Фон Линдсберг не являлся ли родственником Николая Ивановича?
Варламеев с удивлением посмотрел на собеседника.
Я об этом никогда не думал.
Может быть, слышали, но не придали значения такому факту?
Простите, Михаил Александрович, но вам стоит самому поинтересоваться у Карла.
Непременно, пообещал Лунащук. Скажите, как вы познакомились с Власовым?
Простите меня великодушно, но я не припомню так давно это было.
Хорошо, а кто познакомил вас и Николая Ивановича с фон Лидсбергом?
Меня Власов. Я как-то пришёл к Николаю, а там находился Карл. Так нас и познакомил хозяин квартиры.
Когда случилось сие знаменательное событие?
Варламеев наморщил лоб и сжал губы, припоминая, когда Власов представил ему Карла, но так и не вспомнил. Просто отрицательно покачал головой.
Точно сказать не могу, но года три-четыре тому.
Карл нуждался в деньгах?
Как и все молодые люди, ответил Варламеев. А почему вы спрашиваете? Николая убили из-за денег? И, не дожидаясь ответа, продолжал: Я говорил, что наследство пойдёт во вред, хотя тогда Власов отшутился, что я, мол, ему завидую.
Николай Иванович часто помогал Линдсбергу деньгами?
Простите, но мне он не докладывал. Знаю, что помогал, а какими средствами и как часто Варламеев покачал головой. Вы этим поинтересуйтесь у самого Карла, он вам всё и поведает. Постойте, Александр Андреевич подался вперёд так, что упёрся грудью в столешницу, вы что, Карла подозреваете в злодейском умысле? глаза его широко раскрылись, сделавшись похожими на две рублёвые монеты.
Нет, заверил Варламеева Михаил Александрович, мы никого не подозреваем, как вы выразились, в злодейском умысле, но проверяем всех знакомых, родственников. Это обычная процедура, и поверьте, что в большинстве расследуемых дел причастными к совершённому преступлению оказываются либо родственники, либо кто-то из знакомых. Заметив, что Александр Андреевич ещё раз дёрнулся всем телом и хотел сказать что-то нелицеприятное, Лунащук его опередил и сделал попытку успокоить: Все дознания начинаются с таких расспросов. Иногда выплывает что-то такое, чего вы не брали в расчёт, а мы увидели под другим углом.
Но так же нельзя! возмутился Варламеев. Вы своим подозрением
Александр Андреевич, каждый из нас занимается своим делом. Вот в ваши архивные дела никто из посторонних не вмешивается?
Но
Вот именно, так позвольте и нам искать преступников своими методами.
Архивариус насупился.
Если вы ничего нового добавить не можете, то позвольте откланяться, Лунащук поднялся со стула.
Варламеев что-то пробурчал себе под нос, но Михаил Александрович не расслышал он уже выходил из маленького кабинета архивариуса.
7
После разговоров с сотрудниками аукционной камеры у Николая Семёновича разболелась голова. Казалось, что кто-то изнутри колотит ногами и давит на глаза.
8
Как ни старался Лунащук отодвинуть неприятную, как он подозревал, встречу, но пришлось узнавать адрес племянника Бруно.
«Проходят годы» чиновника для поручений отчего-то охватило философское настроение. Этого самого Бруно он помнил сопливым мальчишкой а теперь целый подпоручик. Видимо, с залихватскими усами и брезгливым выражением лица. Всё-таки служба в гвардии, хотя и почётна, но добавляет высокомерия офицерам.
После недолгих мытарств и некоторого своего рода унижения Михаил Александрович шёл на встречу, назначенную подпоручику Гринчуку-Лунащуку. Сыскной агент долго ломал голову, куда пригласить служивого родственника. Рестораций поблизости не наблюдалось. Идти в кофейню? Ну, не барышни же они, в самом деле, чтобы пирожными давиться. Портерная? Как-то несолидно Вот и выбрал довольно уютный трактир «Знаменский», приютившийся на пересечении одноимённой улицы с Митавской. Дом в три этажа с высокими окнами и двумя небольшими балкончиками по фасаду. Но больше всего привлекало то обстоятельство, что в заведении можно было уединиться в отдельном кабинете.
