Наступило молчание.
Я сейчас вспомнила историю любви двух лебедей, прервала тишину Наташа.
Девочки с любопытством посмотрели на неё.
Жила-была одна мама. Она очень любила своего больного сына. Он болел неизлечимой болезнью. А она верила в чудо. Готова была на всё, чтобы поднять его на ноги. Какой-то шаман обещал вылечить его. Но если она принесёт ему крыло лебедя.
И как он собирался вылечить крылом? не сдержалась Рита.
Это было необходимо. Для ритуала исцеления.
А, понятно. Но всё-таки странно. И что, она принесла ему крыло?
Да. И так поступила бы любая любящая мать. Наташа помедлила и твёрдо сказала, Она застрелила лебедя.
Неужели? сердце Сабины неистово забилось. Не могу в это поверить.
А что бы ты сделала на её месте? Сидела бы и ждала смерти своего сына? Рита прищурила глаза.
Не знаю, промямлила Сабина. Это трудное решение.
Из двух зол выбирают меньшее, вмешалась трезво мыслящая Дана. Кто более важен: человек или птица?
Хорошо, сдалась Сабина. И что, шаман вылечил её сына?
Нет, спокойно ответила Наташа. Мальчик умер.
Ага, ни вашим, ни нашим. Ни птицы, ни человека. И стоило это того? Сабина завелась вновь.
Да, это того стоило, твёрдо заявила Дана. Мы должны пойти на всё, чтобы спасти своих близких.
Все помолчали, чтобы переварить услышанное.
Ну и где тут любовь? Рита спросила нетерпеливо. Ты же сказала, это история любви.
Когда лебедь понял, что его подругу убили, он взметнул высоко в небо, а потом камнем упал вниз. Разбился насмерть.
Рита вздохнула:
Грустная история. Лебеди так верны друг другу.
Дана поспешила всех успокоить:
Это же всего-навсего легенда. Её придумали люди.
Когда они покидали кафе, каждый мысленно пожелал, чтобы лебедям никогда не пришлось повстречаться с отчаявшимися матерями с их больными детьми.
***
Дома Сабина переоделась и направилась в кухню. Аккыз апа пила чай. Чаепитие было ритуалом особой важности для неё. Бабушка принесла эту традицию из своего деревенского прошлого. Там она, бывало, кипятила воду в самоваре, делала крепкую заварку, отдельно грела молоко в ковшике. Затем звала всех за стол и разливала горячий чай, успевая при этом делать множество других дел вести разговор, пить свой чай, подливать в заварочный чайник кипятка и ставить его на конфорку самовара, чтобы заварка оставалась крепкой и горячей. В городе процесс намного упростился. Воду кипятили на газовой плите в эмалированном чайнике, который приходилось снова и снова ставить на газ, чтобы удерживать чай горячим. В их разновозрастной семье редко кто находил время составить ей компанию, и постепенно бабушка привыкла пить чай одна.
Она обрадовалась, увидев Сабину, налила чай в пиалу5 и пододвинула сахарницу к ней поближе.
Где мама? Ещё не пришла с демонстрации?
Не дожидаясь ответа, Сабина отхлебнула чай и тут же выплюнула его. Кипяток обжёг ей язык и нёбо.
О, аллах! Куда ты спешишь? запричитала бабушка и бросилась к холодильнику. Оттуда она достала банку с айраном6, налила его в стакан и протянула внучке. На, отпей и подержи во рту.
После нескольких глотков Сабине стало легче.
Я лучше пойду лягу.
В своей комнате она легла в постель и уснула.
***
Когда Сабина проснулась, в комнате было темно. Ей показалось, что наступила ночь. Вдобавок кто-то заботливо закрыл окно шторами. И сколько же сейчас времени? Во рту всё ещё были неприятные ощущения. Ведь знала же, что бабушка любит горячий чай! Не могла что ли догадаться?
Дверь в комнату тихо приоткрылась, и в проёме, на фоне света, проникавшего из коридора, Сабина разглядела Камиллу. Поняв, что сестра проснулась, та включила свет. Сабина зажмурилась. Едва ворочая языком, она взмолилась:
Ка-мил-ла, выключи свет.
