, а уткнулась лицом мне в плечо, и я почувствовал горячую влагу на своей рубахе. Ярко светило солнце, отражаясь от голубой воды, наша лодчонка качалась на волнах, а мы сами сидели на ее дне, расстроенные и подавленные. Я приобнял Персефону за плечи и покрепче прижал, даря утешение.
Что же нам делать? шепотом спросила она.
Жить, просто ответил я.
Она внезапно отстранилась, поднимая лицо ко мне, и пристально посмотрела на меня странным взглядом.
Сколько тебе лет? сипло прошептала Персефона. Сколько я тебя помню, ты не меняешься.
Много, усмехнулся я. Очень и очень много.
И ты видел, как я появилась на свет? с сомнением спросила она.
Да.
Фу! Персефона нахмурилась.
Ничего не фу, оборвал ее я. Это был самый запоминающийся и трогательный момент в моей жизни.
Ты любил мою мать? продолжила выпытывать Персефона.
Я был привязан к ней, хоть и недолго знал
Нет, нетерпеливо оборвала меня она. Ты был влюблен в нее?
О я растерялся. Не думаю Я знал ее всего неделю.
Я старался быть искренним. Я мог бы полюбить Клио, но у нас было недостаточно времени. Отчего-то в ответ на мои слова Персефона облегченно выдохнула.
Я хочу искупаться, выдала она.
Это было так неожиданно, что я не нашелся с ответом. Но в следующий момент она уже скинула просторное платье длиной до щиколоток и нырнула в воду, сверкнув белизной кожи. Мы и раньше купались вместе, но всегда в одежде, и она была гораздо младше. И у нее не было этих новых форм
Я одернул себя, стаскивая рубаху. Вряд ли она воспринимает меня как мужчину, но позже стоит с ней побеседовать о неуместном для молодой женщины поведении. Я нырнул в теплые ласковые воды и, проплыв немного на глубине, поднялся на поверхность. Персефона плескалась рядом. Я старался не опускать взгляд ниже ее подбородка. Она больше не плакала, черты лица разгладились, а в глазах горело озорство. Можно и повеселиться, решил я, а нотации оставим на потом. Этот день и так был слишком сложным, со множеством не самых приятных открытий для нее.
Я начал в шутливой угрожающей манере подплывать к Персефоне мы всегда так играли в воде. Но в этот раз она не стала с притворными криками уплывать от меня, а ринулась прямо ко мне. Наши тела врезались друг в друга под водой, и она оплела мой торс своими голыми ногами.
Что ты делаешь? прошептал я, задыхаясь.
Она была повсюду.
Ты же знаешь, что я уже давно не ребенок? спросила она, приблизив свое лицо к моему.
Так это и началось
* * *
Мне казалось, что я недостаточно сопротивлялся, сдавшись ей. Но чувствовал себя не слишком виноватым из-за нового поворота в наших отношениях. Если быть откровенным, меньше всего хотелось копаться в себе и выискивать, где именно я допустил промах.
На самом деле между нами толком ничего и не изменилось. Мы всё так же дурачились, говорили обо всем на свете, много времени проводили в море.
Думаю, Доминика и Альберто считают тебя моим отцом, как-то сказала мне Персефона.
Это вряд ли, я пытался оспорить ее слова из упрямства, но еще и потому, что в этот момент мы лежали обнаженными на песке.
Уверена, что так и есть. Персефона перекатилась на живот и оказалась совсем близко ко мне. Давай куда-нибудь уедем, чтобы они ничего не заподозрили и не задавали вопросов.
И куда? со смешком поинтересовался я, на минуту допуская такую возможность в мыслях.
Куда угодно, Маттеус, снисходительно ответила Персефона. И у нее был такой важный вид, который совсем не вязался с тем, как несерьезно она развалилась на песке, болтая ногами, что я не выдержал и рассмеялся.
Что бы ты хотела увидеть в первую очередь?
Столпы во всех мирах, быстро ответила она.
Ох, ну это не сложно, протянул я, дразня ее. Это займет не больше одного дня. Я думал, что, возмо-о-о-ожно, ты захочешь увидеть Каменные драккары Мидгарда, или же Дворец Фараона в Новом Царстве, или остров Стрибога в Яви. Но раз ты хочешь посмотреть только Столпы-ы-ы-ы
Прекрати! закричала она в притворном гневе, набрасываясь на меня с кулаками и разбрызгивая песок. Я хочу увидеть все это, все миры и все прекрасные уголки, которые только возможно!
Вдруг она прекратила дурачиться и сникла.
Как ты думаешь, может, мы и правда могли бы посмотреть это всё? робко спросила она, устраиваясь у меня на груди, после чего подула на мою кожу, очищая ее от налипшего песка.
Я задумался о ее вопросе всерьез. Собственно, кто запрещает нам путешествовать вместе? Мы можем притворяться Путешественником и учеником перед другими людьми. Я скептично оглядел Персефону. Она была небольшого роста, достаточно хрупкой, чтобы сойти за мальчика-подростка при некоторых усилиях.
Что? настороженно спросила она.
