Я перевернул страницу. Панорама на развороте впечатляла: под светло-голубыми небесами плескался темно-синий океан, волны едва слышно накатывали на белоснежный песок, в воздухе свежесть, щекочущие нос запахи йода и водорослей.
На Параисо-Аки вас ждут теплое солнце, ласковый океан, целебный воздух, изобилие сочных тропических фруктов, неповторимая национальная рыбная кухня и счастливые, всегда приветливые местные жители.
Бо́льшая часть населения Параисо-Аки живет в условиях, близких к рабству, прочитала Анжелина из своей книжки. Бедность и болезни здесь давно стали нормой. Указы деспотичного правительства исполняются беспрекословно. Наказание за малейшую провинность смертная казнь или длительный срок заключения.
Через тридцать минут посадка, забубнил динамик на стене. Через тридцать минут
Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, глубокомысленно изрек я и швырнул путеводитель в ядерный обогреватель искусное подобие камина. Брошюра вспыхнула, с чернеющих, скрючивающихся страниц раздались слабенькие крики. Если у нас в багаже обнаружат секретный отчет информационного отдела, наше знакомство с Параисо-Аки закончится, еще не начавшись.
Анжелина протянула мне тоненькую книжечку в скромном черном переплете, и секретный отчет последовал за рекламным проспектом в огонь.
Подкатил стюард, поставил наши заказы на стол. Анжелина подняла чашку с бульоном, улыбнулась мне сквозь парок:
Не будь занудой, ди Гриз. Считай наше задание отпуском, нашим вторым медовым месяцем Что я говорю? У нас же не было медового месяца. Этот будет первым!
Не поздновато-то ли? Нашим близнецам скоро стукнет по двадцать.
Следовательно, для тебя я стара и безобразна? В ее голосе явственно слышалась угроза.
Я отшвырнул бокал и упал перед ней на колени, краем глаза заметив, что напиток разлился и проел в ковре здоровенную дыру.
Анжелина! Свет моей жизни! Клянусь, день ото дня ты лишь хорошеешь!
Я схватил ее руку и перецеловал каждый палец, каждый ноготок. Туристы в кают-компании дружно зааплодировали, а Анжелина с улыбкой кивнула:
Так-то лучше.
Корабль приземлился точно по расписанию. Распахнулись люки, и в кают-компанию ворвались теплый свежий ветерок и мягкая мелодия.
Я повесил на плечо фотокамеру, надел темные очки, взял Анжелину под руку, и, смешавшись с толпой весело галдящих туристов, мы спустились по трапу.
Космопорт был выстроен на берегу океана. Как и обещала реклама, солнце ласкало, пропитанный солью и ароматами цветов воздух восхищал, пьянил. Улыбавшиеся местные девушки с обнаженной грудью надевали на головы туристам венки, совали в карманы цветы, а самым симпатичным, таким, например, как я, вручали крошечные бутылочки с золотистым напитком.
Анжелина улыбалась и ахала, покачивала бедрами в такт захватывающей музыке. У меня к подобному веселью иммунитет, и хоть хихикал и гримасничал я, как настоящий турист, внутри оставался тем же хладнокровным и проницательным Скользким Джимом.
Двигаясь с толпой туристов, мы очень скоро оказались в здании таможни. Таможенник, такой же загорелый и улыбчивый, как местные девушки, носил рубашку, которая, без сомнения, демонстрировала важность его должности.
Добро пожаловать на Параисо-Аки! обратился он ко мне на эсперанто. Прошу ваши паспорта.
О, да на этой планете говорят на эсперанто! воскликнул я на том же языке и протянул ему паспорт. Поддельный, естественно.
Не все. Улыбаясь, таможенник сунул паспорт в щель компьютера. Наш родной язык несколько измененный испанский. Но не беспокойтесь, все, кого вы здесь встретите, владеют эсперанто. Бросив взгляд на дисплей, он вернул мне паспорт и указал на висевшую у меня через плечо камеру. Отличная у вас камера.
О да. Обошлась недешево. Готов поспорить, такой кучи денег, что я за нее выложил, вы отродясь не видели. Ха-ха.
Ха-ха эхом отозвался он. Можно на нее взглянуть поближе?
Взглянуть? Да это же не бомба, а всего лишь фотокамера.
Осматривать съемочную аппаратуру предписано специальными правилами.
