Так студенты-первокурсники назвали сочетание двух пар анатомии и гистологии в один день. Если осенью им казался немыслимым объем знаний, который они должны зубрить на анатомии, то с января к немыслимому объему прибавился еще один, такой же.
В первый день после каникул они пришли на пару по гистологии.
Гистология это ткани, а ткани это поэзия, такими неожиданными словами начала лекцию Эльвира Анатольевна. Она была худенькой, невысокой и больше напоминала учительницу танцев, чем человека, который спокойно рассуждал о нарезании тканей человеческого тела на тонкие слои при помощи микротома.
Да, поэзия, руки Эльвиры Анатольевны описали плавную дугу, словно она собиралась присесть перед студентами в плие. Вы сможете это почувствовать, если усвоите основы. Клетки заговорят с вами. Гистология, душеньки мои, основа жизни и в то же время основа смерти, потому что без гистологии никто не поймет, по какой причине умирает человеческое тело. Мы работаем на границе жизни и смерти, мы лирики и практики одновременно. Лечащие врачи могут считать себя всемогущими, но без гистолога они слепы и беспомощны. Вот что такое гистология, душеньки мои. Ответ на главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого.
По аудитории пронесся нервный смешок: половина студентов опознала цитату из Дугласа и смотрела на новую учительницу с одобрением, вторая половина студентов оторопела и не спешила с выводами.
Эльвира Анатольевна была женщиной без возраста.
Иногда она казалась девочкой, иногда ее лицо вдруг шло трещинами-морщинками, как старое зеркало, и перед собеседником возникала пожилая дама. Балерина-пенсионерка. Большие глаза смотрели настороженно, словно она от каждого ждала ответа на какой-то тайный вопрос. Вопрос жизни, Вселенной и всего такого. Наверное, она и в микроскоп смотрит с таким же видом и от препаратов тканей так же ждет, что они раскроют перед ней все секреты.
К студентам, вне зависимости от пола, Эльвира Анатольевна обращалась «душенька».
После первой лекции, на которой она в течение полутора часов рассуждала о поэзии и месте гистологии в иерархическом ряду медицинских наук, первокурсники расслабились и решили, что новый предмет не так страшен, как им пророчили товарищи со старших курсов. Но с практического занятия группа А первого курса факультета «лечебное дело» вышла в полном составе с отметками «неудовлетворительно».
Душеньки, мягко пела Эльвира Анатольевна, в гистологии, как и в поэзии, без уважения нельзя. В мире не должно быть плохих поэтов и плохих гистологов, усвойте это.
Первокурсники постарались всерьез подойти к изучению гистологии, но пока успеха в этом достигли немногие. Оказалось, что гистология, как и поэзия, бездонна и непостижима, а Эльвира Анатольевна, в движениях и интонациях мягкий человек, не преподаватель, а зверь. За неделю никто из группы А не получил четверки, не говоря уж о пятерке. Тройки заработали Ксеня, рыжий Лех и Инка Аветян, а всем остальным Эльвира Анатольевна продолжала ставить «неуд».
«Кирпич» в расписании стоял раз в неделю, и ощущение от этого дня действительно было сродни тому, какое испытываешь, получая по голове трехкилограммовым куском красной глины.
Гистология у Ксени ассоциировалась с розово-фиолетовыми оттенками окраски препаратов, и когда по понедельникам она проваливалась в сон, перед глазами плыли неровные ряды клеток. Эльвира Анатольевна и в одежде предпочитала разные оттенки фиолетового, словно подчеркивая верность выбранной научной стезе. Она умудрялась вносить в казенную стерильность аудиторий что-то нежное то накидывала боа из перьев цвета фуксии, то оставляла на спинке преподавательского кресла вязаную шаль. В аудитории, в которой она проводила занятия, к запаху пыли и бумаги примешивались запахи болгарской розы и жасмина.
Сегодня Ксеня пришла первой, хотя до начала занятия оставалось всего пять минут. Рыжий Лех вбежал следом, бросил в угол дипломат, накинул халат и плюхнулся на стул рядом. Еще через минуту в аудиторию ввалились с гвалтом и хохотом несколько однокурсников сразу.
