Постой! Я сейчас спущусь! Вернись в машину, не отпускай такси!
Кому ты там кричишь с балкона? спрашивает его жена.
Это мой старинный сослуживец, несчастный человек, он только что вышел из тюрьмы, он сидел по делу «Ампер-Банка», на ходу сочиняет Павел Сергеевич. Хороший мужик, но я не хочу, чтоб он к нам приходил. Я сейчас спущусь, мы поедем посидим в кафе, и я его устрою куда-нибудь на ночлег. А то надо будет его кормить-поить, он еще напьется, придется его укладывать спать Да ну! Я буду часа через два.
Спускаясь по лестнице, он звонит своей любовнице и говорит:
Быстро дуй в квартиру, которую я для тебя снял. Тут приехала моя родственница, дочь троюродной сестры, пусть она там переночует. И скажи, что ты вдова моего друга детства, ну придумай что-нибудь!
Спускается, садится в машину, они едут на другой конец города, он рассказывает, что у него дома ремонт, и приехала из Душанбе жена брата, с дочерью, очень милые, но очень шумные восточные люди. Бесконечные чаепития, разговоры, рассказы, расспросы Так что пока Насте придется пожить буквально пару дней у его старой приятельницы, вернее, у вдовы старого приятеля. Уточняет:
Но, дорогая, она такая жутко благовоспитанная дама, губки бантиком, так что ты ей не говори о наших планах. Давай скажем, что ты моя племянница!
Приезжают. Он звонит. Она уже на месте.
Я пойду ее предупрежу! говорит Павел Сергеевич. Все ей подробно объясню. А ты вот по часам ровно через пятнадцать минут!
Поднимается наверх, эта дама его обнимает и целует, пятнадцати минут им явно не хватило, и тут Настя звонит в домофон. «Еще пять минут!» говорит Павел Сергеевич.
Наконец дверь открывается.
Вот, Наташа, познакомься, это Настя, моя племянница! говорит Павел Сергеевич.
Стаська?! изумляется дама.
Мама!!! кричит Настя. Что ты здесь делаешь?
Павел Сергеевич с синяком под глазом возвращается домой.
Его жена Гулнамо Азимовна очень мрачна.
Что с тобой, Гуля? спрашивает он.
Ты сказал, что вышел из тюрьмы твой старый товарищ, который сидел по делу «Ампер-Банка»?
Ну да.
Его зовут Григорий? Григорий Семеренко, да? Это он?
Да, да! радуется Павел Сергеевич, что его обман удался. Гришка! Он, он самый! Я его поселил у одного своего приятеля. Жалею, что связался. Хороший мужик, но напился и скандал устроил. Едва его утихомирил. Вот, видишь? показывает синяк. Мне даже чуточку влетело. Но ладно. Я его прощаю Он случайно, спьяну, ничего.
Погоди! перебивает жена. Я хочу его видеть! Я должна его увидеть.
Зачем?
А затем, что Прости, Паша, нам уже немало лет. Мне уже все равно. Но дети должны знать правду.
Какую правду? Какие дети?
Гриша Семеренко отец твоей дочери!
и еще один сериал
Наследник всех своих родных
В провинциальном дачном поселке проводят летние каникулы две сестры, Таня (18 лет) и Оля (16). Они дружат со студентом-химиком Володей (20 лет). Тот приводит в гости своего приятеля Женю (24 года), который поселился рядом. Женя не работает и живет на деньги от сдачи в аренду дачных домов и городских квартир, которые получал в наследство от своих поочередно умиравших бабушек, дядюшек и тетушек.
Таня влюбляется в Женю, пишет ему в ватсапе, посылает свои фото, вызывает на свидание но он резко отказывается от всякой романтики.
На дне рождения Тани происходит внезапная ссора Володи и Жени. Они выходят, чтобы поговорить по-мужски. Скоро Женя возвращается и заявляет, что Володя убежал от него и куда-то пропал.
Наутро сам Женя уезжает из поселка.
Через несколько дней Таня и Оля находят в лесу труп Володи; следствие пришло к выводу, что это была внезапная остановка сердца.
