Бабушка разливала чай по пиалкам, следуя заведённой очередности немного крепкой заварки, потом жирные сливки, зачерпнутые из кесе10 деревянной ложкой и, наконец, сверху кипяток из эмалированного чайника на медном подносе.
А где самовар? спросила Сабина.
В кладовке, ответила Марьям, подавая ей пиалу, нам с бабушкой хватает и чайника.
Жаль, я бы хотела пить чай из него.
Соскучилась? в разговор вмешалась Куляш апа. Не переживай, завтра я всё устрою.
Сабина открыла пакет со снедью и вывалила содержимое на стол. В поезде им не хотелось кушать.
О, очень кстати, оживился Нурали, увидев курицу.
Сабина не возражала. Она была даже рада, что кто-то оценит труд Аккыз апы. Сама же она накинулась на картошку и салат, как будто ничего более вкусного не ела.
Как там мама? У неё всё хорошо?
Скорее всего, Марьям спрашивала для приличия. Несколько дней назад она разговаривала с мамой по телефону.
С мамой всё хорошо, поспешила успокоить её Камилла. Они отправили нас сюда, а Света, Туран и Эрик поехали в Семипалатинск.
При упоминании имён бабушка недобро сверкнула глазами и поджала губы.
А Аккыз апа? не унималась Марьям.
С ней тоже всё хорошо. А как ваши дела? Сабина перевела на другую тему.
Марьям начала подробно рассказывать про свою работу, про главного врача и про коллег. Было видно, что ей нравилось работать в этом коллективе, и в целом она была довольна своей жизнью. Потом она вспомнила смешную историю, случившуюся с её пациенткой.
Приходила ко мне как-то пожилая женщина. Ей надо было поставить пломбу. Как только я просила её открыть рот, она тут же закрывала глаза. Я её спрашиваю: «Что же вы так глаза жмурите, ведь не больно». А она мне отвечает: «Не могу видеть её, проклятую!» Я не пойму про кого она говорит. Спрашиваю: «Вы кого имеете в виду?» А она мне отвечает: «Бормашину, конечно. Кого же ещё?» И смех, и грех.
Они посмеялись, Нурали громче всех. Сабина заметила, что он, хотя и вёл себя скромно, чувствовал себя у них как дома. Они помолчали. Пора было заканчивать трапезу, но не хотелось. Солнце было уже в зените, жара расслабляла и настраивала на сон. Нурали засобирался домой. Они допили остывший чай, убрали со стола и разбрелись по комнатам.
***
На следующее утро Сабина проснулась от непривычной тишины. Только птицы нарушали её своим деликатным чириканьем. На соседней койке спала Камилла. Тихо, чтобы не разбудить её, Сабина выскользнула из комнаты. Ей хотелось самой пройтись по двору и саду. Выйдя на крыльцо, она увидела Куляш апа. Зафиксировав камнем ручку колонки и пустив мощную струю воды, она ожесточённо отмывала самовар от пыли и накипи. Рядом лежали труба и щипцы, дожидаясь своей очереди на мойку.
Апа, доброе утро, голос Сабины с трудом пробился сквозь сонные связки.
Бабушка скорее почувствовала, чем услышала её:
Ты что так рано встала? Что не поспала?
Сабина прокашлялась:
Я хочу прогуляться.
Бабушка кивнула и склонилась над самоваром.
Сабине было достаточно одного взгляда, чтобы понять, как мало осталось от прошлой жизни. Когда хозяйством управляла Аккыз апа, господи, чего только у них не было. По двору важно прогуливался индюк со своим семейством. Не дай бог, приблизиться к ним, он тут же свирепел, набухал, наливался кровью и бросался на тебя, как тот бык на красное полотно тореадора. Девочки его побаивались и обходили стороной. Гуси тоже были не подарок, их вожак шипел, выгибал шею, семенил лапами, пытаясь догнать и ущипнуть за ногу. Самыми миролюбивыми были куры, проводившие большую часть времени в курятнике. Петух, важно вышагивая и тряся своими роскошными перьями, позволял девочкам заходить туда и собирать яйца с потайных уголков.
