* * *
Мальчик передал мне обмякшее тельце кролика. Бедняга уже еле дышал. В багажнике машины я сделал ему последний укол прямо в сердце. Самый быстрый способ в таких обстоятельствах. Да, ужасный, но необходимый и мирный одновременно. Я показал мальчику тельце, он кивнул. Слезы струились по его щекам.
Он обрел покой, сказал я. Мне его забрать?
Мальчик кивнул.
С тобой все хорошо? спросил я.
Мальчик смотрел на меня. Глаза его расширились от страха неизвестности. Я положил руку ему на плечо и прошептал:
Все будет хорошо.
Когда я садился в машину, мальчик неловко толкнул меня локтем и смущенно прошептал:
Спасибо, что побыли со мной, мистер. Спасибо, что не пожалели времени.
Он повернулся и зашагал к ферме. Я положил кролика на стопку газет на пассажирском сиденье и покатил в новый день.
Не знаю, что произошло с тем мальчиком. Не знаю, сыграли ли какую-то роль в его жизни мои поступки и слова. Но тот день полностью изменил мое отношение к рождению, смерти и тому мгновению, которое мы называем жизнью.
Это все время, а время это все, что у нас есть. Но что мы делаем с нашим временем?
Спасибо, что позволили мне поделиться с вами тем, как животные спасли меня от пустоты в жизни и глубокого мрака, в котором я не видел ни луча света. Спасибо, что начали задумываться над великой истиной: в этом путешествии мы идем плечом к плечу вы, я, люди, животные.
Могу лишь надеяться, что наш общий кризис COVID-19 принесет единство вместо изоляции, сочувствие вместо безразличия, солидарность и единение вместо одиночества. В этом мы едины. Мы всегда едины в начале и в конце.
1
Усвоение
Мы должны усвоить эту идею совершенства. Очень немногие тратят время, пытаясь достичь совершенства.
Барак Обама
Усвоение идеала, убеждения или системы ценностей делает их неотъемлемой частью отношения к жизни, образу мыслей и становится центральным качеством вашей личности, поведения и образа жизни. Если бы я потратил на усвоение любви и успеха хотя бы половину времени, потраченного на боль и неудачи, я стал бы потрясающим человеком.
Главным качеством для меня, которое я надеюсь усвоить, остается цельность. Для меня цельность это честность и твердые моральные принципы. Цельность это ответственность за свои поступки, личные и профессиональные. Это готовность смотреть в зеркало и не лгать себе. Это способность объективно оценивать свои мотивы: почему я поступаю так, а не иначе? Если я буду лгать себе, то как бы я ни маскировал эту ложь, чтобы обмануть свою моральную (или аморальную) совесть, я все равно буду лгать себе и всем другим.
Когда речь идет о благополучии животного, доверенного моей заботе, и о моей ответственности перед его опекунами, мой моральный компас направляет меня единственно правильным путем. Я искренне убежден в своей абсолютной цельности. С той же честностью могу сказать, что в своей жизни я не раз оступался, потому что мне не хватало той же концентрации и уверенности, как и в профессиональной ветеринарной деятельности.
Я понял, что проблем в отношениях в последние тридцать лет можно было избежать, прояви я хоть чуточку больше любви, доверия, близости и уважения. Теперь я стараюсь учиться у мастеров животных, которых мне доверили лечить, и у моих домашних любимцев Киры и Рикошета. Собака и кот каждый день дают мне уроки любви, заботы и цельности. Пшеничная Кира с густыми бровями (уже слегка поседевшими, как и у ее папочки) мой верный компаньон и уютное одеяло вот уже тринадцать лет. Она прошла вместе со мной самые сложные годы моей карьеры, когда я создавал свою клинику, клинику Фицпатрика. А недавно у меня появился верный приятель Рикошет огромный черный комок меха и кошачьего величия. У него замечательные огромные ярко-желтые глаза. Своими гигантским лапами, достойными панды, он держит мое сердце и занимает в нем достойное место. Он настоящий вихрь любви. Он будит меня утром своими ласками и поцелуями, а по вечерам мы обнимаемся, пока оба не заснем. Я безумно люблю их обоих.