Почему? Местные власти что-то от нас скрывают?
Его губы сжались в ниточку, глаза прищурились. Я улыбался во весь рот и протянул ему камеру:
Поаккуратней с ней. Тонкий механизм.
Едва он коснулся камеры, задняя крышка отскочила; на пол, разматываясь, выпала кассета с пленкой. Я выхватил камеру из его дрожащих рук:
Я же предупреждал! Испортили все снимки моей жены и друзей на корабле. Впредь смотрите, что делаете!
Я смял пленку, швырнул ее в мусорную корзину, не обращая внимания на его извинения, подхватил Анжелину под руку, и мы зашагали к выходу.
Наш багаж чист, в карманах и на теле ничего подозрительного. Опасения внушала лишь камера чудо миниатюризации, которая не только делала отменные стереоснимки, но и выполняла уйму других операций, в основном запрещенных законом. Но наш план сработал, все прошло как по маслу.
Выйдя из таможни, Анжелина взвизгнула. Такие же визги раздавались со всех сторон.
Господи, вы только поглядите на них!
Кто это такие?
Они не опасны?
Дамы и господа, минуточку внимания, заговорил в мегафон юноша в униформе. Меня зовут Хорхе, я ваш гид. Если у вас возникнут вопросы, обращайтесь ко мне. Сейчас я с удовольствием отвечу на ваши первые вопросы. Запряженные в тележки животные на нашем языке называются «кабайос». История их появления на Параисо-Аки скрыта завесой времени, но предания гласят, что они привезены первыми переселенцами с мифической планеты, родины всего человеческого рода, называемой согласно одним источникам «Земля», согласно другим «Грязь». Кабайос наши друзья, они безобидны, перевозят грузы и незаменимы в сельском хозяйстве. Сейчас они домчат вас до отеля.
Мы расселись по хлипким скрипучим повозкам, и кабайос тронулись в путь. В действительности они назывались лошадьми, я имел с ними дело, когда, путешествуя во времени, очутился на вовсе не мифической, а очень даже реальной Земле.
Запряженные лошадьми повозки оказались самым неудобным транспортом из всех, какими я когда-либо имел несчастье пользоваться. Не обращая внимания на тряску, туристы смеялись и перекликались пронзительными, резкими голосами. Анжелина, похоже, тоже наслаждалась путешествием, и только у меня было такое ощущение, будто я съезжаю на заднице по стиральной доске.
Э-ге-гей! подражая остальным, закричал я.
Сунув руку в карман, я обнаружил подаренную гостеприимной девушкой бутылочку. Несомненно, плескавшуюся внутри янтарную жидкость туземцы приготовили, раздавив грязными мозолистыми ногами гнилые фрукты или выварив старые тухлые носки. Я открыл пробку и залпом осушил бутылку.
Э-ге-гей! на этот раз вполне искренне заорал я и знаком подозвал смело скакавшего рядом Хорхе. Из чего приготовлен этот напиток? Я поднял бутылочку. Уж не из солнечных ли лучей? Не пил ничего подобного с тех пор, как меня оторвали от материнской груди!
Рад, сэр, что вам понравилось местное вино. Оно приготовлено из сока канья и называется «рон».
Божественный напиток. Жаль только, что разливаете вы его по таким малюсенькими бутылочкам.
Мы разливаем его в посуду самых разных размеров. Засмеявшись, он вытащил из седельной сумки полную янтарной жидкости бутылку более приемлемого, на мой взгляд, размера и протянул мне.
Как мне вас отблагодарить?
Благодарность ни к чему, стоимость вина будет вписана в ваш счет.
Он галопом поскакал прочь.
Я отхлебнул из бутылки приличный глоток и удовлетворенно крякнул.
Стоит ли напиваться в такую рань, дорогой?
Напиваться? Я не напиваюсь, а, как ты и настаивала, привожу себя в праздничное настроение. Я протянул бутылку Анжелине. Попробуешь?
Не сейчас. Может, позже. Посмотри, какая красотища кругом.
Она, как всегда, была права: вид открывался великолепный. Дорога, плавно изгибаясь, бежала через зеленые поля к берегу, под лучами солнца искрился девственно-белый песок, голубой океан манил.
Но где же местные жители? Кроме кучеров и нашего гида, не видно ни одного.
Папа, папа, смотри! Умники выискались, слова не вымолвят!