Как ни странно, но Бруно, поглаживая закрученные кверху усы, явился минута в минуту. Чтобы, видимо, не привлекать к своей особе внимания, прибыл на извозчике и в цивильном платье. Его сразу же провели в отдельный кабинет, где на деревянном стуле восседал падишахом Лунащук. Увидев племянника, он поднялся и застыл, не зная, как обращаться к этому возмужавшему молодому человеку, в котором от былого юноши ничего не осталось. Офицерская выправка, высоко поднятая голова и только глаза оставались неизменными: такими же озорными, как в детские годы.
Бруно подошёл к родственнику и обнял его.
Здравствуй, дядя! просто, без всякого пафоса и ёрничанья, произнёс племянник.
Михаил Александрович не ожидал такого приветствия. Горло сдавило так, что он не смог произнести ни звука. Когда садились друг против дружки, смахнул украдкой застлавшую глаза слезу.
Я не знал, что ты будешь, хриплым голосом сказал Лунащук, но заказал кое-что.
Это не важно, чистый голос звучал с искренней доброжелательностью, и Бруно не прятал улыбку.
Уединение нарушил половой, поставивший перед сидящими запотевший графин с водкой и рюмки.
Михаил Александрович указал рукой мол, наливать?
Племянник утвердительно кивнул, продолжая улыбаться.
Не успел Лунащук наполнить рюмки, как перед ними появились, словно бы из воздуха, тарелки с дымящейся стерляжьей ухой, расстегаи, солёные рыжики со сметаной, капуста с тёмно-бордовыми вкраплениями клюквы и кусочками яблок.
За встречу, сыскной агент взял на себя обязанность хозяина, исходя из старшинства лет.
За встречу! вслед за ним повторил Бруно.
Не сговариваясь, закусили рыжиками.
Это сколько ж лет мы не виделись? спросил Лунащук.
Восемь, племянник взялся за ложку.
Надо же, восемь лет, сокрушённо покачал головой чиновник для поручений. Как летят годы!
Ты, дядя, спрашивай. Видимо, не для воспоминаний меня позвал.
Ты прав, хотя Лунащук покачал головой, не решаясь продолжить.
Если коротко, Бруно подался чуть вперёд, мама давно забыла про разногласия, приведшие к той ссоре. Она сокрушается, что общения не стало, но сама опасается сделать первый шаг, чтобы не получить в ответ отказ. Я вижу, и ты тоже?
Совершенно верно. Эти опасения есть и у меня.
Так что вы оба тянете. Мама скоро приедет из Крыма, где она с папой, так непривычно было слышать эти «мама» и «папа» из уст вполне взрослого мужчины, они каждый год уезжают туда, там климат более подходящий для них, пояснил офицер.
Почему не переезжают туда насовсем?
Я им неоднократно задавал тот же вопрос, но они отмалчиваются. Хотя подозреваю, что не переезжают из-за меня и Кати.
Извини, как поживает Катенька?
Ты слышал, что она вышла замуж?
Откуда?
Вышла замуж за поручика моего батальона, прошу прощения, ныне штабс-капитана Подгородецкого. Может быть, помнишь его? Он к нам частенько захаживал и всё ждал, когда Катя повзрослеет. Вот и дождался, сейчас у них двое мальчиков Сергей и Борис. Прости, что я всё о нас да о нас. Как ты сам? Женился, небось, и детей нарожал?
Увы, одинок, как перст.
Неужели Ольгу забыть не можешь?
Не могу, сквозь зубы ответил Лунащук.
Прости, я не хотел бередить былую рану.
Ничего.
Это была давняя история. Михаил, в те времена, когда был молод, полон сил и планов, сделал предложение Ольге из древнего дворянского рода Киреевых, известного со времён Великого князя Василия III. Но судьба распорядилась иначе. Отпраздновали обручение, назначили время и место проведения свадьбы. Начали к ней готовиться, но невеста уехала на некоторое время в родовое имение и там заболела, слегла. Врачи не смогли помочь. И несостоявшийся муж стал невенчанным вдовцом. С тех пор Михаил Александрович и бросился с головой в омут службы, отдавая иной раз всего себя сыскному делу, хотя мог воспользоваться протекцией и стать к своим годам если не вице-губернатором, то полицмейстером наверняка.
Как у тебя проходит служба? спросил он племянника.
Обычно. Со дня на день ожидаю следующего чина.
Поздравляю.
