Если мне дадут пинка, с официальной точки зрения я перестану быть чародеем и лишусь протекции Совета.
За долгие годы ты нажил немало врагов, сказал Эбинизер. Как и я. Случись тебе покинуть Совет, и недруги что твои, что мои не преминут этим воспользоваться. Какую защиту гарантирует тебе Мэб?
Мэб, ответил я, не слишком заморачивается вопросами моей защиты. Скорее наоборот. С ее точки зрения, правильнее раскроить мне горло, а тело заключить в янтарной глыбе. Тогда-то и только тогда я окажусь в полной безопасности.
Это была шутка, но старик не улыбнулся. Лишь мрачно смотрел на меня, давая понять, что ему не до веселья.
Защита Рыцаря не входит в обязанности Мэб, вздохнул я. Наоборот, принято считать, что это Рыцарь должен защищать королеву. А если меня прикончат, будет ясно, что я с самого начала не годился на эту должность.
Ты не понимаешь всей серьезности дела, сказал дед.
Я переложил готовую оладью к остальным и снова плеснул теста на сковородку.
Если совсем припрет, всегда можно отступить на Духоприют.
Господи, кто бы знал всю правду про этот остров проворчал Эбинизер. И что дальше? Сидеть там до самой смерти и ежиться от страха?
Значит, нельзя допустить, чтобы по этому предложению проголосовали в общем порядке, сказал я. Вы же входите в Совет Старейшин. Вот и злоупотребите служебным положением. Возьмите дело в свои руки.
Не могу, заявил Эбинизер. За неимением кворума голосование будет общим и пройдет без четверых старейшин, обязанных присутствовать на мирных переговорах.
Без четверых? У меня слегка скрутило живот. Это которых?
Без меня, Кристоса, Слушающего Ветер и Марты Либерти.
Ох ты, выдохнул я.
Мой дед стреляный воробей с завидной сетью союзников в Белом Совете, да и врагов у него немногим меньше. Сам Мерлин терпеть его не может, а из троих старейшин, которые будут председательствовать на следующем заседании Совета, только Привратник проявлял ко мне хоть что-то похожее на благосклонность. Даже если голосование состоится в Совете Старейшин, я проиграю со счетом «один к двум».
Более того, я толком не знал, как котируюсь среди общей популяции Белого Совета. Чародеи живут подолгу и вовсе не потому, что рискуют направо и налево. Если поискать в словаре Белого Совета выражение «неоправданный риск», на соответствующей странице вы найдете только одно имя. Мое. И мой адрес. И всю персональную информацию. И биографию начиная со средних классов средней школы. И еще на фотоснимок полюбуетесь.
Надо бы тебе переговорить с кем-то из них в личном порядке, продолжил Эбинизер. Руку пожать. Напомнить, кто ты такой. Добавить людям уверенности. У тебя всего-то несколько дней, но если подсуетишься есть шанс заручиться поддержкой и сделать так, чтобы предложение не прошло.
Нет, отказался я. Не могу. Для этого придется пренебречь обязанностями Стража и Зимнего Рыцаря.
Что? спросил он.
Я рассказал об утренней встрече с Рамиресом.
Мне поручено присматривать за вами на переговорах, а также поддерживать связь с Зимой.
Старик выплюнул проклятие.
Вот именно, подтвердил я.
Почти всех моих сторонников в Совете Старейшин отсылают прочь и одновременно мне дают важнейшее задание: обеспечивать безопасность на мирных переговорах. Между тем из всех знакомых со мной чародеев только Рамирес и его компания могли бы выступить в мою поддержку и их тоже отправили в Чикаго.
Меня хотят подставить.
И не говори, согласился Эбинизер.
Но кто? Мерлин? Чувствуется его стиль.
Может быть, сказал дед. С другой стороны, в последнее время Кристос тоже раскомандовался. Трудно сказать, откуда ветер дует.
Я перевернул оладью. Не проведи я с этим стариком много лет, не заметил бы в его тоне той специфической интонации, что заставила меня поднять глаза. Он назвал имя Кристоса, но имел в виду
Черный Совет, сказал я.
Старик хмуро посмотрел на меня, а потом окинул взглядом стены.