Я проследил за пальцем сидевшего рядом юнца.
У дороги срезали высокую траву длинными ножами оборванные мужчины. Солнце припекало, работа была монотонна и изнурительна, их лохмотья пропитались соленым потом. Завидев нас, они замерли, на грязных, изможденных лицах жалкие подобия улыбок.
О туристах здесь, похоже, заботятся вовсю, а вот местные Не будь занудой, Джим, наслаждайся жизнью, отдыхай на полную катушку!
Я поднял камеру и заснял людей в поле. Услышав треск камеры, наш кучер повернулся, дежурная улыбка исчезла с его лица. Через секунду он взял себя в руки, и белые зубы засияли с прежней силой, но я успел снять и его.
Поберегли бы лучше пленку для цветущих садов и великолепного отеля, посоветовал мне кучер.
Почему? Разве запрещено снимать крестьян?
Разумеется, нет, но это неинтересно.
У людей в поле усталый вид. Сколько часов в день они работают?
Понятия не имею.
А сколько им платят?
Ответа я не получил он повернулся ко мне спиной и тряхнул вожжи. Я поймал взгляд Анжелины и подмигнул. Она кивнула.
Думаю, глоточек рона мне придется сейчас кстати, сказала она.
Отель, как нам и обещали, был выше всяких похвал. Наш багаж, без сомнения внимательно изученный, ожидал нас в роскошных апартаментах.
Зная, как остальные мужчины-туристы относятся к своим женам, я собрал волю в кулак маскировка прежде всего!
Когда распакуешь вещи, дорогая, найдешь меня внизу, бросил я Анжелине и, не дожидаясь возражений, выскользнул за дверь.
Я заглянул в бар, не торопясь прогулялся по саду. У плавательного бассейна привлекательные девицы принимали солнечные ванны нагишом. Я решил их заснять, уже было поднял камеру, но, представив, что произойдет, если Анжелина наткнется на эти кадры, одумался.
Жена у меня вспыльчивая, этим мне и нравится. Во всяком случае, считать так спокойнее.
Метрах в ста от бассейна я наткнулся на торговавший туристским барахлом магазинчик, из любопытства заглянул внутрь. На полках красовались кораблики из покрытых разноцветным лаком ракушек, пестрые купальники-ниточки, очки от солнца на пол-лица, шапочки с надписями типа: «ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ СТРАСТНО, ДУРАЧОК!» и «ДАВАЙ ПОТОЛКУЕМ!», позолоченные цепочки, колечки с бриллиантами-стекляшками, бусы из фальшивого жемчуга. Нахмурив брови, я прошел в секцию книг, топографических карт и путеводителей.
Могу ли я вам помочь, сэр? раздался за моей спиной мягкий голос.
Я обернулся. Девушка прекрасная фигура, золотистая кожа, огромные сияющие глаза, выразительные алые губы
Может ли она мне помочь? Может, да еще как! Тут я вспомнил об Анжелине, и мой энтузиазм в мгновение испарился. Флиртовать с туземкой, когда жена рядом? Я не сумасшедший!
Я хочу Дайте мне книгу!
В продаже много превосходных изданий. Желаете что-нибудь конкретное?
Да. Меня интересует история Параисо-Аки. Не рекламная чушь вроде той, что в путеводителях для туристов, а реальные факты. У вас есть что-нибудь в таком духе?
Оценивающе оглядев меня, она отошла к полке и вернулась с пухлым томом в руке.
Думаю, это то, что вам нужно. Она протянула мне книгу, грациозно повернулась и, покачивая бедрами, зашагала вглубь магазинчика.
«Работа прежде всего, Джим!» одернул я себя и с трудом перевел взгляд от ее манившей фигуры на обложку.
«Социальная и экономическая история Параисо-Аки». Звучное название, под стать бестселлеру.
Перевернув несколько страниц, я наткнулся на вложенный внутрь лист. Не доставая лист из книги, я прочитал выведенную крупными печатными буквами надпись:
ОСТОРОЖНО!
НЕ ЧИТАЙТЕ ЗАПИСКУ ПРИ ПОСТОРОННИХ!
На страницу внезапно легла тень. Я захлопнул книгу и поднял глаза. Передо мной стоял верзила в мундире и казенно улыбался.