Вот размышляю, будет ли тебе идти полностью лысая голова, прищурился я.
О великий Посейдон! завизжала Персефона. Ты серьезно?! Мы сможем путешествовать вместе?!
Я удивился, как быстро она ухватила суть моей идеи. Иногда мне и вправду казалось, что Персефона обладает силами и читает мои мысли. Но когда я поделился с ней этими думами, она рассмеялась и ответила, что с самого детства у нее есть точно такие же опасения в отношении меня.
Когда я была младше, хихикнула она, ты так часто угадывал то, о чем думаю, что я верила, будто ты можешь слышать это в своей голове. Мне было жутко стыдно и страшно.
Почему? удивился я.
Ну она смутилась. Наверное, меня страшило то, что ты узнаешь о моих чувствах.
Чувствах? глупо повторил я.
Да, большой дурачок, она ущипнула меня. Довольно чувствительно, и я охнул. Я была влюблена в тебя лет с пятнадцати.
Сказав это, она внезапно опустила глаза, избегая моего взгляда, и погрустнела. Я не понял, почему такое милое признание сделало ее несчастной. А потому притянул Персефону поближе и прошептал:
Извини, что был таким слепым все это время
Она ничего не ответила, только потерлась щекой о мое плечо. Но грусть так и не исчезла с ее лица. Хотя я всеми силами старался отвлечь ее поцелуями.
Некоторое время мне понадобилось на то, чтобы подготовиться. Нужно было добыть по крайней мере два комплекта униформы учеников. Я забрал в Мидгарде свою собственную, которую носил подростком, Доминика подогнала ее Персефоне по размеру, а я сбрил ее золотистые длинные волосы. Мы простились с приемными родителями, пообещав регулярно их навещать, и отправились в путь.
Как я и предполагал, со стороны мы выглядели словно Путешественник с учеником. На людях общались исключительно жестами и старались не проводить много времени в городах. Все красивые и завораживающие места четырех миров по счастливой случайности находились в удалении. Нет, не так. Те места, которые нравились нам с Персефоной, были удалены от людей.
Она любила природу точно так же, как и я в детстве. Вместе с Персефоной я заново открыл прелесть закатов, проливных дождей, пения сверчков, ночного купания под луной и многих других вещей. Персефона оказалась равнодушна к архитектуре и изобретениям человечества. Сначала я старался показать ей как можно больше знаменитых строений Царства, сеть колесниц в Яви и даже предложил тайком пробраться в самый большой и пышный Храм Жрецов во всех четырех мирах он находился в родном мне Мидгарде. Но в какой-то момент я заметил, что Персефона откровенно скучает, посещая эти места. Недолго думая, я прямо спросил ее об этом.
Прости, виновато пробормотала она. Я вижу, что ты любишь все это, но мне больше понравилась сеть водопадов на драккаре Ньёрда. Может, получится вернуться туда еще раз.
Моя глупая Персефона, пожурил ее я. Тебе нужно было сразу сказать, что именно тебе нравится больше всего.
Больше всего мне нравится быть с тобой, она распахнула глаза и театрально захлопала ресницами.
Я захохотал. Эта девочка знала толк в лести. К слову, с Персефоной я хохотал неприлично много. Я столько не смеялся за все триста с лишним лет своей прошлой жизни. И именно это меня подвело. Смех и радость окрыляют тебя, делая неосторожным. Я потерял счет не только дням и месяцам. Купаясь в этом счастье, я не заметил, как пролетели годы.
И пришел в себя я слишком поздно, дорого заплатив за беспечность.
8
860 год эпохи Каменных драккаров
Все это время, пока мы скрывались, будучи на виду, я, отправляясь на очередной доклад к Верховному, оставлял Персефону ждать меня неподалеку. Всегда снимал комнату на постоялом дворе, брал запас кристаллов, которые по какой-то причине от Персефоны прятал, и отправлялся на встречу с повелителем. Не знаю, почему смолчал об этих прозрачных сверкающих камнях, которыми плакали сущности, ведь я рассказал ей почти всё, стыдиться было нечего. Но именно про кристаллы сказать не мог, просто не поворачивался язык.
В этот раз все было так же, как и обычно, и это казалось мне потом самым обидным. Беда часто случается без предупреждения, не бьет тревожным набатом интуиции, не кричит о себе таинственными знаками. Она просто приходит. Ты не готов, но она уже на пороге, и эту гостью мало интересует, что она всегда нежеланная.
Мы были в Новом Царстве, остановились на небольшой улочке вдали от Дворца Фараона. В этот раз повелитель ждал меня там. Я буднично поцеловал Персефону в колючую макушку, пока она сонно ворочалась в кровати.
Я вернусь так быстро, что ты не успеешь проснуться, сказал я.
И мы отправимся в красивое место, которое ты прежде мне не показывал? сонно пробормотала она.
Обещаю, прошептал я ей.
Мы никогда не были в регионе Артемиды до этого. Я хотел показать ей лес, в котором она появилась на свет, и хижину ее матери. Ветхое строение укрепили, я позаботился об этом. За хижиной ухаживали по моему наставлению. Я решил, что настало время нам с Персефоной обрести что-то, что могло называться домом. Куда мы могли бы возвращаться из долгих путешествий.