После смерти родителей городскую квартиру и дачный домик у сестер отбирают ловкие родственники. Оля поступает в полицейское училище, а Таня устраивается домработницей к людям, которые купили дом у Жени.
Делая уборку на чердаке, Таня неожиданно раскрывает тайну гибели Володи и загадку неожиданных смертей Жениных родственников, но никому об этом не говорит.
В доме хозяев Таня знакомится с их гостем, крупным столичным чиновником, который сначала хочет просто переспать с красивой домработницей, но потом, очарованный ее умом и достойным поведением, делает ей предложение.
Таня уезжает с мужем в столицу и становится яркой звездой на светском небосклоне.
В поселке вдруг появляется Женя и просит у новых хозяев дома разрешения зайти на чердак. Он обнаруживает, что его тайник вскрыт, а конверт с документами и шкатулка с ядами исчезли. Хозяева говорят ему, что на чердак никто не заходил, кроме домработницы
Женя немедленно едет в столицу, чтобы разыскать Таню.
Чем всё закончится?
Сумеет ли Женя ликвидировать свидетельницу своих преступлений?
Спасет ли Таню ее сестра Оля, которая уже стала капитаном полиции?
Кто помогал Жене «получать наследство»? Советник губернатора Флянов или местный олигарх Пустяков?
Обо всем этом в следующем сезоне!
английский роман
Плен, свобода и любовь
Айлин никогда не любила Сандерса Доулби, но приняла его предложение от тоски, безысходности и родительских упреков. Она влачила свои дни как пленница нелюбимого человека, с которым, впрочем, уже пять лет не делила ложа, но была вынуждена жить в одном доме пускай и в отдельном крыле.
Это была ужасная, унылая и скучная жизнь женщины, которая полностью зависит от своего мужа.
Каждое утро Айлин вставала в семь утра, принимала холодную ванну, завтракала кусочком сыра на горячем тосте, выпивала полчашки чаю, потом шла одеваться. Долго укладывала свои пышные пепельные волосы, смотрела в зеркало на свое чуть худощавое лицо, заглядывала сама себе в глубокие темные, словно бы искрящиеся глаза, легко вздыхала, потом слегка подкрашивала щеки, шнуровала корсаж, натягивала чулки, надевала платье и туфельки, пудрилась, накидывала пелерину, затягивала ленты шляпы и выходила на прогулку в Кенсуорт-Гарден. Там она заходила во французское кафе, пила горячий шоколад с легким пирожным, к двум часам возвращалась, ела фрукты и усаживалась на диван с книгой. Вечер наступал незаметно. Она обедала в одиночестве, потом либо оставалась дома читать и думать о своей судьбе, либо же редко, раз в неделю отправлялась в театр в сопровождении старика Джозефа, своего двоюродного дяди.
Это было мучительно! Но она не могла уйти от мужа, потому что у нее совершенно не было средств к существованию.
Так бы и продолжалось всю жизнь но тут случились два события. Сандерс вдруг объявил ей о разводе и отказался платить хоть какое-то содержание. Но зато отец Айлин внезапно получил наследство и выделил ей небольшую, но достаточную сумму, чтоб она могла снимать себе квартиру и обеспечивать свои каждодневные нужды.
О, как она была счастлива. Это была совсем другая веселая, бодрая, интересная жизнь молодой самостоятельной женщины!
Каждое утро Айлин вставала в семь утра, принимала холодную ванну, завтракала кусочком сыра на горячем тосте, выпивала полчашки чаю, потом шла одеваться. Долго укладывала свои пышные пепельные волосы, смотрела в зеркало на свое чуть худощавое лицо, заглядывала сама себе в глубокие темные, словно бы искрящиеся глаза, легко вздыхала, потом слегка подкрашивала щеки, шнуровала корсаж, натягивала чулки, надевала платье и туфельки, пудрилась, накидывала пелерину, затягивала ленты шляпы и выходила на прогулку в Кенсуорт-Гарден. Там она заходила во французское кафе, пила горячий шоколад с легким пирожным, к двум часам возвращалась, ела фрукты и усаживалась на диван с книгой. Вечер наступал незаметно. Она обедала в одиночестве, потом либо оставалась дома читать и думать о своей судьбе, либо же редко, раз в неделю отправлялась в театр в сопровождении старика Джозефа, своего двоюродного дяди.
