Испугалась? спрашивает очень близко.
Дыхание ощущаю на затылке. Бисаров выше меня, сильнее. Он мужчина, я женщина. Должна испытывать какое-то наслаждение от такой близости. Внутри что-то должно такое происходить похожее на взрывы.
Ищу это, ищу тщательно.
Есть немного. Если ты хотел меня удивить, то у тебя получилось.
Прости. Думал, будет романтично.
Артур разворачивает меня к себе. Мы почти сталкиваемся носами. Бисаров смотрит на меня, я на него. Голубые глаза так и остались голубыми, не вижу темного неба. Оно только над головой.
А хочется, чтобы смотрело на меня, сжирало и пронзало. Обрушивалось
Ты такая красивая, София наклоняется еще ближе.
Его губы в опасной близости от моих. А я еще даже не поняла, хочу этого поцелуя или нет. Он же к этому ведет?
Прикрываю глаза. Просто даю ему шанс. Ищу эти взрывы, всполохи, чтобы кровь из вен выкипала, а вместо нее разливалась ядерная смесь. И гнала, гнала свои сплавы.
Артур целует нежно, чуть касается кожи губ. Потом слегка захватывает верхнюю и втягивает ее, языком проходит.
И я чувствую его вкус.
Странно. Мне нужно ему ответить, нельзя же стоять как огорошенная, будто никогда не целовалась и не знаю, что такое.
Подаюсь навстречу, открываюсь ему. Глаза прикрыты, все рецепторы работают на полную мощность. Но они полусонные, потому что я все равно ничего не понимаю и ничего не чувствую.
Ты сладкая, говорит в губы и облизывает свои. Они покрыты нашей общей слюной.
Дыхание Бисарова частое, взгляд гуляет по моему лицу. Его щеки покрыты румянцем, и он кажется мне мальчишкой. Хулиганистым, вредным и противным. Который всегда добивается своего.
Ой, извини, пожалуйста, звонок моего телефона прерывает нас.
Может, и хорошо. Мне нужна секунда передышки, собрать мысли в кучу и понять, что же все-таки чувствую.
На экране имя того, у кого хотела попросить прощения, а потом передумала.
Черт, как чувствует, ругается Бисаров и отходит.
Обвожу Артура взглядом, замечая, как он поправляет свои джинсы. Я не дура, от одного нашего поцелуя у него хорошая такая эрекция.
Слушаю, отвечаю, когда Бисаров отошел чуть дальше.
Не хочу, чтобы он стал свидетелем нашего разговора, который, я надеюсь, будет коротким.
София. Сергеевна, от его обращения закружилась голова. Воздух выкачали из всего леса и всей округи, мне телефон показывает, что ты Вы в лесу.
Говорит с такой претензией, что даже и ответить ничего не могу. Он что? Следит за мной?
Допустим, коротко отвечаю и возвращаю взгляд на Бисарова. Тот стоит у кромки воды, голову поднял к небу. Все еще тяжело дышит. Вижу это по часто поднимающимся плечам.
И что вы там делаете? Одна?
Я не одна.
Повисает тишина. Такое ощущение, что я сказала что-то лишнее, но это ведь не так. Я просто сказала ему правду. От которой мне неуютно. Странным образом одежда кажется мала, у сапог слишком высокий каблук, а берет сжимает голову до головной боли.
Я сейчас Вас заберу.
Не надо.
Я отвечаю за Вашу безопасность, София Сергеевна. А Вы в лесу, в десять вечера. Еще и с кем-то. Мне вашему отцу так и передать?
Гад. Знает, где больное место. На него и давит.
Отец будет и правда переживать. Несмотря на то что я с Бисаровым.
Мы заканчиваем. Сейчас попрошу Артура отвезти меня домой. Вам не придется ехать за мной, ну, и докладывать папе соответственно.
Снова молчание. Господи. Просто положи трубку, Гаранин! При разговоре с ним я теряюсь. То превращаюсь в мямлю, то в суку. Среднего не дано. Среднее Бисарову достается.
Я сам тебя сейчас заберу, Соня.
Кладет трубку. Его слова как град на меня обрушились. Каждое слово продавливало до отметин. Круглые ледышки застревают в легких, заполняя все альвеолы.
Перед глазами плывет, а по телу проходит жар.
Дышу, дышу глубоко и жадно, рукой за сердце хватаюсь, потому что оно из тела сейчас вырвется.
Спустя минуту на телефон приходит оповещение, что Безопасник пытался до меня дозвониться тринадцать раз.
И сообщение от него, которое не успеваю прочитать, потому что он успел его удалить.
Глава 10.
Соня.
Гаранин подъезжает к нам спустя полчаса. Не знаю, как ему удалось нас найти, но вышагивает он по тропинке уверенно.
В правой руке зажата сигарета. Маленький красный огонек как светлячок завораживает. Безопасник в своем любимом костюме, начищенных ботинках, к которым сейчас прилипла листва, и в черном, шерстяном пальто.
Ну, красивый, признаю.
София, а у него какой-то строгий приказ следить за тобой и контролировать? первый вопрос, который мне задал Артур после долгого, получасового молчания.
Как только сообщила Бисарову, что Дмитрий едет меня забирать, романтика вечера улетучилась. Артур закрылся и даже не подходил ко мне. Смотрел вдаль озера и молчал.
Я замерзла, ноги околели. Мне безумно хотелось чашечку горячего чая, что из термоса. Или кофе. Его пожалуй, даже больше.
Если со мной что-то случится, Гаранину влетит от моего отца, оправдываю Дмитрия.
Хотя я до сих пор не понимаю, почему нужно самому ехать в глушь, когда есть Михаил. Хороший, юморной парень. Мой водитель. С ним было спокойно, иногда весело. Он рассказывал разные истории из жизни и покупал мне кофе.
Ну ты же со мной. Он в курсе? Про то, что твой отец точно не будет против нашего с тобой общения, про совместный проект наших семей, как он важен для нас и нашего будущего?
Артур заводится. И мне это не нравится.
Лично я встретилась с ним в первую очередь потому, что мне интересен сам Бисаров. Будь на его месте кто-то другой, кто не вызывал бы интерес, и не подумала бы идти на свидание.
Добрый вечер, здоровается Дмитрий.
Именно в тот момент, когда Бисаров сказал последнее слово. А говорил он громко, чтобы слышал Гарантин.
Выпендрежники. Оба.
Ни хера не добрый.
Слышу второе грубое слово от Бисарова, которое вылетает в адрес Дмитрия.
Я смотрю, другого места для ночных свиданий не нашли, Артур Георгиевич.
Гаранин отфутболивает какую-то то ли шишку, то ли камешек в сторону. Улыбается широко, а глаза горят, будто оно и есть звездное небо.
Расстегиваю верхнюю пуговицу пальто, становится жарко, несмотря на поднявшийся ветер.
Я тут подумал, Дмитрий, Бисаров выделили имя безопасника четко, словно выбил его на камне, может, мне сообщить о ваших вольностях Сергею Анатольевичу?
Гаранин достает вторую сигарету, прикуривает. Я как под гипнозом ловлю каждую деталь, а про себя все фиксирую: красивые мужские пальцы, чирк зажигалки, напряженные губы, которые сжимают сигарету, глубокая затяжка и тонна сизого дыма, выпущенная вверх.
Мне сделать звонок? говорит легко, будто мячик для пинг-понга ракеткой отбивает.
Артур набирает воздуха в легкие, приоткрывает рот, но остается молчать. Даже как-то обидно за него. Неравный бой, получается, в чем-то даже нечестный.
София. Сергеевна. Вы замерзли. В машину.
Приказывает. Следом разворачивается и уходит. Хочется крикнуть Подожди. Но я гордая. Лучше на ощупь пойду в темноту, чем позову его на помощь.
Прости, шепчу Артуру.
Мне и правда неловко перед ним. Он старался, придумывал это все. А потом возник Гаранин и все испортил.
Бисаров кивает устало и отворачивается. А я надеялась на какое-то объятие. Ну или банальное как доберешься позвони.
Дмитрий идет по тропе и не оборачивается проверить, иду я следом или нет. Тоже обидно. Приехал, разогнал и в ус не дует.
А Михаил скоро вернется с другого объекта? спрашиваю громко.
Вам моя компания не нравится, София Сергеевна?
Ай!
Каблуком наступаю на камень, который был под листвой и чуть не падаю.
Пугаюсь. Не хватало еще растяжение получить или похуже чего. В этот момент немного прокляла обоих мужчин. Одного, что сюда все-таки притащил, другого, что не вовремя вытащил.
Гаранин останавливается и разворачивается в мою сторону. Доходит до меня мгновенно, как супер-герой. Воздух наполняется его запахом. Он перебивает свежесть осенней листвы, влажность земли и стойкий аромат хвои.
Хочется вытянуть руку, остановить его. Чтобы не приближался. Его близость опасна для меня.
Нога? спрашивает обеспокоенно.
Киваю. Его ладонь опускается на мой локоть. А потом он резко подхватывает меня на руки и продолжает свой путь.
Дыхание прерывается, но я все равно чувствую его запах. Слюна скапливается во рту. Проклинаю его туалетную воду, от которой в прямом смысле слова кружится голова.
Взгляд опускается на крепкую шею, которая видна из-под воротника пальто. Господи, смотрю на этот голый участок кожи, и дыхание само собой учащается. Немыслимо.
Вы так меня до машины будете нести?
Да.
Я тяжелая.
Не сказал бы.
Привыкли к тяжести? зачем-то спрашиваю.
Когда мы оба молчим, градус напряжения между нами несколько ниже. Стоит ему сказать хоть слово, от его голоса запускаются какие-то процессы в теле, что начинается неконтролируемая дрожь. Логика отключается, на сцену выходит несколько неадекватная часть меня.
А зачем Вам эта информация? спрашивает и взгляд с тропинки на меня переводит.
Солнечное сплетение сжимается. Все тело парализует, а сердце сиропом каким-то обливается. Горячим, вязким и сладким.
Наши взгляды переплетаются как нитки макраме. Глазами впивается в мое лицо, бродит по нему, исследует: реснички, кончик носа, контур губ. Последние зажгло, будто нежная кожа обгорела на солнце. Взгляд ощутимый, до каждой клеточки допытывается.
В какой-то момент понимаю, что мы летим вниз. Я больно ударяюсь бедром, но основной удар Гаранин взял на себя.
Блядь! ругается грубо и громко.
Оказываюсь сверху на нем. Снова глаза в глаза. Небо перевернулось, и сейчас смотрю прямо на него. Грудью упираюсь в твердые мышцы Димы. Даже чувствую, как бьется сердце Гаранина. Оно так близко и громко бахает в его теле, будто заменяет мне мое.
София, говорит мне в губы. Они ведь тоже близко. Ненормальным взглядом, должно быть, влипла в них, встаньте, пожалуйста, с меня.
Все-таки тяжелая? очередную глупость говорю.
Дмитрий улыбается. Мне. А я ему. Неловкая ситуация. Но отмотай назад, упала бы на него снова.
Встаю первая, Дима следом. Мы все в прилипших листьях, сырой земле, которая испачкала всю одежду, еще в какой-то грязи.
На щеке и подбородке Гаранина грязный след. На себя боюсь смотреть в зеркало. Та еще красотка
Жива?
Киваю. Физически да, а вот внутри что-то такое странное происходит, чему не могу дать определение.
До машины доходим без происшествий. Дмитрий быстро снимает сигнализацию, снимает черное пальто, которое в прямом смысле слова стано черным. Повторяю за ним. Мое же тоже грязное. А салон чистый.
Несколько секунд маюсь над тем, на какое сиденье сесть. Всегда выбирала заднее, а сейчас Мы были с ним так близко, он нес меня на руках, у нас общая грязь на одежде. Глупо так, но романтично.
И я занимаю переднее пассажирское сиденье. Гаранин смотрит и странно хмыкает.
Да что уж, я сама несколько в шоке. Может, головой ударилась?
Мы медленно выезжаем на шоссе, оставляя машину Артура позади. Все, как и в прошлый раз. Черт возьми, традиция складывается!
В бардачке салфетки. Подай.
Гаранин сама вежливость. Хочется снова сказать, что воспитанные люди говорят пожалуйста, но я усердно прикусываю язык, чтобы ничего не сказать. Алкоголя в крови нет. Значит, могу лучше себя контролировать.
Это кофе? бросаю взгляд на консоль. Там пластиковый стаканчик с белой крышкой.
Угу, с подозрением косится на меня.
Он ведь пил из него. Уверена. Но спросить об этом несколько странно, да и страшно. Будет звучать очень глупо, по-дурацки, как и вся наша ситуация в целом.
Хочешь?
Резко переходит на ты. Без издевок. Только говорит это таким тоном, что хватаю воздух ртом и делаю большой вдох. От наглости его тона или двойного смысла не знаю. Я уже ничего не понимаю.