А ещё у них была корова. Не крупная, с купированным хвостом, удивительно спокойная и непритязательная. Она не давала много молока, но их семье вполне хватало. Сабине и Камилле вменялось каждый вечер встречать стадо на окраине села, искать глазами свою бурёнушку среди столбов пыли, поднимающейся от копыт медленно проходящих мимо животин, а найдя, отвести её к дому. Интересно, где она сейчас? Помнится, её отдали родственнице, у которой было четверо детей, мал мала меньше. Та плакала от счастья и благодарила за щедрый подарок.
Перед переездом семьи в город нужно было избавиться от всей живности. Куляш апа не справилась бы с этим беспокойным хозяйством. Теперь курятник и сараи стояли пустые. Единственным напоминанием прошлого осталась клумба с многолетними цветами. Мохнатые пчёлы вились над ними, своим жужжаньем наполняя ароматное пространство. Откуда-то снизу раздавался стрекот кузнечика. Стрекоза присела на стебель астры, подняв бесцветные крылья вверх и обозревая всё вокруг своими глазами-скафандрами.
Сабина прошла в сад. Хоть он и зарос травой, там не чувствовалось запустения. На яблоне висели зелёные плоды, обещая налиться в зрелые фрукты. Ярко красным пятном светилась черешня, плоды которой уже налились нектаром и зазывали полакомиться. Сабина не удержалась и сорвала одну гроздь. Обтерев ягоды пальцами, она отправила одну за другой в рот и чуть не подавилась их терпким, кисло-сладким соком, захлестнувшим горло. Стремясь справиться с ним, она и не заметила, как вместе с соком, проглотила косточки. Уф-ф, вот это да! Надо бы собрать черешню, но не сейчас. Потом, вместе с Камиллой. Солнце уже вовсю палило всем зноем своего чрева. Пора было возвращаться в дом.
***
На завтрак они уже пили чай из самовара. Вымытый и высушенный на солнце, он сиял всеми своими крутыми боками. Из-под его крышки, вырываясь и шипя, брызгался кипяток, а из конфорки вырывались огоньки тлеющей древесины. Сабина не скрывала своей радости. Даже едкий дым, заполнивший веранду, был ей сладок. Она наслаждалась крепко заваренным чаем с молоком, приправленным запахом горелых дров и угля.
А где Камилла? бабушка вопросительно посмотрела на Сабину. Иди позови её.
Не успела Сабина встать из-за стола, как Камилла появилась в дверях и, глядя на Марьям, спросила:
Где моя кукла?
Какая кукла?
Мама привезла её из Москвы.
Сабина сразу поняла, о какой кукле шла речь. Большая, размером с четырёхмесячного ребёнка, она закрывала глаза при укладывании в постель и издавала звуки, похожие на «мама» при наклоне назад и вперёд. Одетая в ползунки, джемпер и шапочку, она вызывала благоговейное чувство у гостей, заглядывавших в детскую, а затем тихо спрашивавших: «Чей это ребёнок спит на кровати?» Девочки обожали куклу. Они никогда не дрались, даже не ссорились из-за неё она была их общим достоянием. При переезде её оставили в доме. Как сказала мама, «брать надо самое необходимое». К сожалению, у взрослых своё понимание того, что необходимо детям.
Я не знаю, Марьям вопросительно посмотрела на бабушку.
Куляш апа вздохнула:
В прошлом году ты ещё училась. Сюда приезжала Кунсулу со своей внучкой. Та игралась с куклой весь день, а когда они уходили, вцепилась в неё. Плакала и кричала не дам. Что мне оставалось делать?
«Ну и ну», подумала Сабина, «Приезжает какая-то дальняя родственница, внучке которой приглянулась их кукла, и они запросто забирают чужую вещь. Не думая о том, как она ценна для своих хозяев». Впрочем, Сабина не сильно расстроилась, она уже вышла из возраста, когда потеря игрушки вызывает глубокие сожаления. Камиллу, напротив, это известие серьёзно огорчило. Она обиделась и не разговаривала с бабушкой целый день. А та виновато поглядывала на неё, терпеливо ожидая, когда Камилла перестанет на неё дуться. Сабина наблюдала за ними и думала о том, что нельзя бросать дорогие сердцу вещи. Их надо хранить рядом, иначе, с их потерей, из твоей жизни может уйти что-то значительное, что-то незаметное, о чем ты даже можешь не подозревать.
