Вот это чихнул так чихнул, заметил Томас. Ты в норме, умник?
Самочувствие какое-то странное, признался я.
Мистер запрыгнул на диван, устроился у меня на коленях и сунул голову мне под руку. Я машинально погладил его, и кот завибрировал от мурлыканья, неотличимого от звука, который издает закипающая в кастрюле вода.
Через секунду-другую после того, как у меня мелькнуло в голове это сравнение, я снова чихнул, теперь сильнее, и на сей раз за волной боли последовал прилив изнеможения такого всепоглощающего, что я едва не свалился с дивана.
Одновременно с чиханьем что-то громыхнуло и расплескалось. Мистер спрыгнул с моего колена и удрал в укрытие. С третьей попытки я сфокусировал взгляд и увидел, что на ковре передо мной лежит металлическая кастрюля с черными пластмассовыми ручками, а вокруг растекается закипевшая вода.
Я оторопело посмотрел на Томаса, он на меня, и по его лицу я понял, что брат понятия не имеет, что произошло. Мы оба снова уставились на кастрюлю.
Чуть погодя я сдвинул брови, потянулся вперед и провел пальцами по металлу. Кастрюля была горячей, но не настолько, чтобы обжечься до волдырей. Я непонимающе посмотрел на нее и взялся за пластмассовые ручки. Пару секунд они казались на удивление податливыми, а затем вдруг пластмасса, металл и вода одновременно содрогнулись и растаяли, превратившись в прозрачную студенистую жидкость, а та просочилась меж пальцев и шлепнулась на ковер. Эктоплазма. Базовое вещество мира духов.
Что за чертовщина?
Эктоплазма весьма необычная субстанция. Ей придают форму с помощью магии, а напитывают энергией, и, покуда ее поток не иссякнет, эктоплазма сохраняет нужные очертания. Так духи Небывальщины создают физические тела и разгуливают по материальному миру, словно космонавты в открытом космосе. Но стоит потоку энергии прерваться, и тело конструкта вернется к первозданной форме слизистой эктоплазме, которая, в свою очередь, испарившись из материального мира, вернется в Небывальщину, и на все про все понадобится несколько секунд.
Итак, черт возьми, откуда взялась эта кастрюля?
Происки местных Стражей? Мелкие фэйри, что слоняются по моей квартире, склонны к озорству. Вернее сказать, эти создания жить без него не могут. Допустим, кто-то из них решил надо мной подшутить?
Допустим. Но если так, откуда шутник узнал, что я думаю о кастрюле с кипящей водой?
Чертовски своеобразная ситуация.
Гарри? окликнул меня Томас.
Чертовски своеобразная, сказал я вслух и вытер переполненный слизью нос. Даже для меня.
Пап? позвала Мэгги.
Да-да?
Бонни говорит, что нельзя переворачивать оладьи, пока не зажарятся до золотисто-коричневой корочки. Но как узнать, появилась корочка или нет? Ее же не видно!
Я заставил себя встать с дивана, вооружился пригоршней бумажных салфеток и подошел к плите.
Есть один фокус. О корочке судят по виду непропеченного теста. Сейчас покажу.
Показывай.
Я начал посвящать дочку в тонкости переворачивания оладий, но едва мы стали жарить вторую порцию, где-то в стене затренькал крошечный колокольчик. Сработала тревожная сигнализация.
Мыш тут же повернул морду к источнику звука и тихонько зарычал. Мэгги растерянно взглянула на меня.
Томас уже не стоял спиной к стене. Он превратился в тугой комок концентрированной энергии. Взглянул на меня, переместился на кухню и выхватил из стойки большой поварской нож.
Сюда кто-то идет, сказал я. Давайте сперва выясним, что происходит. Такое мы уже репетировали: ступай ко мне в комнату, спрячь Бонни в коробку, пригнись к полу и веди себя тихо. Договорились?
Договорились. Вид у Мэгги был неуверенный, но она кивнула.
Беги давай.