Черный Совет секретная организация. Какие-то неведомые личности из чародейского сообщества портят мне кровь уже лет десять, а то и больше. Неведомыми также остаются их цели и задачи, но очевидно, что эти люди чертовски опасны. Чародей Кристос вошел в Совет Старейшин при странных обстоятельствах, намекающих, что могущество Черного Совета распространяется даже на верхний эшелон власти. Привычный мне Белый Совет, то неповоротливый, то суетливый и не интересующийся ничем, кроме внутренних политических игр, жутковатая, но вполне обыкновенная организация. Но Белый Совет, управляемый людьми, с которыми мне довелось схлестнуться за последние годы, это кошмар, о котором и подумать страшно.
Поэтому несколько человек, включая меня, собрались вместе и прикинули, нельзя ли помешать этой трансформации. Поскольку образование тайных чародейских обществ расценивается Белым Советом как доказательство заговора по его свержению, нам пришлось соблюдать максимальную осторожность во всем, что касалось нашей скромной группы. Тем более что мы на самом деле вынашивали замыслы против Белого Совета, хоть и делали это исключительно для его пользы.
Я чищу квартиру трижды в день, а маленький народец обеспечивает защиту от прослушки, сообщил я. Так что нас никто не услышит.
Это хорошо, кивнул Эбинизер. Да. Независимо от того, кем является Кристос явным прислужником Черного Совета или всего лишь его марионеткой, думаю, напрашивается вывод, что Черные хотят тебя убрать.
Что еще новенького? съязвил я.
Ты хвост-то не распускай, одернул меня дед. Бывало, ты вмешивался в их дела, но эти люди никогда еще не атаковали тебя напрямую.
Похоже, я причинил им слишком много неприятностей.
В общем, имей в виду: что бы ни происходило, твое устранение стало для них вопросом первостепенной важности.
Я перевернул очередную оладью. Неаккуратно. Тесто размазалось по сковороде. Не то чтобы я испугался Но временами Черный Совет творил страшные вещи.
Что думаете? спросил я у старика.
Думаю, что эти люди не намерены раскрывать своих планов. Они не попрут против тебя в открытую, не полезут на рожон, но и не отступятся. Эбинизер искоса глянул на меня. Это пресловутое голосование всего лишь отвлекающий маневр. Буря, которую они раздувают.
Предлагаете не обращать на нее внимания?
Бурю можно игнорировать, но от этого она не станет менее смертоносной. Так что мы вынуждены с ней разобраться. Потому-то эта буря и является великолепным отвлекающим маневром.
Тогда что будем делать?
Не зацикливаться на подставе и помнить, что тебя хотят отвлечь от реальной проблемы.
Я дожарил последнюю оладью, перенес блюдо на стол, разложил завтрак по тарелкам, и мы с дедом молча приступили к еде.
Вкусно, наконец похвалил он.
Спасибо.
Когда тарелки опустели, мой наставник покачал головой:
Посмотрю, что можно сделать насчет голосования. А ты тем временем прилагай все усилия.
Чтобы что? спросил я.
Чтобы выжить, ответил он, глядя куда-то в пустоту. Пока что ты, можно сказать, пороха не нюхал.
В каком смысле? оторопел я.
Проблемы, конечно, были, объяснил дед, но обычно ты исполнял Ланселота[11]: на полном скаку врывался в битву и одерживал верх.
Не всегда.
Чаще, чем другие. Окажись они на твоем месте, добавил он. Когда-то я был таким же. Как ты сейчас.
Наступило молчание, и я не рискнул его нарушить.
Теперь ты, мальчик, лезешь в самую чащобу. Ставки повышаются.
Что имеется в виду?
За последние годы недругам стало ясно, что ты не из тех, кого можно убрать через прямую конфронтацию. Поэтому они начнут прибегать к альтернативным методам.
Например? поинтересовался я.
Будут действовать по старинке, устало ответил он. Как всегда. Думаю, Хосс, тебе собираются всадить нож в спину. И это сделает тот, от кого ты совсем не ждешь подобного фокуса.
Глава 4
Тут из глубины квартиры донесся тишайший звук, и старик вскочил на ноги с прытью бездомного кота, но перед тем прошипел какое-то слово, и посох выскользнул из угла и прилетел к нему в руку.
Э, полегче! Я тоже встал и развел руками. Может, расслабитесь? Пожалуйста?
