Изнанка реальности
Павел Ковезин
© Павел Ковезин, 2023
ISBN 978-5-0060-9838-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Мир страшное место, а ностальгия теперь уже не та, какой бывала прежде. Гораздо более тёмные новые сказки ждут возможности быть рассказанными»
Кристофер Фаулер
ИЗНАНКА РЕАЛЬНОСТИ
Часть первая.
На краю света
Я никогда не верил в призраков. Всегда пытался найти разумное объяснение всему сверхъестественному. Жуткие шорохи, раздающиеся в квартире ночью, сваливал на кота, которому не спится. Стук по подоконнику на ветки дерева, раскачивающиеся на ветру. Голоса в голове на психические заболевания, служащие поводом обратиться к специалисту. И так уж вышло, что именно мне скептику до мозга костей выпал шанс работать репортёром в журнале о паранормальном.
Журнал был средней паршивости, и читали его разве что пенсионеры, смотрящие РЕН ТВ и обсуждающие потом на скамейке теории заговора, пришельцев и тайное правительство. Те же самые пенсионеры, матери-одиночки и мужчины с проблемами с головой писали письма в редакцию с просьбой разобраться в их проблеме.
Одна бабушка считала, что каждую ночь к ней приходит погибший внук, и решила написать не в «Битву экстрасенсов», а нам, в «Мистицизм». Другая семья только переехала в новый дом и считала, что он населён духами в письме настойчиво просили узнать, не происходили ли здесь до них кровавые убийства и жертвоприношения. Часто мы отправлялись в заброшенные здания, в которых ещё пятьдесят лет назад кипела жизнь, и пытались вытянуть из них сюжет. Реже в места, про которые Бог не то что забыл, а даже не знал. В одно такое место вскоре надо было отправиться и мне.
Илья, в дружеской манере обратился ко мне Борис Игоревич, когда я зашёл в его кабинет и сел напротив, ты же давно хотел в командировку, верно?
Я сразу почувствовал подвох в вопросе, счёл его в фальшивой улыбке и прищуренных глазах начальника. Я не то что бы хотел в командировку это было явно лучше, чем торчать в офисе или общаться с сумасшедшими религиозными фанатиками, поэтому на вопрос Бориса Игоревича лишь кивнул.
Есть отличная возможность отправиться в Амдерму на несколько дней.
Амдерму? как бы я хотел, чтобы покрытый морщинами дед напротив так называл Амстердам, но верилось в это слабо. Это где?
В Заполярье, прямо на берегу Карского моря.
Если Борис Игоревич что-то и мог прочесть в моём взгляде, то только испуг. Но его интересовали лишь хорошие сюжеты и прибыль от продажи журнала, а не то, что его сотрудники могут замерзнуть насмерть или стать пищей для белых медведей.
Недавно пришло письмо от местного жителя, он достал из ящика скрепленные листы. Он утверждает, что там поселилось нечто зловещее.
Некая тварь, что живёт в шахтах и поедает жителей. Люди там пропадают один за другим, и никому нет до этого дела.
И вы поверили в это? в тот момент я понял, что вопрос был тупой, но слова сами сорвались с уст.
Комаров, взгляд Бориса Игоревича стал серьёзным, а ты как думаешь? Ты же наверняка веришь в злых духов, Сатану и Бабу Ягу, жарящую детей на ужин. Мне нужна статья об этом, повысил голос он, а не чья-то вера! Найди причину пропажи людей. Поговори с этим психом, пообщайся с очевидцами, проведи собственное расследование и выдай мне чёртову статью!
Он кинул на стол распечатанное письмо. Я пробежался по нему глазами, удивляясь, что в посёлке, о котором только что узнал, вообще есть интернет. Но выбора у меня не было. Если я и дальше хочу дурить людей за неплохие деньги, то придётся отправиться к чёрту на кулички и сочинить этому скряге мистическую статью.
Чтобы тебе не было скучно, с тобой полетит Филинов Сергей, он когда-то жил неподалеку. В Воркуте, если не ошибаюсь. Ему не привыкать к холодам.