Я закрыл за ней дверь спальни и схватил стоявший у камина чародейский посох. И вдруг пожалел, что в недавнем прошлом не удосужился потратить несколько лишних часов на совершенствование своего магического арсенала. Впрочем, лишних часов у меня не было, поскольку все свободное время занимала роль отца, оказавшаяся куда более хлопотной, чем я предполагал. Поэтому времени для активной работы над снаряжением а это очень трудоемкое дело оставалось всего ничего. Все, что у меня имелось, это посох, собственноручно вырезанный на затерянном посреди озера Мичиган острове под названием Духоприют, боевой жезл и собранная на скорую руку копия моего старого защитного браслета. Ими и придется обойтись.
Кто бы ни активировал сигнал тревоги, маловероятно, что это существо могло запросто миновать систему безопасности свартальвов. Но если его пропустили через КПП, почему затренькал тревожный колокольчик?
Что скажешь? спросил Томас.
Скажу, что любое создание, проходящее через оборонительный периметр свартальвов, чтобы попасть в эту квартиру, вызывает у меня легкую дрожь.
Значит, тебя нервирую не только я. Приятно слышать.
Несколькими секундами позже в дверь постучали тяжелой рукой.
Я убедился, что дверь в комнату, где находилась моя дочь, крепко закрыта, после чего перехватил посох так, как принято держать винтовку, и бесшумно приблизился к двери, а брат сделал то же самое.
Глава 3
Я собрал волю в кулак, и посох наполнился энергией. Спираль рун по всей его длине затлела изумрудным огнем, и от резьбы потянулись тонкие струйки дыма. В воздухе повис дымный аромат свежеопаленного дерева. На стенах зажглись зеленые руны и символы.
Чародейский посох универсальный инструмент. При необходимости он развязывает мне руки, и я получаю доступ к разнообразным силам, а конкретно этот посох я сконструировал так, чтобы сеять разрушение или отражать атаку смотря что потребуется. Не издавая ни звука, Томас переместился к стене у двери так, чтобы дотянуться до любого, кто войдет в квартиру. Он опустил нож к бедру и кивнул мне: дескать, готов.
Без лишней суеты я открыл дверь.
За ней стоял старик. Плотный, на пару дюймов ниже среднего роста. В руке посох примерно как мой, но покороче и потолще, под стать владельцу. Сияющую лысину обрамляли завитки серебристо-белых волос, хотя с нашей последней встречи на коже у старика добавилось печеночных пятен. Несмотря на возраст, темные глаза за стеклами очков лучились ясным огнем. Одетый в белую футболку, синие джинсы и рабочие ботинки с металлическими вставками, на пороге стоял Эбинизер Маккой, старейшина Белого Совета чародеев.
Мой наставник. И к тому же мой дед.
Задумчиво наморщив лоб, старик поизучал меня, а затем перевел взгляд на посох и заметил:
Новая вещица. Резьба хорошая, убористая. Правда, сработана грубовато.
У меня не было ничего, кроме перочинного ножа, стал оправдываться я. Наждачки, естественно, тоже. Пришлось шлифовать камнями.
Понятно, сказал он. Можно войти?
Я взглянул ему за спину. В коридоре стоял Аустри: одна рука под пиджаком, два пальца другой прижаты к ушной раковине. Его губы шевелились, но слов я не слышал.
Аустри? Почему сработала тревога?
По всей видимости, свартальв прислушивался к чему-то, вещавшему ему прямо в ухо. Дослушав, он кивнул и ответил, не вынимая руки из-под пиджака:
Свартальвам известен этот человек. Он из Белого Совета чародеев, силен и чрезвычайно опасен. Кроме того, он отказался соблюдать пропускные правила.
Как будто у меня есть лишние двое суток на анализ ДНК. Даже если бы я сдал образец, проворчал Эбинизер. Говорю же, мы с Этри знакомы. И он готов за меня поручиться.
Тут раздался странный звук, чем-то напоминающий журчание, и в коридоре материализовался десяток свартальвов таких же, как Аустри. Они просто взяли и выскользнули из пола, как пловцы выныривают из воды. В руках они сжимали разнообразное оружие, как современное, так и древнее, но атаковать не спешили. Импульсивность свартальвам несвойственна. Лица у них были непроницаемые, но определенно недружелюбные.
Аустри долго рассматривал Эбинизера, а затем перевел взгляд на меня:
Чародей Дрезден. Можно ли считать этого человека гостем мисс Карпентер?