Что меня подвело? То, что к Дворцу Фараона я явился, практически насвистывая веселую песенку, и не успел принять скорбный вид человека, совершившего убийство? Или все было спланировано повелителем заранее? Но вместо приветствия я услышал слова, наполненные тихим гневом:
Как поживает Персефона, Маттеус?
Я споткнулся на половине шага. Мнил себя прекрасным притворщиком с идеальной легендой и маскировкой. Не допускал, что правда известна богу уже какое-то время, но он мог, точно как и я, играть свою роль. Меня будто бы сунули в ледяную купель Мидгарда прямиком после знойной духоты пустыни Нового Царства. Живот свело, и от страха затошнило.
Чт что? неправдоподобно выдавил я, глупо перебирая кристаллы в кармане. Все мысли покинули меня, голова стала совершенно пустой.
Я спрашиваю, как поживает твоя подруга? вкрадчиво спросил Верховный. И то, что он не повышал голоса, пугало меня сильнее, чем громы и молнии, которые я не раз наблюдал в его исполнении. Столько времени прошло, а ты нас никак не познакомишь. Нехорошо
Э я мне хотелось ударить самого себя. Думай, идиот!
Но думать не получалось. Я покрылся испариной, потом меня бросило в холодный пот. Такого сценария в моей голове никогда не возникало, и сейчас я хотел спросить себя почему. Почему, Маттеус, ты не подумал о таком исходе событий? Мнил себя слишком хитрым, слишком умным? Кого ты пытался обмануть? Раскрыть ваш обман было только делом времени для Верховного Бога.
Ты молчишь, пробормотал он, и я увидел на его лице искреннее участие. Случилось то, чего я всегда опасался, мой мальчик!
Что? глупо спросил я.
Разве сейчас не последует неминуемая расплата в виде мучительной смерти? Почему повелитель говорит со мной, как с тяжелобольным?
Сущность, пробормотал бог. Она проникла в твою голову и поработила тебя.
Нет, повелитель! наконец в голове все встало на место и я смог взять себя в руки. Я смогу объяснить ему. Мы в чем-то ошиблись. Она обычный человек. Не представляет опасности ни для миров, ни для окружающих!
Я говорил от всего сердца, стараясь убедить Верховного. Ведь я провел рядом с Персефоной столько лет.
Обычный человек, говоришь протянул бог, словно задумавшись. Я понадеялся, что беседа принимает благоприятный оборот, когда он спросил: А как же ее слезы, которые обращаются кристаллами?
Возможно судорожно искал я ответ, возможно, это ничего не значит. Всего лишь странная особенность.
А как же быть с ее снами? вдруг спросил Верховный.
Снами? эхом повторил я. Сны Она говорила, что видела меня во сне, но я совсем позабыл об этом. И вспомнил только сейчас.
Значит, ты в курсе про сны, печально проговорил повелитель. А знаешь ли ты, для чего она постоянно тянет тебя в путешествия, Маттеус?
Я нахмурился. Разве это не я предлагал ей ехать куда-то раз за разом? Да, Персефона хотела увидеть новые места, но я не мог припомнить, насколько настойчиво она просила меня показать ей те или иные закутки миров.
Знаешь ли ты, что она ищет кое-кого? вкрадчиво продолжил бог.
Кое-кого? сипло спросил я.
И когда она его найдет, они объединят силы и разрушат миры, закончил Верховный.
Его?
Да, мужское воплощение сущности, печально подтвердил Верховный. Того, к кому стремятся ее душа и сердце. Ее вторая половина, без которой она чувствует себя несчастной.
Я молчал Это не может быть правдой. Есть какая-то вторая половина сущности? Почему я никогда об этом не слышал Мне никто не говорил. Неужели Верховный был со мной не до конца откровенен? «И у него был повод сомневаться, Маттеус, проговорил голос внутри меня. Разве не предал ты его доверия?»
Мне очень жаль разбивать твое сердце, мой мальчик, сокрушенно проговорил бог. Я вижу, что ты искренне полюбил человеческое воплощение сущности. Но она лишь использует тебя
Нет, этого не может такого быть, неуверенно закончил я.
Но червячок сомнений уже приподнял голову и впился в мои внутренности. Разве это так уж невозможно? Сначала я был оружием в руках Верховного, а потом просто перешел в стан сущности. Разве не своим взглядом она пленила мое сердце? Только лишь посмотрев в ее глаза, я был готов сражаться за нее, защищать от всех невзгод. А позже, став старше, она соблазнила меня.
Так, нужно остановиться. Это моя Персефона. Девочка, которая любит кидаться виноградом, щипаться и хохочет так громко, что люди оборачиваются на улицах. Она любит меня. Это не могло быть тщательно подстроено и спланировано, наша встреча произошла по воле случая.
Верховный молча наблюдал за мной. Я не заметил, как начал ходить из стороны в сторону, обхватив голову руками. Мне было плохо от всех этих мыслей. Это делало меня больным.