Как это было прекрасно ежеминутно ощущать свою независимость и свободу!
Однажды, в театральном антракте, к ее дяде Джозефу подошел, поклонившись, сравнительно молодой, но уже слегка седеющий господин, стройный, широкоплечий и большеглазый, с кожей цвета сливок перед тем, как их нальют в чашку с чаем. Дядя представил его племяннице. Это был мистер Фернборо, главный инженер и совладелец фабрики Роулинсона. Они с Айлин обменялись несколькими фразами, и Айлин, вечером вернувшись из театра домой, вдруг почувствовала, что этот человек мог бы стать ее любовью и судьбой.
Все переменилось в ее жизни.
Каждое утро Айлин вставала в семь утра, принимала холодную ванну, завтракала кусочком сыра на горячем тосте, выпивала полчашки чаю, потом шла одеваться. Долго укладывала свои пышные пепельные волосы, смотрела в зеркало на свое чуть худощавое лицо, заглядывала сама себе в глубокие темные, словно бы искрящиеся глаза, легко вздыхала, потом слегка подкрашивала щеки, шнуровала корсаж, натягивала чулки, надевала платье и туфельки, пудрилась, накидывала пелерину, затягивала ленты шляпы и выходила на прогулку в Кенсуорт-Гарден. Там она заходила во французское кафе, пила горячий шоколад с легким пирожным, к двум часам возвращалась, ела фрукты и усаживалась на диван с книгой. Вечер наступал незаметно. Она обедала в одиночестве, потом либо оставалась дома читать и думать о своей судьбе, либо же редко, раз в неделю отправлялась в театр в сопровождении старика Джозефа, своего двоюродного дяди.
Но теперь она каждую минуту вспоминала мистера Фернборо, и жизнь ее была освещена предчувствием счастья.
старинная французская новелла
Контролер
Граф Нуарбель, полгода назад назначенный контролером финансов, попросил личной аудиенции у короля, ибо результаты его проверок были ужасающими. Банкиры завышали процент, но занижали прибыль. Налоги собирались дурно. Изрядная часть откупных платежей тихомолком переправлялась в итальянские банки. Золотая монета уходила из оборота, заменяясь порченым серебром. Цены на хлеб росли, росло и брожение в народе. Но главное армия. Командование требовало все больше и больше денег на новые пушки, мушкеты, обмундирование, лошадей, фураж, пропитание для солдат но деньги эти разворовывались наполовину, а то и на две трети.
Нуарбеля долго вели по лестницам и коридорам, где сновали какие-то офицеры, толстые мужчины с подносами и чашами очевидно, повара; встречались и молодые дамы в пышных нарядах, спокойно беседующие с мушкетерами-стражниками. Нуарбель шел за своим провожатым, особенно не озираясь, держа в руке свернутый в трубку лист и повторяя слова, которые он скажет Его Величеству.
Наконец у него отняли шпагу и ввели в малый кабинет просто обставленную комнату с узким окном. Король сидел, разбирая бумаги, за небольшим столом, спиной к распахнутой двери, которая вела, очевидно, в опочивальню виднелся край кровати, ее резное изножье. Нуарбель раскланялся, прикоснувшись пальцами к паркету. Король протянул руку за докладом. Нуарбель, еще раз поклонившись, вложил в пальцы Его Величества лист, исписанный крупным и четким почерком. Хотел было что-то сказать, но король жестом остановил его и принялся читать.
Нуарбель чуть покосился направо. Между дверью и окном на высоком табурете сидел широкоплечий мужчина в холщовой рубахе и простецких штанах. Рубаха была перетянута широким ремнем, за ремень был заткнут большой кинжал без ножен. Очевидно, это был личный телохранитель короля. Он вполне доброжелательно кивнул Нуарбелю, и тот принялся рассматривать Его Величество.