Оксанки среди них не было. Она пропустила уже два практических занятия по гистологии Ксеня не знала, по какой причине. Когда староста сел на свое место, Ксеня отодвинула микроскоп и наклонилась к нему.
Макс, громким шепотом позвала она, а ты Нехай звонил с утра по поводу отмены латыни?
Макс кивнул, торопливо застегивая пуговицы на халате.
Вроде она это как раз проснулась. Как будто и не особо собиралась к первой паре. Но сказала, что «кирпич» не пропустит, у нее и так уже две отработки по гисте.
Ксеня обернулась на скрип входной двери. Эльвира Анатольевна вошла в аудиторию ровно в одиннадцать, будто она стояла за дверью, глядя, как секундная стрелка заканчивает движение по циферблату.
Доброе утро, душеньки, мягко уронила она, приступим.
Эльвира Анатольевна не проводила перекличку: с первого дня она запомнила каждое лицо и каждое имя. Ей было достаточно одного взгляда с порога, чтобы понять, кто отсутствует на занятии.
Ксения Андреевна, прошу, Эльвира Анатольевна пригласила Ксеню за микроскоп. Определите, пожалуйста, какой перед вами препарат из тех, что мы изучали на прошлом занятии.
После окончания пары Эльвира Анатольевна коротко кивнула и вышла. Ксеня приложила ладони к щекам. Лицо почему-то было холодным, как будто собственные клетки Ксениного тела вырабатывали недостаточно тепла. Как там называется способность человеческого тела поддерживать постоянство внутреннего состояния гомеостаз? Сегодня Ксеня чувствовала себя ящерицей, которой необходимо полежать на солнце, чтобы согреться.
Почему нет Оксанки? На следующем занятии контрольный урок по цитологии с эмбриологией, Эльвира Анатольевна попросила Макса передать отсутствующим, что к контрольному уроку она допустит только студентов без отработок. Значит, Оксанке нужно до четверга сдать Эльвире Анатольевне уже три занятия. Это пятьдесят страниц учебника и пять-шесть препаратов.
Как Оксанке успеть все выучить? Ксеня раздраженно заталкивала в сумку объемный учебник, который никак не желал вставать на место, задела локтем микроскоп и в последний момент поймала его у края стола.
С чего она разнервничалась? Бывшая подруга сама не пожелала с ней мириться. Какое ей теперь до нее дело?
Ксеня спустилась на кафедру анатомии и повернула налево. Ее встретили привычные запахи формалина и металла, гул голосов акустика в залах со здоровенными потолками была великолепная. Ксеня всем телом нажала на тяжелую дверь и зашла в аудиторию.
Оксанка сидела на своем месте у окна, отвернувшись от входной двери.
Ксеня испытала мгновенное облегчение, природу которого сама не поняла. Что могло случиться с Оксанкой? Прогуляла, дурища, как всегда. Наверное, после звонка Макса случайно уснула и проспала гистологию. Ксеня рванула вперед от входной двери, ноги сами понесли ее к окну, к подруге.
Оксан! Имя еще звучало в воздухе, Оксанкина голова еще только начала поворот, как Ксеня вспомнила, что они в ссоре. Но странная тревога и не менее странное облегчение оказались сильнее рациональных доводов мозга.
Ты где была? Эльвира Анатольевна не допустит на контрольную без отработок. Ксеня наконец перевела дух и остановилась. Она растерянно поставила сумку на парту перед Оксанкой. Теперь поздно отступать и делать вид, что ей все равно.
Я волновалась, тихо, но твердо сказала она.
Оксанка подняла на Ксеню глаза и просияла.
Нецветай! Ты за меня? Не успела Ксеня опомниться, как оказалась в пушисто-мохерово-приторных объятиях. Оксанка прижала ее к себе, и Ксеня вдохнула сладкий запах. Шерсть щекотала нос. Ксеня почувствовала, что сейчас чихнет или заплачет. Или чихнет и заплачет одновременно. Она опять вспомнила статью про сколько-то необходимых человеку объятий и почувствовала одновременно злость и облегчение.