Смотрю только на стаканчик с кофе и смертельно, просто до спазмов в желудке, хочу сделать хотя бы глоток.
Беру стакан и снимаю с него крышку.
Я не пил из него.
Почему?
Пахнет же вкусно. Мой любимый, капучино. Хоть спрашивай, сколько ложек сахара в нем.
Горячим был. Не люблю горячий.
Смотрю на Дмитрия, снова на кофе. Желудок заурчал, и хорошо, что Гаранин не слышал моего позора.
И делаю глоток.
Вкусный.
Он уже остыл, зачем-то решаю сказать и протягиваю ему открытый стакан.
Брови Гаранина ползут вверх, уголок губ присоединяется. Чувствую, хочет улыбнуться, но что-то мешает. Тактичность?
Но он берет в руки стаканчик и, не надевая крышки, отпивает ровно с того места, где касались мои губы.
Уф, меня будто на сковородке поджаривать начали. Тело покалывает от раскаленного масла, а мышцы от напряжения шипеть начали. Жарко безумно.
Резкий поворот вправо, влево. То ли кочка, то ли ямка или вообще зверек какой-то. Но кофе пролился на его белую рубашку.
Я виновата. Сначала за мной мчался в лес, чтобы отец не беспокоился, потом на руках нес, когда ногу чуть не подвернула, сейчас вот из-за непредусмотрительности облился.
Прости те, пищу.
Глаза ладонями закрываю и плакать хочется. Все как-то навалилось. Чувства эти варятся внутри, непонятные мне. Путаюсь, словно под ногами сотни веревок и цепляюсь постоянно, выбраться не могу.
И, кажется, наступает стадия мямли. Говорила же, среднего нет. Вчера была сука, сейчас что-то бормочу невнятное.
Господи, что он обо мне думает?!
У меня дома стиральная машина и сушилка. В течение часа все отстирается и высохнет.
Это такое приглашение на чай? Соня?
Глава 11.
Соня.
Дмитрий открывает передо мной дверь и пропускает меня вперед. В лифте стоим друг напротив друга, но я стесняюсь его разглядывать. Свет яркий, видно каждую грязную песчинку.
Гаранин держится уверенно, немного завидую даже.
Я же до сих пор не знаю, зачем позвала его постирать вещи? Можно подумать, он живет в другом городе, и у него нет стиральной машинки.
Что? спрашивает, когда понимает, что я уже три этажа как смотрю на его губы.
Ничего, быстро отвечаю и улыбаюсь.
Господи, я улыбнулась Диме. А он, кажется, улыбнулся мне.
По всему телу растекается тепло. Жар какой-то прокатывается по спине вдоль позвоночника. Ладони покалывает, ноги каким-то образом становятся ватными. Трясущимися пальцами расстегиваю пальто, снимаю берет и взлохмачиваю волосы.
Все это под его пристальным взглядом. Резко подскакиваю, когда лифт с противной трелью останавливается на моем этаже, а двери медленно открываются.
Дергаюсь я, дергается Гаранин. Вроде как должны выйти, но при любом раскладе мы так или иначе коснемся плечами, а может, и другими частями тела.
Все-таки зря его позвала. Не могу понять, как мне себя с ним вести и что, черт возьми, со мной происходит, когда он в критической близости. Будто мозг ватой обкладывают.
Дмитрий пропускает меня первую, почти голову передо мной склонил. Джентльмен, блин.
Сама выбрала высокий этаж? спрашивает, пока я вожусь с ключами и пытаюсь открыть дверь.
Моя квартира на предпоследнем этаже высокой многоэтажки. Район не очень новый, зато хороший. Папа советовал обратить внимание на другой ЖК, а мне здесь понравилось.
Не совсем, папа порекомендовал, открываю, наконец, и вхожу первой. Сразу включаю свет. Находиться с Гараниным в темном помещении, одной от этой мысли желудок сводит каким-то долбаным предвкушением.
Папа, значит Его слово веское, да, София Сергеевна?
Наши постоянные переходы с ты на вы и обратно порядком утомили. Да, я виновата в тот вечер, что указала на эту деталь. Но мне кажется, что после того, как полежала на его стальной груди, выпила кофе из его стакана и привела домой, чтобы, на секундочку, постирать ему рубашку и, возможно, брюки, можно смело отметать все формальности.
Может, хватит? психую и резко разворачиваюсь к нему лицом.