Если бы я хоть на секунду был с ними нечестен, то меня никто не лизнул бы в лицо и не ткнулся бы прямо в глаз мокрым носом. Они почуяли бы мое ханжество, если бы я не пошел на обещанную прогулку, не накормил бы в обещанное время или раздраженно отмахнулся бы от их любви. И они сразу же заявили бы мне, что я должен немедленно прекратить вести себя подобным образом. Опекунство над собакой или кошкой требует полной преданности и верности своему слову, даже если настроение, в котором вы давали обещание, давно изменилось. Для меня такая честность и является «усвоенной» цельностью.
Изо дня в день жизнь и смерть пациентов находятся в руках хирурга Если я хоть на секунду потеряю цельность, то потеряю все. Если же у меня есть усвоенная цельность, я всегда найду смелость сделать все необходимое, чем бы это мне ни грозило. Это нужно нам всем. И животные могут нас этому научить.
* * *
В висках у меня стучало, сердце отчаянно колотилось и готово было выпрыгнуть из груди, в животе скрутился тугой комок. Я не мог дышать, потому что у меня перехватило дыхание. Охранник Тони закрыл дверь. Я осмотрелся вокруг голые белые стены и ничего лишнего. Все сверкало чистотой и простотой стол, стул, диван, туалет, душ, даже шторы. Небольшие светильники давали приглушенный, мягкий свет несомненно, это было сделано для создания спокойной и комфортной атмосферы, необходимой для подготовки к тому, что ждет впереди. Но мне в тот момент эта атмосфера казалась зловещей. Я выключил свет, лег на диван и с ужасом уставился в потолок.
Мысли мои унеслись в другой мир, где не было острых углов, а лишь мягкие, размытые очертания. Я вернулся в свое детство в Баллифине, на свою узкую белую кровать, которая, стоило лишь мне повернуться, издавала пронзительный скрип, словно одинокая мышь. В этой комнате темнота отличалась от той, что я ощутил ночью, вернувшись с морозного поля, где не сумел спасти ягненка. Тогда моя жизнь изменилась навсегда. Я все еще чувствовал приглушенный свет, хотя и закрыл глаза. Я уже не знал, он снаружи или внутри моей головы. Я просто лежал неподвижно, оглушенный собственной беспомощностью. Спустя почти сорок лет, 25 ноября 2018 года, я снова чувствовал, что недостаточно хорош, недостаточно силен и недостаточно смел.
Той ночью в детстве я смотрел на миллионы звезд в бескрайнем небе и чувствовал себя бесполезной пылинкой. Я нашел самую яркую звезду и поклялся ей, что когда-нибудь стану достаточно сильным, смелым и умным, чтобы достать ее с неба и сохранить ее свет в своей душе.
А вскоре в моем детском воображении появился Ветмен.
В реальной жизни все два часа, что я провел на сцене лондонской арены О2 перед несколькими тысячами людей в рамках турне Supervet Live, я пытался впитать в себя свет гигантской звезды, сиявшей на экране за моей спиной, и передать его всем своим слушателям, чтобы они понесли его в мир. Но говорить и даже шептать я не мог, ибо полностью потерял голос. В два последних месяца по выходным я выступал на огромных аренах, но никогда еще не испытывал такого леденящего ужаса. Возможно, это из-за того, что я видел на этой сцене множество замечательных выступлений. А может быть, просто онемел, потому что всю жизнь готовился к этому моменту и теперь не знал, как справиться. Но как бы там ни было, все произошло из-за того, что я снова превратился в ребенка, мечтавшего о Ветмене спасителе мира. Впрочем, скорее всего, я просто вымотался: перед кульминацией я уже выступил более двадцати раз трижды в Питерборо и Брайтоне только за последние тридцать шесть часов. Силы иссякли. Я не мог сдержать дрожи безумного страха и ощущения полной бесполезности своего существования. Я свернулся в клубочек на диване в темной комнате, как когда-то ночью на ирландской ферме. Мне казалось, что все мои мечты рушатся на глазах.