Сколько дней она ни с кем не обнималась?
Ксеня всхлипнула.
Ну, сейчас соплями меня измажешь, протянула Оксанка, отстраняясь. Ксеня заметила, что глаза у нее увлажнились и на правом глазу черная тушь предательски слиплась комочком.
Оксанка небрежно провела пальцем под веком.
Не хотелось идти, зевнула она. Не парься, я сегодня к ней поднимусь и все сдам. Она потянула подругу за рукав, и Ксеня села рядом. Как каникулы? Плесенью покрывалась? Оксанка деловито обшарила Ксеню взглядом, будто и вправду искала на одежде следы плесени. Отдыхала? Гуляла?
Ксеня снова приложила ладони к щекам второй раз за утро. Щеки потеплели и, наверное, раскраснелись. Ладони тоже стали мягкими, теплыми.
Человеческими.
Да ведь она толком и не помнит, как провела каникулы. Как будто поставила жизнь на паузу и залезла в камеру гибернации на космическом корабле. И проснулась вот только что, в объятиях Оксанки.
Оксанка, не дожидаясь ответа, уже щебетала, вывалив на парту содержимое сумочки. Она тыкала пальцем в полароидные снимки. На многих фото Оксанка была в умопомрачительных нарядах и при «боевом» макияже, но Ксенино внимание привлекла пара снимков, сделанных, видимо, дома. Оксанка что-то месила в большой миске руки по локоть в тесте, щеки в муке, волосы растрепанные. Оксанка подбрасывала вверх младенца, младенец хохотал.
Ксеня не могла отвести взгляда от этих снимков. Оксанка была в домашнем синем платье оно ей чрезвычайно шло.
Лизка снимала, сестра, пояснила Оксанка, мы пельмени лепили. А это младшая, Буся. Она Маришка, но все ее Бусинкой зовут. Она нетерпеливо вырвала у Ксени домашние снимки и снова подсунула те, на которых вокруг нее толпились какие-то ребята. А вообще я в основном не дома тусовалась, Оксанка повела плечом, клубы, вечеринки. Игорь там такой, она подмигнула, я же не всерьез про него думала, когда поступать уезжала, а он, прикинь, ждал. А Валерка и Серый сгинули куда-то, я не уточнила, вроде свалили из города. А вообще страшно подумать, что было бы, если бы меня все трое дождались. Она расхохоталась. А потом вдруг посерьезнела.
На самом деле, ерунда это все. Если бы мне нужно было кого-то ждать она отвела глаза от Ксени к окну. Я бы Васика ждала. Но он и не звонил с тех пор, прикинь.
сгинули куда-то
Что там Оксанка говорит? Про какого-то Игоря? Васика?
Ксеня вздохнула. Подруга неисправима, но как ей, оказывается, не хватало всего этого голоса, ярких цветов, приторного запаха ванили.
А что малахольный твой? спросила Оксанка, шлындрает, строит из себя всякое?
Она широко улыбнулась, показывая подруге, что больше не имеет никаких видов на «малахольного».
Ты это короче, не в обиду, хорош? Я не виновата, что мужики с меня текут, как пачка масла на солнцепеке. Я ничего такого специально больше делать не буду, мне твой кучерявый не сдался. Мир?
Ксеня посмотрела на дерево за окном. Солнце выглянуло из-за туч и залило аудиторию неуместно ярким светом.
Я с ним не общалась. Давно.
Оксанка распахнула глаза.
Посрались, что ли? Грубое слово прозвучало громко и в то же время мелодично, как умела только Оксанка. Однокурсники оглянулись, кто-то хихикнул, но Ксеня не успела ответить: вошла Ольга Николаевна. Рыжий Лех громыхнул по парте жестяным подносом.
Доброе утро, сказала Ольга Николаевна. Алексей, будьте добры, расскажите нам про топографию печени.