Но та и не подумала подчиниться. Приблизившись к кровати и примостившись на её краю, она заканючила:
Сабина, пойдём на улицу. Я хочу играть, а меня без тебя не пускают.
Это была неплохая идея. Язык всё ещё болел. Кушать и пить не хотелось. В конце концов, сегодня был праздник, а завтра нет занятий.
Кто дома? Сабина зевнула.
Апа, Света, Туран и Эрик.
А родители где?
Их позвали в гости.
Сабина взглянула на будильник, до семи оставалось пять минут. Ещё было не поздно.
Хорошо. Скажи бабушке, что мы пошли гулять. Я пока оденусь.
Камилла запрыгала от радости.
Идти на улицу это значило выйти во двор дома, на игровую площадку. Дом, в котором они жили, был четырёхэтажным зданием с тремя подъездами, выходящими во двор. Для детей там был небольшой выбор развлечений песочница, качели, турник и большая беседка с длинными скамейками друг против друга. Вечером в беседке собирались подростки, чтобы сыграть в «глухой телефон» или «угадай фильм по начальным буквам».
Когда Сабина и Камилла вышли во двор, там уже были сёстры Ольга и Таня, и Ринат. Ольга была старше остальных ребят, но никогда не подчеркивала своё старшинство. Не будучи лидером, она пользовалась авторитетом у детей за простоту в общении и доброжелательность. Таня была противоположностью старшей сестре, капризной и упрямой. Кажется, с рождением Тани её родители сменили тактику кнута на имбирные пряники и чрезмерно разбаловали свою дочь. Но к их чести, они наградили обеих дочек любовью в полной мере, и это было видно по тому, как уверенно и спокойно девочки чувствовали себя в любой компании.
Ринат был единственным сыном в своей семье, но его родители были достаточно мудры, чтобы не вырастить из него законченного эгоиста. Правда, он был полностью освобождён от домашних дел. Зато его обязанностью было овладеть игрой на флейте, хорошо учиться и подготовиться к поступлению в университет. И не просто абы-какой университет, а в престижный. В основном, это было влияние матери Рината, красивой женщины, утончённой и стильной, умело ориентировавшей его в этом направлении. Её муж играл в семье второстепенную роль. Сабина часто видела его с сетками в руках, несущего продукты с базара и из магазина. Определённо, он находился под каблуком жены, но это было добровольное служение. Он был старше её лет на десять. К тому же, у него был небольшой дефект одно плечо ниже другого. Из-за этого он выглядел заметно искривлённым.
Ребята сидели в беседке и явно скучали.
Эй, давайте играть в названия городов, предложила Сабина.
Это был хитрый ход с её стороны. Она считала себя экспертом в географии. Над кроватью Сабины, на стене висела физическая карта мира, и она с Камиллой часто соревновалась кто первый найдёт город на карте. В результате, они так поднаторели в этом, что могли указать на город за секунду.
Москва, сказал Ринат.
Нужно было назвать город, название которого начиналось с последней буквы предыдущего города.
А а Алма-Ата, нашлась Ольга.
Опять А, Таня задумалась. Америка.
Это не город. Ты выбываешь из игры, Сабина была ведущей. Теперь твоя очередь, Кама.
Камилла выдохнула:
Анкара.
Чтобы изменить ход игры, Сабина сказала:
Архангельск.
В этот момент Ринат увидел Гошу. Тот стоял у входа в подъезд и делал вид, что ему всё равно, чем они там занимаются. Гоша редко выходил на улицу и практически не играл с ними. Может, он стеснялся своей комплекции. Полный, как и его родители, он был безобидным пацаном. Его мама работала кондитером в ресторане. Иногда она угощала пирожными детей во дворе. Ей даже не надо было выходить из квартиры, достаточно было протянуть тарелку со сладостями из окна их первого этажа, как ребятишки тут же собирались вокруг и опустошали блюдо.
Гоша, иди сюда, позвал Ринат.
Гоша оказался хорошим знатоком городов, и их игра получила новый импульс. Но в конце концов им надоело играть, и ребята пересели на качели.
Устроившись по три человека с каждой стороны, они стали раскачиваться вверх-вниз, вверх-вниз, всё быстрее и быстрее. Сабина зажмурилась. Её переполняло ощущение свободы. Ей хотелось взмыть в небесную высь. Ух-ты, класс. Ещё-ещё. Только не останавливайтесь.