Глава 5
Дни проходили незаметно. Марьям с утра уходила на работу. Возвращалась поздно, сетуя на наплыв пациентов. Сабина верила ей, пока одним поздним вечером не увидела сестру возле дома, стоявшую в обнимку с Нурали. «Ах, вот оно что!» догадалась она, но предпочла хранить своё открытие в секрете.
Бабушка не просила девочек помочь ей по хозяйству, она привыкла справляться одна. Правда, на третий день после их приезда Марьям подозвала Сабину и Камиллу и дала им задание ходить в магазин за продуктами, а по выходным убираться в доме. Конечно же, были и другие мелкие поручения, но в основном девочки проводили время за чтением книг, просмотром телепередач и настольными играми. Иногда они ходили в кинотеатр благо он был недалеко от дома. Билеты на дневные сеансы были дешёвые, и они смотрели бы кино чаще, если бы одни и те же фильмы не крутили неделями.
Однажды Марьям объявила:
Сегодня вечером мы идём на концерт.
И бабушка тоже? спросила Сабина.
Нет, я не пойду, вмешалась в разговор Куляш апа, сходите вы, а то всё время дома сидите.
А что за концерт? не выдержала Камилла.
Местной самодеятельности. Марьям торопилась на работу. Будьте готовы к шести. Хорошо!
Настроение у девочек поднялось. В конце концов, это была возможность себя показать и других посмотреть. Камилла принялась примерять одежду, чтобы выбрать наряд на вечер. А Сабина решила особо не наряжаться. Место, куда они собирались, было всего лишь деревенским клубом, хотя и носило громкое название «Дворец культуры».
К шести часам сёстры были готовы и с нетерпением поглядывали на ворота в ожидании Марьям. Им не сиделось на месте, а бабушка никак не могла их успокоить:
Поешьте оладьи, а то проголодаетесь.
Но девочки не слушали её:
Апа, мы не хотим.
Ура, она идёт! Камилла первая увидела старшую сестру.
По настоянию Куляш апы Марьям перекусила, потом быстро переоделась, и они отправились на концерт, сопровождаемые бабушкиными наставлениями не задерживаться допоздна.
Дворец культуры представлял из себя одноэтажное здание, старое, но ежегодно обновляемое, поскольку был единственным местом развлечений в деревне. Там проходили слёты передовиков сельского хозяйства и собрания актива села и другие значимые для сельчан события. Поэтому местные власти уделяли ему больше внимания, чем кинотеатру, который был даже старше дворца.
Войдя в здание, гости из небольшого холла попадали в зал с рядами сидений по обеим сторонам прохода. На стенах висели портреты великих людей с их изречениями. Сабине запомнилось одно «Искусство принадлежит народу. В. И. Ленин». Тяжёлый бордовый занавес из бархата, снизу и сверху прошитый орнаментом из золотой нитки, закрывал сцену. Из-за кулис доносились неясные звуки. То и дело в зал выглядывали взволнованные лица артистов. Марьям посмотрела на билеты и проводила девочек к их местам. Сабина села и с любопытством оглядела зал. Публика, принарядившаяся по случаю, шумно рассаживалась по местам. Слышались крики приветствий, воркотня невнятных разговоров, плач детей. Несмотря на кажущуюся занятость, люди посматривали на сцену. Иногда их ожидание выливалось в нестройные хлопки, заканчивавшиеся ничем и замиравшие до следующего приступа нетерпения. Наконец, занавес открылся, и действие началось. Это было яркое зрелище декламация стихов, юмористические сценки, хоровое и сольное пение, танцы народов мира сменяли друг друга в бесконечном водовороте. Публика восторженно аплодировала и кричала «браво».
В самом конце был объявлен арабский танец. Заиграла томная музыка. Из темноты выплыла фигура женщины, задрапированная в атлас и кружева. Её бедра покачивались в такт музыки, а руки извивались, как змеи в брачном танце. Её изящные движения волновали и завораживали. Сабина не могла оторвать глаз с танцовщицы, ловя каждое её движение. Никогда раньше танец не вызывал её восхищения так, как сейчас. Вот это да! Вот это искусство!
По залу пробежал шепоток:
Нурали Нурали
Сабина вздрогнула. Что? Нур Нурали? Не может быть!
Поддавшись вперёд, она впилась глазами в танцующую фигуру. Как? Как это возможно? Сквозь вуаль, закрывающую лицо, проступали знакомые черты. Тот же рост, те же формы тела.
Сказать, что это удивило Сабину не сказать ничего. Она была шокирована. Откуда в этом человеке столько пластичности и гибкости, а главное смелости, чтобы выйти на сцену и изображать женщину? Да ещё так профессионально! Сабина посмотрела на старшую сестру. На лице Марьям играла горделивая улыбка.
По дороге домой Камилла спросила Марьям:
Это точно был Нурали?
А ты как думаешь? Марьям увильнула от ответа.
Я бы ни за что не догадалась.
Тебе понравилось? допытывалась сестра.
Очень. Ещё будут концерты?
Сестра довольно засмеялась:
Не думаю. Это был отчётный. Ну, может на следующий год.
Дома их ждала бабушка. Девочки, перебивая друг друга, делились впечатлениями об увиденном:
Апа, жаль, что ты не пошла. Тебе бы понравилось.
Бабушка улыбалась их щебетанию. Марьям заметила, что с приездом девочек Куляш апа стала больше уставать. Впрочем, если бы они захотели остаться насовсем, бабушка, наверное, не возражала.
***
В середине недели позвонила мама и сообщила, что приедет к ним в пятницу. Это вызвало ажиотаж в доме. Девочки с нетерпением ждали маминого приезда. Марьям взяла такси, чтобы встретить её на станции. Как же все удивились, когда из машины, вслед за мамой, вышла Аккыз апа.
Камилла с криком «мама!» бросилась обниматься:
Я так соскучилась!
Сабина же подошла к маме сзади и обняла её.
Куляш апа привычно поставила самовар и накрыла на стол. Все с любопытством смотрели на маму. Её объяснение просто разочаровало Сабину.
Завтра вечером у нас будут гости, и мы приехали пораньше, чтобы подготовиться. Сегодня уберёмся в доме, а завтра займёмся покупками и стряпнёй.
Мама, а кто придёт? не сдержалась Марьям.
Это наши бывшие соседи. Ты их не помнишь маленькая была.
И обращаясь к Куляш апа, мама спросила:
А ты помнишь Есена и Перизат? Они жили через два дома от нас.
Бабушка немного помедлила с ответом:
Он был начальником милиции, да? А она сидела дома, растила детей?
Да, верно. Он и сейчас начальник милиции, только теперь в городе. Может помнишь их старшего сына Берика?
Он тоже придёт? бабушка спросила, как будто уже знала ответ на свой вопрос.
Да, коротко ответила мама.
Тень беспокойства пробежала по бабушкиному лицу. Была бы её воля, она бы прожила со старшей внучкой всю оставшуюся жизнь. Но она понимала, что придёт время, и Марьям покинет родное гнездо. И похоже, это время неумолимо приближалось.
Мама никому не дала ни единого шанса поразмышлять над услышанным. Она затеяла уборку и вовлекла всех в этот процесс. Всё мылось, драилось, сдвигалось в сторону и передвигалось с места на место. К вечеру дом блестел как медный таз. Уставшие, они пошли спать, чтобы набраться сил перед предстоящими смотринами.
К пяти часам следующего дня всё было готово к приёму гостей. Стол в гостиной был накрыт. Хлеб был нарезан и накрыт салфеткой. Самовар закипал, а в большой кастрюле варилось мясо, наполняя дом радостным предвкушением сытного дастархана11. А мама всё равно никак не могла успокоиться. Она то суетливо поправляла скатерть, то меняла местами тарелки с салатами, то передвигала вазы с фруктами. Наконец, поняв бессмысленность своих телодвижений, села на диван и застыла в задумчивости.
Камилле поручили сообщить о прибытии гостей, и, когда она радостно закричала «они приехали», всё пришло в движение. Мама в сопровождении Аккыз апы вышла за ворота, чтобы встретить вновь прибывших. Новенький «Москвич» припарковался у калитки, и из него вышли гости. После приветствий они вошли во двор, и Сабина, ожидавшая во дворе вместе с Куляш апа и сёстрами, наконец-то могла разглядеть этих людей.