Кто там? осведомился он, просверлив меня алмазным взглядом. Кто?!
Я же только что накормил вас оладьями пробурчал я. Если старик стал такой нервный, дела в его мире и впрямь обстоят не лучшим образом. Звезды и камни!
Не говори так. В его тоне появились брюзгливые модуляции. Вот, так-то попривычнее. Ты даже не знаешь значения этой фразы.
Тот, у кого я ее подцепил, в подробности не вдавался, парировал я. Ну, расслабитесь? На пять секунд? Пожалуйста!
Он сердито взглянул на меня и приопустил посох совсем чуть-чуть.
Зачем мне расслабляться?
Затем, что мне не хочется, чтобы моя дочь до смерти испугалась своего прадедушки. При первой встрече.
Услышав это, старик моргнул. Дважды. И тут же опустил посох теперь окончательно.
Что? Она здесь? И была здесь? Все время?
Общение с незнакомцами дается ей непросто.
Я опустил глаза на Мыша и мотнул подбородком в сторону двери. Пес послушно встал и направился к спальне, чтобы поддержать девочку своим присутствием.
И ты допустил, чтобы рядом с ней ошивался вампир? прошептал дед с потрясенным выражением лица.
Мэгги! негромко позвал я. Можешь выходить. У нас гость, и тебе надо бы с ним познакомиться.
Дверь спальни приоткрылась. Я увидел клинышек дочкиного лица и настороженный карий глаз.
Иди поздоровайся с прадедушкой, продолжил я, не повышая голоса, и глянул на старика. Этот момент я представлял себе иначе, но как есть, так есть. Выходи, солнышко.
Дверь приоткрылась чуть шире. Мэгги высунула руку и водила ею в воздухе, пока не нащупала собачью шерсть. Зарылась пальцами в гриву Мыша, а затем медленно-медленно открыла дверь до конца и молча застыла перед Эбинизером.
Мэгги, сипло произнес он. Здравствуй, юная леди.
Она едва заметно кивнула.
Эбинизер кивнул в ответ, после чего повернулся ко мне; в глазах у него тлел гнев, какого я в жизни не видел. Старик хотел что-то сказать, но я предостерегающе зыркнул на него и предложил:
Как вам идея подняться в сад, чтобы Мыш размял лапы?
Давайте, согласилась Мэгги.
Старик пронзил меня кинжально-острым взглядом. Затем приструнил эмоции, повернулся к моей дочери и мягко улыбнулся.
Звучит заманчиво.
Вскоре мы с Эбинизером стояли и смотрели, как Мэгги и Мыш играют с детворой свартальвов.
Сад во внутреннем дворе посольства был великолепный: в центре несколько деревьев, а вокруг лужайки и клумбы, разбитые с большим вкусом и оставляющие достаточно места для беготни и игр в прятки. Маленькие свартальвы существа странной наружности со свойственной родителям серой кожей и прямо-таки громадными глазами. Очаровательные пострелята. Тех, что по возрасту годились Мэгги в друзья, в посольстве жило с полдюжины, и все они без исключения были в восторге от Мыша. Мой пес играл с ними в салки, с легкостью прыгая туда-сюда и, несмотря на внушительную мышечную массу, ловко уклоняясь от детских рук.
В саду находились несколько взрослых свартальвов. Они вежливо держали дистанцию что физическую, что психологическую, но определенно чувствовали напряжение между мной и стариком.
Ты что, сдурел? осведомился Эбинизер.
Просто сделал выбор, ответил я.
С тем же успехом можешь подарить ей футболку с мишенями на спине и груди. Старик говорил негромко, чтобы не слышали дети. Рядом с тобой девочка станет первейшим объектом для атаки. Господи! Вампирам уже известно, кто она и где находится!
Она долго жила вдали от меня, в надежном доме. И не сказал бы, что это пошло ей на пользу.
А чем тебе не угодил дом Карпентеров? спросил дед. Если не считать штаб-квартиры в Эдинбурге, более безопасного места не сыскать. Почему бы не оставить Мэгги у них?
Потому что ее отец там не живет, ответил я.
Дурень ты, вот ты кто! Старик поднял глаза к небу, словно умоляя Всемогущего даровать ему терпение.