Пожалуй, так будет проще для всех присутствующих, ответил я.
Проще? переспросил Аустри. Простота или сложность никоим образом не относятся к делу. Так является ли он гостем мисс Карпентер? Или нет?
Является, согласился я. Позвольте ему войти. Пока он здесь, я отвечаю за его поведение.
Аустри довольно долго хмурился, и на лице у него отражались разнообразные стадии сомнения. Однако он вынул руку из-под пиджака, кивнул мне и подал знак остальным, после чего охранники-свартальвы промаршировали по коридору с глаз долой.
Зануды, да? заметил я.
Это еще очень мягко сказано, отозвался Эбинизер.
Вы нарочно заартачились, предположил я.
Поначалу нет, но потом один из них стал дерзить.
И вы перестали обращать на них внимание?
Время от времени им полезно напоминать, что нельзя контролировать все на свете. И что член Совета Старейшин имеет право ходить там, где ему заблагорассудится. В углах его глаз появились морщинки, а во взгляде блеснула озорная искорка. Последний парень меня реально достал.
Это Гедвиг, подсказал я. Ворчун. И конченый параноик.
Я выпустил энергию из посоха. Руны перестали сиять, и свет погас. Свободной рукой я махнул Томасу, и тот отступил от двери. Затем я тоже отошел в сторону, раскрыл дверь нараспашку и сказал деду:
Милости прошу.
Старик мало что упускал. Вошел с настороженным, но спокойным видом человека, сосредоточенного сразу на всем окружающем, и моментально направил посох на Томаса.
Что тут забыла эта тварь? осведомился он.
Тварь? приподнял брови Томас. И это я слышу от штатного головореза Белого Совета? Не слишком ли громко сказано, да еще и с претензией на праведный гнев?
Насколько мне было известно, дед не знал, что мы с Томасом братья по матери то есть его дочери. И понятия не имел, что у него имеется еще один внук. У Эбинизера есть пунктик насчет вампиров из Белой Коллегии.
В Паранете их величают инкубами и суккубами, но я склонен игнорировать эти глупейшие названия, покуда они не станут общеупотребительными.
Вампир, глухо пророкотал дед, до сей поры ты был полезным союзником юного Дрездена, но не советую нарываться, привлекая мое внимание.
Глаза Томаса загорелись чуть ярче, и он улыбнулся так, как всегда улыбался, когда был крайне разъярен.
Смелое заявление из уст человека, рискнувшего приблизиться к кому-то вроде меня, даже не выставив защитный экран.
Ах ты, скользкий сопляк начал дед.
И тут воздух наполнился запахом горелого теста. Я метнулся к плите, перевернул оладью, за время перебранки успевшую хорошенько подгореть, а затем с излишней силой шмякнул лопаткой о столешницу и произнес с едким сарказмом:
Джентльмены, я уверен, нет нужды напоминать вам, что вы оба гости в моем доме.
Эти слова подействовали на них как ушат ледяной воды.
Если в нашем мире и существуют неколебимые законы, один из них древняя традиция соблюдать право гостя и право хозяина. По этим правилам гостя чтут, уважают и относятся к нему как к родственнику. А гость, в свою очередь, должен вести себя прилично так, будто он и впрямь твой родственник.
Кроме того, всех нас действительно связывали родственные узы. Вот только дед об этом не знал.
Но брат слегка расслабился, приняв чуть менее хищную позу, а дед опустил посох и встал вполоборота к Томасу.
Прости, Гарри, сказал брат. Больше такое не повторится.
Я кивнул ему и бросил взгляд на старика.
Я должен извиниться. Перед тобой, произнес дед, делая акцент на местоимении. Не следовало так себя вести у тебя дома. Прошу прощения.
Одно можно было сказать наверняка: это утро не попадет в семейные фотоальбомы. Но и похоронами не закончится. Как говорится, довольствуйся тем, что имеешь, и лови удачу за хвост.
Спасибо, поблагодарил я, обращаясь к обоим, после чего протянул руку, и Томас вложил в нее рукоятку кухонного ножа.
Я убрал нож, посмотрел на деда и многозначительно покашлял.