Я не мог выйти на сцену нужно было отменять выступление. Если бы все случилось раньше, когда меня окружали члены нашей группы Но было слишком поздно: зрители уже собирались на арене. Я снова и снова пытался повторить одну скороговорку собственного изобретения. Смысла в ней не было никакого, но она помогала мне разговориться перед выходом на сцену. Звезда моего детства стала моим талисманом, когда я писал тексты для шоу и одновременно занимался своей обычной ветеринарной работой. Мне нужно было вспомнить, зачем я все это делаю, но я не мог произнести ни слова.
В дверь постучали. Приехал фониатр. Эта женщина помогла огромному множеству таких же, как и я. Тем, кто находился на грани отмены шоу. Я наклонился, и она вколола мне витамин В
12
Я лежал на спине на диване. На этом диване до меня лежали все те, кто выступал на этой сцене, с уколами или без. Я закрыл глаза и гадал, думали ли все эти люди о хрупкости нашего существования в суете жизни.
Многие вещи в своей жизни мы воспринимаем как должное, пока не лишаемся этого.
Как все эти артисты справлялись со страхом сцены? Как им удавалось выступать перед тысячами слушателей вечер за вечером? Какова была сила их веры, что они справлялись с этой задачей? Они зарабатывали этим на жизнь с самой юности, я же бесконечно учился, занимался своей работой: орудовал скальпелем, а не музыкальным инструментом. Но, будучи хирургом, я отлично понимал всю остроту надежды и одиночества.
Я думал о собственной смерти, хотя выход на сцену вовсе не был вопросом жизни и смерти. А что будет, если лекарство не сработает? Что, если я онемею от страха, выйдя на сцену О2? Я не ощущал ожидаемой эйфории от финала турне. Я знал, что это выступление должно стать величайшим публичным выступлением моей жизни, но я ничего не чувствовал (и не только от местной анестезии в горле). Меня парализовал страх провала. Я не представлял, что произойдет дальше.
А потом случилось чудо: животным в критическом состоянии я неоднократно делал уколы больших доз стероидов, но до этого вечера никогда не испытывал ничего подобного на себе. Надеюсь, больше мне такое средство не понадобится, но тогда это было прекрасно. Примерно через час после приема лекарства мертвая хватка на моей гортани ослабела. Я смог произнести свою скороговорку, а через полчаса был готов выступать. Через два часа я вышел на сцену. Шум, свет, действие. Слушатели разразились аплодисментами. И все закрутилось.
Во время выступления я рассказывал историю моей жизни, надеясь вдохновить тех, кто переживает трудные времена или мечтает о звезде, как мечтал я много лет назад. Мне хотелось передать слушателям силу усвоения позитивных мыслей, чтобы они поверили: все возможно, кто бы ни пытался убедить их в обратном. Я говорил о надежде и искуплении через абсолютную любовь, которую мы делим с животными; рассказывал о своем детстве на ирландской ферме; о том, как меня мучили в школе, где я чувствовал себя чужаком; рассказывал о дружбе с Пиратом; о появлении Ветмена, который спасал всех животных, да и меня тоже. Я рассказывал об учебе в ветеринарной школе, экзаменах, обо всем, что происходило в студенческие годы, когда я демонстрировал вязаную одежду. Я рассказывал, как поехал учиться в Филадельфию, потому что был убежден, что там живет Рокки. Я смеялся вместе со слушателями, когда вспоминал свои первые шаги на драматическом поприще и участие в телевизионных сериалах, а также в (не самом эпичном) фильме «Корабль-призрак».
Мы вместе прошли мой путь. Я рассказывал о работе ветеринара в сельской глубинке Ирландии, где мне пришлось сделать первую ортопедическую операцию на кухонном столе в доме фермера Ларри. Ларри оставил мне драгоценное наследство, заметив в тот день: «Все кажется невозможным, пока не случится». Этот афоризм и сегодня остается для меня источником вдохновения. Я уже вспоминал тот вечер, как корова окатила меня экскрементами, когда я занимался ее копытами при свете фар трактора. Рассказал, что решил, выковыривая коровьи экскременты из ушей, ветеринария сельскохозяйственных животных не мой путь.