Я скрежетнул зубами:
Есть предложения получше?
Ей надо жить в проверенном убежище. Подальше от тебя. По крайней мере, пока у нее не проявятся скрытые таланты и она не научится защищать себя.
Если такое вообще произойдет.
В ином случае ей не выжить в нашем мире.
Вы-то, конечно, предпочли бы поступить иначе. Я понял, что начинаю сердиться.
Я и поступил иначе, отрезал дед. Сделал так, что твоя мать выросла вдали от рисков, свойственных моему образу жизни.
И что из этого вышло? Давайте спросим у мамы. Хотя погодите. Спрашивать-то не у кого. Ведь мамы нет в живых.
Вдруг стало очень тихо. Мне показалось или не показалось, что на пару секунд солнце потускнело. Но готов ручаться, что свартальвы отступили от нас еще дальше.
Старик заговорил, и его голос рокотал, как далекие раскаты грома:
Что ты сказал мне, мальчик?
Что мамы нет в живых, с расстановкой повторил я. Ваша дочь, которую вы прятали в безопасном месте, уже не с нами. Так что вам нечего мне предъявить.
Старик молчал. Он походил на статую, вырезанную из старинной слоновой кости.
Да, чудовища уже пытались убить Мэгги. Но я их остановил. И если это повторится, остановлю снова. Ей не надо где-то отсиживаться. Пусть лучше будет рядом с отцом.
Как ты смеешь прошипел старик.
Может, я не лучший отец на свете, но вот он я, здесь. Я есть в ее жизни. И этого не заменить. Ничем. Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.
Идиот, процедил Эбинизер сквозь стиснутые зубы. Ты хоть знаешь, на что способны твои хозяева?
У них хотя бы слова не расходятся с делами, со злостью сказал я.
Не нарывайся, мальчик, предупредил он.
На что? Что вы сделаете? Сдадите меня в систему патронатных семей? Разумеется, для моего же блага.
Голова старика дернулась назад, словно я отвесил ему пощечину.
Мамы не стало, когда я родился, ровным голосом произнес я. Папы когда я пошел в детский сад. А вы просто взяли и оставили меня в одиночестве.
Эбинизер отвернулся, и плечи его поникли.
Может, вы думали, что защищаете меня, продолжал я без интонации, но на самом деле вы меня бросили. И мне было больно. У меня остались шрамы. Я даже не знал о вашем существовании и до сих пор на вас сержусь.
Я смотрел, как дети гоняются за Мышем. Он мог бегать часами, и это никак не сказывалось на его дыхалке. Все веселились на полную катушку.
Моей дочери пришлось несладко, тихо проговорил я. Хватит. Не хочу, чтобы Мэгги тоже через это прошла.
Загривок и макушка старика налились кровью. Я слышал, как щелкнули суставы пальцев: крепкие грубые руки сжались в кулаки.
Ты не в себе, мальчик, грубо проворчал он. И не понимаешь сути дела.
Не стану спорить, что это определение подходит одному из нас.
Твоя мать мертва, сказал Эбинизер. Отец мертв. Мертва и женщина, выносившая твоего ребенка. Что связывает всех этих людей? Ты! Разве непонятно? Неужели ты не видишь, что сейчас не время идти на поводу у эмоций?
Гнев и боль вспыхнули с такой силой, что я уже боялся потерять над собой контроль и вовсе не из-за того, что на мне была Зимняя мантия.
Я вижу лишь маленькую девочку, и она нуждается в отцовской любви, сказал я. А для этого я должен быть рядом.
Ты заблуждаешься.
Может быть. Но она моя дочь, а потому мне и карты в руки.
Эбинизер покачал головой.
А поскольку я заметил, что порой моя жизнь напоминает мексиканскую мыльную оперу, причем с бездарным сценарием, не унимался я, пора вам кое-что узнать.
Что именно?
По-моему, сейчас вы думаете, как бы схватить ее и спрятать в укромном месте. Но имейте в виду: если так, я за ней приду. Даже через ваш труп сэр.
Старик повернулся ко мне, словно грозовая туча.
Я, не моргая, выдержал его взгляд.
Послушай, парень, начал Эбинизер. В его голосе появилась легкая шотландская картавость. Ты ступаешь на очень тонкий лед.