Вдруг Ольга запела, и все поддержали её. Песня взорвала ночную тишину и наполнила собой всё пространство вокруг. И дом, казалось, притих, в изумлении и в восторге, от наглости и отваги юных сердец. А они пели о белых медведях, крутящих земную ось, чтобы двое влюблённых могли встретиться и признаться в любви.
Глава 4
Ура! Мы уезжаем!
В доме стоял переполох. Дети то и дело бегали к взрослым, пытаясь понять, что взять в дорогу.
А это брать? обычно сдержанный Туран нетерпеливо смотрел на Свету, держа в руках белоснежную рубашку.
Нет, это оставь, отвечала та, отвлекаясь на секунду от сумки с вещами Эрика. Не забудь положить носки и кепку, она лежит в шкафу, на верхней полке.
Девочки осаждали маму.
А кофту брать? А сколько надо платьев?
Берите все летние вещи. Кофту тоже берите, пригодится.
Мамины инструкции наперегонки воплощались в жизнь. Дети готовились к отъезду
Наступили долгожданные летние каникулы. Целых три месяца ничегонеделанья, вернее деланья того, чего хочешь. Ни тебе уроков музыки, ни тебе занятий в школе. Правда, их учитель русского языка и литературы, Зинаида Петровна, дала целый список обязательного чтения на лето. При взгляде на этот список, Сабину охватывала тоска. Она, конечно, любила читать книги, но у неё были свои предпочтения. Тем не менее, этот список нужно было одолеть. Если не весь, то хотя бы какую-то его часть.
Нынешнее лето было знаменательно тем, что Нурлан заканчивал школу, и в течение месяца ему предстояло сдать четыре выпускных экзамена. Поэтому родители решили, что будет лучше, если остальные дети уедут на время в деревню, чтобы ему не мешать. Они заранее договорились с принимающей стороной, а дети были поставлены перед фактом, не подлежащим обсуждению. Сабина и Камилла должны были поехать к бабушке, папиной маме, а Света, Туран и Эрик к дяде, маминому брату.
Сабина и не думала возражать. Она и Камилла не навещали Куляш апа с тех пор, как мама вышла замуж во второй раз. Бабушка никогда не приезжала в город, да и девочки не просились назад. Огни города были более притягательными. Но всё равно это был отличный шанс увидеть вновь бабушку и жившую с ней их старшую сестру. Марьям к тому времени закончила медицинский институт и после распределения работала в районной поликлинике.
И как долго мы там пробудем? поинтересовалась Сабина.
Может быть до июля, ответила мама. Завтра утром поезд. Не забудьте взять зубную щетку и пасту.
Поздно ночью сборы, наконец, закончились. Дети угомонились и уснули беспокойным сном, в предвкушении новых приключений. А утром Аккыз апа кормила детей баурсаками7, пожаренными специально в дорогу. Ещё она снабдила их пакетами со снедью отваренной загодя курицей и картошкой, чтобы не проголодались в пути. Родители дважды вызывали такси, чтобы отвезти детей на вокзал. Один поезд отправился на юг, другой на север.
***
Когда поезд прибыл на станцию, Сабина увидела Марьям на платформе. Она шла быстрым шагом, пытаясь догнать вагоны, и нетерпеливо вглядывалась в проходящие мимо окна. Наконец, она увидела их и замахала в приветствии. Камилла радостно закричала в ответ:
Ура! Приехали!
Поезд остановился, пассажиры гуськом потянулись к выходу.
Ну, здравствуйте! Как доехали? Марьям подхватила их чемодан и поставила на платформу. Затем поочередно обняла и поцеловала девочек.
Неожиданно рядом с ней появился рослый парень. Пышные волосы, тронутые ранней сединой, короной венчали голову, делая его ещё выше. Широко улыбаясь, он смотрел на зависших от удивления сестёр. Марьям смутилась, встретив удивлённый взгляд Сабины.
Знакомьтесь. Это Нурали, мой коллега.
Парень протянул руку девочкам, рука была мягкая и немного потная. Сабина незаметно вытерла ладонь об подол платья.
Это Сабина, а это Камилла, продолжала знакомить Марьям, хотя Сабина была уверена, что сестра уже заранее рассказала ему про них.
С приездом, Нурали схватил чемодан и направился в сторону выхода.
«Ну и ну», пронеслось в голове Сабины. «Что за гусь?»
Но развивать эту тему не было времени. Они едва поспевали за его быстрыми шагами. Высокий, он был некрепкого телосложения. В его походке сквозило некоторое изящество. И, если бы не юношеский задор с каким он вышагивал по грязному перрону, его можно было бы назвать элегантным. У Нурали оказался старенький «Запорожец» серенького цвета. Неказистый и маленький на вид, казалось, он не вместит их всех в свое лоно. Каким-то образом они втиснулись в его тесный, душный, нагретый солнцем, салон. Нурали открыл капот, оказавшийся багажником, сунул туда чемодан и, захлопнув крышку, сел за руль. Сделал он это так ловко, что Сабина не успела понять, каким образом его фигура сложилась в три раза и поместилась на переднем сидении. Поистине, гибкостью он мог соперничать с самим Гудини8.
Пыхтя и урча, автомобиль остановился у калитки их дома. Во дворе стояла бабушка. Худая и выше среднего роста, она не была хрупкой. Таких, как она, в народе называют «тяжёлая кость» их вес намного превышает вес людей с таким же ростом и комплекцией. Глубокие морщины избороздили её смуглое лицо, оставив свидетельства пережитых лишений. Она немного сутулилась, хотя и старалась держаться прямо. Бабушка не улыбалась, но глаза её излучали доброту. Под завесой кротости скрывались нетерпение и радость от долгожданной встречи.
Апа, девочки бросились к ней.
Мои ласточки, мои дорогие, мои родные, Куляш апа целовала их, и по лицу её катились слёзы, застревая в ложбинках морщин, заполняя их и ополовиненные выкатываясь оттуда. Я думала, я вас больше не увижу.
Апа, как ты могла так думать? Сабине стало стыдно на самом деле она особо не утруждала себя воспоминаниями о ней.
Я всегда хотела поехать к тебе, Камилла уткнулась в бабушкин камзол9. Её рука потянулась к бабушкиным слезам в попытке смахнуть их.
Да, да, моя хорошая. Конечно же, ты бы приехала. Куляш апа прижала Камиллу к себе и замерла.
О чём она думала? Вспоминала ли она своего сына, умершего слишком рано? Сожалела ли она, что он так и не увидел, как выросли его дочки? Какое же это счастье видеть их здоровыми и повзрослевшими! На всё воля аллаха!
Это трогательная сцена была нарушена тихим смехом Марьям. Нурали что-то шепнул ей, а затем сделал вид, что он ни при чём. Бабушка сразу засуетилась и позвала всех в дом.
Камилла побежала в свою бывшую комнату. Наверное, ей не терпелось проведать оставленные там игрушки. Как только Сабина вошла в дом, она сразу поняла, насколько же сильно она соскучилась по нему. Это был их старый, милый дом. Она любила его. Любила его просторную веранду, вечно залитую солнечным светом. Как хорошо вновь оказаться здесь!
Сабина прошла в комнату, вдыхая знакомые запахи, навеки уснувшие в мягкой плоти дивана и кресел, в стареющем бархате дверных и оконных штор и в утоптанной до хруста половой доске. Дом постарел. Под ногами жалобно скрипит половица. Оконные рамы зияют червоточинами облупившейся краски. Но всё равно, это их уютный дом, хранивший тёплые воспоминания о былом, о хорошем и плохом. Воспоминаний слишком дорогих, чтобы их можно было так просто забыть.
Пойдёмте кушать, раздался голос Марьям, а то остынет.
Запах жареной картошки уже висел в воздухе, соблазняя и маня. Девочки поспешили на веранду, где их ждал аппетитный обед. Посередине круглого, низкого стола красовалась сковородка на подставке. В ней шипела и скворчала картошка, обильно посыпанная петрушкой и укропом. Тарелки со свежим салатом из помидоров и огурцов и нарезанный большими кусками хлеб дополняли живописную картину деревенской простоты. Сабина улыбнулась этикетом тут не пахло.