Он во второй раз видел короля так близко в пяти или даже четырех футах. Первый раз это было при назначении на пост контролера, во время большого приема: король вручил ему ордонанс, милостиво кивнул и прошествовал далее. Тогда король был во всем великолепии парадного наряда, в горностаевой мантии и синей орденской ленте. Сейчас Его Величество был в старом заношенном кафтане, «в любимом, уютном?» подумал Нуарбель. Под кафтаном виднелась измятая полотняная сорочка, пожелтевшая на вороте. От короля пахло мускатным орехом и застарелым потом Нуарбель учуял это, поскольку сегодня утром был у цирюльника и тот искупал его в медной ванне.
Король внимательно читал доклад, хмурясь и морщась.
Нуарбель понимал, что тревожит короля. Королю нужны деньги на войну с Баварией. Увеличить налоги опасно, народ на пределе терпения. Отнимать деньги у аристократии и получить новую Фронду? Согласно докладу, надо было срочно отдавать под суд маршала, генерал-интенданта и еще двенадцать высших командиров. Но кто тогда будет воевать?
Трудно быть королем, однако.
Нуарбель вдруг почувствовал, что его мысли идут совсем в другом направлении, что он думает не о финансах, политике и войне, а о королевском носе. Нос у короля был бугристый и пористый, с некрасивым уступом посредине. Из ноздрей росли черные волоски. Щеки короля были изрыты морщинами, ямками, следами выдавленных прыщей. Король был едва умыт. Около ушей виднелись белесые катышки вчерашней пудры. Парик тоже был непарадный, сальный, съехавший чуть набок. На висках короля щетиной торчали отросшие после бритья короткие седые волосы. Руки его подрагивали.
«Удивительное дело! подумал Нуарбель, но тут же спросил сам себя: А что тут удивительного? Король немолод, король устал от своих трудов» То есть тут же ответил себе на свой вопрос. Удивительно другое. Этот старый, немощный, дурно пахнущий человек может прямо сейчас обладать любой женщиной Франции. Какую он только ни пожелает она отдастся ему с восторгом и страстью, без сомнений и колебаний, не себя принося в дар, а словно бы получая от короля неслыханное благодеяние.
Ревнивые мысли охватили Нуарбеля. Королю скоро шестьдесят, он сед, некрасив, наверное, слаб в постели но ему все сокровища любви даются даром. А Нуарбелю всего двадцать восемь, он изящен, силен, у него молодая упругая кожа без этих рытвин и пор а вот поди ж ты! У него, кроме унылой костлявой жены, в жизни были всего две крестьянки, которых ему перед свадьбой привел лесничий по приказанию старшего брата. Вот и вся его любовная биография. Как скучно, какая тоска, и это посреди Парижа, о котором все говорят как о столице изящного распутства, галантного флирта, тайных наслаждений? Ну и где это всё?
«Но почему мне вдруг пришли в голову эти странные мысли?» изумился Нуарбель, огляделся и вдруг всё понял.
За спиной у короля, на пороге королевской спальни, на штучном паркете лежала женская подвязка. Шелковая, обшитая кружевами, с двумя позолоченными застежками для чулка и для пояса.
Очевидно, он заметил ее краем глаза, и она, как фитиль на бомбе, вызвала взрыв этаких мыслей у него в голове.
Ого! С ума сойти! Может быть, потерявшая подвязку красавица сейчас прячется под королевским одеялом, буквально в десяти шагах от кабинета, где решаются вопросы финансирования военной кампании и судьбы некоторых высокородных казнокрадов?
Телохранитель поймал взгляд Нуарбеля и едва заметно подмигнул ему, скосив глаза на короля.
Нуарбель подмигнул еще скромнее. То есть просто опустил глаза и слегка улыбнулся той улыбкой, которая может сойти за светскую вежливость.
Да, да, сказал король, кладя ладонь на доклад Нуарбеля. Каков же ваш вывод и совет, мой друг?
Сир! поклонившись, сказал Нуарбель. Маршал и генерал-интендант грабят вас, армию и Францию. Кроме того, у меня есть документы, доказывающие причастность высших командиров