Дай мне книгу. Он протянул руку. Полицейский дурные манеры, багровая рожа, глаза навыкате, только что на лбу не написано «коп».
Извините, зачем вам моя книга? Я прижал книгу к груди.
Не твое собачье дело. Давай сюда!
Не дам.
Я отступил на шаг. Он холодно улыбнулся и двинулся ко мне, намереваясь вырвать книгу из моих трясущихся рук.
Ну вот! Наконец-то начался настоящий отдых!
Глава 4
Дождавшись, когда коп вцепится в книгу обеими руками, я ухватил его за мясистый нос и что было сил сжал пальцы. Признаюсь, поступил я так из чистого садизма. Его полный гнилых зубов рот распахнулся во всю ширь, из глотки вырвался нечеловеческий рык. Выждав секунду, я легонько ткнул его кончиками пальцев левой руки в солнечное сплетение. Закрыв рот и глаза, он без чувств плюхнулся на пол. Я поднял книгу и отвернулся от поверженного тела. За мной стоял одетый в униформу отеля туземец челюсть на груди, глаза с блюдца.
Парень умаялся за день, должно быть, прилег вздремнуть, поделился я с ним догадкой. На вашей чудесной планете так хорошо отдыхается. Эту книгу я покупаю.
Поморгав, он уставился на обложку.
Сожалею, но книга не наша.
Теперь заморгал я.
Не может быть. Я собственными глазами видел, как девушка-продавец сняла ее с полки.
В магазине только один продавец я.
Я пожал плечами и направился в свой номер.
Все яснее ясного: и девушка, и книга мне пригрезились. Да и валявшийся на полу полицейский, наверное, тоже.
Анжелина встретила меня на пороге номера. Она успела переодеться в купальник, отчего мое сердце взволнованно забилось. После нескольких долгих поцелуев она мягко отстранила меня:
Прямо зверь дикий. Отдых, как вижу, пошел тебе на пользу. Впредь будем чаще выбираться на курорт. А что за книга у тебя под мышкой?
Так, случайно купил в магазине. Интересно, твой купальник гармонирует с цветом здешнего песка? Пойдем на пляж, проверим.
Я выразительно повращал глазами. Анжелина едва заметно кивнула, показывая, что намек поняла.
Отличная мысль. Я сейчас, только сандалии надену.
Мы молча покинули отель, прошли через сад к пляжу. У кромки воды Анжелина заговорила:
Полагаешь, в номере «жучки»?
Не знаю, но береженого, как говорится, Бог бережет.
Я рассказал жене о своих приключениях в магазине, достал из книги сложенный лист, развернул, и мы молча прочитали написанное от руки послание:
НЕСЧАСТНЫЙ НАРОД ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ ВЗЫВАЕТ К ВАМ!
УМОЛЯЕМ, ПОМОГИТЕ!
ПОЖАЛУЙСТА, ПРИХОДИТЕ В ПОЛНОЧЬ НА БЕРЕГ.
ОДИН.
Подписи не было.
Я разорвал записку на мелкие клочки, зачерпнул из океана пригоршню воды, смешал бумагу с водой, размял. Получившуюся однородную массу зарыл в песок.
Интересно, кто написал записку?
Я закатил скандал на таможне, заснял работавших в поте лица крестьян, задал уйму щекотливых вопросов. Я выделился из праздной толпы туристов, и теперь меня приглашают на встречу. Но ты правильно ставишь вопрос: кто? Может, записку послали несчастные жители Параисо-Аки, а может
Местные силы безопасности.
Именно. Но выбора нет, в полночь иду на берег, хоть это и будет непросто.
Почему?
Не знаю, кто написал записку, но верзила, которого я уложил в туристском магазине, был точно коп. Боюсь, как только он очухается, мне на хвост сядет вся здешняя полиция.
Тогда сделаем так: ты развлекаешься, играя в догонялки с полицией, а на встречу отправлюсь я.
Дорогая, это же опасно!
Она улыбнулась и нежно сжала мне руку повыше локтя:
Милый, как трогательно, что ты беспокоишься обо мне.
Вовсе не о тебе. Я опасаюсь за жизни тех, других, если они вдруг надумают морочить тебе голову.
Грязное животное! Мне в бицепс впились ее железные пальчики, но через секунду-другую она ослабила хватку и вновь улыбнулась. А ты прав, им лучше поостеречься.