Филину, как мы его называли в отделе, было уже за сорок. Он был в два раза старше меня. Привычка одеваться как попало, убитая алкоголем печень, большие глаза с вечно бегающим из стороны в сторону взглядом и три пережитых развода вот и весь портрет Филина. Посмотришь на него, и создаётся ощущение, что он уже встречался не с одним монстром в Заполярье и до сих пор не смирился с последствиями. Я проходил у него стажировку, когда только устроился в журнал, но мы так и не стали хорошими друзьями.
А он об этом знает?
Узнает. Будто у него, как и у тебя, есть выбор, ухмыльнулся Борис Игоревич. Самолёт через неделю. Амдерма вас ждёт. А я жду статью, он встал и протянул руку. Можете собираться.
Я не без отвращения пожал боссу руку и вышел из кабинета, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.
«Арктическая припять», «город-призрак», «край Земли» как только не называли Амдерму. Мало того, что это на восемьдесят процентов заброшенный посёлок, так ещё нас никто не предупреждал, что добираться будет так тяжело. Когда мы с Филином долетели до Нарьян-Мара, перед нами приземлился вертолёт, перевозящий людей по Арктике с остановками в населённых пунктах. Мы многозначительно переглянулись.
Я не люблю путешествия. В те немногие разы, что я отправлялся с Леной куда-то отдыхать, всегда предпочитал самые простые и быстрые способы добраться до пункта назначения. Но теперь эти поездки в Индию, Чехию и Берлин в прошлом, потому что два года назад Лена выбрала такой же простой и быстрый способ расстаться со мной, сообщив мне об этом по телефону.
Если бы мне сказали, что придётся оформлять пропуска, так как Амдерма находится в пограничной зоне, лететь восемь часов на самолёте и потом ещё четыре на вертолете, я бы отказался от этой затеи. Пусть бы Борис Игоревич меня уволил, пусть сам летел бы в Амдерму, но ноги моей не было бы в Заполярье. Филина это, кажется, вообще не волновало.
Это же Ми-8! сказал он, подходя ближе к вертолёту. Вещь!
Я едва различал слова за шумом лопастей. Промолчав, я закинул на плечо сумку и двинулся к вертолёту.
Внутри было тесно, душно и страшно. Но пассажиры, что летели с нами, не придавали этому никакого значения. Для них полёт был не большим, чем для меня поездка на автобусе в другой район.
За иллюминатором простиралась заснеженная равнина. Серая, мрачная, давящая на психику равнина, которой не было конца. Спустя какое-то время вертолёт сделал остановку в Каратайке, и у нас появилась возможность подышать свежим воздухом.
Красиво, сказал Филин, устремив взгляд в горизонт.
Не удивлён, что он увидел в глуши «красоту», учитывая, что бутылка коньяка, которую он незаконно пронёс на борт, уже наполовину была опустошена им и другими пассажирами.
Мы живём в самой большой стране мира, ответил я, и восемьдесят процентов этой страны пустота. Леса, овраги, моря и вот такие, блядь, снежные пустыни, в которых у тебя не будет ни единого шанса выжить в одиночку.
В этом и есть своя красота, улыбаясь, ответил Филин. Я всё детство прожил в этих краях. Посмотришь в окно а за ним только метель и чёрный от угля снег. И целое нихрена на километры вокруг. Это и есть настоящая Россия, добавил он после паузы.
На этих словах Сергей всмотрелся в горизонт, словно пытался отыскать там ответы на вечные вопросы.
Я не стал с ним спорить отчасти из-за того, что разговаривать в Заполярье было тяжелее из-за морозов.
Оставшуюся часть пути я молчал. Сергей же продолжил распивать коньяк и петь с попутчиками русские народные песни.
По прибытии я не ожидал лимузина с личным водителем, но то, что из аэропорта до Амдермы нас повезёт советского образца грузовик, который раньше возил на работу вахтовиков и шахтёров, я точно не мог представить.
Ещё двадцать минут тряски, и мы наконец в Амдерме. В месте, где из двухсот домов жилых одиннадцать. В месте, где на тебя могут напасть белые медведи, где можно насмерть замёрзнуть или разбиться в шахтах. В месте, которое даже на картах трудно найти.
Филин трижды постучал в дверь. За ней тишина. Мы стояли на лестничной клетке и дрожали от холода. Я уже было хотел махнуть рукой и полететь обратно, по пути сняв для статьи пару заброшенных зданий, как по ту сторону послышались звуки и дверь отворилась.
Журналюги? спросило тело, показавшееся в проёме двери.
Человек перед нами напоминал тот тип безумных стариков, которых сторонился весь двор бритая голова, кривые зубы, костлявое тело, усыпанное татуировками в виде странных символов, из одежды на нём только шорты, модные лет тридцать назад, и тапочки. На шее болталось странного вида ожерелье из фиолетовых камней. Посмотришь на такого и сразу понятно натуральный псих, жертва телевизора и типичный подписчик нашего журнала. Таких и в Москве полно. Стоило ради него лететь две тысячи километров хороший вопрос.
Журналюги, ответил я. А вы Матвей Николаевич?
Уж шестьдесят лет как Матвей Николаевич, дед посмотрел на меня так, словно готов был убить на месте. Проходите, писаки хреновы, холодно же в подъезде.
Это был не самый радушный приём в моей жизни, но выбора не осталось. Внутри советская квартира, которая требовала ремонта ещё в двухтысячных обшарпанные стены, люстра в коридоре, болтающаяся на нескольких тонких проводках, повсюду грязь, вонь и плесень.
Можешь не удивляться, сказал Филин, словно прочитав мои мысли, в Заполярье большинство квартир такие. В Воркуте они не сильно отличаются. Денег на ремонт нет, а продать их люди не могут даже за пару рублей.
Сюда! послышался голос Матвея Николаевича с кухни.
Мы избавились от обуви, толстых курток и пары кофт и пошли на голос. Дед уже сидел за столом, держа сигарету в руках. Пепел падал в чай, но его это, похоже, совсем не смущало.
Мы с Филином сели рядом, радуясь хотя бы тому, что о горячую кружку можно согреть руки. Я включил диктофон и закрепил на столе камеру.
Вы письмо нам писали, первым заговорил Филин, по поводу монстра?
Если в редакции «Мистицизма» все привыкли смеяться после слова «монстр», «призрак», «злой дух», то с теми, кто действительно в это верил, следовало быть осторожными. Никогда не знаешь, как отреагирует очередной псих, если увидит, что мы со скептицизмом относимся к его проблеме.
Монстр старик злобно засмеялся, и затянулся сигаретой, мы называем его Гундыр.
Гундыр?
Что-то вроде нашего Змея Горыныча, ответил за него Филин, сделав глоток чая, чудовище с несколькими головами, живущее под землёй, если верить сказаниям.
«Если верить» Что значит, если верить?! начал выходить из себя дед. Эта тварь пожирает людей один за другим! Здесь боятся лишний раз даже на улицу выйти!
Я решил, что на улице больше стоит бояться морозов, нищеты и диких зверей, а не мифических существ. Из всех возможных проблем народ Амдермы выбрал бояться персонажа легенд. Может, так им проще.
Вы нас извините, вмешался в разговор я, понимая, что Филин с каждой фразой всё больше встаёт на сторону поехавшего старика, но есть вероятность, что их убивает не знаю, маньяк?!
Маньяк?! казалось, ещё мгновенье и Матвей Николаевич потушит об меня бычок. Какие маньяки в Амдерме? Здесь все друг друга знают. Если бы тут завёлся убийца, его бы давно вычислили и скинули в море. Не-е-е, братцы, это Гундыр. Сходите к шахтам, загляните внутрь. Я сам видел, как его желтые злобные глаза смотрят на меня из бездны.
Я тяжело вздохнул и посмотрел на Филина. Тот с сочувствием относился к проблеме Матвея Николаевича. Наверняка, и сам в детстве наслушался сказок про разного рода нечисть.
Но
Чудовище забрало мою семью, перебил меня старик. Дочку и двух маленьких внучек. Я услышал крики, а когда выскочил во двор, увидел, как нечто утаскивает их в темноту. После такого, братцы, во что угодно поверишь.
Матвей Николаевич затушил бычок об стол и допил остатки чая.
А от нас вы чего хотите? спросил я.
Как чего?! Чтобы вы рассказали всему свету про Гундыра! Пусть сюда понаедут журналисты, следователи, эмчеэсовцы, охотники за головами, да кто, блядь, угодно, лишь бы убили тварь! Сами мы справиться не можем. Слишком нас мало. Да и боятся люди.
Сделаем всё от нас зависящее, произнёс Филин дежурную фразу.
Если это так, мы избавим город от нечисти.
Я не стал рушить надежды старика и, допив чай, мы пошли спать.
Комнату, в которой нас поселил Матвей Николаевич, обычно называли «клоповником». Я искренне надеялся, что она такая лишь на первый взгляд, и никакие клопы меня не съедят за ночь. Окна были старые, деревянные, из кровати можно было выбить тонну пыли, а где-то за тумбочкой бегали тараканы. Но после долгого перелёта я готов был уснуть хоть в сугробе, поэтому смирился с условиями.
Что ты по поводу всего этого думаешь?
Филин зевнул и пожал плечами.
А что тут думать? Завтра полазаем по шахтам, сделаем пару фотографий. Думаю, никаких чудищ мы там не найдём.
Мне казалось, ты ему поверил.
Работа у нас такая, не калечить веру людей. Пусть думает, что под землёй огромный змей живёт, нам-то что. А вот то, что люди пропадают это действительно плохо.
Да сваливают они отсюда. Или умирают, сказал я, естественной смертью.
В этих краях все крайне осторожны. Знают, как действовать, если медведя увидят, знают, в какие места лучше не лезть и в какую погоду на улицу не выходить. Умирают тут обычно только от старости и болезней. А об их отъезде, если они всё-таки решаются, весь посёлок в курсе. Да и готовятся не один день.
То есть просто так они исчезнуть не могут?
Слушай, сказал Филин, ты как будто сам себе пытаешься придумать оправдание, лишь бы не верить в Гундыра. Мне в детстве бабушка и не такие сказки рассказывала. Про Яг Морта, Ена и Омоля, Чудя. Все они жуткие, но ничего, кроме выдумки, из себя не представляют. Снимем репортаж, если получится, узнаем, куда люди пропадают. И свалим отсюда через неделю.
Через неделю?!
Если ты не знал, рейсы отсюда ходят редко. Примерно раз в неделю. Если повезёт.
Спал я плохо. Несмотря на метель за окном, в комнате было душно. Ком подступал к горлу, мне хотелось блевать от этой жары. Перед глазами всплывали жуткие картинки Гундыра, злых духов и богов, леших и ведьм, которых рисовало воображение. Я видел существ в узорах обоев на стене, слышал их топот за окном. Мне казалось, что мир, тот, что по ту сторону стекла, перестал существовать. Он захвачен воплощёнными в жизнь персонажами мифов и легенд. Ещё немного, и они снесут этот ветхий дом вместе с нами. И, словно в подтверждение этому, в окне я увидел огромный жёлтый глаз.
В детстве мне никогда не оставляли свет на ночь. Я просил включить хотя бы светильник, чтобы не было так страшно, но отец игнорировал мои просьбы и с равнодушным лицом закрывал дверь. И если жуткие шорохи в квартире ещё можно было списать на разбушевавшееся детское воображение, то громкую ругань родителей, раздававшуюся после нет. Со временем крики становились всё тише, пока не исчезли вовсе. Сразу после этого мои родители развелись.
Я потрогал лоб он был горячий. Двадцать лет назад ссоры родителей часто становились причиной моих кошмаров, от которых я просыпался в холодном поту. Но это был не кошмар. Всё происходило наяву. И продолжалось до тех пор, пока Филин не сменил храп на вполне отчётливую речь. Глаз за окном исчез, но ощущение, что на нас кто-то смотрит из темноты, не покидало.
Да, конечно, пробормотал Сергей, сейчас, мам.
Я посмотрел на коллегу глаза были закрыты. Он разговаривал во сне.
Уже иду, сказал он.
После встал с кровати и пошёл к выходу.
Серёга?! крикнул я, пребывая в состоянии шока.
Отлично. Для полноты картины оставалось, чтобы единственный нормальный человек, с которым я оказался чёрт знает где, страдал лунатизмом.
Серёга! Филин! кричал я, но тот, не обращая на меня внимания, открыл дверь и направился в подъезд.