Пока, дядя, не с чем. Но вот, хотя не хочу расстраивать родителей, сразу же попрошусь в действующую армию. Хватит штаны протирать, пора пороха понюхать.
Стало быть, на восток.
Так точно, надо же японцам жару дать.
Как бы зубы о них не обломать. Но не будем об этом. Не хватало нам старых разногласий, чтобы приплюсовывать к ним новые.
Вера знает о твоих планах? спросил Михаил Александрович, имея в виду мать Бруно.
Догадывается. Но, дядя, в словах племянника послышались былые нотки, словно у прежнего юноши Бруно, я же военный, и моё место на поле брани, а не в тылу под крылом у матушки.
Не подумай, что я тебя отговариваю от такого шага, упаси господь. Ты уже взрослый человек и вправе сам решать, каким путём идти. Но, прошу, не делай Вере больно, поступай со всей присущей тебе деликатностью. Ведь одно и то же можно сказать по-разному.
Дядя, неужели ты думаешь, что я не понимаю, как надо поступить?
Я думаю, что ты давно вырос, усмехнулся Лунащук, и поэтому поступишь правильно.
С минуту помолчали. Половой принёс котлеты из рябчиков, бараний бок с гречневой кашей и новый графин.
Михаил Александрович не чувствовал опьянения, словно бы водка была простой ключевой водой. Налили снова по рюмке. Глаза Бруно тоже не слишком блестели от выпитого. Видимо, не до конца исчезнувшее между ними напряжение давало о себе знать.
Дядя, наконец набрался смелости племянник и первым перешел к теме, интересующей чиновника для поручений, ты же не просто так меня позвал? Видимо, есть веская причина?
Как не прискорбно мне признавать, но есть, и Лунащук закусил губу.
Я слушаю, и Бруно торопливо добавил: не подумай ничего худого, но я рад, что мы встретились, пусть даже причиной тому стала твоя служба.
Да, ты прав. Куда ж мы без службы.
Так я слушаю.
Не пойми меня превратно, начал Михаил Александрович, облизнув губы, но у меня есть вопросы по Сапёрному батальону.
Надеюсь, ты не служишь в германской разведке? усмехнулся Бруно.
А почему германской?
Они проявляют большую активность, чем англичане и французы.
Неужели
Только давай, дядя, поговорим о другом, более насущном и земном.
Хорошо. Ты давно служишь в батальоне?
Давно, с первого дня выпуска из училища.
Значит, знаешь всех офицеров?
Более или менее, уклонился племянник от прямого ответа.
Тебе знаком Карл фон Линдсберг?
Карл? подпоручик вскинул брови. Что он натворил по преступной части?
Есть повод для беспокойства?
Это я так, к слову.
Только между нами.
Дядя, Бруно картинно приложил правую руку к левой стороне груди, могила. Последнее слово прозвучало как-то по-кадетски.
9
Мечислав Николаевич обрадовался, когда Лунащук сообщил, что первым знакомым убиенного числился архивариус Военно-медицинского управления коллежский советник Варламеев с именем-отчеством Александр Андреевич, а вторым прапорщик фон Линдсберг из лейб-гвардии Сапёрного батальона, точнее, Карл фон Линдсберг.
Только одному человеку Власов то ли суживал, то ли дарил деньги, но эти суммы, уходящие таинственному незнакомцу, всегда заносились в статью «расходы». Некий М. Д. С.
И ещё один господин был скрыт под инициалами К. Л. Уж не Карл ли это любезный фон Линдсберг?
A. А., А. В. или В. А. не скрывается ли за этой аббревиатурой господин Варламеев Александр Андреевич? Если первый с регулярностью брал деньги, но и так же регулярно возвращал, то последний задолжал немалую сумму. Если быть точным, то девять тысяч восемьсот рублей, а время возврата денег стремительно приближалось.
B. А. Здесь стоит посоветоваться с Филипповым и не пороть горячку.
Кроме того, согласно амбарной книге, ещё два господина задолжали Власову. Это некие Г. Р. и С. П.
За несколько дней до убийства Власов ссудил (точнее, подарил или отдал) три тысячи рублей во всяком случае, в книге сумма числилась в графе «без возврата» тому же самому М. Д. С.
10
Итак, у вас в батальоне есть прапорщик Линдсберг
Карл фон Линдсберг, перебил Лунащука племянник, правильнее будет «прапорщик фон Линдсберг».
Значит, ты с ним знаком?
Не так, чтобы близко мы с ним сошлись, но батальон невелик, поэтому мы знаем друг о друге все новости.
Бруно замолчал. Михаил Александрович не торопил, а терпеливо ждал продолжения.
Знаю, что у фон Линдсберга хороший покровитель, всегда снабжал его деньгами. Ведь на наше жалование, подпоручик усмехнулся, не проживёшь. А мы, как ты видишь, молоды и полны сил. Ресторации, клубы, ну и, конечно же, дамы. На всё это требуются, увы, денежные знаки. Хорошо, если твоя семья богата, а если нет? Но я не строил догадок, почему некий господин снабжает прапорщика фон Линдсберга деньгами. Это, в сущности, не моё дело.
Значит, прапорщик в деньгах не нуждался?
Я бы так не сказал, Бруно на миг остановился, стал серьёзным, потом добавил: Дядя, ты же понимаешь, что я не вправе рассказывать о том, что происходит в батальоне.
Бруно, убит человек, и вполне возможно благодетель прапорщика. Нам надо найти и наказать преступника. Для этой цели нам необходимо допросить всех, в том числе и фон Линдсберга.
Я понимаю, но
Да, дело чести превыше всего, но ты представь, что убийца будет ходить по земле и сорить похищенными у убитого деньгами. Разве это справедливо?
Подпоручик молчал, только играл желваками.
Но ведь
Бруно, ты не сделаешь ничего противоречащего чести. Мы рано или поздно добудем сведения, но иногда бывает именно что поздно. Преступник может ускользнуть или уничтожить то, что связывает его с преступлением.
Хорошо, тяжело вздохнул подпоручик, спрашивай.
Так нуждался прапорщик в деньгах или нет?
Лунащук нахмурил лоб.
В последнее время Карл пристрастился к игре в карты, а там, как ты знаешь, всё зависит от фортуны. Порадует она тебя или в геенну огненную ввергнет.
Стало быть, он имел нужду, как ты говоришь, в денежных знаках?
Имел.
Ты уверен?
Бруно опять усмехнулся.
Знаю доподлинно, даже знаю, кому он проиграл немалую сумму и должен был в конце прошлого месяца карточный долг вернуть.
Любопытно, сказал чиновник для поручений и потёр подбородок.
Дядя, ты прости, но я не должен был бы тебе этого говорить. Я не хочу прослыть пособником полиции, глаз племянника дёрнулся.
Бруно, вполне серьёзным голосом произнёс сыскной агент, то, о чём мы беседуем, не выйдет за стены трактира. Я даю слово чести.
Хорошо, подпоручик налил из графина по рюмке. Он задолжал три тысячи штабс-капитану Зеленскому.
Теперь скажи вы же, военные, отдельная каста, не пускающая в свои ряды посторонних к кому я могу обратиться, чтобы мне разрешили побеседовать с фон Линдсбергом и Зеленским?
Наш командир генерал Иванов ныне находится в отпуску, за него исполняет должность полковник Тарасевич. Мих-Мих по-нашему, Михаил Михайлович. Грамотный, думающий, но я бы посоветовал, чтобы начальник сыскной полиции кто там у тебя начальник?
Филиппов Владимир Гаврилович.
Вот, чтобы этот самый Филиппов телефонировал полковнику. Он щепетилен в этих вопросах. Если явишься сам, то получишь от ворот поворот. А ещё лучше, если сам начальник твой явится в канцелярию батальона.
Когда можно прибыть в батальон?
С часов девяти утра Мих-Мих на службе.
11
Таким образом, возможно, это был Карл фон Линдсберг, докладывал Кунцевич Владимиру Гавриловичу после доклада Лунащука, для которого Власов являлся благодетелем, и он же снабжал прапорщика деньгами.
Вы тоже придерживаетесь такого мнения? обратился Филиппов к Михаилу Александровичу.
Да, ответил последний.
Допустим, вы, господа сыскные агенты, правы. Допустим, задумчиво сказал начальник сыскной полиции, завтра мы с вами, Михаил Александрович, уточним нужные сведения в батальоне и у самого прапорщика фон Линдсберга. Чем, Мечислав Николаевич, душу согреете?