Рассказывал, как непросто было найти свой путь в дебрях профессии, поскольку почему-то не проявил достаточно сообразительности, чтобы пройти интернатуру или резидентуру; рассказывал, как недовольство существующим положением дел ведет к инновациям и прогрессу, но одновременно накладывает тяжелый груз этической ответственности и грозит тяжелыми неудачами; рассказывал о бионических искусственных конечностях у собак и кошек и о том, как это могло бы помочь моему дяде Полу, вынужденному терпеть боль и страдания от примитивного деревянного протеза. Эта история и привела к созданию телевизионного шоу «Супервет». Программа стала выходить в 2014 году на четвертом канале и навсегда изменила мою жизнь. Мы сняли более 110 эпизодов.
В заключение я говорил о том, как в первом в истории анатомическом театре в Италии в 1637 году параллельно изучали людей и животных, но потом человеческая медицина и ветеринария пошли разными путями, так никогда и не соединившись вновь. Я говорил об успехах и неудачах в хирургии животных и людей, о том, что создание Единой медицины пойдет на пользу всем пациентам. Я говорил, что такой подход станет прогрессом планеты, ведь сейчас мы продолжаем эксплуатировать животных, не предлагаем им ничего взамен и ставим некоторые виды на грань исчезновения. Я говорил о своей вере в мир, основанный на сочувствии и уважении, о своем вкладе по приближению этого будущего. Я хотел, чтобы все слушатели унесли с собой частицу звездной пыли любви Ветмена, ощутили ее силу и поверили, что она поможет им воплотить свои мечты в жизнь.
В конце выступления на сцену вышла Кира и, как всегда, украла мой успех: она была настоящей звездой и, в очередной раз, удостоилась настоящей овации. От имени Киры я поклонился под рефрен песни One More Light группы Linkin Park. Песня была написана в честь памяти Честера Беннингтона, певца группы, который покончил с собой из-за болезненной зависимости, депрессии и безнадежности.
За свою жизнь я усвоил все виды боли. О некоторых я рассказал, другие остались погребенными в глубинах времени.
Многие из нас притворяются, что нам все по плечу, мы живем и сохраняем некое подобие здравомыслия, чтобы никто не догадывался о наших травмах.
Но в душах большинства из нас продолжают жить демоны. У некоторых эти демоны настолько приближаются к поверхности, что даже самая невинная мелочь вызывает раздражение так лошадь, которую когда-то напугал человек в длинном пальто, будет вечно шарахаться от мужчин в такой одежде. Кто-то пытается подавить шрамы травм детства, похоронив их в глубинах души. Нам кажется, что другого способа справиться с ними не существует.
Когда в нашей жизни происходят катаклизмы, старые раны обнажаются, и мы переживаем эмоциональную боль и ее тяжелейшие последствия. В таких ситуациях у нас есть выбор. Мы можем впустить свет и искать помощи, а можем бежать сломя голову, разбрасывая грязь, как коты, закапывающие собственный туалет. Мы не возвращаемся, потому что там воняет. По своему опыту могу сказать, что первый выбор самый трудный, ведь свет высвечивает наш тайный ужас.
Глубоко усвоенные детские травмы и самые глубокие шрамы начинают кровоточить, когда их вскрывает какой-то удар или жизненные обстоятельства. Я не сомневаюсь, что мои родители были супергероями, в жизни которых не было места лжи. В сельской католической ирландской глубинке они делали для меня, четырех моих сестер и брата все, что было в их силах. В центре их жизни лежал труд, непоколебимая вера в Бога и цельность семьи. Я усвоил эти ценности. Мама проходила по несколько километров, чтобы принести воду из колодца или молоко с местной фермы. А ведь в это время она была беременна, и двое маленьких детей шагали рядом с ней. Отец всю жизнь работал, ведь Бог послал его на эту землю, чтобы он ухаживал за животными и возделывал пашню. В довольно замкнутой среде фермы я рос «настоящим мужчиной». Я знал, что не должен поддаваться слабостям. Бог посылает нам испытания и страдания, о которых не следует говорить, даже если боль очень сильна.