Печень, hepar, является самой крупной железой в теле, затараторил Лех. Он говорил быстро и уверенно, но его уверенность не зависела от степени подготовки. Лех смотрел ясными голубыми глазами, никогда не молчал, если его вызывали, и нес любую ерунду в расчете на то, что преподаватель пропустит большую часть сказанного мимо ушей.
Ольга Николаевна слушала внимательно.
Пока Лех вдохновенно гнал что-то вроде бы, недалекое от правды про правый купол диафрагмы и связки, поддерживающие печень, Ксеня бросила осторожный взгляд на Оксанку. Та безмятежно разглядывала пальцы, подставляя их солнечным лучам. Алые ногти отбрасывали микроскопических солнечных зайцев.
Ксеня стала думать про Сашку.
Она вспоминала, как выгнала Сашку на улицу во время комендантского часа. Он тогда перегнул палку: хотел, чтобы она не просто разрешила ему участвовать в разборе дедовых вещей, он хотел от нее чего-то большего. Ксеня поморщилась. Она тогда злилась и кричала обидные слова. Кажется, Сашка украл у нее какие-то дедовы бумаги. Странно. Не так много времени прошло с тех пор, а воспоминания уже подернуты пеленой, под которую непросто заглянуть. Да и не хочется.
Первые дни после ссоры она много думала про Сашку, хотела ему позвонить. Один раз она даже сняла телефонную трубку и постояла, слушая длинный гудок. Потом вспомнила, как снисходительно Сашка к ней относился и как в конечном счете ее использовал. Приходил, когда хотел, готовил, ел на ее кухне, кормил ее кота и рылся в ее вещах. Ярость снова поднялась в ней, она грохнула трубку на место и выдернула провод из телефонной розетки. Через несколько дней ярость утихла, она вернула провод на место. Телефон молчал.
Ксеня знала, что все закончилось.
Так всегда бывало, так будет и в этот раз. Люди вокруг не хотели с ней дружить. Она столько успела выболтать Сашке и о Никите, и о матери. А он думал только о том, как запустить лапы под юбку ее фигуристой подруге и как запустить лапы в ее, Ксенины, семейные тайны. Наверное, сейчас сидит где-то и рассказывает друзьям той певунье-однокурснице и остальным, что отмороженная медичка чуть не расцарапала ему морду. А певунья его утешает, мол, Сашхен, не парься, они там все долбанутые столько времени в морге проведешь, сам небось крышей поедешь.
Ксеня стиснула пальцами пенал. Пальцы побелели. Оксанка ничего не замечала, сосредоточившись на ногтях. Кажется, она целилась солнечным зайчиком в глаз Леху, правда зайчик был такой маленький, что Лех только раз моргнул.
Ну его, Сашку.
Пустота внутри, которую нечем было заполнить в тягучие январские дни, сейчас налилась теплом и светом. Солнечный зайчик пробежал по ее ладоням, и она ослабила хватку. У нее есть учеба, работа, дом подруга вот.
Ксеня сглотнула. Личная жизнь устроится. Со временем. Она, конечно, не будет торопиться, как Оксанка. Да сейчас и не до того, надо вкалывать, надо сдать летнюю сессию без троек, чтобы не потерять нормальную стипендию, надо надо сапоги себе купить, вот что!
Ксеня наконец разжала руки и выпустила пенал. Точно. Сегодня же она пойдет и купит себе нормальные сапоги на остаток зимы. Ей надоело ходить с мокрыми и озябшими ногами. Она вспомнила свои теплые непромокаемые сапоги в прихожей дома.
Рядом с сапогами сестры. Полины.
Помотала головой.
Нецветай! повторила Ольга Николаевна громче и явно не в первый раз. Ксеня вздрогнула. Проснитесь, пожалуйста. По аудитории прошелестел смех. Расскажите нам о vesica fellea. Ольга Николаевна сделала приглашающий жест.
Ксеня встала.
Желчный пузырь, начала она, расположен на висцеральной поверхности печени.
Она говорила, слова текли ровно она хорошо выучила материал, а перед глазами почему-то все стояли и стояли изящные Полинины сапожки.
Глава 4
Полина
Санкт-Петербург, январь 2005 года
Ксеня могла бы завидовать внешности сестры.