Какое-то время старик грозно смотрел на Томаса, а затем вдруг расслабился, поставил посох в угол у двери и произнес самым обычным тоном:
Чем это пахнет? Оладьями?
Ага. Мой посох отправился в тот же угол. Завтрак готовим.
Гарри, сказал Томас, я, наверное, пойду.
Можешь остаться, возразил я.
Нет. Он посмотрел на Эбинизера, крепко сжав губы. Не могу.
Томас начал я.
Брат поднял руку мол, это не обсуждается и вышел из квартиры. Лицо у него было мрачнее тучи.
Дед дождался, пока закроется дверь, а потом зыркнул на меня из-под кустистых бровей.
И на том спасибо, сказал я.
Благодарность весьма уместна, беззлобно ответил он. Не устану повторять, что ты знаешь вампиров хуже, чем тебе кажется.
В общем и целом Белая Коллегия тот еще гадюшник, согласился я, но Томас нормальный парень.
Именно так скажет любой, кого он охмурил, насупился дед, но тут же поднял руку и продолжил примирительным тоном: Пойми, Хосс, я в твои дела не лезу. Не подумай, что я сплю и вижу, как бы ворваться в твою жизнь, чтобы рулить ею. И я, конечно, зря ставлю палки в колеса, когда речь заходит о твоих отношениях с этим вампиром. Но ты молод, а у меня побольше опыта. Я знаю о них то, чего не знаешь ты, и не хочу, чтобы ты наступал на те же грабли. Только и всего.
Я сдвинул брови.
Если старик пускается в объяснения вместо того, чтобы предоставить мне самому делать выводы, его что-то тревожит.
А вот и он! с улыбкой воскликнул Эбинизер, когда Мыш подошел здороваться, и любовно потрепал собачьи уши. Времени у меня в обрез, поэтому перейду к делу. Ты в беде.
Оно и видно. Я ушел на кухню и плеснул на сковородку жидкого теста. Первый разговор с глазу на глаз после Чичен-Ицы, и сразу быка за рога да, сэр?
Он слегка прищурился, обдумал мои слова и произнес:
С той ночи у нас хватало забот. Гибли люди. Ты понятия не имеешь, каково нам пришлось.
Я тоже по вам скучал, отозвался я. И тоже рад узнать, что вы целы и невредимы.
Сейчас не время, сказал он.
Для оладий? спросил я. После утренней зарядки мне всегда есть хочется.
Я не шучу, внук, твердо заявил старик. К старейшинам поступило предложение лишить тебя членства в Белом Совете.
Ого! Я вскинул брови. Сперва требуют, чтобы я носил треклятый серый плащ, не спрашивая, нравится мне это или нет, а теперь собираются меня вышвырнуть? Как вижу, кто-то надумал устроить показательную порку.
Если предложению дадут ход, поркой дело не закончится, зловеще произнес дед, после чего не без труда взял себя в руки. Гарри, мне тоже хочется поговорить. Наверстать упущенное. Разрядить атмосферу. И мы непременно поговорим. Но прямо сейчас нельзя давать волю эмоциям.
Я хмуро уставился на сковородку. Последнее время я много работаю над тем, чтобы держать эмоции под контролем.
Ну хорошо. Перемирие. На сегодня. Под каким предлогом меня хотят исключить?
Их несколько, ответил дед. К примеру, твое нестандартное повышение до полноправного чародея. Множество случаев, когда ты встревал в громкие дела. Упорство, с которым ты уже больше десяти лет чародействуешь в открытую. И, что немаловажно, конфликт интересов по их мнению, спровоцированный твоей службой у королевы Мэб, из-за чего под ее влияние попал еще один известный колдун, не считая тебя.
Все это правда, подтвердил я. И я ничего не утаивал. Все эти сведения открыты для публики. Так в чем проблема?
В том, что Белый Совет становится все более недоверчивым, объяснил Эбинизер. А ты благодаря своим поступкам превратился в постороннее лицо. В непростые времена подозрение падает на таких, как ты. И это вполне естественно.
Я перевернул оладью как раз вовремя, поскольку она поджарилась до золотисто-коричневого цвета, и задумался вслух: